Темная война — Глен Кук — страница 3 читать онлайн бесплатно

Книга третьяМакше

Глава пятнадцатая

Пули били в северную стену центра связи – последнего оплота Акарда. Оглушающе бахали мортирные бомбы. Летящие в два маленьких окна пули разносили в щепки оборудование центра.

Марика сделала все, что могла, в попытке остановить волну кочевников, но ей это не удалось. Она сожалела лишь о двух вещах: стая, Дегнаны, уйдет во тьму неоплаканной, а саму ее больше не ждет путешествие в Макше, которое могло бы стать очередным шагом на пути к звездам.

Грохот оружия дикарей сводил с ума. Кочевники готовились к последнему удару. А потом шум прекратился.

– Теперь они точно явятся, – проскулила во внезапной тишине связистка Брайдик.

Марика кивнула. Наступали последние минуты. Неизбежный конец осады.

Она вдруг сделала то, чего никогда не делала, – обняла единственных выживших охотниц ее стаи, Грауэл и Барлог. От их жесткой шерсти исходил тяжелый запах страха.

Щенки стай Верхнего Поната не обнимали никого, кроме матерей, да и то пока не подрастали.

Ее поступок весьма тронул охотниц.

Грауэл повернулась к торговцу Багнелу, который учил ее пользоваться огнестрельным оружием. Его товарищ, последний из переживших случившееся на прошлой неделе падение Критцы, крепости торговцев, погиб, защищая северное окно. Кто-то должен был противостоять натиску дикарей. Тяжелое копье Грауэл было чересчур громоздким для этого.

– Погодите! – выдохнула Марика, и у нее отвисла челюсть. – Там…

Призрачная вселенная, где черпали колдовство подобные Марике силты, словно обезумела. Нечто могущественное, нечто кошмарное с ревом неслось вдоль долины реки Хайнлин, над которой стоял последний бастион крепости Акард. На мгновение Марика застыла от ужаса, глядя на надвигающуюся тень, а потом бросилась к выходившему на юг окну.

Над замерзшей рекой мчались три огромных, похожих на кинжалы креста. Они летели навстречу ветру непоколебимым треугольным строем. Впереди катилась яростная мысленная тень, преисполненная лишающего разума ужаса.

– Что это? – прошептала рядом с Марикой Грауэл.

– Не знаю.

– Похоже, на них меты, – пробормотала с другой стороны Барлог.

– Не знаю, – повторила Марика.

Между тем на каждом кресте и правда стояли пять одетых в черное силт, по одной на каждом конце и пятая на оси. Вокруг них завывал северный ветер, вздымая темные одежды. Казалось, они его не замечали.

– Они идут! – воскликнула Марика.

Позади прогрохотал чудовищный взрыв, отшвырнув всех к каменной стене. У Марики перехватило дыхание. Грауэл подняла винтовку, и та заговорила, вторя оружию уже стрелявшего Багнела. В облаке пыли, поднявшемся над проломленной взрывом стеной, появились фигуры кочевников.

Марика прильнула к окну и выглянула наружу, ожидая смерти.

Приблизившись к Акарду, кресты с ревом взмыли в небо на фоне легкого снега и разделились. Марика скользнула через лазейку в мир духов и последовала за летящими крестами, в то время как те спикировали на атакующих кочевников, сея смерть и ужас.

Грауэл и Барлог перестали стрелять. Кочевники бросились прочь из пролома. Несколько минут спустя вся орда позорно бежала. Два летящих креста гнали их на север. Третий развернулся и завис над слиянием рукавов Хайнлин, где на высоком мысу возвышался Акард.

Горстка выживших столпилась у окна, не веря глазам. Помощь все-таки пришла – после столь долгого ожидания. В последнюю минуту.

Крест подплывал все ближе, пока конец длинной перекладины не коснулся крепости на уровне центра связи. Позабыв об усталости, Марика вышла навстречу спасительницам. Ей было всего четырнадцать, слишком мало, чтобы стать полноправной сестрой-силтой, но она осталась старшей из выживших силт. Единственной из выживших силт. Перед глазами все плыло, и она с трудом различила шагнувшую навстречу темную фигуру. Это была Зертан, старшая обители Сообщества Рюгге в Макше.

Похоже, Марике все же предстояло увидеть большой город на юге.

Совершив все положенные церемонии, она, обессиленная, рухнула на лапы Грауэл и Барлог.

Когда Марика проснулась, уже смеркалось. Она обнаружила, что лежит на летающем кресте, рискуя с него свалиться. Поспешно оглядевшись, она увидела, что с ней на странном сооружении летят остальные выжившие из Акарда. Рядом, как всегда, расположились Грауэл и Барлог, а неподалеку от них Багнел. Поймав ее взгляд, он весело оскалился. Связистка Брайдик, похоже, еще не отошла от потрясения.

Крест летел по ветру, и тот почти не чувствовался. Слева внизу появились руины родного дома Багнела, Критцы.

– Трупов больше нет, – заметила Марика.

– Кочевники едят мертвецов, – негромко проговорил Багнел. – Понатом правит граукен.

Граукеном называли чудовище, таившееся под шкурой каждого мета, – первобытный ужас, знакомый каждому мету.

Стоявшая на оси креста старшая Макше взглянула на Багнела, затем на Марику и показала на небо:

– Прежде чем станет лучше, неминуемо станет хуже. Возможно, граукен будет править всем миром. Наступает эпоха оледенения.

Марика посмотрела в небо, стараясь забыть о пылевом облаке, которое поглощало тепло солнца, охлаждая мир. Она пыталась сосредоточиться на чудесном спасении, порадоваться, что она жива, забыть об ужасах прошлого, о потере сперва стаи, в которой провела первые десять лет жизни, а потом крепости силт, где жила и училась последние четыре года. Ей хотелось прогнать прочь ужас, вторгавшийся в ее будущее.

«Джиана! Посланница рока! Дважды!»

В голове звучал призрачный голос, от которого она не могла избавиться.

Холмы Поната сменились равнинами. Снег прекратился. Летающий крест мчался все дальше, подгоняемый северным ветром.

В течение многих месяцев Марика не видела ничего, кроме затянутого тучами неба. Пронизывающий северный ветер не прекращался, бормоча о наступлении еще больших холодов. Но теперь буря не могла ее нагнать, и Марика в душе насмехалась над ней.

В облачной пелене появились разрывы. Проглянула сперва одна луна, потом другая, заливая серебром белую землю.

– Привет, странницы, – сказала Марика.

– Что?

Марика вздрогнула, поняв, что полностью ушла в себя, не обращая внимания на всю дикость положения, в котором оказалась.

– Я поздоровалась с лунами, Грауэл. Смотри – это Кусака, а за ней гонится луна поменьше. Не могу разобрать, какая именно. Не важно. Я просто им рада. Сколько мы их не видели?

Охотница осторожно сменила позу и поправила оружие. Падать в замерзшую реку с высоты не хотелось.

– Долго. Много месяцев. – В голосе Грауэл чувствовалась грусть. – Привет, луны.

Вскоре появилась и Гончая, вторая большая луна, и тени внизу стали напоминать многопалые лапы.

– Смотри! – показала Марика. – Озеро. Открытая вода.

Незамерзшую воду она тоже не видела уже много месяцев.

Грауэл предпочла не смотреть вниз, вцепившись в крест мертвой хваткой.

Марика огляделась.

Пять чужих, пять своих. Все верхом на металлическом кресте-кинжале, летящем по ветру на высоте в тысячу футов над заснеженной землей. Грауэл и Барлог, которых она знала с рождения. Багнел, с которым познакомилась всего несколько месяцев назад, странный и замкнутый, но, как ей казалось, способный стать весьма близким. Именно тогда она решила, что он станет неотъемлемой частью ее судьбы.

Марика была силтой. Сестры в Акарде считали, что она обладает самым могущественным даром из всех, когда-либо обнаруженных в Верхнем Понате. Иногда самые сильные сестры замечали в ней проблески выдающегося будущего.

Брайдик. Единственная, с кем щена-изгнанница подружилась за четыре года в Акарде. Хорошо, что Брайдик выжила.

И наконец – две щены-меты, служившие силтам. Они испуганно жались друг к другу, не зная, что ждет впереди. Марика поняла, что понятия не имеет, как их зовут. Она спасла их так же, как спаслась сама, обрекая себя на новое изгнание. Учитывая пережитый ужас и спасение в последнюю секунду, можно было бы познакомиться и поближе.

– Что ж, – сказала она Грауэл и Барлог. – Снова в изгнание?

Барлог кивнула. Грауэл молча смотрела перед собой, стараясь не думать о возможном долгом падении в серебристый снег.

Река Хайнлин свернула на запад, исчезнув из виду, а потом вновь появилась внизу, превратившись в широкий медленный поток, по большей части скрытый под белым покровом. Шло время. Марика гнала прочь безрадостные воспоминания, подозревая, что тем же заняты и спутники.

Меты по своей природе не были склонны к размышлениям. Они предпочитали жить настоящим, не вспоминая о прошлом и не задумываясь о будущем. Но прошлое этих мет не было размеренным пасторальным прошлым прародительниц. Их прошлое раз за разом возвращалось, обрушивая на них кровавые удары. И будущее грозило тем же.

– Огни, – сдавленно проговорила Грауэл. – Во имя Всеединого! Взгляните на огни!

Впереди возникли десятки тысяч светящихся в ночи огоньков, будто на землю опустилось ночное небо – если забыть, что в небе мира Марики звезд было мало, поскольку его заполняло обширное плотное облако межзвездной пыли.

– Макше, – сказала старшая Зертан. – Наш дом. Через несколько минут будем в обители.

Летевшие рядом кресты устремились вперед и скрылись во тьме. Огни покачивались и дрожали, увеличиваясь в размерах, а потом поплыли внизу, футах в пятистах. Марика не страшилась высоты – она наслаждалась полетом.

Вскоре крест опустился посреди освещенного внутреннего двора, среди уже прибывших. Их молчаливо ждали десятки силт в черных одеждах Рюгге. Крест коснулся земли, и Зертан сошла с него. К ней приблизились несколько силт. Одна сказала что-то неразборчиво, подала какой-то знак и удалилась. Остальные силты сошли с оконечностей креста.

К Марике и ее спутникам подошла мета в рабочей одежде.

– Идемте со мной. Мне поручено показать вам жилище. – Она окинула их осторожным оценивающим взглядом. – А ты останься, – неуверенно сказала она Багнелу. – За тобой придет кто-нибудь из вашего союза.

Марике стало весело – она поняла, что эта мета видит в них лишь дикарей из Поната, даже в ней самой, в силте. И еще она поняла, что эта городская мета основательно напугана, поскольку дикари из Поната пользовались репутацией непредсказуемых, неразумных и злобных.

– Идем, – кивнула Марика. – Веди.

Багнел стоял в стороне, подняв лапу в прощальном жесте.

Грауэл последовала за работницей, Марика за ней. Барлог держалась позади, с оружием наготове. Последними шли Брайдик и щены.

Беженцы из стаи Дегнан вглядывались в каждую попадавшуюся по пути тень. Марика напрягала чутье силты, чувствуя повсюду силтское колдовство. Но в тенях не таилось никакой опасности, кроме страхов перед неизвестностью.

Служанка вела их по бесконечным коридорам, оставив где-то по дороге щен, а потом Брайдик. Марика чувствовала, как Грауэл и Барлог нервничают, не в силах сориентироваться. Ей и самой становилось не по себе. Обитель казалась чересчур большой, чтобы мысленно ее объять. В Акарде никогда не было столь обширных помещений и извилистых коридоров, где она боялась бы заблудиться, не имея возможности выбраться.

Выбраться. Выбраться. В ней нарастала паника, страх, что она не сможет отсюда сбежать. Она была родом из Верхнего Поната, там стайные меты жили на свободе, бегая где вздумается.

Работница заметила их растущую тревогу. Она повела их наверх по лестнице, а потом наружу, на стену, смутно напоминавшую северную стену Акарда, где у Марики имелось укромное местечко. Она отправлялась туда, чтобы в одиночестве подумать.

У каждой силты, где бы она ни оказывалась, находилось такое место.

– До чего же тут все огромное, – выдохнула Барлог за спиной Марики.

Она согласилась, хотя и не поняла, что Барлог имеет в виду – обитель или город.

Обитель Макше представляла собой квадратное сооружение со стороной в четверть мили. Ее внешняя стена возвышалась на тридцать футов. Она была сложена из маслянистого коричневого камня, как и все строения внутри, увенчанные покатыми крышами из красной черепицы. Строения были очень старыми и обветшавшими и будто начерченными под линейку. По углам некоторых высились, словно обелиски, башни с красными треугольными крышами.

– В обители живет тысяча мет, отдельно от города, – сказала работница. – Стена – граница нашего мира, которую нельзя пересекать.

Она не сказала ничего особенного, но слова ее вызвали такую ярость у подопечных, что она предпочла не продолжать.

– Отведи нас куда положено! – прорычала Марика. – Сейчас же! Все правила я выслушаю от тех, кто их составляет, и сама решу, насколько те разумны.

Провожатая потрясенно уставилась на нее.

– Марика, – сказала Грауэл, – советую тебе вспомнить все, что говорилось об этом месте.

Марика уставилась на охотницу, но, помедлив, отвела взгляд. Грауэл была права. Для начала следовало подчиниться местным порядкам.

– Постой, – сказала она. – Хочу осмотреться.

Разрешения она ждать не стала.

Обитель стояла в самом сердце Макше, на искусственной возвышенности. Вокруг до самого горизонта простиралась равнина. Река Хайнлин, чья ширина составляла три сотни ярдов, огибала город широкой коричневой лентой в двух милях к западу от Марики. Сквозь покрывавший равнину снег проглядывали аккуратные квадраты полей, разграниченные живыми изгородями или рядами деревьев.

– Ни единого холма. Похоже, скоро я затоскую по холмам, – проговорила Марика на простом диалекте времен щенячества и удивилась, заметив, как озадаченно нахмурилась работница.

Неужели общий язык здесь настолько другой?

– Пожалуй, да, – ответила Грауэл. – Даже Акард казался менее чужим, чем это место. То, что они называют городом, похоже на десяток тысяч маленьких крепостей.

Строения выглядели весьма странно. За исключением Акарда и Критцы, любое созданное лапами мет сооружение, которое когда-либо видела Марика, выкладывалось из бревен и не превышало двадцати пяти футов в высоту.

– Мне не позволено надолго отвлекаться от моих обычных обязанностей, – проскулила работница. – Пожалуйста, идем, юная госпожа.

– Ладно, – хмуро взглянула на нее Марика. – Веди.

В выделенном им жилище, похоже, долго никто не жил. На немногочисленной потрепанной мебели толстым слоем лежала пыль.

– Нас загнали в дальний угол, – закашлявшись, сказала Марика.

– Чего и следовало ожидать, – кивнула Грауэл.

– За несколько часов тут все можно сделать пригодным для жилья, – заметила Барлог. – Все не столь плохо, как кажется.

– Я должна проводить вас двоих в… в… – Работница поискала подходящее слово. – Полагаю, вы бы назвали это жилищем для охотниц.

– Нет, – возразила Марика. – Мы останемся вместе.

Грауэл и Барлог, глухо ворча, направили на дверь оружие.

– Уходи, – бросила Марика. – Или я подвешу тебе на хвост дикарское проклятие.

Служанка в ужасе убежала.

– Похоже, она здесь родилась и выросла, – сказала Грауэл. – Боится собственной тени.

– Здесь любая тень внушает ужас, – возразила Барлог. – Мы еще услышим о повелительницах теней.

Но Барлог ошибалась. Неделя прошла без происшествий. За эту неделю Марика редко покидала жилище и никак не общалась с сестрами Рюгге из Макше. Обследование окрестностей она оставила на долю Грауэл и Барлог. Никто к ней не приходил.

Было странно, что на нее не обращают внимания.

Сперва свободное время казалось даром небес. Все годы в Акарде большую часть времени она проводила за учебой, готовясь стать силтой. Единственная передышка наступала летом, когда она присоединялась к охотничьим отрядам, выслеживавшим кочевников, которые превратили Акард и Понат в руины.

Но… После того как она навела чистоту в жилище, совершила несколько вылазок в близлежащие части обители, проникла в остальную ее часть верхом на призраках и нашла укромное местечко в высокой башне, выходившей на площадь, ей стало скучно. Даже учеба казалась привлекательной.

Она недовольно ворчала на работницу, которая приносила им еду. Шел ее десятый день в Макше.

Время в Макше ползло крайне медленно. Жалобы Марики продолжались неделю, становясь все более озлобленными, но ничего не происходило.

