— Возможно, вы сможете узнать по нему предметы, командир.
Это были две больших и плотно исписанных страницы. При беглом осмотре показалось, что это список предметов на шестьдесят, и на каждый было отведено по три строки описания. Я стал внимательно читать список с самого начала.
Это было интересное чтиво. Многое из перечисленного представляли собой массивные изделия из жадеита, усеянные драгоценными камнями: косметические сосуды, рукоятки кинжалов и ножны, украшения тюрбанов. В списке перечислялось с дюжину решетчатых золотых сосудов и предметов, украшенных рубинами, которые были, судя по названиям, бирманскими по происхождению. Оставалось пятнадцать других предметов: кольца, перстни, серьги и ожерелья. Три из них, два перстня и пара серег, были помечены жирными галочками, остальные лежали у меня по карманам.
Я спросил насчет галочек.
Наваб пояснил:
— Эти мы уже нашли.
Значит, это и были предметы, которые всплыли в Бейруте и с которых началась вся эта охота.
Я положил список на стол. Хертер по-прежнему не спускал с меня глаз, тяжело дыша. Ему невыносимо было, что я трогал список. К настоящему времени он ненавидел все во мне и в связи со мной, но более всего ему претило, что у меня есть что продать.
Я четко произнес:
— Помимо этого перстня у меня есть ещё один и ещё девять предметов. Я готов передать их на условиях, которые мы обсудили прошлым вечером.
Они переглянулись между собой, а я продолжал:
— Во-первых, пистолет.
Наваб сдержанно кивнул. Хертер вытащил «беретту» из кармана и положил его мне на скамью. Я взял пистолет и осмотрел его, не поднимая над столом. Похоже, что это пистолет Микиса. Правда, я не обратил внимания, какой номер был у того пистолета, но с какой стати ему не быть пистолетом Микиса?
Я извлек магазин — пустой. Я так и думал. Я достал из кармана рубашки три патрона калибра 7,65 миллиметра, которые остались в ящичке «Дака», вставил их в магазин, один дослал в патронник и сунул пистолет в правый карман брюк.
Теперь я мог бы тягаться с остальным миром на равных.
Я достал пригоршню сокровищ и под прикрытием стола передал их Хертеру. Он быстро рассортировал их и сказал:
— Здесь не все.
— Но у меня пока нет денег и писем, освобождающих Кена от подозрений.
Наваб снова кивнул, и Хертер достал из кармана новые бумаги и передал их мне. Я стал читать их, а Хертер тем временем проверял драгоценности.
В письмах было именно то, что мне нужно. Когда они будут в руках у Кена, навабу трудно будет раздуть обвинения против него.
Я скрытно передал Хертеру остальные драгоценности. Хертер резко поднял голову и отчеканил:
— Я думаю, они не в наилучшем состоянии!
Я пожал плечами.
— Они столько лет находились вдали от дома. А у меня они — лишь несколько дней. Так что — чем я-то виноват?
А виноват я был тем, что так хотелось Хертеру, вот и все. Но он ограничился только тем, что глазел на меня и рассовывал сокровища по карманам. Хертер никогда ранее не видел этих предметов, да и сам наваб не слишком хорошо помнил их. Все, что у них имелось — это отпечатанный на машинке список, а чтобы описать дорогое индийское ожерелье должным образом, нужно целую страницу. Любой мог бы вытащить из этих предметов каждый третий камень, и, если бы это было сделано со знанием дела, то Хертер ничего не понял бы, он лишь подозревал бы, что тут что-то не так, и только.
— Теперь деньги, — сказал я. — Я думаю, мы сошлись в цене.
На лице Хертера появилась кривая улыбочка.
— Мы передумали. Цена кажется слишком высокой. Возможно, мы оплатим расходы — за несколько галлонов бензина, но не больше того.
Наколол-таки он меня. Получил драгоценности, и все это им обошлось в два письма и подержанную «беретту». Прекрасный деловой подход.
Чего-то в этом роде я от них ожидал. Я встал.
— О'кей. Остальное я продам кому-нибудь еще. — И стал выбираться из-за стола.
Они обменялись быстрыми встревоженными взглядами, и Хертер сказал:
— Подождите.
Я подождал.
Хертер спросил:
— У вас есть ещё драгоценности?
Я улыбнулся ему своей самой открытой и очаровательной улыбкой.
— Конечно. Это я принес для пробы. Теперь я вижу, что вы, ребята, не соблюдаете ваши обязательства, и продам их ещё где-нибудь.
Наваб открыл было рот, чтобы взять на себя ведение беседы, затем передумал и уставился на свой стакан с бренди.
Хертер угрожающе произнес:
— Есть Юсуф…
Я наклонился к нему и широко улыбнулся.
— Как же, присылайте, — я похлопал рукой по карману с «береттой». — Я пришлю вам его обратно в красивой упаковке. И потом все будут спрашивать, как же это могло такое случиться с таким приятным ливийским парнишкой, который связался с навабом.
Наваб заморгал. Затем он нетерпеливо помахал рукой и сказал:
— Сядьте. Давайте поговорим об этом.
— Только вначале деньги, иначе ничего не выйдет.
— Мы заплатим вам.
Я все стоял и ждал.
