о полномочия».
— Ладно, — пробормотал я вслух, забираясь в постель. Тэри сопел на соседней койке и, если верить подруге, до утра точно не проснется. — Риск — дело благородное… давай объединяться. А ровно через пять сэнов модуль меня усыпит.
Да, у модуля я тоже постепенно расширял полномочия, чтобы со временем он смог заменить Эмму полностью. Вот и процедуру глубокого сна ему доверил. И контроль за моими жизненными показателями. Да и много чего еще. Ши же больше останется на подстраховке, просто потому, что пока мы спим, малыш будет бодрствовать. Тогда как основные задачи все равно будет решать именно модуль, не зря я попросил Эмму связать его с йорком, чтобы в случае чего никто не пострадал.
После этого я закрыл глаза и, чувствуя, как стремительно меняется мое сознание, размеренно досчитал до пяти.
Слияние с Эммой на этот раз прошло практически незаметно. А может, я просто начал к этому привыкать. Ну а потом на модуле сработал таймер, и я благополучно вырубился, прекрасно зная, какой именно сон сегодня хочу увидеть.
Знакомая гостиная со старинной мебелью и задернутым шторой окном встретила меня как родная. Правда, на этот раз я был в ней один, потому что умышленно перед сном никого не звал.
Я настороженно огляделся.
Так. Все вроде на месте. Окно, дверь, стол, за которым меня обычно встречал Дарус Лимо… а вот Эммы почему-то не было. Хотя, по идее, если уснул я, то и ее должно было автоматом утянуть в мой сон.
По крайней мере, идея была именно такой.
— Эмма? — осторожно позвал я, одновременно прислушавшись к себе и машинально сунув руку в карман, нащупывая стило.
При этом стило, как ему и положено, оказалось на месте, а вот ощущения слияния с подругой почему-то больше не было. Я оказался сам по себе, словно никакой предварительной подготовки не проводил. Да и Эмма в моем сне так и не появилась.
Дайн.
А я так рассчитывал, что сработает.
— Эмма! — снова позвал я, все еще не желая мириться с неудачей. — Ты меня слышишь?
Неожиданно воздух возле окна задрожал, засветился, пошел волнами, словно мираж в пустыне. А еще через несколько мгновений на том месте возникла девушка… то есть девочка… лет двенадцати, не больше. Симпатичная, светленькая, в легком голубом платьице, с распущенными до середины спины волнистыми волосами, курносым носиком и пухлыми губками. А еще с совершенно бесподобными синими глазами и выражением непередаваемого удивления на детском лице.
— Адрэа? — прошептала она, когда наши взгляды встретились. — Это правда ты?
Я с облегчением выдохнул.
Фух. Блин, а то я уже подумал, что ничего не понимаю в магии сна.
Однако Эмма здесь все-таки появилась, хоть и чуть позже положенного срока. Причем появилась искренне озадаченная. Даже, можно сказать, растерянная. И зная, что человеческие эмоции ей в обычное время были несвойственны, я дал ей время осмотреться и привыкнуть к новому состоянию.
— Все это так странно, — неуверенно проговорила она, прислушиваясь к звукам собственного голоса, который тоже звучал совсем не так, как я слышал раньше. — Вроде бы и во сне, но кажется, что как будто все по-настоящему. Это всегда так бывает?
— Нет, — улыбнулся я, представив, как, наверное, непривычно ей было чувствовать себя живой. — Но иногда такое все же случается. Как ты себя чувствуешь?
Она покрутила головой, а затем наклонилась и, оглядев себя, тихо призналась:
— Я еще не поняла. Все очень странно и непривычно. Я вроде бы и я, но на самом деле ощущаю себя совсем другой, чем раньше. Это ты дал мне такое тело?
— Понятия не имею, — хмыкнул я. — В моем воображении ты обычно несколько старше.
— Тогда почему в твоем сне я именно такая?
— Может, потому что ты сама себя так ощущаешь? Как ребенок, для которого сон — это новый неизведанный мир, в котором тебе еще только предстоит оглядеться и освоиться.
Эмма сделала неуверенный шаг вперед. Потом назад. Подняла и опустила руки. Затем еще раз взглянула на свои ноги, на которых обнаружились остроносые белые туфельки, и озадаченно наморщила нос. При этом выглядела она презабавно и неожиданно напомнила мне девочку Алису, которая однажды попала в страну чудес. Такие же белокурые локоны, удивленная мордашка, очень похожее голубое платье… ну разве что полосатых гетр не хватало. А так — один в один.
Прекрасно понимая, что ей нужно привыкнуть, я мысленным усилием сделал большое напольное зеркало и знаком предложил в него посмотреться.
— Ой, — сказала подруга, впервые себя увидев. А потом подошла поближе, потрогала свое лицо, провела рукой по атласному рукаву. Улыбнулась, нахмурилась. Потянула себя за нос и уши. После чего, как самая обычная девчонка, вдруг медленно покрутилась перед зеркалом и призналась: — Ты знаешь, а мне нравится.
— Попробуй что-нибудь здесь поменять, — предложил я, указав на стоящую рядом мебель.
— Что именно? — не поняла Эмма.
— Что угодно. Заставь предметы летать, сделай их больше или меньше, поменяй им цвет… надо понять, насколько сон тебе послушен и сможешь ли ты им управлять.
