Я как наяву вспомнил обезумевших сыновей тана.
— Я уже видел запрограммированных менталистами людей. Тогда, на концерте, когда отстреливал их, словно мишени в тире. Так вот, дети Расхэ выглядели точно так же: безумные, агрессивные, готовые любой ценой исполнить полученный приказ. За тем исключением, что на концерте нападавшие с самого начала вели себя неправильно, тогда как этим словно скинули в какой-то миг мысленную команду, и только тогда они сошли с ума.
— Может, сам тан как раз и скинул? — прищурился лэн Даорн. — Он ведь делал какие-то манипуляции с браслетом. Может, это как-то повлияло на его детей?
— Я слышал его эмоции, — качнул головой я. — Такое не подделаешь, не сыграешь. Умирая, он был в отчаянии. Вся его жизнь в одночасье рухнула. Все, чего он добился, должно было быть уничтожено. Его собственный сын ударил его в спину. Быть может, именно поэтому он с таким недоверием относится в том числе и ко мне? Если даже дети его предали, то чего тогда ждать от остальных?
Лэн Даорн поднялся со скамейки и пару раз прошелся туда-сюда.
— Не знаю, — наконец сказал он. — Чтобы быть уверенным, тебе нужно срочно начинать осваивать магию разума. Не имея хотя бы начальных навыков в этой области, ты никогда не сможешь понять, где тебе лгут, а где говорят правду. Особенно при общении с более опытным менталистом и особенно во сне.
— Я предложил им сделать общий сон, — напомнил я. — Если Расхэ не врут, то обязательно согласятся на мое предложение. Им это тоже выгодно. Если же нет… что ж, я и раньше относился к их словам скептически, а теперь и вовсе предпочту не верить ничему из того, что они говорят.
Наставник одобрительно кивнул.
— Правильный подход. Что же касается твоих упражнений на концентрацию, то я считаю, что раз точечные запросы в родовую Сеть не дают эффекта, то надо, наоборот, попробовать сделать их более общими. Используй для этого основные принципы работы с магией: проговорить задачу, представить результат…
— Я просто не понимаю, что именно должен сделать, — сознался я. — Пробовал создавать запросы на горящее имение. Разговор с тэрнэ. Лабораторию в поместье.
— Это тоже частности.
— Да. Но я не знаю, с чего начать. Мне неизвестны события, причем даже в общих чертах, которые я должен увидеть. Словесные запросы никакого эффекта не дают.
— Так используй визуальные, — подал неожиданную идею наставник. — Визуализация — твой главный козырь. Ты даже ауры видишь, хотя, по идее, не должен этого уметь. Если обычные запросы не проходят, попробуй их материализовать. В картинках, как в симуляторе. И начни с визуализации самого тана Расхэ. Быть может, так тебе будет легче на него настроиться.
Я задумчиво кивнул.
Настройка — это, пожалуй, ключевое слово в отношении магии разума, если, конечно, я правильно понял объяснения, которые когда-то давал при мне Кэвину мастер Рао. Да и про симулятор мы с Эммой раньше не подумали. На том уровне развития, которого я достиг как маг, столь примитивный способ работы с магическим даром мне уже давно не требовался.
Но, может, наставник прав? Может, если не проговаривать запросы, а представлять, мне станет легче установить контакт с Сетью? Вернее, не столько с ней, сколько с хранящимися там воспоминаниями тана Альнбара?
— Спасибо, лэн, — так же задумчиво бросил я, прямо на ходу перестраивая схему работы с упрямым трансом. — Вы подали мне отличную идею. Непременно ее опробую.
— Я предпочел бы, чтобы в это время рядом с тобой находился кто-то знающий и надежный.
— Ну мы ведь можем и прямо сейчас попробовать, — встрепенулся я. — Что нам мешает? Защиту я поставлю. Йорк покараулит снаружи. Вы, если что, меня поймаете…
Лэн Даорн уставился на меня с откровенным сомнением.
— Честно говоря, мне совсем не нравится эта затея.
— Ну что поделать. Лэна Нортэна с нами нет.
— И лучше бы это делать в отеле, но я номер на сегодня не заказывал. И вообще, у меня с собой даже исцеляющего амулета нет.
— У меня тоже нет, — «успокоил» я наставника. — Зато регенерация в полном порядке. К тому же мы ведь не собираемся лишний раз напрашиваться в гости к Расхэ. Все, что нам нужно, это опробовать вашу идею на практике. Если она сработает — отлично, значит, дальше я смогу действовать уже и сам. Если же нет, значит, будем изобретать что-то еще, спрашивать совета у знающих людей и искать другие варианты вместо того, чтобы тратить время на обдумывание планов, которым не суждено осуществиться.
— Ладно, — не слишком охотно согласился лэн Даорн, на всякий случай быстро выглянув наружу, чтобы убедиться, что посторонних рядом с беседкой по-прежнему нет. — Давай попробуем. Только недолго. Сугубо ради того, чтобы понять, работает ли сам принцип.
Я кивнул.
— Я ничего другого вам и не предлагаю.
— Тогда настраивайся, — с обреченным вздохом разрешил наставник. А когда я устроился поудобнее и закрыл глаза, тихонько добавил: — Хотя, чует мое сердце, я об этом еще пожалею.
