ки, не нанося никакого вреда хулиганам. Она замолотила по их спинам, закричала, чтобы они оставили Клинта в покое. Оливия пинала мальчишек ногами, пока миссис Джаспер не вышла из здания школы. Учительница быстро подошла к дерущимся, хлопнула в ладоши и крикнула:
— Дети! Немедленно прекратите!
Услышав ее голос, Тим и его дружки мгновенно удрали. Оливия упала на землю рядом с братом. У него из носа текла кровь, лицо покраснело, из глаз лились слезы.
Миссис Джаспер присела на корточки рядом с Клинтом. Она достала из кармана кружевной платочек и прижала его к носу мальчика.
— Держи, милый. С тобой все в порядке?
— Д-да, — ответил Клинт, как всегда немного заикаясь. Оливия увидела, что нарисованная им открытка валяется в нескольких ярдах от нее, побежала и подобрала ее. Поздравление Клинта измяли и испачкали, но Оливия рассмотрела торт с десятью свечками. Клинт раскрасил торт зеленым.
— Они такие грубияны, — говорила миссис Джаспер Клинту, когда Оливия снова опустилась на колени рядом с братом.
— Эвери их всех побьет, — Клинт сел, прижимая платок к носу.
Оливия посмотрела в угол игровой площадки, где ребята постарше играли в вышибалы. Мяч был у ее старшего брата Эвери, и Оливия видела, как он метнул его в одну из девочек, которая едва успела увернуться. Да, Эвери с огромным наслаждением отлупит Тима Андерсона. Он дрался при каждом удобном случае.
Миссис Джаспер посмотрела на Оливию.
— Думаю, Клинту следует провести остаток дня дома. Может быть, мне позвонить вашей матери?
Оливия только покачала головой, понимая, что миссис Джаспер осознает всю бесполезность такого звонка.
— Я его отведу.
Оливия отвела Клинта домой, надеясь, что мать к этому времени уже спит непробудным сном на диване в гостиной. Она заранее знала, что та скажет, когда узнает о случившемся. Мать станет трясти головой, редкие темные пряди нечесаных волос упадут ей на лицо. «Видно, в тот день, когда господь создавал вас двоих, Ливви, он был не в себе, — сказала бы она, как будто Клинт не мог понять ее слов. — Помимо собственных мозгов, тебе достались еще и мозги Клинта, так что тебе придется о нем заботиться».
Мать и в самом деле лежала на диване, одутловатое лицо вжалось в мягкие подушки. Рядом на полу валялась пустая бутылка. Оливия уложила Клинта в постель в спальне, которую она делила с братьями. Клинт так намучился, что мгновенно заснул. Оливия вернулась в гостиную, подобрала бутылку и поставила на кухонный шкафчик, так высоко, как только смогла. Матери придется поискать ее, когда она проснется. Потом Оливия направилась обратно в школу. размышляя над тем, что ей тоже стоило бы нарисовать для Клинта открытку, потому что никто из них больше ничего не получит на день рождения…
Оливия перестала подметать террасу и прислушалась. Кто-то ходил по дому. Она заглянула через стеклянную дверь в гостиную, но было слишком темно. Неужели она забыла запереть дверь после ухода Алека?
— Оливия! — услышала она знакомый голос.
Пол! Она перевела дух, когда муж вышел на террасу. Ей не понравилось, что он позволяет себе вот так запросто приходить и уходить в любое время, хотя это давно не его дом. Но в то же время у нее отлегло от сердца, и Оливия не стала ни в чем упрекать его.
— Ты меня напугал, — укорила она мужа. Если бы Пол появился на двадцать минут раньше, то его самого бы ожидал сюрприз. Оливия вспомнила о витраже в кухне. Не стоит пускать Пола туда.
— Прости, я постучал, но ты, должно быть, не слышала. — Он сел у стола и посмотрел на нее. — Я бы хотел поговорить с тобой, если ты не возражаешь.
— Разумеется, я не возражаю.
Она прислонила метлу к стене дома и села напротив него.
— Недавно ты мне сказала, что я могу говорить с тобой об Анни. Ты не шутила?
Оливия постаралась скрыть свое разочарование.
— Нет, не шутила.
— Мне больше не с кем поговорить о ней, а мне это необходимо. Никто не любит меня больше, чем ты. — Пол нервно забарабанил пальцами по столу. — Это нелегко. Но ты приезжала ко мне, ты была так добра. И я подумал, что, может быть, я могу попытаться сказать тебе правду.
Оливия переплела пальцы и сложила руки на коленях.
— Я думала, что знаю правду.
Пол покачал головой.
— Тебе известна большая часть. Я говорил тебе, что влюбился в женщину, с которой не могу быть вместе, и это отчасти свело меня с ума. Но я не сказал, что… — Он поднял глаза, посмотрел на деревянный потолок и глубоко вздохнул. — Лив… прости меня. Когда мы поженились, я даже представить себе не мог, что буду вести себя подобным образом. Я никогда не хотел причинить тебе боль.
— Ты спал с ней? Пол облизал губы.
— Только один раз. Перед самым Рождеством. Я чувствовал себя так, словно должен это сделать, словно…
— И это перевесило клятвы, которые ты дал мне? — Оливии показалось, что боль в груди лишит ее жизни сию же секунду. Он занимался любовью с ними обеими. Он сравнил их, и Анн и победила.
