Но как ни торопились они — выплаты наемным рабочим, подсчеты дневной выручки, да короткие сборы все-таки задержали. Вышли Харитон с Авраамом Нифонтовичем затемно.
Шли медленно, оскальзываясь на глинистой дороге. Под ногами чавкало и хлюпало. Харитон неудачно оступился в луже и зачерпнул сапогом воды.
— Ах ты, дьявол!
Тучков рассердился:
— Не поминай к ночи.
Харитон перекрестился, сплюнул через левое плечо.
— Хорошо, хоть мост теперь есть. В такую погоду на лодке переправляться — с ног до головы измокнешь, — подбодрил своего спутника купец.
Харитон ухмыльнулся.
— С этого-то моста у нас и лес в три цены идет.
— Что да, то да, — согласился Тучков. Мост через Малую Неву Авраам Нифонтович сам построил — дешево, из собственного леса, спрямив тем самым путь городских застройщиков к своему строительному складу. Остальным негоциантам теперь только облизываться оставалось, завидуя предприимчивости купца и, главное, — его барышам. — Надо вот еще дорогу замостить — и тогда весь город у меня покупать станет, а не у Кирьянова со Свешниковым.
— Хорошо бы, — пробормотал Харитон, хлюпая по тягучему грязному месиву дороги. — Может, тогда ноги по грязи бить перестанем. К тому же на ночь глядя…
— Чего ворчишь там? — не расслышал купец.
— Да так, ничего, — осклабился Харитон кривозубой ухмылкой. — Туман, гляжу, у реки.
Спустившись к берегу, вышли к плашкоутному мосту. Деревянные столбы у причала торчали из молочно-белой пелены, окутавшей уже всю поверхность воды — как будто висели в воздухе. Если б не они, путники легко могли бы промахнуться и не обнаружить мост, несмотря даже на то, что он располагался всего в пяти шагах от дороги.
Впрочем, уже и дорога пропала. Синеватые клочья тумана вылезли из реки и взбирались вверх по холму, слизывая придорожные заросли кустарника, растворяя во мгле кривые черные елки.
Теперь, даже если и захотели бы путешественники возвратиться с половины пути обратно — им пришлось бы здорово потрудиться, чтобы отыскать направление.
Харитон вздрогнул. Только дрожал он не от озноба, не оттого, что вымок. Дурное предчувствие охватило его. Купец же ощутил внезапную слабость в ногах — будто они сами отказывались нести своего хозяина дальше.
Но идти было надо.
Они вступили на мост. Стук шагов по деревянному настилу показался обоим слишком громким. Они шли, продвигаясь все глубже в обступающую со всех сторон мутную мглу. Туман сгущался.
За два шага уже не было ничего видно — ни впереди, ни позади, ни справа, ни слева. Мост, выстроенный с размахом, позволял свободно разъехаться двум повозкам: путники ступали по середине его и не видели перил.
Только негромкий плеск воды подсказывал, в какой стороне река.
«Хоть бы кто навстречу попался», — надеялся Тучков, шагая по мосту.
Харитон, напротив, молился про себя, не желая никого встретить. Он резонно полагал, что в лихой ночной час на приятное знакомство рассчитывать напрасно.
Вдруг оба путника услышали, как где-то неподалеку стукнули весла, и раздался плеск воды.
— Чуешь? — спросил купец.
Харитон, испуганно тараща глаза, покачал головой. Глянул вниз и прошептал:
— Мост плывет.
У Тучкова закружилась голова. Мучительное чувство, что под ногами плывет, заставляло его то и дело сглатывать от подступавшей тошноты.
— Идем скорее!
— А это, может, крепления сорвало? — спросил Харитон, закусив в ужасе губу.
— Сорвало — не сорвало… Идем! — прорычал Тучков и бросился вперед.
Мост плыл, раскачивался, идти по нему было теперь непросто. Дважды купец спотыкался и падал, дважды натыкались они на перила бокового ограждения, потеряв в тумане направление. Закрутившись на середине моста, они не знали уже, в какую сторону двигаться теперь — вперед или назад?
— Дьявол раздери этот проклятый туман! — выругался в сердцах Тучков. Харитон в ужасе перекрестился: вот нашел когда дьявола поминать.
— Гляди-ка! — воскликнул вдруг Авраам Нифонтович. — Не огонек ли?
И указал пальцем. Харитон вгляделся — ему показалось, чей-то желтый глаз подмигнул из темноты.
— Идем! Верно, там дорога, — сказал купец. Он уже порядком устал от бестолкового кручения на месте и продрог.
— Стойте!
Приказчик схватил своего компаньона за руку.
— А что, если…
— Что? Чего ты там шепчешь? — рассердился Тучков.
— Опасаюсь я, Авраам Нифонтович…
— Чего еще?
— В прошлую пятницу приходил к нам Федор с Буяна, так он рассказывал про подменный мост, который разбойники в тумане ладят.
— Что такое?
Тучков остановился, и Харитон свистящим шепотом поведал ему свои сомнения.
— Говорят, есть такая ловкая шайка разбойничья — они свои наплавные причалы к берегу подводят. Люди всходят на них, как на мост, а разбойники от берега отгребут… И всех, кто в ловушку попался, оберут до ниточки и по горлу ножом. А тела в воду — кувырк! И никто их раскрыть не может, потому они — вон какие хитрые…
— Что ты такое несешь? — пробормотал купец. Внутри вдруг сделалось горячо, и под ложечкой засосало.
