— В мой отель. Вы наверняка знаете.
Он кивнул. Остаток пути мы ехали молча.
Мне сказали, что на мое имя получена телеграмма от Хаузера, но Роджерс вскрыл её. Роджерса в гостинице не было. Было сообщение и от Хертера. Они с навабом хотели бы видеть меня в номере наваба в два часа.
Сейчас был час. Я позвонил и попросил, чтобы к телефону пригласили личного секретаря наваба. А если он в это время сидит у своего корыта и ест, то пусть его оторвут от этого занятия, потому что ему нужно поговорить со мной.
В конце концов Хертер подошел к трубке.
— Вам сообщили о моей просьбе? — спросил он.
— Да. Но ни в какие номера я не пойду. Встретимся в два часа в баре.
— Но не можем же мы обсуждать этого на публике! — возразил он.
— А я не собираюсь говорить с вами наедине. Если вам захочется обсуждать наши дела на улице, я согласен. Но я подумал, что вы предпочтете бар.
Он скрипнул зубами, но затем решил:
— Буду ждать вас в баре в два часа. Не могу сказать, состоится ли обсуждение.
— И это хорошо. Только вы, ребята, как следует все взвесьте. Имейте в виду, я предварительно осмотрю все там и, если увижу где-то на улице вас, Юсуфа или кого еще, я не приду в бар.
Хертер повесил трубку.
В номере может случиться всякое, когда тебе есть что терять. В баре же они вряд ли начнут размахивать пистолетами, нападать на меня, вырывать у меня драгоценности из карманов.
Я пошел в комнату, помылся, затем разложил драгоценности на кровати и в последний раз осмотрел их, попрощался с ними в интимной обстановке.
Потом я спустился вниз, пообедать. Телятиной, конечно.
22
До «Уаддана» я доехал на такси. Все это вызывало дополнительные расходы, но если мне предстояло быть целью, то уж лучше движущейся. Наружный вход в «Уаддан» представлял собой обычную дверь на почти плоской стене. Там на расстоянии выстрела не спрячешься. Я расплатился, быстро вошел внутрь и без пяти два был в баре.
Это было высокое, прямоугольное, тихое помещение между вестибюлем отеля и ресторанным залом. Бар находился по одну сторону главного прохода в отель, на небольшом возвышении. Там стояли маленькие столики, стулья, вдоль противоположной стены шли покрытые темной кожей скамьи. Окон в помещении не было. В баре царила атмосфера трезвости клуба избранных, в которой не слишком выделялся американский промышленник в клетчатой рубашке и пиджаке, в одиночку пивший виски в своем углу. В другом углу сидели наваб, Хертер и мисс Браун.
Я внутренне подготовился к встрече с ней — но, видать, недостаточно. Она подняла на меня глаза — и внезапно все в баре перестали существовать для меня. Была лишь одна Даира, высокая, миловидная, с длинными черными волосами и золотистой кожей — все это вместе составляло большую ошибку в моей жизни.
Потом она опустила глаза — и вновь стала мисс Браун. Такая же высокая и миловидная, но уже не моя.
Я подошел и сел на скамью у стены, спиной к стене.
Хертер взглянул на меня, на свои часы и обратился к навабу.
— А теперь не угодно ли вашему превосходительству, чтобы мы пошли в номер?
Их превосходительство кивнули.
— А теперь все прощайте, — сказал я.
Хертер резко вскинул на меня глаза. Мисс Браун медленно повернула голову, и я увидел удивление в её глазах. Она была снова одета в белое длинное платье простого покроя, простого, как лист машинописной бумаги. Я отвел взгляд в сторону.
Бармен суетился поблизости, ловя наши взгляды. Вот он поймал мой взгляд, и я заказал «cтрегу». Хертер подождал, пока он уйдет, а затем спросил, резко, но тихо:
— Здесь, на людях, мы не будем заниматься делами.
— Нет, в другом месте мы не будем этого делать. У меня с собой драгоценности, и у вас это первый и последний шанс получить их. Я слишком стар, чтобы затеивать игрища за запертыми дверями.
Хертер поднял голову и что-то прошипел. Я повернулся и увидел, что наша компания получила усиление в лице Анастасиадиса.
Он с улыбкой посмотрел на нас и сел к нам за столик, прежде чем кто-то успел пригласить его.
— Как приятно встретить вас здесь. А то эти дни в Триполи то и дело натыкаешься на этих невоспитанных нефтепромышленников. Вы не выпьете со мной?
Бармен принес мне «стрегу». Я спросил Анастасиадиса:
— Что будете пить?
— Сейчас моя очередь, я думаю, командир. Вы уже проявили любезность сегодня утром.
Он заказал пива.
Все молчали. Наваб разглядывал свой бренди, мисс Браун вообще никуда не смотрела, Хертер крутил в руках стакан, и по его виду можно было сказать, что ему не по себе в состоянии ниже точки кипения.
Анастасиадис улыбнулся.
Принесли пиво, он приподнял бокал, отпил и произнес:
— Тут, кажется, ещё один из ваших друзей, ваше превосходительство, прибыл в Триполи. Капитан Клей был настолько любезен, что представил меня этим утром очаровательной леди — мисс Бёрт.
Наваб поднял глаза. На лице у него я не заметил никаких эмоций.
— Со своими фотоаппаратами? — спросила мисс Браун.