– Не создавай лишних хлопот, – предостерегла ее Грауэл. – Они изучают наше поведение. Своего рода испытание.

– Прошу прощения, но я в это не верю, – сказала Марика. – С тех пор как мы здесь, я сотню раз ходила на темную сторону! И не заметила никаких признаков того, что о нас вообще знают, не говоря уже о том, чтобы за нами наблюдать. Нас попросту убрали с глаз долой и забыли, так что теперь мы сидим тут, будто в тюрьме.

Грауэл переглянулась с Барлог.

– Не все можно увидеть колдовским внутренним взглядом, Марика, – заметила Барлог. – Ты не всемогуща.

– В каком смысле?

– В том, что некая юная силта, сколь бы сильна ни была, не сумеет увидеть, чем занимается обитель куда более опытных силт, если они этого не пожелают.

Марика уже собиралась признать, что подобное вполне возможно, когда в дверь поскреблись.

– Сейчас не время обеда, – сказала она. – Похоже, затишью пришел конец.

Барлог открыла дверь.

На пороге стояла силта – столь древних старух Марика еще не встречала. Опираясь на трость из узловатого темного дерева, она проковыляла в центр комнаты и окинула всех слезящимися мутными глазами. Полуслепой взгляд остановился на Марике.

– Я Мораган. Меня назначили твоей наставницей и сопровождающей на Пути Рюгге, – проговорила она на разговорном языке Рюгге с едва заметным интригующим акцентом. Или она шепелявила? – Ты – та самая Марика, которая вызвала столько дебатов и хаоса в северной цитадели.

Это был не вопрос.

– Да. – Марика почувствовала, что сейчас не время препираться по поводу роли, которую она сыграла в Акарде.

– Можете идти, – сказала Мораган Грауэл и Барлог.

Охотницы не двинулись с места. Даже не поинтересовавшись мнением Марики, они расположились так, что Мораган оказалась в центре опасного треугольника.

– Тебе здесь ничто не угрожает, – обратилась Мораган к Марике, видя, что уходить никто не собирается.

– В самом деле? Можешь в этом поклясться?

– Могу.

– Что ж, слово сестры-силты стоит металла, на котором оно высечено. – Марика разглядывала одеяние старой сестры, не в силах разобрать знаки различия. – Как мы убедились, находясь под защитой сестер Рюгге, в которой те поклялись. Наши стойбища захватили, а помощь так и не пришла. А когда мы бежали в крепость Акард, ища спасения, ее тоже позволили разрушить.

– Ты оспариваешь политические решения, о которых ничего не знаешь, щена.

– Вовсе нет, госпожа. Я просто не желаю, чтобы политика заманила меня в ловушку, задушив в кольцах обмана и нарушенных клятв.

– Мне говорили, что ты весьма смелая. Вижу, они были правы. Что ж, прекрасно. Поступим по-твоему. Пока.

Мораган подковыляла к деревянному стулу, медленно опустилась на него, положила трость на стол и, казалось, погрузилась в сон.

– Кто ты, Мораган? – спросила Марика. – Не могу понять твои знаки различия.

– Просто старая силта, настолько дряхлая, что давно перестала быть той, кого вы называете Мудрыми. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Расскажи свою историю. Я кое-что слышала и читала, а теперь хочу оценить твою версию событий.

Марика заговорила, но смысла в том не было никакого. Несколько минут спустя голова Мораган упала на грудь, и старуха захрапела.

Так продолжалось день за днем – Мораган больше расспрашивала и храпела, чем чему-либо учила. Как выяснилось, в первый визит ее сознание было наиболее ясным. Иногда она не могла вспомнить, какой сегодня день или даже имя Марики. Большую часть времени толку от нее было мало, не считая сведений о некоторых тайных обычаях обители. И она всегда больше спрашивала, чем отвечала, причем многие вопросы были раздражающе личными.

Наличие наставницы, однако, обеспечило Марике определенное положение в обители. За свое поведение она теперь отвечала главным образом перед Мораган. После того как Марика стала частью местного общества, ей было проще учиться, исследуя и наблюдая.

И ей мало что нравилось из увиденного.

В обители хорошо жили даже самые низшие работницы. В городе же меты едва сводили концы с концами, страдая всю недолгую жизнь от голода, болезней и изнуряющей работы. Все, что имелось в Макше, включая жителей, принадлежало Сообществу силт Рюгге, союзу торговцев, называвшему себя Союзом Бурой Лапы, или и тем и другим совместно. Союз Бурой Лапы владел имуществом с разрешения Рюгге, на замысловатых и обширных условиях аренды. Жители Макше, не бывшие торговцами или силтами, пожизненно привязывались к своей профессии или земле.

Марику все это весьма озадачивало. Рюгге владели метами, будто домашними животными? Она расспросила Мораган, но наставница лишь покосилась на нее, не в силах понять суть вопросов.

– Грауэл, – сказала как-то вечером Марика, – ты вообще понимаешь, что тут происходит? Эта старая карка Мораган не может или не желает ничего объяснить.

– Будь с ней осторожнее, Марика. Она не так проста, как кажется.

– Она такая же тронутая Всеединым, как была моя бабка.

– Может, она старая и сумасшедшая, но вовсе не безвредная. И возможно, тем опаснее. Ходят слухи, будто ей поручено не учить тебя, но изучать. Говорят также, будто она когда-то занимала крайне важное положение в общине и до сих пользуется покровительством высокопоставленных особ. Опасайся ее, Марика.

– Мне опасаться той, кого я легко могу одолеть?

– Решает сила? Здесь не Верхний Понат, Марика. И решает вовсе не физическая сила. Решают связи.

Марика презрительно фыркнула, но Грауэл этого не заметила.

– Марика, вдруг кто-то надеется, что ты попытаешься применить силу? Что, если кто-то хочет кое-что себе доказать?

– Что?

– За многие годы охоты в лесах Верхнего Поната у нас обострился слух. Когда мы оказываемся среди здешних охотниц – вряд ли ты где-либо встретишь кого-то несчастнее их, – до нас долетает кое-что не предназначенное для наших ушей. Они говорят о нас, о тебе, о том, что думают в окружении старшей Зертан. В каком-то смысле тебя испытывают. Они подозревают – а может, даже знают – про Горри.

– Горри? А что с Горри?

– В последние часы осады с Горри что-то случилось. Об этом было много разговоров, которые могли слышать все. Мы ни с кем на эту тему не говорили, но мы не единственные выжившие из руин Акарда.

Марика вспомнила бывшую наставницу, и у нее сильнее забилось сердце, но никаких угрызений совести она не почувствовала. Горри заслужила свои мучения в полной мере. Марика ощущала лишь растущую тревогу из-за того, что никто не обращает на нее внимания. Ей не приходило в голову, что подобное отношение может быть преднамеренным. Следовало быть осторожнее. Сила не на ее стороне.

Грауэл наблюдала за Марикой, ожидая, когда щена осознает все последствия.

– Что ты так на меня смотришь?

– Я думала, ты хоть немного пожалеешь о сделанном.

– С чего бы?

– Она была…

– Она была старой каркой, которая постоянно мне досаждала, Грауэл. Она сама поступила бы со мной так же, если бы могла, и не раз пыталась. Она получила то, что заслужила. И я не желаю больше о ней слышать.

– Как пожелаешь, госпожа.

– Вы еще не нашли Брайдик?

– Как и следовало ожидать, ее назначили в здешний центр связи. Учениц туда не пускают. А связистов – не выпускают оттуда.

– Почему?

– Не знаю. Это другой мир. Мы до сих пор действуем на ощупь. Здесь никогда не говорят, что разрешено, только о том, что запрещено.

Марика поняла, что огорчила Грауэл. Когда она расстраивалась, переходила на официальный тон. Но Марика давно оставила попытки разобраться в настроении охотницы, которую постоянно что-то тревожило.

– Я хочу выйти в город, Грауэл.

– Зачем?

– Прогуляться.

– Это запрещено.

– Почему?

– Не знаю. Здешние правила никто не объясняет – просто требуют их исполнения. Незнание правил – не оправдание.

Каково могло быть наказание за непослушание?

Марика тут же оставила дерзкую мысль. Бросать вызов здешним ограничениям было слишком рано. И все же она сочла нужным заявить:

– Если такова жизнь в этой сказочной обители Макше, Грауэл, возможно, я переберусь через стену.

– Нам с Барлог тоже особо нечем заняться, Марика. Они считают нас слишком отсталыми.

III

Прочный многовековой камень обители стал ненавистным врагом Марики. Он давил на нее всем весом прошлого и чуждых традиций. Вынужденное безделье становилось невыносимым. С каждым днем она проводила все больше времени в своем убежище наверху башни. И с каждым днем медитация все меньше облегчала душевные страдания.

С башни были видны лишь внутренний двор, город и строения метов. Без конца дул северный ветер, но не разговаривал с ней, как ветры в Акарде, лишь доносил неприятные запахи и привкусы. Насыщенный густой промышленной вонью, он казался чужим и безразличным, в отличие от того северного ветра, что был ее другом и союзником.

Зачастую она вообще не покидала келью, лежа на тюфяке и рисуя пальцем фигуры на влажной холодной стене.

Иногда она уходила через лазейку в мир призраков, но и в нем почти не встречала утешения. Там, где собрались столько силт, призраки были редки. Она чувствовала несколько паривших высоко над головой громадных чудовищ, особенно ночью, но не могла их коснуться. С тем же успехом она могла пытаться достать до Кусаки.

К концу шестой недели жизни Марики в обители атмосфера начала меняться. Ее это слегка озадачило, пока не появилась Барлог, объявив:

– Сюда прибывает старейшина Градвол. – (Старейшина Градвол правила всем Сообществом Рюгге, простиравшимся по континенту.) – Все носятся как сумасшедшие – готовятся.

– Зачем она прибывает? – спросила Марика.

– Чтобы лично возглавить усилия по борьбе с кочевниками. Два дня назад кочевников видели со стены крепости в Мотчене. Это в сотне миль к северу от Макше, Марика. Они уже подбираются к нам. – Барлог понизила голос. – Силты в Макше напуганы. У них договор с торговцами, который обязывает их защищать торговцев в любое время, когда те на территории Рюгге. Им это не удалось. Критца – лишь одна из трех крепостей торговцев, которые захватили кочевники. Ходят слухи, будто часть торговцев намерены обратиться с петицией к сестринству Серке, чтобы те взяли территорию Рюгге под свою опеку, поскольку Рюгге не в состоянии поддерживать порядок.

– И что? – безразлично спросила Марика.

– Это коснется и нас, Марика.

– Каким образом? Мы ни в чем не участвуем. Нас по какой-то причине терпят, и то едва. Нас кормят, но во всем остальном игнорируют. Чего нам бояться? Если нас никто не видит, кто может нам повредить?

– Не говори так, Марика.

– Почему?

– Здешние сестры могут становиться невидимыми. Кто-нибудь может тебя услышать.

– Не болтай глупости. Это чушь.

– Я слышала об этом от… – Барлог не договорила, не желая выдавать свой источник.

– Сколько ты еще готова терпеть этот плен, Барлог? Что об этом думает Грауэл? Еще немного, и я не выдержу, обещаю.

– Мы не можем уйти.

– Кто сказал?

– Это запрещено.

– Кем? Почему?

– Просто так уж есть.

– Для тех, кто с этим согласен.

– Марика, прошу тебя…

– Уходи, Барлог. Не желаю больше слышать твой скулеж. – Когда Барлог уже была на пороге, она добавила: – Тебя укротили, Барлог. Сделали из когда-то прекрасной охотницы двуногого реймгрита.

Марика перешла на неформальный семейный тон, отчего ее слова прозвучали еще больнее.

Барлог яростно оскалилась, но сдержалась и даже мягко закрыла за собой дверь.

Марика поднялась к себе на башню, чтобы понаблюдать за прибытием старейшины. Градвол явилась на летающем кресте, стоя на его оси. Марика наблюдала, как он снижается, пролетает мимо башни. На концах перекладин неподвижно стояли четыре силты, закрыв глаза. Между ними ощущался некий звенящий ритм, на который Марика не обратила внимания во время полета на юг. Но тогда она крайне вымоталась, как физически, так и душевно, и ее мало что интересовало, кроме желания оставить позади разрушенную крепость и прошлую жизнь.

Уйдя в себя и проникнув через лазейку, она с удивлением обнаружила, что крест окружает клубящийся туман огромных призраков, похожих на темных убийц, верхом на которых она летала на севере. Ими управляла сестра на конце более длинной перекладины. Именно они приводили в движение корабль. Другие сестры обеспечивали запас дара, из которого черпала старшая сестра. Старейшина ничего не делала, будучи лишь пассажиром.

Наконец-то появилось нечто, взволновавшее Марику. Как им это удавалось? Не могла ли и она научиться чему-то подобному? До чего же здорово было бы лететь ночью над миром на подобном огромном кинжале! Она внимательно пригляделась к силтам. То, что они делали, отличалось от убийств с помощью призраков, но казалось не слишком сложным. Когда крест опустился к земле, Марика мысленно коснулась старшей сестры, пытаясь понять, что происходит.

Ее прикосновение отвлекло силту. Последний фут крест свободно падал, и Марика отпрянула. Она ощутила ответное прикосновение, но оно было едва заметным и тут же пропало.

Визит старейшины сопровождался большой помпой и церемониями. Марика осталась там, где была. Старейшина, ее свита и встречающие скрылись в лабиринтах обители. Марика задумчиво смотрела на красные крыши на горизонте. На этот раз ветер в самом деле принес с собой дуновение севера, и, ощутив холодное дыхание родины, она почувствовала себя еще более одинокой.

Грауэл застала ее там же около полуночи. Положив голову на лапы, Марика уставилась на далекие поля залитого лунным светом снега, будто ожидая некоего послания.

– Марика, меня прислали за тобой.

Грауэл, похоже, была сильно взволнована. Что-то в ее голосе понукало Марику сражаться или бежать.

– Кто тебя прислал?

– Старшая Зертан. По поручению старейшины. С тобой хочет поговорить сама Градвол. С ними Мораган. Я предупреждала тебя, чтобы была с ней осторожнее.

Марика оскалила клыки. Грауэл боялась – возможно, того, что их вышвырнут из обители.

– Зачем я ей понадобилась?

– Не знаю. Вероятно, из-за случившегося в Акарде.

– Сейчас? Они только теперь этим заинтересовались? Два месяца спустя?

– Марика, держи себя в лапах.

– Разве я не идеально вела себя при наших гостеприимных хозяевах?

Этого Грауэл отрицать не могла. Даже к Мораган Марика относилась с крайним уважением и старалась не давать никому повода почувствовать себя оскорбленным – почти всегда.

И все же тем немногим сестрам, с которыми пересекались ее пути, она не нравилась. Грауэл и Барлог утверждали, что сестры Макше ее боятся – как и сестры Акарда.

– Ладно. Показывай, куда идти. Постараюсь вести себя прилично.

Грауэл велели остановиться перед дверью внутренней обители, большого центрального сооружения, открытого лишь в дни празднеств и обрядов. Марика слегка дотронулась до локтя Грауэл, сдерживая возможный гнев. Грауэл в ответ обреченно пожала плечами и, как показалось Марике, едва заметно шевельнула ушами. Лишь те, кто хорошо знал Грауэл, могли понять, что происходящее ее даже слегка веселит.

Что замышляла Грауэл? И где ее винтовка? Она не расставалась с оружием с тех пор, как получила его от Багнела, даже спала с ним – настолько ценила. Ее привычка постоянно носить оружие многих пугала, становясь поводом для пересудов.

Марика едва не оглянулась, и лишь прирожденная хитрость ее от этого удержала.

Две силты провели ее в большое, тускло освещенное помещение. Здесь не было электричества – лишь подрагивающее на холодном сквозняке пламя свечей, как и полагалось в местах, где силты занимались магией. Электромагнитная энергия мешала их способностям.

Именно в этом зале совершались самые важные ритуалы Рюгге. До этого Марика бывала здесь лишь как темносторонняя. Сам по себе он не представлял ничего особенного, оставаясь обычным символом власти.

В зале ждали два десятка высокопоставленных силт, молча сидевших на высоких табуретах. Лишь случайные подергивания неосторожно высунувшихся из-под одежды хвостов свидетельствовали о том, что за спокойствием холодных, словно обсидиан, глаз скрываются недобрые мысли. И все взгляды были устремлены на Марику.

Она испугалась намного меньше, чем ожидала.