— Мне надо было раньше уйти от тебя, — продолжал Пол. — Я не считал, что поступил правильно. Но мне как-то удалось убедить себя, что это ты во всем виновата. Дежурства, опоздания и… — Он замолчал и посмотрел в темноту.
— И что?
— Ты так не похожа на нее. Ты строгая, сдержанная, а Анни была такой живой, такой свободолюбивой, она отвергала правила…
— Прекрати! — Оливия резко встала. — Ты, вероятно, считаешь меня совершенно бесчувственной.
Пол перевел на нее взгляд и продолжал, словно не слышал протеста Оливии:
— Она была очень хорошим человеком. Меня это захватило.
— Ну конечно, Анни была само совершенство. Она изменяла своему мужу, Пол. Как ты посмотришь на это?
— Это была моя идея, не ее. Я подтолкнул Анни к этому. То есть я ее не принуждал, конечно, она сама этого хотела, только…
— Пол, я обещала выслушать тебя, но я не могу. Мне слишком больно.
Он встал и, к немалому удивлению Оливии, обнял ее. Она не стала вырываться, не могла. Пол так давно не обнимал ее.
— Ты мне по-прежнему небезразлична, Лив. — Голос Пола звучал глухо. — Но Анни уничтожила меня. Зачем мы только сюда переехали! Лучше бы мне с ней никогда не встречаться.
От него исходило тепло, его запах был хорошо знаком Оливии, но когда она закрыла глаза, то увидела его в посте ли с Анни. Оливия вскрикнула и оттолкнула мужа.
— Уходи, Пол. Возвращайся в свое святилище.
Он на мгновение замер, потом развернулся и выше;) Оливия дождалась, пока его машина отъедет от дома, вошла в кухню, сняла с окна овал с изображением павлиньего пера. Она дошла почти до самого конца пирса и со всей силы бросила витраж на каменные плиты. Ей стало легче, когда она услышала звон разбившегося стекла.
17
Пол столкнулся с Алеком в супермаркете, причем в буквальном смысле слова. Их тележки налетели друг на друга, когда Пол выезжал из-за высокого, стенда с молочными продуктами. Алек расплылся в улыбке, а Пол едва не застонал в голос. Он оказался в ловушке.
— Пол! — Алек радостно потряс ему руку. — Последнее время я только о тебе и думал. — Он легко перешел на «ты», и Пол не стал возражать.
— Обо мне?
Алек облокотился на свою тележку, будто приготовился к длительной беседе.
— Твои заметки о маяке произвели на меня впечатление. Мы с Нолой пришли к выводу, что если добавить еще немного информации, то у нас получится уже не буклет, а брошюра. Издатель на это согласен. Мы даже придумали, как распространять ее по стране.
— Фантастика, — вяло среагировал Пол. Он сосредоточенно перекладывал покупки в корзине, чтобы не смотреть на Алека.
Я тут подумал, что ты мог бы кое о чем расспросить Мэри Пур во время следующего интервью, — Алек словно не замечал настроения собеседника. — Пусть она расскажет о себе. Люди называли ее «ангелом света». У меня сохранились старые статьи о ней. Я могу их тебе прислать, и они помогут тебе подготовиться к интервью. А немного позже нам, возможно, удастся уговорить миссис Пур устроить нам экскурсию по дому смотрителя маяка. Как ты думаешь, она это сможет?
— Провести экскурсию по дому? — Пол передвинул коробку с ванильным мороженым от одной стенки коляски к другой. — Я в этом не уверен, — сказал он. — В тот день, когда я с ней беседовал, Мэри Пур сидела в кресле-качалке, так что я не знаю, передвигается ли она самостоятельно.
Пол не знал, сумеет ли выдержать еще одно интервью со старухой, уже не говоря об экскурсии по дому. Не сорвется ли он? После первого разговора с бывшей смотрительницей маяка ему было так тошно, что пришлось остановить «Хонду» на боковой улочке Мантео, чтобы немного прийти в себя.
— Ладно, там будет видно, — пожал плечами Алек. — Кстати, почему ты не сказал мне, что это ты написал статью о моей жене для «Морского пейзажа»?
Пол попытался понять, что кроется за этим вопросом, но Алек улыбался, и на его лице Пол не увидел обвиняющего выражения. Больше всего было похоже на то, что Алек посчитал Пола скромником.
— Ну, видишь ли, я не знал, какие воспоминания мои слова могут в тебе пробудить, — нашелся Пол.
— Ты здорово поработал. Анни была очень довольна. Наконец улыбнулся и Пол. Он этого не знал. Анни ему об этом не говорила.
— Спасибо, это много для меня значит. А как ты узнал?
— Твоя жена дежурила в больнице в тот вечер, когда привезли Анни. Полагаю, это тебе известно?
— Да. — Пол застыл.
— Так вот, я поговорил с Оливией, чтобы понять, что же произошло в то Рождество. Мне это было необходимо.
— Ясно. — Интересно, как много Оливия ему рассказала? Ладони Пола стали влажными.
— Оливия мне очень помогла, — продолжал Алек. — Я испытал облегчение, когда я узнал, что именно она пыталась спасти мою жену.
— Да. Я… вероятно.
— Ты и Анни вместе учились в колледже в Бостоне. Ты в курсе?
Откуда, черт побери, Алек об этом узнал?
— Гм… да. Это выяснилось во время интервью, — нехотя сказал Пол.
— И ты ее не запомнил?