— Я так думаю, — ответил Анастасиадис.
Он снова отпил пива, достал «Честерфилд» и положил в рот сигарету. Потом он вспомнил о своих манерах и предложил сигарету мисс Браун. Она взяла сигарету, остальные отказались.
Анастасиадис сказал:
— Для мисс Бёрт это большая честь — иметь объектом своего фоторепортажа такое известное лицо. Я думаю, она наделала очень хороших фотографий на Кире, с разбившимся там самолетом.
Хертер пристально смотрел на Анастасиадиса. Тот несколько раз безрезультатно щелкнул своей большой хромированой зажигалкой, потом, как бы извиняясь, предложил зажигалку мисс Браун, одновременно шаря у себя по карманам.
Мисс Браун взяла зажигалку, высекла огонь, зажгла сигарету и затем пренебрежительно бросила её на стол. По-моему, Анастасиадис почувствовал себя посрамленным. Он нашел наконец спички и закурил. Затем спросил:
— Вы давно знаете капитана Клея, ваше превосходительство?
Наваб, кажется, вздрогнул.
— Недавно.
— А-а. — Анастасиадис с досадой покачал головой. — Тогда вы не много знаете о нем. Странно. Никогда не подумал бы, что он так тесно связан с вами. Загадочная личность.
И он снова покачал головой. На лице наваба обозначилось беспокойство.
— Может быть, — вступил я в разговор, — вы не слышали, что его превосходительство недавно лишился личного пилота и своего самолета. Естественно, ему требуется нанять себе личный самолет для окончания своего путешествия.
Мисс Браун улыбнулась. Наваб явно почувствовал облегчение. Анастасиадис резко обернулся в мою сторону.
— Разумеется, — произнес он. — Я уверен, что капитан Клей вам очень подойдет. Но увы, — он снова повернулся к навабу, — капитан Клей не во всякий город может летать. Я думаю, ваше превосходительство не намерено лететь в Афины?
Наваб ничего не ответил. Я не мог понять, куда клонит Анастасиадис. Разве только он собирался внести раскол в ряды собравшихся? Но чего-чего, а раскола здесь и без него хватало.
Хертер произнес твердым голосом:
— Маршруты поездок его превосходительства — дело сугубо конфиденциальное.
— Конечно, — Анастасиадис развел руками. — его превосходительство свободен ехать, куда пожелает. Я лишь считал своим долгом информировать его кое о чем насчет капитана Клея, о чем он, возможно, не знает. — И криво улыбнулся в мою сторону. Затем он встал и спокойно оглядел всех. — Вы должны извинить меня. Было очень приятно.
Он нагнулся, взял со стола свою зажигалку, улыбнулся мисс Браун, оказавшись лицом к лицу с ней, и вышел.
Наступила долгая пауза, нарушаемая лишь шумным дыханием Хертера. Я потягивал «стрегу», курил и ждал, когда откроется базар.
Потом мисс Браун встала, загасила о пепельницу сигарету и сказала:
— Я пойду немного прилягу, Али.
Мы с Хертером вскочили в приступе галантности, наваб остался на месте. Я взглядом проводил мисс Браун до выхода. В баре и до того было тихо, а когда она выходила, в нем вообще остановилось дыхание. Бармен застыл, полируя бокалы, нефтепромышленник в углу замер с поднятым стаканом виски. Она вышла, и в баре восстановилась обычная тишина.
Я допил «стрегу» и прислонился спиной к стене. Хертер взглянул на меня, потом на наваба. Наваб взглянул на меня: мол, ход за мной.
Я достал из кармана один из перстней и подвинул его в их сторону по столу. Хертер прихлопнул его своей ручищей, словно пробегающего жучка, быстро огляделся, затем чуть приподнял руку и посмотрел на перстень.
— Вот мои верительные грамоты, — сказал я. — Я готов к обсуждению сделки.
Хертер убрал перстень со стола и положил его на место рядом с собой с невинным видом человека, засовывающего в карман десятитонный грузовик. Наваб через угол стола взглянул на перстень.
Хертер спросил:
— А где остальные?
— Здесь, — ответил я, — но я прежде хочу убедиться, что они наваба.
Хертер твердо произнес:
— Я думаю, вы не сомневаетесь, что они его превосходительства.
Я пожал плечами.
— Он потерял драгоценности десять лет назад в Тунгабхадре, а я нашел их на этой неделе в средиземноморском порту. Какие у меня основания связывать их с вами?
— Вы знаете, что этот Микис послал вас сюда с ними. И вы знаете, что это было сделано потому, что мы собирались приехать в Афины и найти их!
В голосе Хертера начала звучать медь боевой трубы, и наваб предостерегающе посмотрел на него.
Хертер медленно расставил руки и взялся за края стола. В какой-то момент я подумал, что он хочет поднять его и обрушить на меня. Но на самом деле ему просто нужно было за что-то ухватиться.
Наваб спокойно промолвил:
— Я уверен, мы сумеем убедить вас, что найденные вами драгоценности принадлежат мне, командир. — Он взглянул на Хертера. — Может, вы покажете командиру список?
Хертер медленно успокоился, по-прежнему не спуская с меня глаз, потом полез во внутренний карман пиджака и вытащил сложенный лист с отпечатанным на нем текстом. Наваб взял его, просмотрел и подвинул по столу в мою сторону.