Среди силт ходили несколько работниц-служанок, разнося напитки и закуски. К Марике подошла одна с подносом в лапах – древняя старуха с уродливыми проплешинами на месте облезшей шерсти, подволакивавшая негнущуюся правую ногу. Марика отмахнулась от нее, но ее застиг врасплох исходивший от меты запах. В нем чувствовалось нечто знакомое…

– Соблюдай приличия, щена, – тихо проговорила служанка и заковыляла к буфету, где ей, похоже, полагалось находиться.

Барлог!

Барлог. С негнущейся ногой. А Грауэл пришла без своего сокровища.

С помощью винтовки Барлог могла перебить половину силт в зале, прежде чем кто-либо успеет пустить в ход колдовство.

Марику порадовала изобретательность Грауэл и Барлог. Но это не прибавило ей уверенности, что она справится со всеми тонкостями предстоящего допроса.

Из всех силт в зале Марика узнала только двух – Зертан и Мораган. Повернувшись к старшей, Марика исполнила подобающий приветственный ритуал. Следовало показать Барлог, что она вполне способна соблюдать приличия.

– Это та самая из Акарда? – спросил скрипучий голос.

– Да, госпожа.

Старейшина, поняла Марика. И более молодая, чем она ожидала, – крепкая коренастая мета с седеющей шерстью и диковатым взглядом. Вроде Горри, когда та еще была в своем уме. Сестра, которая была охотницей в неменьшей степени, чем силтой, к тому же охотницей весьма свирепой.

– Я думала, она старше. И покрупнее, – сказала старейшина, вторя мыслям Марики.

– Она действительно молода, – ответила Мораган, и Марика отметила про себя, что старуха уже не выглядит сонной, а напротив – вполне ожила.

Табурет Мораган стоял между Зертан и старейшиной, на дюйм ближе к последней, подчеркивая близость к столь важной персоне.

– Мы не знаем, что с ней делать, – сказала старшая Зертан. – Ее история выглядит в лучшем случае отталкивающей. Она – удивительно сильная дикарка, случайно обнаруженная четыре года назад. Акард принял ее вскоре после первых вторжений кочевников в Верхний Понат. Ее селение захватили одним из первых. Похоже, она без всякого обучения, чисто инстинктивно призвала на помощь тьму и убила нескольких дикарей. Ее скрытые способности настолько встревожили некоторых сестер, что ее прозвали Джианой, по имени мифологической легендарной посланницы рока. Сестра Горри, широко известная в Сообществе до того, как возникла необходимость отправить ее в ссылку…

«Джиана! – закричал призрак в голове Марики. – Посланница рока!»

– Зертан, – послышалось холодное предостережение старейшины.

Зертан слегка сменила тему:

– Горри крайне не любила эту щену. В каком-то смысле Горри была права. Марика дважды оказывалась почти единственной выжившей после чудовищных катастроф, постигших тех, кто ее воспитывал. Горри очень ее боялась, но при этом была ее наставницей, так что обучение оставалось в лучшем случае бессистемным. Однако имеются надежные сведения, указывающие на то, что она овладела способностью управлять самыми темными сущими, подчиняя их своей воле.

Та, кого они обсуждали, все больше злилась. Лишь холодный взгляд Барлог помогал держать язык за зубами.

– Зертан, – снова сказала Градвол, – достаточно. Я видела все твои отчеты, и не только. – Слова ее, похоже, застигли врасплох старшую Макше. – Можешь рассказать мне что-нибудь новое? Что-нибудь, о чем я не знаю? Как она относится к сестринству?

– Понятия не имею, – призналась Зертан после затянувшейся паузы. – Но это не важно. Все чувства щены – лишь глина, из которой наставница…

Градвол не воспользовалась неловкостью Зертан, вместо этого зашла с другой стороны:

– Старшая Кеник докладывала мне о состоянии дел в Акарде незадолго до его гибели. В числе прочего мы обсуждали дикую щену-силту по имени Марика. Эта самая Марика, хотя ей всего четырнадцать, отправила на тот свет несколько сотен метов. Старшая Кеник боялась ее не меньше, чем Горри. Если можно так выразиться, эта Марика – Бестрей или Жорек в зародыше, но без умственных отклонений, свойственных этим двум темносторонним. Старшая Кеник знала Бестрей и Жорек до того, как отправилась в ссылку. Она наблюдала за Марикой четыре года и вполне могла дать щене разумную оценку.

Градвол сошла с табурета и окинула взглядом собравшихся:

– Какое имеет значение, что думает о Сообществе некая щена? Есть два существенных момента – доверие и личная преданность. Несмотря на все злословие и клевету, Сообщество Рюгге держится на доверии. Мы знаем, что никто из нас не угрожает друг другу. Мы знаем, что ни одна сестра не причинит добровольно ущерб общине. Наши подчиненные знают, что мы обеспечиваем им защиту и пропитание. Но Марика во все это не верит. Почему? Потому что ее селение, как и сотни других, сокрушили дикари, нападения которых сестринство Рюгге обещало отражать. Потому что на ее жизнь всерьез покушались. Потому что никто не научил ее, что интересы Сообщества превыше всего.

Речь Градвол напоминала словоизлияния какой-нибудь Мудрой перед советом в день празднества. Чем дольше Градвол говорила, тем меньше слушала Марика, у которой возникало все больше подозрений. Шла некая игра среди силт, в которой она была лишь пешкой.

– Что касается личной преданности – мало кто из вас знает, что это, – тяжело проговорила старейшина. – Поставим опыт. Мораган – действуй.

Мораган сошла с табурета и, достав из-под одежды длинный, зловещего вида нож, подала его старшей Зертан.

– Делай что положено, Зертан, – сказала Градвол.

Зертан с неохотой поднялась с табурета и посмотрела на Марику.

А потом метнулась вперед.

Марика ответила мгновенно и инстинктивно, нырнув через лазейку в мир призраков. Схватив одного и мысленным воплем разогнав остальных, прежде чем силты успели их поймать, она швырнула призрака в устремившийся к ней размытый силуэт.

Когда она вернулась в реальность, в зале еще отдавался эхом лай винтовочного выстрела. Зертан падала на пол, куда еще не долетел выроненный нож. Градвол, которую задела пуля Барлог, медленно поворачивалась. Марика взмахнула лапой, успокаивая Барлог, прежде чем та устроит бойню.

Сидевшие на табуретах силты даже не повели кончиком хвоста.

Шла некая игра.

Старейшина Градвол пришла в себя – пуля пролетела на волосок от ее плеча. Ее взгляд встретился с холодным взглядом Марики.

– Я редко просчитываюсь. Но если уж такое случается, то всерьез. – Она прижала лапу к плечу, на ткани ее одежды появилось влажное пятно. – Огнестрельного оружия я не ожидала. Халечк! Позаботься о Зертан, пока она не умерла у нас на глазах.

Силта со знаками различия целительницы сошла с табурета и поспешила к Зертан.

– Личная преданность, – проговорила Градвол. – Даже перед лицом неминуемой гибели.

Она заскрежетала зубами. Рана начала болеть.

Нож Зертан упал всего в нескольких дюймах от носка правого сапога Марики. Она пнула его, отбросив к ногам старейшины.

У Градвол дернулась щека.

– Осторожнее, щена, – прошептала она. – Будь все по-настоящему, твою правую лапу сейчас ждал бы сюрприз.

– Будь все по-настоящему, в этом зале сейчас остались бы в живых только три меты, – убежденно заявила Марика, на мгновение бросив взгляд на нож. – У нас в Понате была поговорка: «Решает сила». – Ей пришлось сказать это на диалекте. Градвол не ответила – возможно, не поняла. – Когда мной пытаются управлять или давить на меня, госпожа, я вынуждена отвечать тем же.

Не обращая на нее внимания, Градвол обвела взглядом все так же сидевших на табуретах силт:

– Собрание выполнило свою задачу. Все так, как я подозревала. Кто-то оказался чересчур беспечен. Кто-то позволил предубеждению возобладать над разумом. Слушайте все! Эта щена заманила в ловушку и уничтожила высокопоставленную сестру из Сообщества Серке. И могу вас заверить – данный факт заслуживает куда большего внимания, чем только что происшедшее.

Градвол посмотрела в глаза Марике. Щена не отводила взгляда, не давая себя запугать. И, несмотря на продолжавшееся состязание в силе воли, она чувствовала в Градвол родственную душу.

– Собрание закончено, – сказала Градвол, не сводя глаз с Марики. – Идите. Все, кроме тебя, щена.

Силты молча покидали зал. Две помогали нести старшую Зертан.

Барлог и Грауэл не двинулись с места.

Однако Брайдик, как заметила Марика, куда-то исчезла. Всегда осторожная и робкая Брайдик.

Что ж, может, оно и к лучшему.

Марика полностью сосредоточилась на мете, достаточно сильной для того, чтобы править столь беспокойным Сообществом, как Рюгге.

Глава шестнадцатая

Градвол взобралась на табурет.

– Садись, если хочешь, – сказала она Марике.

Марика устроилась, скрестив ноги, на полу, по обычаю стай Верхнего Поната. В логове матери не знали, что такое мебель.

– Расскажи мне о себе, щена.

– Госпожа?

– Расскажи свою историю. Мне хочется знать о тебе все, что только можно.

– Ты и так знаешь, госпожа. От своей шпионки Мораган.

– Неужели это было настолько очевидно? – усмехнулась Градвол.

– Мне стало это ясно только теперь.

– Ничто не заменит личного общения. Начни с простого. Расскажи свою историю. Как тебя зовут?

– Марика, госпожа.

– Расскажи мне про Марику. С ее рождения до сегодняшнего дня.

Марика коротко изложила свою биографию, включая первое осознание своего дара, необычно близкие отношения с однопометником Кублином, проблемы с Мудрой логова ее матери и обо всем, что довелось пережить в крепости Акард.

– Интересно, – кивнула Градвол. – Но возможно, было бы еще интереснее, если бы ты мне полностью доверяла.

– Госпожа?

– Ты крайне мало рассказала о том, какая Марика в душе.

Марике стало не по себе.

– Не бойся, щена.

– Я не боюсь, госпожа.

– Лжешь. Мне было столько же лет, сколько тебе, когда я встретилась со старейшиной, и я просто окаменела от страха. Лгать незачем. Я хочу тебе помочь. Ты ведь несчастлива, верно? Только честно.

– Да, госпожа.

– Почему?

Марика полагала, что уже в достаточной степени все объяснила. Возможно, дело было в их слишком разном происхождении. Она принялась бессвязно бормотать, пока терпение Градвол не истощилось.

– К делу, щена. Здесь нет ничьих ушей, кроме моих. И даже если бы и были, сестры не смогли бы покарать тебя за твои слова. Я этого не позволю. И не лги мне. Я хочу знать все о мыслях и чувствах настоящей Марики.

Марика, которой все это уже начало надоедать, осторожно прощупала почву несколькими фразами. Увидев, что Градвол не разозлилась, она продолжала говорить, пока не поделилась всем, что ей не нравилось.

– В точности так, как я и ожидала. Никакой проницательности с самого начала. Я сама не дикарка, но в свое время пережила нечто подобное. Они чуют силу и могущество, и это их пугает. В каком-то смысле у силт не больше мозгов, чем у обычных мет. Они чувствуют, что ты способна их превзойти, и стремятся тебя всеми силами сдержать, чтобы ты не смогла в будущем ими повелевать. Весьма серьезный недостаток общества, сформировавшегося среди силт. А теперь расскажи мне побольше про Акард.

Градвол больше не расспрашивала Марику ни о ее роли в происходящих событиях, ни о чувствах, сосредоточившись на мельчайших подробностях последних дней Акарда.

– Что стало с остальными выжившими? С теми, кто прибыл с тобой на темнолете? В частности, со связисткой и торговцем?

Она произнесла слово «торговец» на диалекте Поната, будто оно было ей незнакомо.

– Брайдик поручили работу в здешнем центре связи, – после некоторого размышления ответила Марика. Заметила ли старейшина вооруженную мечом мету, которая угрожала охранницам за спиной Грауэл, не давая вмешаться? – Меня к ней не пускают. Багнел куда-то исчез. Полагаю, он вернулся к своему братству. Говорят, здесь в Макше есть обитель торговцев.

– Возможно, я сумею связаться с ним через его товарищей.

– А что за темнолет, госпожа?

– Тот самый летающий крест. Это ведь ты была тогда на башне? И мысленно коснулась Норис перед тем, как мы сели?

– Да, госпожа.

– О чем ты тогда думала?

– Я была в восторге, госпожа. Сама мысль, чтобы летать на чем-то подобном… Я летела на таком из Акарда, но многое кажется мне непостижимым.

– И тебе не страшно?

– Нет, госпожа.

– Тебя не пугают сущие?

– Нет, госпожа.

– Хорошо. Пока все, щена. Возвращайся к себе.

– Да, госпожа.

– Твоя жизнь изменится, щена.

– Да, госпожа, – повторила Марика, направляясь к двери.

Грауэл вышла первой. Окинув взглядом коридор, она кивнула. Барлог, пятясь, шла позади Марики, направив винтовку на старейшину.

Никто не обмолвился даже словом.

Перемены начались сразу же. На следующее утро в келью Марики пришла силта, ровесница ее матери, представившаяся как Дортека.

– Я твоя наставница, меня специально выделила старейшина из своей свиты. Старейшина распорядилась организовать для тебя индивидуальную программу. Начнем прямо сейчас.

Дортеке не нравилось новое назначение, но она предпочитала об этом не говорить.

Тем же утром Дортека повела ее в зал для медитации. Они сели на пол, по обеим сторонам стола из того же камня, что и вся обитель, при тусклом свете единственной масляной лампы. Рядом с Дортекой лежала папка с бумагами.

– Твое обучение носило бессистемный характер, – сказала Дортека. – Старейшина хочет, чтобы ты вернулась назад, к самому началу.

– Я буду учиться со щенами?..

– Ты будешь учиться в собственном темпе, независимо от остальных. Там, где тебе хватит прежних знаний, будешь продвигаться быстрее – как сможешь. – Дортека разгладила лист бумаги. – Чем бы ты хотела заниматься в сестринстве?

– Летать на темнолетах, – не колеблясь, ответила Марика. – К звездным мирам.

Дортека весело шевельнула ушами:

– Как и предполагала старейшина. Темнолеты – что ж, вполне возможно. Но звездные миры – нет.

– Почему?

– Мы слишком поздно вышли в мир тьмы. Не там искали. Все звездные миры уже принадлежат другим сестринствам, которые ревностно их охраняют. Даже попытка покинуть планету станет немедленным поводом для Темной войны. И только Темная война может стать причиной, чтобы выйти во тьму. Но этого не будет. У нас нет никого, кто способен бросить вызов.

– Что такое Темная война? – озадаченно спросила Марика. – Никто не желает объяснять.

– На твоем уровне будет сложно понять. По сути, Темная война – это кровавый поединок между ведущими повелительницами кораблей конфликтующих Сообществ. Выжившая получает все спорные права. Темная война случается редко, поскольку она обычно решает судьбу целого Сообщества.

Марика кивнула. Она понимала, что такое кровавый поединок.

– Придет время и для этого, но сперва тебе следует обрести прочный фундамент. Хочешь летать на темнолетах? Что ж, будешь летать, если не потеряешь интерес к тому времени, когда получишь на это право. Сестер, готовых ими управлять, никогда не хватает. Умеешь читать и писать?

– Да, госпожа.

Дортека протянула ей листок бумаги:

– Это наше расписание. Будем менять его по мере необходимости.

Марика просмотрела список:

– Не так уж много остается для сна.

– Если хочешь летать на темнолетах, придется научиться бороться со сном. Если хочешь увидеть свою подругу Брайдик, придется подналечь на учебу.

Дортека положила на стол и подтолкнула к ней еще один листок бумаги, на котором идеальным почерком было написано: «Предлагаемый набор поощрений для дикой ученицы Марики».

– Это старейшина писала?

– Да.

Интерес, который проявляла к ней старейшина, слегка пугал.

На листке изображалась замысловатая схема, в соответствии с которой можно было получить право посетить Брайдик или побывать в городе.

– Как видишь, чтобы посетить подругу, ты должна набрать сто очков. Все они расписаны тут. Право выйти за пределы обители получить несколько сложнее – все зависит от того, насколько меня удовлетворят твои успехи. Если я сочту, что ты выкладываешься не на все сто процентов, тебе никогда отсюда не выйти.

Хитрая старуха Градвол все-таки сумела заглянуть Марике в душу, найдя стимулы, которые заставят ее учиться. Мысль, что она может увидеть Брайдик, вызвала немедленное желание тут же начать. Возможность выбраться в город тоже вызывала определенный энтузиазм, хотя и в меньшей степени.