В отношении настройки я мудрить не стал. Раз уж лэн Даорн подал мне идею насчет симулятора, то Эмма тут же скачала его из Сети на браслет, а я так же быстро активировал и вывел виртуальный экран прямо перед собой, одновременно задумавшись, что же я должен был там представить.
Йорк при этом ненадолго высунул нос из-под мундира наставника и тут же снова его убрал. Тогда как сам наставник отступил как можно дальше в сторону, чтобы лишний раз мне не мешать.
Сложность заключалась в том, что я действительно не знал, о каком событии должен спрашивать. Я, собственно, даже по времени не мог толком сориентироваться.
Когда тану пришло в голову подстраховаться с таймером по проекту «Наследник»? Кого он опасался в своем собственном доме? Кого считал предателем? Когда эти мысли начали его посещать? Как он вообще сумел проглядеть, что обоих его сыновей умудрился закодировать менталист?
Это ведь не за день и не за два до трагедии случилось.
Интервалом между всеми этими событиями могли быть годы.
Ну так и что мне тогда представлять? Откуда брать точку отсчета?
В итоге я для начала решил представить самого тана и, как только на экране появилось его сосредоточенное лицо, внимательно на него уставился.
О чем я хотел бы его спросить, если бы он сейчас был настоящим? С чего начал бы разговор о его смерти? И главное, каким был бы мой первый вопрос, если бы тан все-таки захотел однажды пооткровенничать?
«Кто ты, Альнбар Расхэ? — подумал я, пристально изучая лицо своего биологического отца. Хмурое. Недоброе. Полное нескрываемого недоверия и подозрения. — И как ты таким стал?»
Он ведь не верил мне даже тогда, когда я впервые обратился к нему за помощью. Не верил, когда я пришел во второй раз, причем уже по своей воле.
Он сомневался в каждом моем слове, когда я рассказывал о себе. Переспрашивал, многократно переформулировал вопросы, стремясь поймать меня на лжи. Да что там. С его-то опытом он с легкостью мог попытаться задурить мне мозги, навешать лапши на уши, встретить более чем радушно, наобещать с три короба и сделать все, чтобы я проникся к нему уважением и благодарностью.
Почему же он предпочел выбрать другую линию поведения?
Почему решил не лукавить, а в лоб сказал, что я ему не нравлюсь?
Он ведь не дурак. Не верю, что при жизни ему не доводилось плести интриги или что после смерти он вдруг утратил это полезное для главы рода качество.
Так почему же он им не воспользовался? Почему вместо притворства и вполне привычной для тана лжи решил вдруг показать свои истинные намерения?
А еще я подумал, что, пожалуй, уже за одно это тан Расхэ заслуживает толики уважения. Может, я ему и не нравился, но, по крайней мере, он не погнушался сказать мне об этом открыто. Он не лукавил. Не проявлял снисхождения. Не вел себя со мной, как с обычным подростком.
Наконец, в мою голову пришла еще одна здравая мысль. И я подумал, что честный враг — это намного лучше, чем хитрожопый друг. Так что при всей моей настороженности к тану пусть уж он лучше ведет себя так и дальше, чем вдруг превратится в слащавого и льстивого подлеца.
Стоило мне только принять вот такого тана Расхэ как данность, как с его виртуальным образом что-то произошло. Мне вдруг показалось, что нарисованный моим воображением тан неожиданно подмигнул. После чего мир вокруг меня снова знакомо померк. Пол под ногами куда-то провалился. Но на этот раз я успел найти опору и почти сразу восстановил потерянное равновесие. А вместе с этим наконец увидел долгожданное откровение, причем такое, какого вообще не ожидал.
На этот раз дело происходило в красиво убранном зале, в котором явно планировалось большое торжество.
Откуда-то я знал, что зал довольно большой. Чувствовал, что за моей спиной собралось немало людей. Но при этом не мог повернуться и посмотреть, сколько же там народу, потому что стоял сейчас перед таном Горусом и каким-то незнакомым, одетым в богато украшенный камзол мужчиной, а заодно держал за руку женщину, одетую в роскошные алые одеяния и такую же алую кружевную фату.
О том, что ситуация нестандартная, я понял еще в тот момент, как только тан Горус и его сосед обвязали наши руки ярко-красной лентой и заставили произнести слова брачной… к счастью, не магической, а самой обычной… клятвы, которая навсегда должна была скрепить союз лэна Альнбара Расхэ и лэнны Элизабет Норасхэ, младшей дочери того самого тана, которого я в лицо до этого момента не знал.
При этом, если в прошлый раз я чувствовал себя другим человеком, то на сегодня ориентации не потерял. Помнил, что я это я. Понимал, что вижу события давно прошедших дней. Никак на них не влиял. Но и эмоций Альнбара почти не испытывал, а лишь слегка касался их, так как с головой меня они сегодня не поглотили.
Самое же интересное, что пока будущий тан произносил слова брачной клятвы, я совершенно точно выяснил, что свадьба для него — событие не особенно важное. К невесте он относился ровно. Знать ее особо не знал — подбором пары для него занимался отец, поскольку мать очень рано ушла из жизни. Но отцу Альнбар всецело доверял, поэтому когда тот сказал жениться, сын послушно пошел жениться. И все, что его волновало в невесте, это ее здоровье, сильный магический дар и возможность родить ему крепких здоровых и непременно одаренных детей, один из которых когда-нибудь непременно займет его место.