Наваб кивнул Хертеру. Хертер полез в другой карман и достал пачку купюр. Он отслоил от пачки несколько купюр, от чего она на вид не стала тоньше, пачку запихнул обратно в карман и передал мне деньги. Я сел и сосчитал их.
Там оказалось 9 тысяч долларов и 22 тысячи швейцарских франков весьма близко к 5 тысячам фунтов. Я убрал деньги в карман.
Оба с подозрением смотрели на меня. Я привалился к стене и засунул руки в карманы.
— Значит, вы, ребята, всегда делаете бизнес вот таким образом? — Оба промолчали. Тогда я сказал: — Я хотел бы дать вам парочку добрых советов.
Хертер произнес:
— Его превосходительству не нужны ваши советы.
— Но у меня есть качества, о которых вы ничего не знаете. Я человек, который только что наколол вас на пять тысяч фунтов. И если у вас есть мыслишки насчет вернуть их обратно, — у Хертера были: он начал приподниматься над столом, как джин из бутылки, — то помните, что вы мне продали пистолет, и рука у меня сейчас лежит на нем.
Я действительно держал руку на пистолете.
Хертер произнес:
— Пистолет незаряжен.
Но тут же вспомнил, что это не так, и медленно, очень медленно стал садиться на свое место, разрывая меня глазами на мелкие кусочки и растаптывая их.
Я продолжал:
— Благодарю вас. Вот мой совет. Иметь дело с краденными драгоценностями — которыми являются данные сокровища — это дело профессионалов. А вы, ребята, всего лишь любители, и вы это доказали. Вам не приходило в голову, что, стой от вас на расстоянии плевка человек, который держит у себя остальные драгоценности, он давно пробил бы вам головы, не успев с вами поздороваться? Вам не приходило в голову, что если бы вы затеяли подобный обман ещё с кем-то в Триполи, то давно получили бы нож в живот.
Я набрал в грудь воздуха и продолжал:
— И ещё насчет этой ерунды — затеяли торговлю со мной из-за пистолета. Вы не имеете никакого представления о законах, имеющих отношение к доказательствам. Неужели вы не понимаете, что если бы с помощью этого пистолета мне могли что-то инкриминировать, то он был бы самой последней вещью, которую я когда-либо взял бы, рискуя при этом, что его найдут у меня?
— Купили же, — промолвил наваб.
— Мне нужно было иметь при себе пистолет, а я не хотел привлекать к себе внимание, слоняясь по Медине в поисках пистолета. Не думайте, что я собираюсь выбросить его: это же пистолет. И он ничего не доказывает.
Он действительно ничего не доказывал. Микис наверняка позаботился о том, чтобы по «беретте» нельзя было выйти на него. Пистолет не служил также доказательством и того, кто убил Микиса. Он был не слишком умен — хотя бы потому, что дал себя застрелить, — но он был вполне профессионален, чтобы не иметь дела с оружием, зарегистрированным на его имя.
— У вас, ребята, — продолжал я, — одно преимущество. У вас нет опыта, контактов, даже элементарного для вашей работы знания законов, но зато у вас есть деньги. Так что если кто-то предложит вам продать остаток сокровищ — покупайте. Не спорьте, не пытайтесь обжулить или выменять на оружие. Просто возьмите и выкупите. Вы можете себе это позволить. — Я встал. Правда, не знаю, где вы выиграете, где проиграете. Если вы были настолько бесшабашны, что они ушли у вас из-под носа в первом же городе, то и дома с вами может случиться то же самое. Так что стоит ли рисковать и носиться за ними?
Наваб внезапно улыбнулся и на своем оксфордском сказал:
— Мне просто нравится иметь то, что мне принадлежит, командир. А это это так разгоняет скуку.
— Что ж, это ваше дело. Я думал, что есть и другие пути.
Я кивнул им и вышел, оставив Хертера наедине с его раздумьями, каким из сотни способов он хотел бы уничтожить меня.
23
В отель я вернулся около половины четвертого. Пока что у меня не было никаких дел. Я разобрал «беретту», проверил и почистил, потом посчитал ещё раз деньги, затем взял брюки от моего летнего костюма и посмотрел на колено, которым упал на асфальт, прячась прошлым вечером от Юсуфа, и обнаружил, что он вполне в порядке, за исключением темного пятна крови. Я отстирал это место и повесил брюки на ветру, чтобы просохло колено.
Потом я посмотрел на деньги и на пистолет. Их в бензобак не засунешь. Засунуть-то можно, но потом пользоваться нельзя будет. В конце концов я рассортировал все это по карманам и спустился в бар.
Роджерс сидел там, все пытаясь увидеть свое будущее в бокале пива и не радуясь тому, что видел в нем.
Я взял пива и прошел с ним к его столику. Он взглянул на меня безо всякого энтузиазма.
— А вот и я, — сказал я. — Я бегаю, мотаюсь как ненормальный по делам фирмы, а ты на меня волком смотришь, будто я оба винта от самолета просадил.
— А на самом деле нет? — с кислой миной спросил он.
— Такой молодой и такой нытик! Спокойно, вот увидишь, все будет хорошо. Коммерческая авиация — это тебе не просто по небу плавать. Тут и переговоры, и всякие сделки, договориться надо кое с кем — короче, это бизнес. Так что ни о чем не заботься, у Джека Клея все на мази.