– Вряд ли я в ближайшее время позволю тебе побывать в городе. Пожалуй, будем накапливать разрешения, чтобы использовать их позже.

– Почему, госпожа?

– На улицах для необученной силты может быть опасно. У нас проблема с самцами-мятежниками. Полагаю, за этим тоже стоит Серке. Так или иначе, на силт нападают. Прошлым летом мы устроили облаву на главарей и отправили их на рудники, но это мало чем помогло. Возможно, к их движению приложили лапу братья – те, кого ты называешь торговцами.

– В стойбищах Верхнего Поната все было намного проще, – заметила Марика.

– Да. Итак, перед тобой расписание занятий и возможные вознаграждения. Устраивает?

– Да, госпожа.

– Ты будешь только учиться. Других обязанностей у тебя нет. Ты готова признать правила Сообщества?

– Да, госпожа. – Марика сама удивилась, насколько ей не терпится. До этого утра ее мало что волновало. – Я готова начать.

– Тогда начнем.

Обучение Марики началось еще до рассвета. Дортека разбудила ее и повела в гимнастический зал, где они занимались целый час. За этим последовала ванна.

Решимость Марики едва не поколебалась. Она уже готова была нарушить обещание слушаться и подчиняться.

Ванна! Меты – по крайней мере, в Верхнем Понате – терпеть не могли воду и никогда не заходили в нее по собственной воле. Лишь когда начинали чересчур донимать насекомые в шерсти…

За ванной последовал поспешный завтрак, а за ним первый в этот день урок – введение в жизнь силт. Обряды и церемонии, догмы и обязанности, а также изучение тайных языков сестринства, в чем Марика вряд ли нуждалась. Она обнаружила, что существуют некие тайные круги сестринства, куда допускают силт по мере того, как те становятся старше и опытнее. До встречи с Дортекой она понятия не имела, насколько от нее отгораживались.

Этот этап учебы она преодолела быстро. Требовалось заучивать наизусть, а память у нее была прекрасная. Ей редко приходилось что-либо показывать больше одного раза.

В гимнастическом зале Марика тоже оставалась непревзойденной. Как и ее мать Скилджан, она отличалась быстротой, силой и выносливостью.

Второй урок проходил в противоположном конце обители. Дортека заставила Марику преодолеть этот путь бегом. Дортека всегда заставляла ее бегать и бегала вместе с ней. Второй урок не настолько зависел от умения запоминать наизусть, поскольку это была математика, где приходилось напрягать ум. Силты обычно предпочитали следовать интуиции.

После математики последовала история сестринства, урок, который Марика прошла за несколько дней. Рюгге было небольшим Сообществом с коротким непримечательным прошлым, ответвлением Серке, добившимся независимости всего семь веков назад. Само поддержание этой независимости стало для Рюгге выдающимся достижением.

История силт уходила в незапамятные времена, на бесчисленные тысячелетия назад, когда все меты жили кочевыми стаями. Древнейшие сестринства существовали задолго до того, как начали вестись Летописи. Большинство силт мало интересовало прошлое. Они жили вечным сегодняшним днем.

Стая Марики вела хронику достижений, именовавшуюся Летописью Дегнанов. Щена гордилась, что та хранилась в логове ее матери. Барлог продолжала вести Летопись, они с Грауэл считали, что пока та существует и обновляется, жива и стая Дегнан. Как исторический документ, Летопись Дегнанов превосходила все, что имелось у сестер Рюгге, – в Сообществе Рюгге история являлась устной традицией, существовавшей главным образом для самооправдания.

Более широкое изучение истории тоже мало чем помогло. Поскольку вопросов у Марики возникало больше, чем ответов. Откуда произошли меты? В древние времена они были стайными охотниками – как теперь кочевники севера – и внешне походили на хищника под названием каг. Но каги были неразумны, и стаями не правили самки. Собственно, самки не правили и в примитивных стаях метов южного полушария, где редко рождались силты. Там самцы охотились наравне со всеми.

В ответ на вопрос Марики Дортека изложила целую теорию:

– Правление самок возникло из-за того, что на севере часто рождались силты. По крайней мере, так я слышала. Примитивные стаи, вроде твоей, объединяются вокруг сильных. Когда сильные слабеют от старости или болезней, их изгоняют. Но силта способна противостоять соперникам, даже если физически слаба. А оказавшись во главе, она будет неравнодушна к тем, кто обладает ее даром. В примитивных стаях, где размножаться могут только доминирующие самки, главенство силт способствует появлению в стае новых.

– В таком случае, – заметила Марика, – какая-нибудь старуха, вроде моей наставницы Горри в Акарде, может удерживать власть до самой смерти. Хотя будет уже не в состоянии ни править, ни принимать разумные решения.

– Да, таков недостаток общества силт, – фыркнула Дортека. – Что бы ни говорила тебе старейшина о доверии и прочем – да, я все это слышала, – нами правит страх, щена. Сообщества возглавляют не самые способные, а самые опасные. Такова, к примеру, Бестрей из сестринства Серке – у нее вообще нет мозгов, но она занимает высокий пост, поскольку непобедима в Темной войне. Она одна из многих, кто не прожил бы долго, лишившись дара.

После общей истории последовал обед, а затем долгие часы попыток обуздать и расширить способности Марики.

Дортека делала все то же самое, что и она, совершенствуясь и становясь образцом, к которому Марика должна была стремиться.

Марика была вполне довольна собой. Впервые после гибели стойбища Дегнанов она чувствовала, что в ее жизни что-то меняется к лучшему.

Программа обучения не имела ничего общего с тем, что приходилось терпеть с Горри. Не было чудовищ, кошмаров, угроз, оскорблений. Весь урок Марика просидела на коврике, закрыв глаза и войдя в транс, в котором ее разум свободно парил без поддержки призраков. Дортека беспрекословно настояла, чтобы Марика избегала сущих.

– Они могут быть коварны, Марика. Как настой чафа. Если станешь слишком часто обращаться к ним за помощью, попадешь в зависимость и уже не сможешь без них обходиться. Они станут способом уйти от реальности. Погрузись в себя, и увидишь, сколько других путей перед тобой открыто.

Марика крайне удивилась, обнаружив, что большинство силт не в состоянии добраться до смертоносных призраков, а тем более ими управлять. Способность проникать на темную сторону принадлежала к числу редких даров. Самым же редким и пугающим было умение управлять гигантами, приводившими в движение темнолеты, – теми самыми, которых она призвала в Акард, чтобы обрушить их смертоносную мощь на кочевников.

Когда она об этом узнала, сердце подпрыгнуло от радости. Она сможет летать!

Полет стал для нее целью, граничащей с навязчивой идеей.

– Когда я смогу начать учиться летать на темнолетах, госпожа? – спросила она. – Не могу дождаться!

– Не скоро. Лишь после того, как изучишь основы всего необходимого, чтобы стать настоящей силтой. Да, старейшина хотела бы, чтобы ты стала летающей сестрой, но мне кажется, она ждет от тебя намного большего. Подозреваю, она планирует для тебя великое будущее.

– Госпожа?

В Акарде велось немало разговоров насчет некоего великого будущего, но никто не желал ничего объяснять.

– Не важно. Сосредоточься и попробуй понять, насколько далеко простирается мысленное касание.

– К кому, госпожа?

– Ни к кому. Просто попробуй. Или тебе нужна определенная цель?

– Она всегда мне нужна.

– Вполне можно было ожидать от самоучки. – Дортека никогда не злилась, даже получая для этого повод. – В том нет необходимости. Попробуй без нее.

Несмотря на то что учеба оставляла мало времени для сна, Марика часто бывала на своей башне. Она смотрела на звезды и оплакивала судьбу, связавшую ее жизнь с сестринством, неспособным до них добраться.

Уроки Дортеки были столь же напряженными, как и уроки Горри, хотя и не столь опасными. Марика инстинктивно – на лету – схватывала знания, делая столь быстрые успехи, что это тревожило ее наставницу. Дортека начала понимать, на что намекала старейшина. Подобный дар в лапах меты с мировоззрением первобытной охотницы, со всеми его жестокими и бескомпромиссными ценностями… Возможные последствия внушали страх.

После ужина Марика обучалась обычным наукам в понимании сестринства Рюгге. Хотя и в них хватало мистицизма, часто раздражавшего Марику, она быстро делала успехи. Ей недоставало лишь умения понять и усвоить принципы все более усложнявшейся математики.

От старейшины последовало распоряжение увеличить отведенное на математику время за счет всяких банальностей, относившихся к жизни сестринства.

Дортека чувствовала себя оскорбленной – для нее силтские формальности значили очень многое. «Мы – это наши традиции», – любила говорить она.

– Зачем это старейшине? – спросила Марика. – Мне все равно. Я хочу учиться. Но почему она так спешит?

– Точно не знаю. Вряд ли бы она призналась, но мне кажется, Градвол подумывает сотворить своего рода освободительницу для Рюгге. Если Серке будут продолжать на нас давить, а зима продвинется дальше на юг, нас сожрут за десять лет. Она не хочет, чтобы ее запомнили как последнюю старейшину Сообщества Рюгге. И она начала осознавать, что тоже смертна.

– Не настолько уж она стара. Я удивилась, когда увидела ее в первый раз. Думала, это будет древняя старуха.

– Нет, она не старая. Но она постоянно слышит за спиной лай Серке. Впрочем, это нас не касается. Мое дело учить, а твое – учиться. Сейчас не имеет значения что, как и почему. Время покажет.

Марика продолжала делать успехи с поражавшей Дортеку быстротой.

– Я начинаю подозревать, – заметила наставница, – что наши сестры в Акарде, сами того не желая, многому тебя научили. В таком темпе ты уже к лету обгонишь сверстниц. Кое в чем ты уже превосходишь многих сестер, считающихся полноправными силтами.

Для Марики многое оказывалось в новинку, но об этом она Дортеке не говорила, боясь напугать наставницу легкостью, с которой постигала науку.

После вечерних занятий следовало подведение итогов дня, которое проводила помощница старшей Макше, силта по имени Паусч. Оно проходило в том же зале, где Марика встретилась с Градвол, и присутствие щены было обязательным. Она старалась держаться как можно незаметнее, и ее терпели лишь потому, что на этом настояла Градвол. Никто не спрашивал ее мнения, а она его и не высказывала. У Марики не было никаких иллюзий по поводу своей роли здесь. Она была пешкой старшей, но не знала, в какой именно игре. Когда заседание заканчивалось, она выскальзывала первой.

Соответственно, она была в курсе разгорающейся вражды с Серке и последних набегов кочевников, получила представление о политике отношений между сестринствами, слышала обо всех их ссорах, ловила слухи об исследованиях далеких звездных миров. Но в основном руководство Макше обсуждало кочевников и становившихся все большей проблемой мятежных самцов.

– Я немного опоздала, – сказала Марика Дортеке. – И не вполне понимаю, почему это такая проблема.

– Этих самцов немного, и на самом деле они не так уж нас беспокоят, – ответила Дортека. – В мировом масштабе никто бы их не заметил. Но они разбойничают в основном на территории Рюгге, особенно в окрестностях Макше. И большая часть их нападений нацелена против гостей Рюгге – они пытаются создать видимость, будто мы слабы и не способны навести порядок в своих владениях. И, как ты можешь догадаться, за этим по большей части стоят Серке. На нас оказывается немалое давление извне, – естественно, за этим стоит Серке. Но мы не можем доказать, что они к этому причастны.

– Если поведение здешних самцов столь необычно… Эти мятежники – из местных? – Спохватившись, она добавила: – Госпожа?

Дортека довольно шевельнула ушами:

– Ты ухватила самую суть. На самом деле они не местные. Наши самцы вполне примерно себя ведут, хотя часто бездействием поддерживают мятежников, не докладывая о том, о чем следовало бы. Иногда они даже настолько смелеют, что предоставляют мятежникам убежище, несомненно сочувствуя их целям.

Цели эти заключались не больше и не меньше как в том, чтобы свергнуть власть силт и полностью их уничтожить. Воистину великие планы, учитывая железную хватку, в которой держали мир Сообщества.

III

Первая попытка Марики навестить Брайдик прошла не лучшим образом. Вызванная из центра связи, та отводила взгляд и, похоже, желала сбежать. Марика удивилась и расстроилась, поскольку прекрасно помнила, кто не подпускал охранниц к двери в критический момент.

– Никто тебя не видел, Брайдик, – сказала она. – Тебе ничто не угрожает. Сомневаюсь, что сами охранницы смогли бы тебя опознать. У них едва не случилась истерика, и они, скорее всего, помнят тебя как демона в девять футов ростом и шесть в плечах.

Вздрогнув, Брайдик уставилась в пол. Марику разочаровало ее поведение, хотя она понимала, чего это тогда стоило Брайдик, рисковавшей всем.

– Я перед тобой в долгу, Брайдик. И я этого не забуду. Так что иди, если боишься считать меня подругой. Но я обещаю, что моя дружба от этого не ослабеет.

Марика вернулась две недели спустя. Уверенности в себе у Брайдик не прибавилось. Огорченная Марика решила, что больше не придет, пока не займет достаточно высокое положение, которое позволит ей чем-то помочь связистке.

Она начала осознавать ценность и полезность власти и часто об этом задумывалась.

После второго короткого визита у нее остался час свободного времени, и она отправилась в свое укромное место на башне.

В Макше приближалась весна. Над городом висел густой дым заводов и фабрик, работавших день и ночь, чтобы выполнить план до того, как рабочим придется отправиться в поля. Из-за сократившегося сельскохозяйственного сезона каждый рабочий должен был трудиться в поле, чтобы посеять, вырастить и собрать достаточный урожай. Иначе город не переживет зиму.

Заканчивающаяся зима была самой суровой в истории Макше, хотя и достаточно мягкой по сравнению с теми, что видела Марика в Верхнем Понате. Но последующие зимы обещали стать еще суровее. Силты Макше нагружали работой подчиненных и всех подвластных им мет, готовя обитель к самому худшему.

Внизу над площадью взмыл темнолет. Острие кинжала развернулось на север. Поднявшись над высокими строениями Макше, он скрылся вдали.

С минуты прибытия старейшины темнолеты поднимались в воздух каждый день, когда позволяла погода. Они выслеживали кочевников, разведывали их укрепления и места встреч, собирали сведения для летней кампании. Сестринство Рюгге не могло напрямую бросить вызов Серке. У них не было для этого ни сил, ни доказательств, которые сочли бы приемлемыми другие Сообщества. И потому старейшина намеревалась победить Серке, истребляя их приспешников.

Градвол была жесткой и неуступчивой метой. Она собиралась удобрить всю северную половину провинции Рюгге трупами кочевников. А если удастся – то и добавить к ним несколько сотен самцов-смутьянов.

Вся обитель предвкушала предстоящую кампанию, но Марика почти этого не замечала, полагая, что Градвол вряд ли потребует ее участия.

Когда Дортека разрешит ей побывать в городе Макше? Ей не терпелось оказаться за пределами обители, забыв на несколько часов о нескончаемом процессе превращения в силту.

Макше был городом поразительных контрастов. Посреди стояла обитель, где все, кроме церемониальных залов, освещалось и обогревалось электричеством. Чтобы набрать воды, достаточно было повернуть рычаг. Отходы выводились с помощью системы канализационных труб. Но за пределами стен обители было мало огней, да и те лишь от свечей или масляных ламп. Жившие там меты брали воду из колодцев или реки. Вся их канализация сводилась к уличным канавам, чье содержимое смывал дождь.

Дождей не было всю зиму.

Меты за пределами обители ходили пешком, не считая редких богачей, которые могли нанять тягловых животных, возницу и повозку у торговцев из Союза Бурой Лапы. Выбиравшиеся в город сестры-силты обычно ездили в изящных паровых экипажах, которые были быстрее любой повозки. Если Дортека отпустит Марику – разрешат ли ей воспользоваться таким экипажем? Вряд ли. Их ревностно оберегали, поскольку они были крайне дороги. Их изготовляло братство торговцев, не входившее в местный Союз Бурой Лапы, и их доставляли извне. Силтам они не принадлежали.

Торговцы не продавали экипажи, лишь сдавали их в аренду, требуя высоких штрафов за повреждения. Марика подозревала, что ими движет желание помешать силтам разобрать машины и выяснить, как те работают.

К каждому экипажу полагался торговец-водитель. Посторонним учиться водить не разрешалось. Самцы, приписанные к машинам обители, жили в небольших казармах напротив главных ворот обители, откуда их можно было вызвать в любую минуту.

Когда свободный час закончился, Марика пошла к Дортеке и спросила:

– Сколько еще очков я должна набрать, прежде чем смогу выйти в город?

