Про яд в фруктах, в воде и в мясе животных я упоминать не стал. Мол, ведать не ведал, что тут кипят такие страсти, да мне в общем-то и знать об этом было не положено.
Тем не менее я позволил себе упомянуть, что постоянно чувствовал голод и усталость. И по этой же причине много старался не ходить (полеты на найниитовых дисках не в счет), да еще и плохо восстанавливался, поэтому был вынужден регулярно давать себе отдых. Это автоматически подразумевало, что отойти далеко от лагеря я был не в состоянии. И даже если бы очень захотел, то до некоей бухты и неких гор, а тем более до некоего подземелья без специального оборудования в принципе не смог бы добраться.
И в целом мне даже поверили. Я прекрасно видел, как в процессе беседы ауры моих собеседников чутко реагировали на каждое сказанное мною слово. При этом признаков беспокойства, волнения или явного недоверия в них так и не появилось. Напротив, представители тэрнийских министерств были кровно заинтересованы в полученных от меня сведениях. Они много раз меня останавливали, уточняли и по сто раз переспрашивали, начиная от особенностей внешнего вида мадиарского зверья и растений до вкуса воды в ручьях или степени жесткости добытого мною мяса. Каждое сказанное мной слово они тщательно анализировали и принимали к сведению. Каждый услышанный факт брали на заметку. Но поскольку я за все это время ни разу не отклонился от заранее выбранной линии поведения, то поводов сомневаться у них так и не возникло.
И с одной стороны, это было хорошо. Раз я оказался настолько убедительным, что в моих словах не усомнились, значит, информация была подана верно. Но с другой… рассказ у меня вышел, пожалуй, даже слишком гладким. В нем все к одному сходилось, все было строго логично и последовательно, и, кажется, господам магам это не очень понравилось.
Признаться, я несколько напрягся, когда в один прекрасный момент их ауры снова целенаправленно начали подбираться к моей в надежде выудить то, что я чисто теоретически мог бы утаить. Но мастер Майэ и тут меня выручил — как только стало ясно, что на меня хотят надавить, его аура демонстративно развернулась и прикрыла меня собой, после чего гости поспешили ретироваться.
Его величество при этом снова удивился. Главы ведущих тэрнийских министерств, напротив, посмурнели и скисли. А вот меня данный эпизод натолкнул на мысль, что эти товарищи не просто хорошие маги — судя по тому, что ни один из них не имел найниитовых чипов, речь шла о сильных магах разума. А раз они так шустро отреагировали на действия учителя… более того, заметили их до того, как ауры соприкоснулись… следовало предположить, что все четверо к тому же были еще и кибэ.
Подчеркиваю: все четверо.
О чем это должно было говорить?
«Менталисты рулят», — мельком подумал я, убедившись, что мои предположения верны. И с учетом того, что все присутствующие, за исключением нас с мастером Майэ, имели отношение к первому роду, следовало заключить, что в том числе и на этом тэрнэ строил свою власть в стране, и на этом же она держалась.
Само собой, лэн Таул ос-Ларинэ был далеко не всем, что интересовало присутствующих. Второй важный момент, который они просто не могли упустить из виду, это раскачка… а точнее, прокачка моего магического дара, об изменившемся статусе которого тэрнэ, разумеется, доложили еще до того, как мастер Майэ привел меня во дворец. Поэтому, как только присутствующие поверили, что про лэна ос-Ларинэ я ни сном ни духом, а про научно-исследовательский центр базы «Тал Норэйн» тем более понятия не имел, его величество ощутимо расслабился. И практически сразу от него прозвучала просьба, которая заставила меня внутренне подобраться.
— Мастер Майэ, вы не могли бы показать нам проекцию дара вашего ученика?
Пожалуй, в моем рассказе это был самый опасный момент, потому что, не зная содержания записей профессора ос-Ларинэ, самородок вроде меня ни за что не сообразил бы, что в условиях высокого магфона можно быстро и качественно прокачаться, а не менее высокий уровень следовой магии этот процесс резко ускорит.
Но я-то качался. Причем днем и ночью, будучи не в силах упустить такую уникальную возможность. Результат моих действий тоже был налицо, и уже одно это могло поставить под сомнение все, о чем я только что говорил.
Мастер Майэ, естественно, просьбу его величества выполнил, поэтому, не успел я оглянуться, как над столом повелителя зависла красивая голограмма… точнее, самая настоящая иллюзия, при виде которой господа маги беспокойно переглянулись, а у тэрнэ на лбу появилась тревожная складка.
Я тоже внимательно уставился на проекцию, хотя не так давно уже видел ее во всей красе: два внушительных по размерам магических древа… перемычка… множество разномастных отростков, которых не так давно и в помине не было…
За то время, что я провел в капсуле, картина практически не изменилась. Разве что перемычка и впрямь стала еще короче, чем раньше, хотя и не настолько, чтобы насторожить пристально присматривающихся к ней мужчин.