Угу. Я подумал, что раз у нас общий дар, то и магия, по идее, должна нам подчиняться в одинаковой степени. В том числе и магия сна, раз уж магия пространства и времени ею была уже освоена. Но это была лишь теория, которую нам еще только предстояло проверить.
Эмма немного подумала, а потом осторожно уточнила:
— А как мне это сделать?
— Как обычно. Представить результат, проговорить задачу, сконцентрироваться…
Девочка серьезно кивнула, а потом повернулась к стоящему рядом креслу и свела брови к переносице. Какое-то время после этого ничего не происходило, однако потом кресло все же взмыло под самый потолок и, врезавшись в висящую рядом люстру, с грохотом упало обратно.
Отлично.
Значит, хотя бы в чем-то мои предположения подтвердились.
— Молодец, — одобрительно кивнул я, когда Эмма на мгновение замерла. — Пробуй еще. Надо понять, какие у тебя есть возможности.
Во второй раз подруга слевитировала то же самое кресло намного более уверенно, а потом и вовсе взялась активно экспериментировать с мебелью. Благодаря чему какое-то время в гостиной все летало, падало, кружилось под потолком, меняло свои размеры, цвет и даже форму. И лишь после того, как Эмма вдоволь наигралась, обстановка вернулась к привычному виду, тогда как подруга с удовлетворенным видом повернулась в мою сторону и сказала:
— Принцип я поняла. И думаю, что мои возможности здесь равны или же почти равны твоим. Что дальше?
— Дальше нам надо понять, как провести тебя в кабинет тана Расхэ, — ответил я. — Думаю, он не поймет, если в его сон мы заявимся вдвоем. Да еще и в таком виде.
— Ему, вероятно, не стоит знать, что ты освободил меня от базовых директив и дал возможность жить самостоятельно?
— Пока нет. Поэтому нам или надо сделать тебя невидимой, или же придумать другой способ привести тебя туда так, чтобы этого никто не заметил.
Эмма еще немного постояла, подумала, а потом ее тело стремительно исчезло из виду, словно подруга и правда решила испытать на себе все особенности магии сна.
И в принципе у нее неплохо получилось. Пока она стояла, я действительно ее не видел. Однако как только она пошевелилась, пространство вокруг девчоночьей фигурки подернулось легкой дымкой, на мгновение все-таки обрисовав ее силуэт.
Нет, если бы дело происходило в другом месте и если бы Расхэ пришел в мой сон, а не я в его, то все было бы нормально. В своем собственном сне я мог мять и корежить пространство как угодно, поэтому оплошность Эммы исправил бы быстро. Однако кабинет тана — незнакомая нам территория. И было бы лучше, если бы Эмма не исчезала под обычной невидимостью, а… ну скажем, стала бы очень маленькой. Такой, чтобы даже сильный маг не смог бы ее заметить.
Еще один вопрос, который меня волновал — это то, что у Эммы имелось свое собственное, отдельное от моего и совершенно самостоятельное сознание, которое опытный менталист вполне мог обнаружить. С Таулом ос-Ларинэ так, кстати, и вышло. Мы этот момент тогда не учли, а вот он быстро понял, что перед ним не я, а кто-то другой.
К тому же во сне наши сознания снова разделились. И каждый из нас опять мыслил сам по себе. Я на это, признаться, не рассчитывал, но возникшую проблему надо было решать. А мне, как назло, ничего умного в голову не приходило.
— Адрэа? — вдруг наклонила голову Эмма и, скинув невидимость, нежданно-негаданно оказалась прямо у меня перед самым носом. — Ты знаешь, а я ведь больше не слышу твоих мыслей. Совсем. Так и должно быть?
— Откуда ж мне знать, — вздохнул я, вкратце поделившись с ней своими умозаключениями. — Я тоже первый раз в такой ситуации оказался, поэтому, как и для тебя, для меня все это сейчас внове.
— А если мы захотим, то сможем услышать мысли друг друга?
— Здесь — наверное, да. А вот во сне тана Расхэ — маловероятно.
— Хм… а если я сделаю так? — Эмма вдруг подняла свои детские ладошки и, приподнявшись на цыпочки, без предупреждения взяла меня за руки.
Я поначалу дернулся, прекрасно помня, каким образом разрываются границы общего сна, однако на этот раз ничего страшного не случилось. Эмма спокойно до меня дотронулась. Границы сна при этом не сместились и не разрушились. И вообще, создавалось впечатление, что мы ничего сейчас не нарушили, хотя мой прежний опыт утверждал, что такого быть не должно.
Успокоившись на этот счет, я уже начал раздумывать, можно ли необычное явление использовать в будущем, но тут с ладоней Эммы в мою сторону сорвалось несколько тончайших полупрозрачных нитей, при виде которых я удивленно замер.
— Ого. Это что, найниит?
— Его имитация, — кивнула подруга. — Оказывается, здесь мои возможности достаточно велики, поэтому чисто теоретически я, наверное, смогу сделать так…
Ее тело неожиданно замерцало, размылось, потеряло цвет, четкость и даже структуру. А затем и вовсе рассыпалось на миллиарды крошечных пикселей, которые, образовав несколько тоненьких, подозрительно похожих на найниитовые ручейки, потянулись в мою сторону.