– Очки тут ни при чем, Марика. Ты сможешь выйти в город, когда я решу, что ты заслужила награду.

– Ну и как? Заслужила я ее?

Марика ничего не скрывала. Зная, что ее используют как пешку в непонятной игре с непостижимыми целями, она прилагала все усилия, чтобы выжить. Вряд ли Дортека могла требовать от нее большего.

– Возможно, возможно. Но зачем тебе вообще в этот гнойник?

– Чтобы познакомиться с ним поближе. Узнать, что там. Чтобы хоть ненадолго вырваться из этой тягостной тюрьмы.

– Тягостной? Тюрьмы? Из обители?

– Здесь просто невыносимо. Но ты тут выросла и, возможно, не в силах представить себе, что такое свобода.

– Нет, не могу. По крайней мере, не там. Мне приходится ходить в город по делам, Марика. Это отвратительно. И у меня нет никакого желания тащиться за тобой по колено в навозе.

– А зачем это тебе, госпожа?

– Что?

– Тебе вовсе ни к чему идти со мной.

– Если пойдешь ты, пойду и я.

– Зачем, госпожа?

– Чтобы с тобой ничего не случилось.

– Я сама могу о себе позаботиться, госпожа.

– Макше – не Понат, щена.

– Вряд ли в этом городе есть что-то опаснее кочевников.

– Меня беспокоит не физическая опасность, Марика. Меня беспокоит твой разум.

– Госпожа?

– Тебе меня не одурачить. Ты пока еще не силта. И ты вовсе не безобидная усердная ученица. В твоих глазах кроется тьма.

Марика помедлила, тщательно сдерживая злость:

– Не понимаю, госпожа. Другие говорили мне то же самое. Некоторые называли меня посланницей рока. Но я не считаю себя какой-то особенной. Как может город повредить моему разуму? Внушит опасные мысли? У меня хватает и своих. И я сама способна составить свое мнение, как бы меня ни пытались убедить. Или мне повредит, если я увижу, как тяжко живется невольникам Рюгге, чтобы мы, силты, могли существовать со всеми удобствами? Это я и так видела со стены.

Дортека не ответила, тоже борясь с охватившей ее злостью.

– Если уж мне необходимы компания и защита, пошли со мной состайниц, Грауэл и Барлог. Уверена, они с радостью выполнят твое распоряжение.

Дортека не уловила ее сарказм.

Они с Грауэл и Барлог не ладили со дня столкновения со старейшиной. Обе охотницы изо всех сил старались показать свою преданность Сообществу. И Марике не хотелось, чтобы они столь быстро сдались.

– Я подумаю. Если ты настаиваешь на том, чтобы пойти в город.

– Мне очень этого хочется, госпожа.

Раздвинулись огромные створки ворот, и Грауэл с Барлог осторожно шагнули наружу. Марика последовала за ними, удивившись их нежеланию выходить из обители.

– Ты должна вернуться до темноты, Марика, – послышался за спиной голос Дортеки. – Иначе больше не выпущу.

– Да, госпожа. Идем! – Она побежала вперед, радуясь обретенной свободе. Грауэл и Барлог с трудом могли за ней угнаться. – Разве не здорово?

– Тут воняет, – сказала Грауэл. – Они живут среди собственных нечистот.

– Куда ты? – спросила Барлог.

Сразу же стало ясно, что у Марики на уме вполне определенная цель.

– К торговцам. Взглянуть на их летающие машины.

– Следовало догадаться, – проворчала Барлог. – Не так быстро. Мы не столь молоды, как ты, Марика. И вообще, что это за навязчивая идея насчет полетов? Меты не созданы для них. Марика! Ты можешь бежать помедленнее?

Марика оглянулась. Охотницам мешали бежать громоздкие длинные винтовки.

– Зачем они вам?

Она знала, что Грауэл предпочитает оружие, полученное от Багнела.

– Таков приказ, Марика. Простой, недвусмысленный и зловещий. Кое-кто из силт рассчитывает, что тебя там убьют. И хоть какое-то подобие охраны у тебя есть лишь потому, что к тебе благосклонна старейшина.

– Подобие?

– Охрана любой другой силты состояла бы самое меньшее из шести мет – если бы та настолько сошла с ума, что отправилась бы пешком. И вооружены они были бы куда лучше. Нас отпустили с тобой, потому что в случае чего жалеть о нас никто не станет.

– Глупо. С тех пор как мы здесь, ни на кого не нападали. Думаю, все это просто страшилки. Вроде старого доброго граукена в кустах.

– И тем не менее никто не глуп настолько, чтобы ходить по этим улицам пешком, Марика.

Марике не хотелось спорить. Ей хотелось увидеть воздушные корабли, и она рвалась вперед. Торговцы строили машины, способные летать. Она видела их на учебных лентах и издали с башни, но картинки на видеоэкране или далекие точки в небе мало о чем ей говорили. Летное поле слишком далеко от обители, чтобы рассмотреть его с башни.

Когда Марика оказалась возле ограды, окружавшей территорию торговцев, в небе кружил самолет. Спикировав, он опустился на землю, прокатился по длинной бетонной полосе и с металлическим лязгом остановился. Марика взглянула на Грауэл и Барлог, – похоже, ничего подобного они прежде не видели. Прислуга силт мало что знала об окружающем мире, а воздушным кораблям торговцев не позволялось летать вблизи обители.

С той же невозмутимостью охотницы могли наблюдать за садящимися на труп стервятниками.

– Давайте подойдем ближе, – сказала Марика и рысью побежала вдоль ограды к группе строений.

Грауэл и Барлог поспешили за ней, оглядываясь на самолет и два больших транспортных дирижабля, покоившиеся на опорах в дальнем конце бетонной полосы.

Марика была уверена, что преимущество силт заключается в возможности делать все, что угодно, в то время как обычные меты лишь скрежетали зубами и терпели. Ворвавшись в открытую дверь, она пробежала мимо стола, где таращился в видеоэкран сонный торговец, промчалась по длинному коридору и выскочила на поле, не обращая внимания на удивленный возглас за спиной. А затем – направилась к грузовым кораблям.

Ближайший показался ей настоящим чудовищем, от его размеров бросало в дрожь.

– Ого, – наконец проговорила Грауэл, замедляя бег. Марика остановилась, дожидаясь охотниц. – Во имя Всеединого, – выдохнула Грауэл. – Он же величиной с гору.

– Да. – Марика начала объяснять, как устроен дирижабль, но, увидев, что охотницы не понимают, сказала: – Он мог бы забрать всю стаю Дегнан. Вместе со стойбищем и прочим. И еще осталось бы место.

У гондолы корабля трудились несколько техников из числа торговцев. Один заметил троицу гостей и что-то крикнул остальным. Некоторые уставились на них, но большинство разбежались, что позабавило Марику.

Пузатый бок дирижабля уходил вверх, так что Марике пришлось задрать голову. Увиденное потрясло ее не меньше Грауэл и Барлог. Она подозвала самца, который то ли оказался чересчур смелым, то ли слишком окаменел от страха, чтобы сбежать, и тот неуверенно подошел.

– Что это за корабль, торговец?

Казалось, будто его озадачило последнее произнесенное на диалекте слово, но смысл вопроса до него дошел.

– «Покоритель Зари».

– Про этот я не знала. Он такой огромный. Я думала, это «Звездный Лепесток».

– Нет, «Звездный Лепесток» намного больше. Слишком большой, чтобы поместиться на здешних опорах. Обычно на пограничье прилетают лишь корабли поменьше.

– Пограничье? – переспросила Марика, ошеломленная размерами корабля.

– Макше – край света. Последний форпост цивилизации. Через десять миль отсюда начинается Третья технозона, а дальше еще хуже.

Он шевельнул ушами и оскалился, давая понять, что шутит.

– А я-то думала, это я родом с последнего форпоста, – усмехнулась Марика. – С северных рубежей Второй технозоны. – Если бы удалось преодолеть благоговейный страх торговца перед ней, возможно, он бы рассказал кое-что интересное. Она знала, что большинство метов считают Макше краем света, – это был самый северный город в бассейне реки Хайнлин, крайняя точка, куда ходили баржи, и самая граница Четвертой технозоны, где разрешались машинные технологии. По сути, он возник для обслуживания и поддержки торговли с обширными дикими северными территориями Рюгге выше по течению Хайнлин. – Что ж, дикость – понятие относительное. Что касается нас, то мы вполне цивилизованные. Это они – дикари. Идем, Барлог, Грауэл.

– Куда вы? – проскулил торговец. – Эй! Вам туда нельзя.

– Просто хочу заглянуть в кабину, – ответила Марика. – Обещаю, что не буду ничего трогать.

– Но… погодите…

Марика взобралась по лесенке в гондолу корабля. После некоторой паузы за ней последовали Грауэл и Барлог. Они дрожали, и лишь гордость не позволяла им отступить. Охотницы Дегнанов не знали страха.

«Покоритель Зари» был грузовым дирижаблем. Оборудования на нем было немного, чтобы уменьшить массу и увеличить грузоподъемность. Но даже при этом кабина ошеломляла разнообразием шкал и циферблатов, рычагов, клапанов, переключателей и кнопок.

– Ничего не трогайте, – предупредила Марика Грауэл и Барлог, специально для техника, который отказался оставить их без присмотра. – Не хотелось бы, чтобы эта зверюга нас унесла.

Охотницы озирались вокруг, сжимая в лапах оружие. Марика озадаченно смотрела на них. Они больше не были невежественными жительницами Поната, и перед ними открылась куда более обширная вселенная метов. Пора было как-то приспосабливаться.

Марика не слишком долго восторгалась увиденным. «Покоритель Зари» ее разочаровал, хотя она толком не могла понять почему.

– Я уже достаточно посмотрела. Пойдем взглянем на корабли поменьше.

Она спустилась по лесенке следом за техником, каждый шаг которого выдавал тревогу. Ее это даже слегка забавляло – она все лучше училась читать язык тела.

Неладное она почувствовала лишь на последних ступенях лестницы. А потом было уже слишком поздно.

Из-под корабля выбежали вооруженные торговцы. Грауэл и Барлог взяли оружие на изготовку, закрыв собой Марику.

– Что такое? – бросила Марика.

– Тебе здесь не место, силта, – сказал какой-то самец. – Ты вторглась на территорию братства.

Нервы Марики натянулись струной, но она лишь взглянула самцу в глаза с надменностью, присущей старшей.

– Я хожу где хочу, самец, – заявила она. – И веди себя прилично, когда говоришь с…

– Слишком много на себя берешь, щена. Никто не может ступить на территорию братства без разрешения управляющих.

Он был прав. Марика поступила опрометчиво. Между Рюгге и торговцами существовал договор, о чем она в порыве энтузиазма позабыла.

И тем не менее упрямство не давало ей отступить, толкая на риск.

– Лучше вели этим самцам убрать оружие. Я не хочу никому причинять вреда.

– У меня двадцать стволов, щена. У тебя, как я вижу, два.

– Ты разговариваешь с темносторонней. Я могу прикончить многих из вас, прежде чем кто-то успеет нажать на спуск. Хочешь умереть с вырванным сердцем, самец?

Торговец злобно оскалился, готовый объявить ее слова блефом. Судя по позе Грауэл, подруга считала, что только сумасшедшая способна так злить самца, из-за чего все они могут погибнуть впустую.

Марика на мгновение задумалась: почему она пытается разозлить каждого, кто бросает ей вызов?

– Посмотрим. – Торговец махнул лапой.

Марика ощутила странное покалывание, подобное тому, что она испытывала возле оборудования связи. На нее нацелилось нечто электромагнитное – она заметила в задних рядах торговца, который направлял на нее какую-то коробочку.

Уйдя в себя через лазейку, она поймала призрака, сжала его в быстро вращающийся шарик и швырнула в потроха коробочки. На ее глазах сущий разорвал в клочья провода и стекло.

Вернувшись в реальность, она успела увидеть, как коробочка разлетается на части, и услышала удивленное тявканье техника, который поднес ко рту окровавленную лапу.

Пальцы напряглись на спусковых крючках. Главный торговец не скрывал крайней тревоги.

– Видели? – спросила Марика.

– Стойте! Стойте! – послышался вдали крик.

Все повернулись.

По взлетной полосе бежали еще несколько самцов. Один показался Марике знакомым.

– Багнел, – тихо проговорила она, облегченно вздохнув.

Возможно, ей все же удастся избежать последствий собственной глупости. Но за надеждой пришла тревога: что будет, когда о случившемся узнают в обители? Наверняка на ее поведение пожалуются. Говорили, что торговцы весьма воинственно защищают свои права, за обладание которыми боролись много лет, и готовы за них сражаться с оружием в лапах.

Марика слегка удивилась, поняв, что больше боится Дортеку, чем опасается за собственную жизнь.

Некоторые торговцы опустили оружие. Расслабились и Грауэл с Барлог, хотя все еще держали винтовки наготове.

К ним, запыхавшись, подбежал Багнел:

– Тимбрук, что тут происходит? – Он уставился на Марику. – Ха! Собственно, я о тебе и подумал, когда мне рассказали. Привет, Марика. – Багнел встал между ней и самцом, которого назвал Тимбруком. – Может, немного успокоимся, меты? Уберите оружие, а то вдруг кто-то случайно пострадает.

– Багнел, они нарушили… – возразил Тимбрук.

– Само собой. Но ведь это никому не повредило?

– Не в том дело…

– Да-да, конечно. Ладно, Тимбрук, если им так уж хочется пострелять – можно с этим и повременить. Опустите оружие и послушайте меня. Я знаю эту сестру. Она спасла мне жизнь в Понате.

– Спасла жизнь? Да брось. Она всего лишь щена. Или это та самая, которая?..

– Да. Та самая.

Тимбрук судорожно сглотнул ком в горле. Глаза его округлились, и он в страхе уставился на Марику, которой стало не по себе. Дважды его взгляд падал на группу зданий в северном конце поля, но тут же гневно возвращался к Марике.

– Спокойно, братья, – наконец проговорил он. – Спокойно. Поставьте оружие на предохранитель.

– Грауэл, Барлог, вольно! – велела Марика. – Оружие на предохранитель!

Грауэл этого не хотелось – каждый ее мускул был напряжен, повинуясь с трудом сдерживаемому инстинкту «беги или сражайся». Но она все же исполнила приказ, хотя в глазах ее пылала ярость.

Барлог лишь облегченно вздохнула.

Ее примеру последовал и Багнел.

– Хорошо. Может, теперь поговорим? Марика, о чем, во имя Всеединого, ты думала, решив явиться сюда? Здесь нельзя разгуливать, будто у себя дома. Это договорная территория. Тебе этого не объяснили?

– Знаю, глупо вышло. – Она подошла ближе и заговорила тише. – Я только хотела посмотреть, что тут и как. А когда увидела воздушные корабли, потеряла голову от восторга и обо всем позабыла. Мне просто хотелось взглянуть. А потом эти самцы… – Она замолчала, поняв, что ее слова могут показаться неразумными и вызывающими.

Багнела это позабавило, но вслух он лишь сказал:

– И зачем же было так… впрочем, понятно. Тебя учили, но только одному – быть силтой. В смысле, такой, как это понимают силты, – холодной, высокомерной, бесчувственной. Не важно. Как говорится, силта всегда останется силтой. Тимбрук, все закончилось. Вам тут больше нечего делать. Забудьте обо всем. Никаких отчетов. Никаких формальных протестов. Ясно?

– Багнел…

Багнел сделал вид, будто не услышал.

– Я обязан тебе жизнью, Марика. Если бы не ты, я стал бы мясом в брюхе кочевников. И я отплачу тебе часть долга, простив нарушение. Уверен, твои старшие много чего бы тебе сказали, узнай они об этом, – усмехнувшись, добавил он.

– Наверняка. Спасибо.

Тимбрук и его товарищи пошли прочь, то и дело оглядываясь, – кроме самца, пытавшегося воспользоваться коробочкой. Несмотря на рану, он сгорбился над остатками устройства, трогая их пальцем и качая головой. Вид у него был ошеломленный и расстроенный.

– Идем, – сказал Багнел, направляясь к зданиям, через которые Марика до этого прорвалась на поле.

– Чем ты тут занимаешься? – спросила она.

– Меня сюда назначили. Исполняю обязанности помощника начальника службы безопасности. Я настолько хорошо справлялся с работой безопасника в Критце, что мне доверили намного более важный пост.

Багнел не скрывал сарказма, но Марика не могла понять, кому тот адресован. Самому себе? Или старшим, которые поручили работу?

