н.
Дом провел пальцем по ободку бокала.
– У тебя всего семьдесят два часа на то, чтобы ее открыть, – подстегнул Птармиган.
– Это нечестно! – воскликнула Кеджа.
– Он не обязан мне говорить.
– Кажется, я понимаю, что к чему, – мягко ответил Дом. – Я начинаю проникать в концепцию. Темная сторона солнца… Звучит невнятно, не правда ли? Быть может, речь идет вообще о другом измерении?
– Ты сам в это не веришь, – сказал император. – И я тоже не верю. Планета Шутников – факт нашего континуума. Вероятность подразумевает, что наша Вселенная единственная, в которой они существовали, хотя мы не можем установить их местонахождение при помощи математики. На мой взгляд, они – единственный на миллиард шанс, имевший место только в нашем конкретном пространстве-времени.
– Я тоже так думаю, – отозвался Дом. – Помимо рас, обитающих в «пузырьке», существует всего четыре-пять форм жизни, к тому же они велики и… ну, они не совсем жизнь в нашем понимании. Как, скажем, Банк или Шатогастр. Для них жизнь – всего лишь одна из характеристик, как, например, масса или возраст. Нет, я думаю, Шутники были первой формой жизни в нашем понимании, и я согласен с гипотезой, что они скорее всего и нас подтолкнули к развитию. Не спрашивайте меня почему. Просто она кажется верной.
– А я ничего про эту гипотезу не знаю, – вставила Кеджа.
Император улыбнулся.
– Понимаешь, дорогая, у Вселенной нет времени на жизнь. По справедливости она и возникнуть-то не должна была. Мы даже не сознаем, насколько невелики были наши шансы.
Дом кивнул.
– Мы слишком привыкли к мысли о том, что жизнь – неотъемлемая часть Вселенной, – сказал он. – Даже до жалостливой йоги мы населяли другие звезды воображаемыми существами и обманывали себя, говоря, мол, вероятность существования жизни вне Земли пятьдесят на пятьдесят. Нам не хотелось быть одним.
– И Шутникам тоже, – сказал, подавшись вперед, Хрш-Хгн. – Поэтому они «подправили» шансы…
– Они тоже населяли звезды, но были, наверно, гениями биологии. И ко всему прочему заполнили все экологические ниши – от холодных звезд до застывшего космоса… – начал Дом, а потом вдруг осекся.
Он понял… В голове у него роились другие фразы, плавали, точно айсберги, в море сознания. Они появлялись там по собственной воле – или их туда кто-то посылал.
Он все знал про Шутников. Он в буквальном смысле вспомнил, что они чувствовали, взирая на пустые планеты. Мысленно увидев пред собой их мир, он застыл, как громом пораженный. Остальные продолжали говорить. Разговор журчал, Дом же не замечал ничего.
– Темная сторона солнца… звучит поэтично, – весело сказала Кеджа. – Как насчет Крикуна и Сте-нальца?
– Внутренние планеты Протозвезды Пять? – переспросил Хрш-Хгн. – Слишком горячие, и срок жизни у них очень небольшой. Десять тысяч лет назад их еще не существовало. К тому же уровень радиации там слишком высок.
– Ты говоришь про Шутников так, словно они были людьми, – возразила Кеджа. – А это не доказано. Разве они не могли быть существами на кремниевой основе? Как креапы, например.
– А как насчет Крыс? – подал голос Тарли. Оглядев лица за столом, мальчик пожал плечами.
– Ну, все знают, как обстоят дела на этой планете. А ситуация с обращенной вспять энтропией может соответствовать выражению «темная сторона солнца».
– Креапы говорят, что ни одно живое существо на Десятых Альпах не может быть разумным, – отрезал Птармиган. – И в этом доме мы об этом месте больше упоминать не будем.
– На мой взгляд, это Земля, – твердо сказала Джоан. Император повернулся к ней всем телом.
– Весьма гомоцентричное утверждение. Вы можете его подкрепить?
Она кивнула.
– В конце концов, это старая теория. Шутники были гуманоидами, я имею в виду людей. Прошу прощения, Хрш-Хгн, но вы знаете, о чем я говорю. И землю они заселили задолго до того, как мы стали чем-то большим, чем просто обезьяны. На это указывают косвенные свидетельства. Многие инопланетные расы считают, что Шутники были гуманоидами. Помимо родины креапов Земля – единственный мир, породивший расу, сумевшую подняться хотя бы до его спутника… Наконец, возводить гигантские монументы, подобные Ожерелью Звезд или Центру Вселенной, просто ради развлечения – вполне в духе землян. И последнее: Земля – штаб-квартира Шутниковского Института, который фактически управляет планетой. Половина директоров в Правлении Земли также заседают в том или другом ученом совете Института. И есть теория, что вся путаница – дело рук клики чистокровных Шутников, ловкий хитрый маневр, чтобы сбить со следа исследователей Шутников. По своим нелепым причинам они покушались на жизнь Дома. Они не хотят, чтобы планета Шутников была найдена кем-то.
Хрш-Хгн вежливо кашлянул.
– Мне хотелось бы указать, что сходные теории выдвигались о фнобах, дросках, креапах, тарквинах, ложечниках и десятке других. Каждая раса видит в Шутниках самих себя. Креапы говорят: кто, кроме креапов, мог накопить достаточно знаний, чтобы установить Центр Вселенной? Фнобы говорят: кто, кроме фнобов, наделен интуитивным проникновением в Совокупность, чтобы с таким совершенством сконструировать Ожерелье Звезд? Ложечники говорят: кто, кроме таких раздолбаев, как мы, мог разъядаться в чурвачуру, чтобы построить Лабиринт? Тарквины транслируют: кто, кроме…
– Возражение принято, – сказал император.