Мастер Майэ, судя по всему, и впрямь видел мой дар во всех подробностях, и ему для этого никакие приборы были не нужны. Поэтому и проекцию он дал совершенно верную. Однако даже он не смог разглядеть в ней самого главного — на его проекции, в отличие от моей, не было Таланта, иначе меня спалили бы еще десять дней назад.
Вы спросите: почему так произошло?
— Потому что Талант нельзя увидеть, — сказал Лимо, когда накануне я задал ему тот же самый вопрос. — Являясь неотъемлемой частью магического дара, Талант в то же время существует достаточно обособленно. А его свойства таковы, что увидеть его способен лишь тот, кто им обладает. Если бы это было не так, для нас не составило бы труда понять, кто и какими Талантами обладает. Для танов не существовало бы проблем подбора пар и не стоял бы вопрос, кого принимать или же не принимать в род. Все было бы явно. Открыто. Все наши способности лежали бы на виду. Однако Талант для дара — как дополнительный лепесток у цветка. Если смотреть на него сверху, он искусно спрячется за многочисленными соседями. Если глянуть с боков, то он умело сольется с остальными. А вот если постараться и раздвинуть лепестки в стороны… если взять на себя труд разобраться в вопросе… не зря для поиска Талантов существует так много тестов. И далеко не просто так они не всегда дают желаемый результат.
— То есть даже если кто-то увидит проекцию моего дара, то не сможет понять, что я сделал его цельным?
Лимо тихо рассмеялся.
— Вторую проекцию необязательно кому-либо показывать. А без нее даже очень хороший целитель не поймет, что она есть.
Я тогда, если честно, усомнился в словах мертвого мага, но потом подумал и вспомнил — на самом деле в моей жизни было уже довольно много крутых, суперкрутых и запредельно крутых медицинских модулей, в том числе и диагностических, со всякими навороченными программами. Да и целители мне попадались сплошь экстра-класса. Но до сих пор ни один из них не смог определить у меня наличие Таланта.
Впрочем, ради справедливости стоило отметить, что его усиленно и не искали. А если вдруг надумают…
— Я расскажу тебе об основных принципах тестирования на выявление Таланта, — обнадежил меня Лимо на прощание. — И если тебе однажды придется проходить такие тесты, думаю, ты без труда пройдешь их, ничем себя не выдав.
Я, естественно, не захотел ждать и заставил мага рассказать все самое важное немедленно, поэтому сегодня, во время беседы с тэрнэ, чувствовал себя вполне уверенно. И совершенно точно знал, что ничего лишнего в моем даре никто из присутствующих не увидит.
Так, собственно, и вышло.
Господа маги довольно долго изучали зависшую над столом проекцию, старательно считая количество развитых у меня ветвей. Задумчиво шевелили губами, что-то вспоминали, напряженно думали, внимательно рассматривали крошечные отростки, которые при иных обстоятельствах появиться были не должны. Его величество даже порылся в бумагах и выудил оттуда результаты моих прошлых тестирований, чтобы убедиться, что прогресс действительно огромный. И вот когда стало ясно, что мой дар и впрямь теперь вот такой, внимание присутствующих вновь обратилось в мою сторону.
Естественно, за этим последовали новые вопросы. Причем не менее каверзные, чем поначалу. И, что интересно, господа маги ни словом ни делом не обмолвились о самом факте усиленной прокачки. Вернее, никто из них даже слова такого не произнес. Тем не менее они очень хотели понять, что именно я с собой делал, пока выживал на острове, как часто пользовался магией, что при этом испытывал… то есть их интересовал сам процесс.
И вот тут-то наши с Эммой заготовки очень пригодились. Как и тот факт, что в моем прошлом уже имелся задокументированный эпизод критической дестабилизации дара.
Когда высокие чины узнали, что у меня весьма своеобразные отношения с даром и особенно с молниями, то большая часть вопросов касательно прокачки основной ветви моего дара отпала сама собой. Я, собственно, к этому прямого отношения не имел, так что и пытать меня по этому поводу было бессмысленно.
Что же касается второстепенной ветви, то, как и раньше, я рассказал им сущую правду и в том числе признался, что магию на Мадиаре действительно использовал. Более того, не стал скрывать, что в первые же мэны пребывания на Мадиаре осознал наличие проблемы, а вскоре после этого нарвался на местного хищника и, не зная, как с ним справиться, неосторожно создал пространственный карман.
Я также не пожалел времени, чтобы в красках живописать, как хреново мне после этого стало и как долго я потом приходил в себя. А вот об истинных размерах хищника упомянуть «забыл», попутно акцентировав внимание на том, что магический элемент оказался крайне неустойчивым, и мне пришлось по-быстрому его свернуть, чтобы окончательно не сдохнуть.
Само собой, господа маги тут же сделали стойку и принялись выяснять параметры кармана, напрочь позабыв про судьбу несчастного зверя. Но и тут я не стал ничего скрывать. Напротив, недвусмысленно намекнул, что излишне большой карман создал от растерянности, в спешке. Подробно рассказал, что потом делал и что при этом испытывал. Причем так, чтобы это было похоже на полноценное истощение, от которого меня постепенно избавила усиленная регенерация.