– Так вот чем ты там занимался? Я с самого начала чувствовала, что ты не простой торговец из тех, что бродят по лесам с мешком за спиной.

– Моя работа заключалась в том, чтобы защищать крепость и руководить вооруженными операциями в ее регионе.

– Значит, это ты был во главе охотничьего отряда, когда мы встретились в первый раз?

– Да.

– Я думала, главным был старик Хронен.

– Знаю. Мы хотели, чтобы ты так считала. Но на самом деле он был всего лишь нашим проводником. Он всю жизнь провел в Верхнем Понате и, думаю, знал по имени каждый камень и куст.

– Он был другом моей мамы. По крайней мере, настолько, насколько вообще можно говорить о друзьях среди самцов.

К удивлению Марики, Багнел протянул лапу и слегка коснулся ее плеча:

– Не оставляют воспоминания, да? Мы столько всего потеряли. А те, кто никогда там не был, лишь отмахиваются.

Марика внезапно вытянулась в струнку:

– Можно мне взглянуть по дороге к воротам на те самолетики?

Багнел вопросительно посмотрел на нее.

– Я все равно уже совершила преступление, – ответила она. – Хуже уж точно не будет.

– Ладно. – Он свернул к пяти самолетам с пропеллерами.

– Это «жала», – сказала Марика, когда они подошли ближе. – Приводятся в движение однорядным девятицилиндровым радиальным двигателем с воздушным охлаждением, который развивает мощность в тысячу восемьсот метовских сил. Максимальная скорость – двести десять. Обычная крейсерская скорость – сто шестьдесят. Они не слишком быстрые, но способны нести очень большой груз. Это боевой самолет. С кем сражаются торговцы, Багнел?

– Ты меня удивляешь. Откуда ты все это узнала? Мы сражаемся со всеми, кто на нас нападет. В мире осталось множество диких мест, даже здесь, в высших технозонах. На силу всегда есть спрос.

– А эти самолеты против кого? Против кочевников?

– Нет. Возможно, мы снова займем наши форпосты, если Рюгге прогонят кочевников, но помогать им мы не станем.

– Почему? Союз Бурой Лапы пострадал больше нас, если не считать погибшие стаи. Ваши форты вдоль всей реки Хайнлин…

– Таков приказ, Марика. И понять я его не пытаюсь. Полагаю, это политика. Ты выбрала неподходящее сестринство в неподходящее время, малышка. Против Рюгге сплотились серьезные силы.

– Серке?

– В числе прочих. Они заметнее всего, но действуют не в одиночку. Впрочем, это только между нами. От меня ты этого не слышала.

– Ты не сообщил мне ничего нового. Хотя интересно, почему так. Никто не беспокоил Рюгге с тех пор, как они отделились от Серке. Почему сейчас?

– Может, Рюгге и не сильны, Марика, но они богаты. Бассейн Хайнлин изобилует богатствами. Хватит одних изумрудов с Жотака. Мы, торговцы Союза Бурой Лапы, неплохо зарабатываем, продавая всякий хлам за изумруды.

Марика вспомнила времена щенячества, когда торговцы приходили в Верхний Понат пешком или ведя в поводу единственного реймгрита. И обменивали железные орудия, книги, бусы, цветастые куски материи и прочее на прозрачные зеленые камни или шкуры отеков. Каждый год Хронен, друг ее матери, приходил в стойбище Дегнанов, принося драгоценные орудия, весело болтал со щенками, а потом уходил, унося целое состояние.

Дегнанов подобный обмен вполне устраивал. Алмазы мало ценились на пограничье. Шкуры отеков считались лучшими по сравнению с другими мехами, но то, что можно было получить в обмен, перевешивало их ценность.

Багнел назвал товары на обмен «хламом». И по-своему он был прав. Наконечники для стрел, топорища, мотыги, молоты, грабли – все это можно было дешево и помногу производить на заводах Макше. За один изумруд можно было купить несколько повозок этого добра. А книги, на которые стая копила несколько сезонов, массово печатались в городских типографиях.

– И именно поэтому Понат держат в дикости?

Меты редко покидали родные места, кроме торговцев и силт, предпочитавших не распространяться о том, что им известно. Скилджан наверняка пришла бы в ярость, узнав, что сокровища, которые она приобретала для стаи, торговцам ничего не стоили. Она бы сочла подобное грабежом, еще одним примером прирожденного вероломства самцов.

– Отчасти. А отчасти потому, что силты боятся слишком знающего населения, свободного движения технологий. Ваши Сообщества не выжили бы в мире, где свободно распространяются богатства, информация и технологии. И у нашего братства возникли бы проблемы. Нас мало, а силт еще меньше. Мы правим всем, поскольку именно такие законы и традиции сформировались за многие века.

Они обошли вокруг боевого самолета. Марике от его вида становилось не по себе, как и от вида «Покорителя Зари». Вряд ли для торговли Макше требовался столь огромный воздушный корабль. Здесь что-то нечисто. Возможно, именно этим объяснялась враждебность Тимбрука.

– Главный недостаток «жала» – ограниченная дальность полета с полной загрузкой, – продолжала излагать Марика.

– Верно. Но где ты все это узнала, Марика? Могу поспорить – все, что ты мне рассказала, знают только те, кто сам летает на этих зверюгах.

– Из учебных лент. Я собираюсь летать на темнолетах, так что изучаю все, связанное с полетами. И про дирижабли я тоже все знаю.

– Сомневаюсь. – Багнел бросил взгляд на «Покоритель Зари».

– Но вот эти машины… – Марика показала на длинные яйцевидные силуэты в тени здания в дальней от города стороне. – Мне они незнакомы.

– Это транспорты на воздушной подушке. В Четвертой технозоне они не вполне законны, но пока они в пределах договорной территории, все в порядке. Ты едва не застигла нас на месте преступления, когда мы впервые встретились.

– Тот шум и запах… И Архдвер тогда разозлилась. Двигатели и выхлопные газы. Ну конечно.

– В каждом форте братства есть несколько таких для экстренных случаев. В основном для поспешного бегства. Помнишь следы, ведшие из Критцы? Когда я говорил, что некоторым братьям удалось бежать? Это были те самые транспорты. Они оставляют в снегу отчетливый след.

Он продолжал объяснять, как работают машины. Марика без труда схватывала все на лету.

– Выходит, я многого пока не знаю, – сказала она.

– Несомненно. Мы все многого не знаем. Позволь дать тебе совет. Старайся представить более общую картину, прежде чем снова поддаться минутному порыву.

– Что?

– Отношения между Союзом Бурой Лапы и сестринством Рюгге сейчас весьма напряженные. Наши управляющие отказались помочь отвоевать захваченные кочевниками провинции. А еще не желают предоставить в аренду боевые самолеты, которые требует Рюгге. Я даже не пытаюсь понять почему. Для нас это была возможность крупно заработать.

– Понятно. – Марика снова взглянула на боевой самолет. Двухместный биплан с открытой кабиной, с двумя пушками, стрелявшими через пропеллер, четырьмя пушками на крыльях и единственным поворотным орудием, из которого мог стрелять назад второй пилот. – Мне бы хотелось летать на таком, – сказала она.

В лентах упоминалось о возможностях, которые не могли сравниться ни с каким темнолетом.

– Да, это был бы интересный опыт, – согласился Багнел.

– Ты летаешь?

– Да. Если вдруг потребуется пустить в ход самолет, я буду запасным пилотом.

– Подними меня в воздух.

– Марика! – бросила Грауэл.

– Похоже, ее отвага не знает границ, – усмехнулся Багнел.

– Марика, – повторила Грауэл, – это уже слишком. Может, ты и силта, но мы все равно силком потащим тебя в обитель.

– Не сегодня, Марика, – сказал Багнел. – Я не могу. Может, в другой раз. Приходи потом. Вежливо спроси меня у ворот, и, может, тебя пропустят – без всей этой суеты. Сейчас же, думаю, тебе лучше уйти. Пока Тимбрук не решил действовать через мою голову и не получил разрешения тебя пристрелить.

Багнел зашагал к зданиям у ворот. Марика последовала за ним, беспокоясь о неприятностях, которые наверняка ждут ее дома.

– Впрочем, вряд ли твои сестры сильно расстроились бы, если бы Тимбрук с тобой разделался. У тебя до сих пор вид обреченной чужачки.

– У меня в самом деле проблемы с силтами, – призналась Марика. – Но старейшина взяла меня под защиту.

– Вот как? Повезло тебе.

У ворот они расстались. Багнел пожелал ей всего хорошего и пригласил вернуться при более благоприятных обстоятельствах.

Марика помедлила, окинув взглядом поле и посмотрев вслед Багнелу, который целеустремленно шагал к далеким строениям. Она взглянула на здания на севере, и ее пробрал холод до дрожи.

– Идем. Немедленно возвращаемся в обитель, – сказала Грауэл не терпящим возражений тоном.

Марика не протестовала, хотя возвращаться ей не хотелось. Следовало дорожить доброй волей Грауэл и Барлог, единственных надежных союзниц.

Глава семнадцатая

Сразу от ворот Марика отправилась на свою башню и уселась там, глядя на территорию торговцев. Над той в небе парили несколько точек.

К ней подошла мрачная Грауэл.

– Похоже, у нас неприятности, – сказала она.

– Что, они уже подали протест? Быстро.

– Нет, другие неприятности. У нас дома. Кто-то побывал в нашем жилище.

– Вот как?

– Мы вернули оружие, которое нам выдали, а потом поднялись к себе, чтобы немного прибраться. Моя винтовка пропала.

– Только она?

– Да. Кто-то открыл и слегка сдвинул с места Летопись Дегнанов. И все.

– Старейшине следовало бы проводить здесь больше времени, а не просто обещать, будто она станет это делать.

Марика заметила, что в отсутствие Градвол к ней относятся намного холоднее. Ей хотелось, чтобы старейшина перебралась в Макше на самом деле, а не только номинально. Несмотря на все заявления, та лишь наносила редкие визиты, обычно без предупреждения.

– Я не потерплю вторжения в мое личное пространство, Грауэл. Никто во всем Сообществе не должен страдать от подобного. Отойди и оставь меня ненадолго в покое.

Скользнув в лазейку, Марика нашла достаточно сильного призрака. Подчинив его, она стала обыскивать обитель, начав с тех мест, где, по ее мнению, вероятнее всего могло оказаться пропавшее оружие.

Поиски заняли несколько минут. Винтовка нашлась в арсенале обители, где, как заявляли некоторые сестры, ей и было место. Две силты разбирали ее на части.

Марика вернулась в тело:

– Идем.

– Ты ее нашла? Так быстро?

– Собственно, ее никто не прятал. Она в арсенале. Мы ее заберем.

– А я ведь была там несколько минут назад.

Дверь арсенала оказалась заперта. Марике не хватило терпения. Вместо того чтобы скрестись, ждать, просить разрешения войти, спорить, она вновь призвала призрака и сжала его, так же как в тот раз, когда уничтожила электронную коробочку торговца. Втолкнув призрака в замок, она превратила металл в пыль.

Шум услышали силты. С испуганным и виноватым видом они уставились на Марику, ворвавшуюся в помещение, где на столе лежала разобранная винтовка Грауэл. Одна силта начала что-то говорить, но Марика заставила призрака слегка коснуться ее души.

– Грауэл, собери винтовку обратно. Эй, ты, где боеприпасы? Немедленно отдай их мне.

Сестра, к которой обращалась Марика, попыталась возразить, но, увидев ее оскал, передумала и собрала лежавшие в ящике боеприпасы. Положив их на стол, она отступила как можно дальше к стене.

– Это приказ Паусч, – выдавила она. – Тебе грозят серьезные…

– Думаешь, меня это сильно волнует? – огрызнулась Марика. – Запомни, а может, даже расскажи другим: следующая мета, которая войдет в мое жилище без приглашения, узнает, насколько я на самом деле свирепая дикарка. Мы изобрели ряд весьма захватывающих пыток, чтобы вытягивать из кочевников все, что нам нужно знать.

Грауэл едва слышно выругалась.

– Все на месте?

– Да. Но они кое-что напутали. Мне потребуется еще пара минут.

Марика продолжала яростно смотреть на двух сестер, съежившихся под ее взглядом. Наконец она услышала, как Грауэл защелкивает магазин и загоняет патрон в ствол.

– Готово?

– Готово, – ответила Грауэл, наводя прицел оружия на силт. Ее злобный оскал поверг их на грань паники. – Полагаю, следует их поблагодарить за то, что почистили винтовку. Хоть какая-то польза.

– Тогда поблагодари их. И пошли отсюда.

Градвол, может, и не жила в Макше, но оставила след своей лапы. Прибывали темнолеты с сестрами Рюгге, говорившими с экзотическим акцентом. Они задерживались лишь для того, чтобы отдохнуть, поесть и еще больше нагрузить летающие кресты. Некоторые темнолеты взлетали столь нагруженными метами и снаряжением, что выглядели явившимися из худших кварталов города.

– Улетают все, кто только может, – сказала Барлог, глядя вместе с Марикой и Грауэл, как поднимается один темнолет и на его место тут же планирует другой. – Таково решение. В обители не должно остаться почти ничего. Они даже привлекли рабочих из города, предлагая особую плату. Я бы сказала, что намерения старейшины вполне серьезны.

Некоторые силты, присутствовавшие на вечерних собраниях, которые посещала Марика, считали, что планы Градвол – лишь разговоры, пища для слухов, предназначенных для ушей Серке. Слухов, которые должны были внушить им опасения, удержав от чересчур смелых действий. Но вряд ли это было правдой. Поток темных кораблей не иссякал. Вся мощь Рюгге поднялась, и мощь эта выглядела весьма впечатляюще.

В трапезных постоянно видели повелительниц кораблей. Бат – сестер-помощниц, которые помогали вести темнолет, стоя на концах короткой перекладины, – порой оказывалось в очередях за едой больше, чем силт Макше. Казалось, будто их десятки. Марика тратила все свободное время на попытки завести знакомство с этими батами и повелительницами, но те предпочитали не иметь с ней дела. По сути, они были общиной внутри общины, молчаливыми уединенными созданиями, которых мало интересовало общение, а тем более просвещение какой-то щены.

Над обителью появились три небольших дирижабля, арендованные Рюгге до того, как Союз Бурой Лапы решил не поддерживать сестринство. Они взяли на борт рабочих, силт и строительное оборудование. Обитель постепенно пустела. Любой крик отдавался эхом в длинных коридорах, и ответить было некому.

Дирижабли направлялись к Акарду, который старейшина решила заново отстроить и заселить. Он должен был стать средоточием сети крепостей-сателлитов, противостоящих любому продвижению кочевников на юг.

– Вряд ли она понимает, насколько многочисленны кочевники, – сказала Марика Грауэл. – Или насколько обширны ее северные провинции. Сил требуется вдесятеро больше.

– Она все знает. Полагаю, она рассчитывает, что кочевники за последние годы лишились самых лучших. По ее мнению, задача сводится к тому, чтобы выследить остатки сражающихся банд, а потом дать следующей зиме покончить с остальными.

– Если такова ее стратегия – она ошибается.

– Я тоже так думаю.

– Посмотрим, конечно. Будем надеяться, что в итоге дикари не окажутся в обители.

В первых докладах с севера сообщалось о больших потерях среди кочевников, куда более многочисленных, чем кто-либо ожидал. Их численность внушала немалую тревогу – это означало, что врагов осталось еще множество и от них стоило ждать хлопот. Все понимали, что на одного убитого приходится десяток живых и хорошо спрятавшихся.

Марике снился кошмар, старый и хорошо знакомый, хотя и не бывало его уже несколько лет.

Ей снилось, будто она оказалась в холодной темной сырой ловушке, тяжелораненая, не в силах позвать на помощь, не в силах выбраться.

Сон этот мучил ее каждую ночь после возвращения с территории торговцев. Она никому об этом не рассказывала, но Грауэл и Барлог чувствовали, что ее что-то гложет.

Марика жалела, что не может навестить Брайдик. В прошлый раз, когда ей снилось подобное, вскоре после гибели стойбища Дегнанов и прибытия в Акард, она поделилась болью со связисткой. Брайдик тогда не сумела объяснить ее сон. И в конце концов решила, что Марику, скорее всего, мучает совесть из-за того, что стая Дегнан отправилась в объятия Всеединого не оплаканной должным образом.

После того как сны вернулись, Марика спросила Грауэл и Барлог, что они думают насчет неисполненного долга.

– Мы теперь ничего не можем поделать, – сказала Барлог. – Хотя, возможно, когда-нибудь… Может, когда ты станешь важной и могущественной. Этот долг не забыт и пока не оплачен.