– Во Вселенной есть только одно солнце, – сказал Дом.
Все повернулись к нему и смотрели, как он с усилием приводит в порядок мысли.
– Все очень просто, – сказал он и растерянно оглядел недоуменные лица вокруг. – Звезд много, но настоящее солнце – это разумная жизнь.
Ответ был дразняще близок. Дом смотрел сквозь собравшихся и за пределы комнаты в космополитичную Вселенную пятидесяти двух известных рас, а в ней, как желток в яйце, притаилась планета Шутников на темной стороне солнца.
Он спросил себя, не вкладывают ли в его голову эти знания, но, подумав, решил, что нет. Он мог предоставить слишком ясную цепь логических доказательств. Пробелы заполнялись, неувязанные концы аккуратно подвязывались, совсем как в выверенном математическом уравнении.
Все последние дни Дом считал, что его отец пошел на смерть с полным сознанием того, что делает, как и пристало хорошему вероятностному математику. Но его отец пошел также к…
Он услышал шипение чего-то испаряющегося. Рядом с ним кто-то сказал:
– Вот это действительно плохо. В дверях стоял некто.
Подув на ствол своего молекулярного дезинтегратора, Уэйс сделал еще несколько шагов в комнату.
– Добрый вечер, ваше величество, добрый вечер, благородное собрание. Обычно на данной стадии кто-нибудь пылко призывает охрану или стражу.
Стены исчезли. Три охранника выстрелили в Уэйса одновременно и растворились в клубах световой пыли.
– Молекулярный дезинтегратор работает на основе небольшого матричного двигателя, который при крайне редких обстоятельствах способен перекрывать разряд и изменять направление поля на противоположное, – сказал Уэйс. – Полагаю, именно это сейчас и произошло.
Первым пришел в себя император. Налив еще вина, он протянул бокал Уэйсу и скупо улыбнулся.
– Не соблаговолите ли объяснить, как вы сюда проникли? – сказал он. – Мне придется реорганизовать нашу систему сигнализации.
– Конечно. Я посадил мой корабль на террасе. Полагаю, большинство ваших сенсоров не сработало.
– Вам повезло, – мягко сказал Птармиган.
– Меня так сконструировали. Скажу больше, это вы меня сделали.
– Ах да. Удача как электронная способность. Помню, я сам наблюдал за составлением чертежей. Какая жалость, что нам не пришло в голову встроить какой-нибудь рычажок, ее выключающий.
– Он бы не сработал, – сказал Уэйс. – Но хватит этой болтовни. Как я могу убить Дома Сабалоса, ведь он неуязвим? Урони я на его голову камень, броуновское движение сбило бы его с обычной траектории.
Шарли замахнулась своим мечом. Сверкнув, клинок нацелился Уэйсу в грудь и смялся, точно станиоль. Девочка уставилась на него так, будто не верила своим глазам.
– Не расстраивайся, – утешил ее робот. – По статистике, такое может случиться с каждым. Прошу прощения.
Вытащив самый простой стандартный пистолет наемного убийцы официальной модели «Объединенных Шпионов», он снова выстрелил в Дома.
Остановившись в воздухе, пуля расплавилась.
По мирозданию пробежала легкая дрожь.
– Молекулярное сопротивление, – пробормотал Уэйс. – Проклятье.
Сев на циновку, он поднял бокал для тоста. Потом, улыбнувшись, обвел собравшихся дезинтегратором.
– Там, наверху, наверное, еще сотня кораблей, – сказал он. – Фнобов, дросков, креапов, ложечников, стручков. Все следят за вашим дворцом и друг за другом. Сколько планет в этой системе, ваше величество?
– Поскольку Первый Сириусный Банк покинул свою орбиту и исчез в межпространстве, полагаю, их всего шесть, – ответил Птармиган.
– Верно. В настоящее время Банк находится на орбите в сорока миллионах милях за… как называется ваша самая удаленная планета?
– Форпост, – сказал Тарли.
– Поэтому, как видите, все питают живейший интерес к тому, что сделает Дом в ближайшие несколько дней. И я тоже. Были предприняты определенные меры, ряд договоров отменен. Мы отправляемся на планету Шутников все вместе. – Взмахом дезинтегратора он велел всем молчать. – Мы с Домом удачливы. Он, как полагают многие, под защитой самих Шутников, а мою удачу гарантирует самый что ни на есть настоящий лаотский силиконовый чип. Однако, боюсь, остальным повезло меньше. Смысл вам понятен? Выражения «похищение» и «заложники» – сущая безвкусица, а потому я не стану их употреблять…
Механическая летучая мышь описала в вышине круг и растворилась в сумерках, когда они толпой вышли на террасу. Здесь действительно стоял корабль Уэйса. Он был настолько мал, что его форма была обусловлена единственным имевшимся на нем матричным двигателем. Кресло пилота и вспомогательное оборудование располагались по переду змеевика, а посадочные приспособления просто приварены к кожуху двигателя. Это было устройство для перемещения в пространстве с минимумом комфорта и максимумом эффективности – и к тому же с очень большой скоростью. Названия у нег