— Федор с Буяна вот так вот все и расписывал: как станет на реке ночью туман — разбойники мост подменяют и караулят. Ждут. Кто на такой мост взойдет — никогда домой не вернется.
— Да что ты мелешь, Харитон, — оглядываясь по сторонам, прошептал купец. Какое-то движение мерещилось ему теперь и справа, и слева: ветер ли это подул, разгоняя клочья тумана, или уже скользят поблизости едва различимые тени грабителей и убийц?
Харитон, постукивая зубами, схватил купца за рукав кафтана:
— Слушайте, Авраам Нифонтович! Я верно говорю! Помните, у Кирьянова племянник пропал? А у Бурмака лучший его распиловщик исчез, помните?
Купец поднял глаза: взгляд у Харитона сделался мутный.
Совсем ополоумел малый со страху, подумал Тучков. Надо отсюда выбираться, и чем скорее, тем лучше. Разбойники тут или не разбойники. Да хоть черти с хвостами… В случае чего — в реку сигану, мелькнула в голове отчаянная мысль. Авраам Нифонтович взял Харитона покрепче под руку и повел вперед. Приказчик не сопротивлялся. Он шел, отупело перебирая ногами и не отрывая взгляда от того, что виделось ему впереди: янтарно-желтый змеиный глаз Дьявола подмигивал из тумана, делаясь все шире, все ярче. Он рос и приближался.
С того момента, как госпожа Алимова вошла в транс и записала на листочке имя духа, вступившего с ней в контакт, прошло не больше десяти минут. Но это были самые страшные десять минут в жизни Саши.
Медиум сидела, выпрямившись, прикрыв глаза. Но сухие морщинистые веки ее дрожали, и было понятно, что зрачки под ними мечутся из стороны в сторону, не имея возможности обрести покой — как будто госпожа Алимова видела в эту минуту пугающий сон. Коричневые птичьи лапы без устали чертили на бумаге какие-то странные картинки: берег реки, мост… Двое людей идут по мосту, а за ним — бездна, из которой вырывается адское пламя.
Госпожа Алимова бормотала что-то малопонятное. Разобрать удалось только отдельные слова: «река», «туман»…
— Глаз! Глаз Дьявола! — вскричала медиум, и ее затрясло, как в лихорадке.
Сашин отец, адвокат Волынцев, перепугался и хотел вскочить.
— Не вставайте, — шепотом посоветовал литератор Л., крепко сжав руку хозяина дома. — Напугаете. Сеанс еще не окончился.
Саша в страхе следила за медиумом. Птичьи руки Алимовой трепетали над бумагой, но рисование давалось ей уже с трудом — женщину колотило так, будто ее погрузили в лед.
— Нет! Туда не надо идти, — воскликнула она.
— Это корчма. Узнаем дорогу, — сказала она же, и все вздрогнули: голос ее был уже другой, и совсем не похож на резкий взволнованный говорок госпожи Алимовой. Теперь это был густой мужской бас.
— Нас убьют, — жалобно попросил кто-то третий, управлявший действиями медиума.
— На пороге не стой. Заходи, раз пришел, — сказал четвертый голос, и глаза госпожи Алимовой распахнулись. В них горела злоба.
Против всех ожиданий, путникам удалось благополучно сойти с моста на берег. Но они никак не могли понять, где находятся. Местность казалась им совершенно чужой. Дом кума Тучкова находился недалеко от моста, с левой стороны острова. Между тем они уже прошли расстояние почти в два раза большее, а даже улицы нужной не отыскали.
Желтый огонек все так же маячил где-то впереди, но Харитону это совсем не нравилось.
— Кому его тут зажигать? Некому, окромя нечистой силы, — бормотал еле слышно приказчик.
Тучков, напротив, только об одном беспокоился — добраться бы до огонька поскорее. Не ровен час: люди, его зажегшие, отправятся спать и погасят их путеводный светоч?
— Ийях-ийях-ийях-ийях! — раздалось вдруг из темноты. То ли смех, то ли икание какого-то огромного существа.
Сердце купца ухнуло вниз под ребра, руки похолодели.
— Кто здесь?! — завопил он. А Харитон, очертя голову, бросился вдруг бежать, не разбирая дороги.
— Стой! Куда?!
Оставаться в непроглядной тьме наедине с неизвестным чудищем — это выше человеческих сил. Купец, не раздумывая, бросился вслед за приказчиком.
Спотыкаясь о камни и коряги, он неуклюже бежал, ветки цеплялись за его одежду, и каждую минуту рисковал он загреметь по темноте в какую-нибудь рытвину и переломать ноги… Но по крайней мере на бегу не слышно было этого страшного непонятного «ийях-ийях-ийях-ийях».
От худого и юркого Харитона купец сильно отстал.
Приказчик ломился где-то далеко впереди сквозь заросли и быстро пропал из виду…
Совершенно обессиленный Тучков выбежал на какую-то опушку, свободную от тумана — видно, далеко она была от реки. Здесь стояла чья-то изба, и желтый огонек раскачивался над входной дверью — простой огарок свечи, укрытый стеклянным колпаком. Над дверью была вывеска: «Лешая корчма».
Авраам Тучков подивился названию — но раздумывать не стал. Постучался и вошел. За порогом на него пахнуло теплом, даже жаром.