Марику это вполне устроило. Но ночные кошмары продолжались.

Ее разбудила Дортека. Та пришла раньше обычного, но Марика с трудом соображала и поняла это, лишь когда они уже занимались в гимнастическом зале.

– Почему сегодня мы так рано поднялись? – спросила она.

– Пришел новый приказ насчет нас с тобой. Мы отправляемся на север.

– Вверх по реке? Охотиться на кочевников? – удивилась Марика.

Подобного она ожидала меньше всего.

– Да. Большая охота в самом разгаре. Старейшина посылает всех, без кого здесь можно обойтись. Она прислала записку, где говорится, что это особо касается нас.

Еще прошлым вечером разошелся слух, что старейшина приказала всем патрульным темнолетам уничтожать любых метов, которых обнаружат на земле. Следовало исходить из предположения, что из местных никто не выжил и щадить никого не собирались.

– Что вообще происходит, госпожа? – спросила Марика. – Почему Градвол настроена столь решительно? Я слышала, что зима в этом году может не закончиться, по крайней мере в Верхнем Понате. Земля не оттает, и посеять ничего не удастся. Какой смысл сражаться за бесполезную территорию?

– Это преувеличение, Марика. Лето в любом случае наступит. Не в этом дело. Мы не собираемся отправлять поселенцев в Понат. Мы лишь подтверждаем права на наши провинции. Кровью. Градвол ведет нас в бой против Серке, и для нас это единственный способ с ними сразиться. Косвенным образом.

– Тогда откуда у Серке такая решимость? Мне говорили, дело в богатстве. Я знаю про изумруды, золото, серебро, медь и прочее, но никто никогда их там не добывал. Это Вторая технозона. Наверняка есть другая причина, по которой Серке пошли на конфликт.

– Вероятно. Хотя мы не знаем, в чем дело. Мы лишь знаем, что не можем позволить украсть у нас Понат. Им или братству.

– Думаешь, торговцы решили нам не помогать, потому что тоже хотят украсть Понат?

– Полагаю, Союз Бурой Лапы занял бы нашу сторону, если бы мог. Мы в течение многих веков были близкими союзниками. Но Серке могли предложить их начальству долю получше.

– Разве мы не можем применить к ним какие-то санкции?

Дортеку, похоже, позабавила наивность Марики.

– Без доказательств? Погоди… Да, ты знаешь, и я знаю, и все остальные знают, что происходит. Или нам кажется, будто мы знаем. Мы подозреваем, что братство и Сообщество Серке вступили в некий сговор, запрещенный договорами. Но ни одно Сообщество не станет что-либо предпринимать на основании одних подозрений. У Серке есть Бестрей, и они этим хвастаются. Пока Рюгге не могут предоставить полных и неопровержимых доказательств происходящего, никакое другое Сообщество не станет навлекать на себя неприятности, занимая чью-либо сторону. Они предпочтут сидеть и развлекаться, глядя на наши мучения.

– Но если Серке выйдут сухими из воды, это станет угрозой для всех остальных. Неужели другие общины этого не понимают? Вооруженные всем нашим богатством, да еще и с Бестрей…

– Кто знает, что происходит на самом деле? Уж точно не ты и не я. Возможно, другие сестринства на стороне Серке. Прецедентов более чем достаточно.

– На мой взгляд, все это глупо, – сказала Марика. – Грауэл и Барлог смогут отправиться со мной?

– Наверняка. В глазах многих вы одно целое.

Марика бросила взгляд на наставницу, чей тон ей не понравился. Они с Дортекой терпели друг друга лишь потому, что на этом настояла старейшина. Но ни малейшей любви друг к другу не питали.

Марика, Грауэл, Барлог и Дортека со своим снаряжением погрузились на летевший на север темнолет примерно тогда, когда у Марики должен был начаться урок математики. Прежде чем занять места на концах короткой перекладины, баты убедились, что пассажиры пристегнулись к раме темнолета. Весь багаж отправился в корзины, закрепленные на оси креста.

На этот раз Марика уделяла намного больше внимания темнолету и тем, кто им управлял.

– Госпожа Дортека, что это за металл? Никогда не видела ничего подобного.

Она попробовала мысленно коснуться металлической рамы, но та казалась едва видимой.

– Титан. Самый легкий из известных металлов, но при этом очень прочный. Его трудно получить. Братья добывают его с помощью примерно такого же процесса, как для получения алюминия. Они в буквальном смысле грабят нас ради этих кораблей.

– Так это братство их делает?

– Да.

– Мне кажется, мы могли бы делать их и сами. Зачем позволять себя грабить?

– Сомневаюсь. Возможно, по той причине, что спорить чересчур хлопотно. Думаю, мы покупаем их потому, что корабли братства лучше. Впрочем, мы покупаем их всего лет шестьдесят. Раньше большинство общин делали собственные. Для этого требовалось немалое искусство. Многие старые темнолеты до сих пор служат на юге, в окрестностях Теллерая и других больших городов.

– Как они выглядели? Насколько отличались? И что значит – мы их покупаем? Я думала, торговцы лишь сдают их в аренду.

– Вопросы, вопросы, вопросы. Щена… Они не сдают в аренду темнолеты. Мы бы никогда им этого не позволили. Мы и так уже слишком зависим от братства. Старые корабли не сильно отличаются от тех, что ты видела, хотя они сделаны из дерева. Некоторые были настолько красивы, что их воспринимали как произведения искусства. Их делали лапами, из древесины златодрева, чувствительного к мысленному касанию. Дереву должно быть по крайней мере пятьсот лет, прежде чем его можно срубить, и оно считалось крайне ценным. Рощи этих деревьев даже сейчас защищены системой законов. Так называемые браконьеры могут умереть за одно лишь прикосновение к златодреву.

Каждая часть рамы и каждая стойка старого корабля вырезалась индивидуально из специально отобранного бруса или полена, – продолжала наставница. – Насколько я слышала, сестра-кораблестроительница могла потратить год на изготовление одной стойки. Строительной команде могло потребоваться двадцать лет, чтобы полностью закончить корабль. Ни один темнолет не был похож на другой, в отличие от тех, что производит братство. Они практичные и без изысков.

Может, и практичные, но вряд ли без изысков. Этот корабль покрывали печати и замысловатые колдовские знаки, которые, как подозревала Марика, имели некое отношение к повелительнице и ее помощницам.

– Говоришь, те старые корабли все еще летают?

– Большинство. Говорят, некоторым, которые я видела в Теллерае, несколько тысяч лет. Силты летали с незапамятных времен. В музее Редориад в Теллерае есть несколько доисторических седлолетов, которые до сих пор иногда поднимаются в воздух.

– Седлолетов? – Хотя Марика и искала любые сведения о полетах, о подобном не слышала.

– В старые времена силта, которая сегодня стала бы повелительницей корабля, летала в одиночку. Ее корабль представлял собой шест из златодрева длиной примерно в восемнадцать футов, с седлом на расстоянии одной трети от заднего конца. Тебе бы понравилось в музее Редориад, раз уж ты интересуешься полетами. У них есть всего понемногу.

– Наверняка. Если когда-нибудь попаду в Теллерай, обязательно там побываю.

– Если все пойдет так, как планирует Градвол, ты попадешь туда достаточно скоро.

– Выходит, покупать металлические корабли проще, чем делать их самим?

– Несомненно.

– А мастерицы еще остались? Сестры, которые при необходимости могли бы строить темнолеты?

– Наверняка остались. Силты консервативны по своей натуре, и старое умирает тысячелетиями. Что же касается темнолетов – многие из нас до сих пор преданы старине. Многие предпочитают деревянные корабли, поскольку златодрево отзывается куда лучше холодного металла. И многие считают, что нам не следует зависеть от братства из-за кораблей. Братство постепенно все больше вторгается в нашу жизнь. Когда-то сестры, способные чувствовать на расстоянии, делали все то же, чем сейчас занимаются связисты. Величайшие из них хвалились, что могут мысленно коснуться кого угодно в любой части мира. Подобное дальночуяние – теперь почти забытое искусство.

– Печально.

Темнолет уже летел в пятидесяти милях к северу от города. Впереди Марика с трудом различала обугленные остатки форпоста торговцев, форта Харг. Они отмечали самую южную точку, до которой добрались зимой кочевники. Падение Харга стало последней каплей, приведшей в ярость Градвол, после чего и началась эта кампания. Оно также едва не стоило старшей Зертан ее должности, поскольку та даже не пыталась помочь осажденному форпосту.

– Мне тоже так кажется. Мы, силты, живем сегодняшним днем, но многие тоскуют о прошлом. О более спокойных временах, когда мы не столь зависели от братства. – Дортека окинула взглядом руины. – И Зертан – одна из них. Как и Паусч.

Темнолет не спеша летел на север. Насладившись видом равнины и коричневых вод извилистой Хайнлин, Марика ушла в себя. Какое-то время она изучала утонченное взаимодействие бат и повелительницы корабля. Это были настоящие ветераны, полностью полагающиеся друг на друга и не знавшие усталости.

Как только Марика решила, что поняла суть их действий, она перебрала в памяти все, что знала о собственном даре и способностях других. Найдя то, что искала, она вернулась в реальный мир.

– Дортека, разве мы не можем делать собственные темнолеты из металла? Причем достаточно быстро? У нас есть сестры, которые могут с помощью дара извлекать металл из руды. Вряд ли при наличии металла будет так уж сложно построить корабль.

– Силты не занимаются такой работой.

Марика даже не пыталась искать логику в ответе наставницы. Она уже знала, что спорить бессмысленно. Возможно, она что-то упустила, поскольку все равно не понимала, хотя и пыталась думать как силта.

– Не понимаю, госпожа.

Дортека уже забыла о своих словах:

– Что?

– Почему мы не можем построить темнолет из металла, если это в наших силах? Мы же строим деревянные? Особенно если торговцы и впрямь настроены против нас?

Имелись основания думать, что некая группировка торговцев поддерживает все более организованные нападения мятежников, досаждавших сестринству Рюгге.

Дортеке никак не удавалось дать Марике хоть сколько-нибудь разумное объяснение, отчего она все больше раздражалась.

– Потому что так уж оно есть, – наконец огрызнулась она. – Силты не занимаются физическим трудом. Они правят. Они – творцы. Деревянные темнолеты – творения искусства. Металлические корабли – всего лишь машины, даже если они выполняют ту же самую задачу. Так или иначе, мы молчаливо подразумеваем, что это исключительная привилегия братства.

– У нас мог бы быть свой завод в обители… – начала Марика, но не договорила.

Дортеку нисколько не интересовали дурацкие идеи какой-то щены.

Марика проделала ряд мысленных упражнений, расслабляясь и вновь наслаждаясь полетом.

Темнолет не следовал прямым курсом к Акарду. Он летел беспорядочно и случайно, иногда удаляясь далеко от реки на случай возможной встречи с кочевниками. День уже клонился к закату, когда Марика различила знакомые ориентиры:

– Смотри, Грауэл. Это все, что осталось от Критцы.

– Торговцы не станут ее восстанавливать. Взрыв наверняка разнес ее в клочья.

Багнел установил взрывные заряды в остатках крепости, чтобы лишить их какой-либо ценности для кочевников, решивших воспользоваться ими позже.

– Вот он. Прямо впереди, – сказала Барлог, когда темнолет обогнул изгиб каньона реки.

Акард. Место, где Марика провела четыре унылых года. Именно там она обнаружила, что владеет самым пугающим даром силты – способностью переходить на темную сторону.

Остатки крепости стояли на мысу, там, где Хайнлин разделялась на Хусген и восточное русло, сохранявшее прежнее имя. Их окружала паутина строительных лесов, на которых, будто насекомые, кишели рабочие. Темнолет направился в сторону мыса.

Его отделяло от земли около ста футов, когда Марика ощутила внезапное и сильное мысленное касание.

«Держитесь. Нас зовут на помощь».

Это было предупреждение повелительницы корабля, столь мощное, что его отзвук ощутили даже Грауэл и Барлог.

Марика едва успела предупредить их вслух. Темнолет устремился вперед и вверх, быстро набирая скорость. Одежды повелительницы и бат хлопали на ветру. Марика нырнула в лазейку, наблюдая за изменившимися взаимоотношениями повелительницы и бат. Повелительница теперь выжимала из них все возможное.

Поднявшись на триста футов, темнолет свернул на восток, в сторону Верхнего Поната. Несколько минут спустя он пролетел над бывшим стойбищем стаи Дегнан, где Марика провела первые десять лет жизни. О нем теперь напоминали лишь несколько ровных линий на земле посреди поляны на склоне холма.

Марика заметила, как сгорбилась Грауэл. Барлог же даже не взглянула на бывший дом.

Темнолет мчался навстречу наступающей ночи. Далеко слева Марика заметила приближающуюся с севера точку, время от времени поблескивавшую красным в лучах заходящего солнца. Еще один темнолет. Потом еще один, на юге. Все три устремились на восток.

Корабль Марики прибыл на место первым, пронесшись над лесом, откуда доносился грохот винтовочных выстрелов и виднелись вспышки от более мощного оружия. Впереди появилась поляна, в центре стояла недостроенная бревенчатая крепость, охваченная пламенем. Окутанные дымом охотницы стреляли в сторону окружавшего их леса.

Что-то черное и зловещее заклубилось вокруг Марики. Темнолет ушел из-под лап, устремившись к земле. Потом тьма рассеялась – повелительница восстановила власть над кораблем и подняла его выше. В морду Марике ударил холодный ветер.

Из леса донеслись крики.

Корабль Марики развернулся, и мимо пролетели два других. Уйдя через лазейку, Марика отыскала призрака, который не нес на себе корабль, и, оседлав его, нашла банду диких силт и верленов. Они были слабы, но им хватило сил, чтобы нейтрализовать трех силт, командовавших осажденными рабочими и охотницами.

Что-то прожужжало мимо уха Марики, вернув ее в реальность. Повелительница пошла на второй заход. Впереди вспыхивали выстрелы, мимо темнолета свистели пули. Одна отскочила от металла и с воем унеслась прочь.

Снова нырнув в лазейку, Марика нашла своего призрака и бросила его на диких силт, выплеснув всю накопившуюся ярость.

Ее ошеломила собственная сила, намного возросшая за время короткого пребывания в Макше. Десяток кочевников умерли ужасной смертью. Остальные разбежались. Мгновение спустя за ними кинулись в погоню.

Темнолеты описывали быстрые круги на небольшой высоте, удаляясь по спирали от крепости и уничтожая беглецов. Повелительница корабля Марики преследовала врагов, пока не взошли три луны.

III

Восстановлением Акарда руководила Паусч. Ей не нравились ни заносчивая щена Марика, ни ее возмутительно недисциплинированные подруги-дикарки, Грауэл и Барлог. Их присутствие в своих владениях она терпела лишь несколько дней.

За эти дни Марика упросила повелительницу корабля, на котором она прилетела на север, разрешить ей поучаствовать в паре патрульных полетов. Повелительница не отличалась общительностью, и ее мало интересовали прихоти щены, но она с уважением относилась к темным способностям Марики и надеялась, что те помогут им выжить, если во время патруля что-то случится.

Ни в одном полете они никого не обнаружили.

По возвращении из второй вылазки Марика увидела, как Дортека собирает вещи.

– Что случилось, госпожа? Тебя вызывают обратно?

– Нет. Нас удостоили чести организовать наблюдательный пункт на главной дороге из Жотака, в южной части Верхнего Поната, где-то возле Разлома.

Взгляд ее сказал Марике намного больше. Ясно было, что их отправляют в ссылку и виновата в том Марика – просто из-за того, кем она являлась. Ясно было, что их посылают в глушь потому, что Паусч хотелось избавиться от них, заодно создав им побольше трудностей.

– Я в любом случае предпочла бы оказаться отсюда подальше, – пожала плечами Марика. – Паусч и ее приспешницы все больше меня злят. Я терпеливая, но в таких обстоятельствах могу в конце концов и сорваться.

Дортека сперва весело шевельнула ушами, а потом едва не сорвалась сама:

– Тут и без того дыра, а там вообще ничего не будет!

– Жизнь не столь тяжела, как тебе кажется, госпожа. И с тобой будут три опытные лесные жительницы, которые помогут справиться.

– А кочевников там сколько будет?

Марика постаралась как можно скорее уйти, не желая спорить с Дортекой. У нее и без того хватало заклятых врагов среди тех, кто имел над ней власть. Дортека никогда не станет ей подругой, но можно было хотя бы рассчитывать на ее поддержку как представительницы старейшины.

Марика действительно была рада, что ее назначают в гарнизон наблюдательного пункта. Это означало передышку от изматывающей жизни силты, со всеми ее церемониями и враждебным отношением. Такая жизнь Марике не нравилась, хотя в силу обстоятельств ей некуда было деваться.

На следующее утро звено темнолетов уже несло Марику, Грауэл, Барлог, Дортеку, еще восемь охотниц и десять рабочих над Верхним Понатом. Место их назначения стояло на дороге, являвшейся как торговым путем, так и путем вторжения для кочевников Жотака. Марика не ожидала серьезной угрозы со стороны кочевников, считая, что все дикари давно покинули Жотак. Подавляющее их большинство наверняка искали легкой добычи далеко к югу от Верхнего Поната.

– Дортека, жизнь кочевников была всегда тяжела, с тех пор как я узнала об их существовании. Жотак был суровой местностью еще до того, как зимы стали хуже. Прежде чем они организовались, все их набеги совершались лишь от отчаяния. Но теперь, когда они сражаются всегда и везде, уже не кажутся столь отчаявшимися.

– К чему ты клонишь, щена?

Они только что приземлились на поляне на склоне, с которого открывался вид на широкий луг. Среди деревьев на противоположном склоне еще лежало немало снега.

– Раньше им не хватало времени, чтобы подготовиться к зиме, поскольку все лето они занимались набегами и грабежами. Теперь это время у них появилось. Как мне кажется, у них сейчас меньше проблем с добычей пропитания. Но я не могу понять почему. Они охотники и собиратели, а не земледельцы. Зимы уничтожили большую часть дичи. Где же они добывают еду? Кроме того, что пожирают собственных мертвецов?

– Полагаю, их снабжают Серке. Впрочем, не знаю, да мне и все равно. – Дортека окинула взглядом долину, показавшуюся Марике восхитительно прекрасной. – Не понимаю, какой смысл сражаться с ними ради этой пустоши? Если она им настолько нужна – пусть забирают.

Она была не в настроении. Марика отошла к Барлог и Грауэл, помогавшим рабочим разгружать припасы и оборудование.

– Нужно сейчас же поставить что-то вроде ограды, – заметила Грауэл. – Я слышала, в этих краях до сих пор встречаются каги. Если так, они наверняка достаточно голодны, чтобы нападать на метов.

– Когда мы сюда летели, я видела недалеко на западе лозу рыкозуба, – сказала Марика. – Вбейте в землю колья и натяните лозу, добавив к ней колючих кустов с берега реки. Этого хватит, пока не поставим настоящий частокол.

– Мы с Грауэл будем попеременно стоять на страже. Ночью нам потребуются большие костры. Нам разрешено рубить живое дерево, если не хватит валежника?

– Если потребуется. Но, думаю, валежника тут найдется во множестве. Те деревья, что не столь выносливы, не пережили этих зим.

Форпост пришлось строить с нуля. Работа заняла месяц. Этот месяц прошел без происшествий, хотя пару раз Марика ощущала чужих метов на дальней стороне долины. Поймав призрака и отправившись взглянуть на гостей, она обнаружила, что это разведчики кочевников. Трогать их она не стала – пусть сами идут в ловушку.

Марику настолько не волновала собственная безопасность, что порой она уходила в одиночку, к неудовольствию Грауэл и Барлог. Охотницам каждый раз приходилось ее выслеживать.

Марика зачастую не отказывалась и от физической работы. Как оказалось, это был хороший способ снять напряжение, накопившееся за проведенные в Макше месяцы. К тому же работа помогала хотя бы на время забыть о прошлых и будущих тревогах.

Пребывая столь близко от стойбища Дегнанов, она не раз думала о долге перед неоплаканными сородичами. Но кошмары ее не мучили. Не связано ли это с тяжелым трудом? Вряд ли.

Какое-то время спустя к работе подключились и большинство южных охотниц, несмотря на неодобрительные взгляды Дортеки. Делать все равно было нечего – только скучать.

Рабочие ценили их помощь, но не знали, как к ней относиться, особенно к силте, которая не боялась замарать лапы. Марика подозревала, что о ней стали думать намного лучше, несмотря на ходившие слухи. К концу лета большинство рабочих уже спокойно с ней разговаривали. И тогда же она начала вполне сознательно завоевывать их доверие.

Дортека отказывалась заниматься чем-либо иным, кроме обучения Марики, к которому прилагала все старания, будто ей хотелось как можно скорее покончить с обузой. По мере того как лето близилось к концу, их отношения все больше ухудшались – Марика упрямо не желала, чтобы из нее лепили силту в традиционном виде.

Хотя лето стало для Марики передышкой от тревог, она часто задумывалась о будущем, подходя к вопросу со всем прагматизмом, свойственным самым циничным силтам.

Единственный раз на них напали вскоре после того, как завершилось строительство форта. Атака оказалась несерьезной, хотя дикари, возможно, считали иначе. Они прорвались через ограду из лозы рыкозуба, избежали ям-ловушек и взорвали частокол. Встревоженная Дортека мысленно связалась с Акардом, попросив поддержки темнолетов.

Марика уничтожила нападавших задолго до того, как прибыл единственный посланный на помощь корабль. Она небрежно отразила их атаку, воспользовавшись парившим высоко в небе призраком. Ей уже было известно, что чем выше дотянешься, тем более чудовищного призрака найдешь.

После этого Дортека держалась от нее подальше, будто от опасного зверя, и постоянно нервничала, когда Марика оказывалась рядом.

Марика этого не понимала и даже расстраивалась. Она не нуждалась в дружбе Дортеки, но и не хотела, чтобы наставница ее боялась.

Неужели ее дар темносторонней столь ужасен? Неужели она настолько превосходила способностями других силт? Она не могла в это поверить.

Вскоре после того, как выпал первый снег, прибыл темнолет с припасами на зиму и новой сменой силт. Марика и Дортека получили приказ возвращаться в обитель Макше.

– Я не полечу, – заявила Марика Дортеке.

– Щена! Я больше не потерплю подобного непослушания! Надевай доху и ступай на корабль!

Дортека настолько злилась, что не замечала Грауэл и Барлог.

– До весны сюда больше ни один темнолет не прилетит, если только не потребуется серьезная помощь в случае нападения. Так?

– Да. И что? Тебе настолько понравились забытые Всеединым леса, что хочется остаться здесь навсегда?

– Вовсе нет. Я хочу домой. Как и эти рабочие.

Слова Марики застали Дортеку врасплох. Наставница недоверчиво уставилась на нее, а потом сдавленно проговорила:

– Ты вообще о чем?

– Этих мет наняли на сезон. Им пообещали, что они вернутся домой к празднику Кифхи. Праздник через четыре дня, но им еще не предоставили никакого транспорта. Ты полетишь на юг сама и доложишь старейшине. А когда она спросит, почему я не вернулась с тобой, объяснишь. Потому что Сообщество Рюгге снова не оправдало надежд подчиненных.

Дортека настолько разозлилась, что Марика побоялась, как бы ее не хватил удар. Но она продолжала стоять морда к морде с наставницей, и по непреклонному виду было ясно, что она не двинется с места. Дортека ушла в себя, совершая успокоительные ритуалы, пока не успокоилась и не сумела связаться с Акардом.

Рабочие улетели на следующее утро. Их собрали со всего Верхнего Поната, причем с такой поспешностью, что стало ясно – не обошлось без вмешательства самой Градвол. Перед тем как отправиться в путь, двое рабочих шепотом сказали Марике, где их можно найти в Макше, если когда-нибудь потребуется отплатить долг. Марика тщательно запомнила эти слова и на всякий случай заставила запомнить их также Грауэл и Барлог.

Помощь рабочих когда-нибудь могла пригодиться.

У Марики имелись свои планы. Этим летом она начала задумываться о будущем уже не как простодушная щена, одержимая желанием летать. Но она тщательно их ото всех скрывала. Даже Грауэл и Барлог оставались в неведении.

– Может, твоему сиятельству все же угодно взойти на корабль? – спросила Дортека. – Удовлетворена ли ты нынешним положением вещей?

– Воистину. Спасибо, Дортека. Хотелось бы, чтобы ты меня поняла. Возможно, эти меты для тебя ничего не значат. Собственно, для меня тоже. Но для Сообщества существует понятие чести. Если подчиненные не смогут нам доверять – кто еще сможет?

– Слава Всеединому, – пробормотала Дортека, когда Марика пристегнулась к холодной раме корабля.

– Возможно, именно из-за подобного безразличия обители столь непросто поддерживать порядок в Макше. Паусч не намерена поступать как должно, а Зертан или слишком ленива, или слишком запугана.

– Закрой пасть, щена! И не смей больше дурно говорить о старших. От меня все еще во многом зависит, насколько счастливой или убогой станет твоя жизнь. Я ясно выразилась?

– Более чем, госпожа. Вот только правда от этого нисколько не меняется.

Дортека снова пришла в ярость.

Глава восемнадцатая

Марика овладела знаниями, ожидавшимися от силт ее возраста, а во многих отношениях даже их превзошла. По мере того как она продвигалась все дальше, у нее появлялось все больше свободного времени, которое она тратила на изучение летательных аппаратов, аэродинамики, астрономии, когда ей удавалось добыть хоть какие-то сведения. А последних в Сообществе Рюгге было немного. Братство и странствующие во тьме сестринства ревностно оберегали свои знания.

У Марики возникали тысячи вопросов, и она подозревала, что единственный способ получить ответы – украсть их.

Каким образом силты управляли темнолетами в пустоте, перемещая их на невероятные расстояния в холодном безвоздушном пространстве? И тем не менее темнолеты отправлялись туда, возвращаясь через несколько недель.

Она страдала от осознания того, что вряд ли когда-нибудь об этом узнает, – ибо ее окружало сестринство, неспособное достичь звезд, сестринство, которому, возможно, недолго осталось существовать.

Мечты о недостижимом повергали ее в ужас, подобно жутким сновидениям, приходившим каждую ночь.

Кошмары возобновились сразу же после возвращения в Макше. Теперь они стали намного детальнее. В них часто появлялся однопометник Кублин, который тянулся к ней с мучительной гримасой на морде, будто прося о помощи. Сердце Марики разрывалось от боли. Они с Кублином были очень близки, хоть он и был самцом.

Пока Марика жила на севере, старейшина Градвол окончательно перебралась из Теллерая в Макше. На четвертый день после возвращения Марики умудренные опытом силты из Макше, а также многие другие из дальних обителей Сообщества собрались в ритуальном зале. Марика явилась туда по приказу Градвол, хотя еще даже не виделась со старейшиной.

После совершения нескольких ритуалов слово взяла сама Градвол. Меты, прибывшие с ней из Теллерая, начали устанавливать некое электрическое оборудование, к крайнему неудовольствию Зертан. Собравшиеся в зале попытались возражать, заявляя, что подобное недопустимо в священных стенах Макше.

Градвол хмуро взглянула на них, заставив замолчать. Все знали, что старейшина ими недовольна. Хотя Марика и не участвовала в жизни обители, до нее доходило немало слухов, и большинство не предвещали старшей Макше и ее помощнице ничего хорошего.

Установленное в зале устройство показало на белом экране карту.

– Так выглядел север в самое худшее время, прошлой зимой. Темным отмечены территории, полностью захваченные дикарями. Похоже, наша контратака застигла их врасплох. Считаю, что летняя кампания завершилась полным успехом. Мы возвели ряд небольших, но надежных крепостей вдоль реки Хайнлин, отсюда до Акарда. Вторая их линия прошла поперек, вот здесь, примерно в ста милях к северу от Макше, от нашей западной границы к морю. Каждая крепость стоит в пределах мысленной связи с соседями. Из них можно обнаружить любое перемещение врага на юг и предотвратить его при поддержке из Макше.

Акард частично восстановлен, – продолжала она. – Теперь он образует основу сети укреплений по всему Понату, что позволит нам беспрекословно отстаивать права на тамошние территории. Находящаяся там небольшая флотилия темнолетов способна подавить любые попытки захвата укреплений. Работы в Акарде должны завершиться к следующему лету. Тогда же я рассчитываю начать вытеснять стаи дикарей с севера, юга и востока. Не оставлять им иного выбора, кроме как бежать на запад, на территорию наших дорогих друзей Серке, где они могут творить сколько угодно зла. Серке сделали из них демонов. Пусть теперь страдают, подобно ведьме, чей демон разорвал свои путы.

Градвол окинула взглядом собравшихся – сотню самых высокопоставленных представительниц Сообщества Рюгге. Никто не ответил, хотя Марика чувствовала, что многие не одобряют Градвол и ее планы.

– Решает сила, – пробормотала Марика.

Градвол удавалось добиваться своего лишь потому, что она была самой могущественной силтой Рюгге.

– Следующей весной мы также начнем восстанавливать несколько цитаделей братства, полезных для нас. В особенности крепость Махеде, откуда можно будет в течение всего года посылать патрули темнолетов, еще больше усилив давление на дикарей.

Градвол постучала по экрану. Махеде стояла на полпути между Макше и Акардом. Старейшина очертила крепость когтем. Ясно было, что круги одного и того же радиуса с центром в Акарде и Макше перекрываются, охватывая русло реки Хайнлин к северу от города. Хайнлин являлась главной водной артерией северных провинций.

– Пока же этой зимой мы продолжим охоту на дикарей, привлекая все возможные ресурсы. Необходимо давить на них и дальше. Только так мы можем победить Серке в их собственной игре.

Несколько старших силт с ней не согласились. По залу пробежал недовольный ропот. Марика тщательно вглядывалась в морды, запоминая противниц наставницы и добавляя их в список своих врагов.

Во время последовавшей дискуссии начало казаться, будто против плана Градвол возражают в основном потому, что тот вносит неудобства в устоявшуюся жизнь. Старшие обителей заявляли, что их лишают лучших силт, из-за чего им сложно поддерживать порядок среди рабочих, особенно самцов.

Атмосфера накалялась.

– Подозреваю, что все наши проблемы с рабочими – лишь тень очередного хода Серке против нас, – сказала Градвол. – Вряд ли они рассчитывали, что я сдамся под напором дикарей. Северные стаи – лишь разменные фишки в их игре. То же и с нашими рабочими. Но с этим мы разберемся, когда придет время. Главная задача сейчас – обеспечить северным провинциям безопасность, какие бы бедствия ни преследовали нас в других краях.

– Зачем? – спросил кто-то. Кажется, Паусч.

– Затем, что Серке страстно желают их заполучить. – Как только ворчание утихло, Градвол пояснила подробнее: – Я считаю так, сестры: Серке, похоже, готовы многим пожертвовать и еще большим рискнуть, чтобы вырвать север из наших лап. Для этого у них должны иметься весьма серьезные причины. А если так, то и у нас есть причины предпринять все возможное, чтобы удержать территории. Даже если мы не знаем, в чем их причины состоят. Но я это выясню. И сразу же вам сообщу.

Снова раздалось ворчание.

– Пока я старейшина, данный вопрос не подлежит обсуждению. Все будет так, как я решила. В ближайшие дни я поговорю с каждой из вас лично, и мне будет что вам сказать. Пока же объявляю собрание закрытым. Старшая Зертан, Паусч – я намерена поговорить с вами сейчас. Марика, ты тоже останься. Остальных я позову, как только будет возможность.

Собрание закончилось. Силты поднялись с табуретов и начали расходиться. Марика наблюдала, как они собираются группами, и оценивала возникающие союзы. Несколько старших жаловались, что они вынуждены торчать в Макше, когда у них и дома хватает неотложных проблем.

Паусч и Зертан подошли к Градвол. Марика продолжала сидеть в тени, в отдалении. Не стоило лишний раз напоминать о себе.

– Мягко говоря, я недовольна вами обеими, – сказала Градвол. – Зертан, еще немного, и ты меня окончательно разочаруешь. Твоя проблема – банальная лень вкупе с равнодушием и, возможно, отчасти затаенная злоба. Пока я здесь, буду за тобой наблюдать. Надеюсь, мое присутствие станет для тебя достаточным стимулом, чтобы измениться. Паусч, ты много лет была движущей силой Макше. Ты отвечала за большую часть того, что тут происходило. К моему глубокому сожалению, в основном это не привело ни к чему хорошему. Ты исполняла распоряжения с точностью до буквы, но умудрялась саботировать их в душе. Не могу избавиться от ощущения, что я слишком редко покидала Теллерай с тех пор, как стала старейшиной. Другим обителям следовало лучше чувствовать тяжесть моей лапы.

Я более не потерплю никаких интриг и предательства со стороны подчиненных, – закончила она. – И в связи с этим тебя незамедлительно отправят в Теллерай. Курьерский темнолет вылетает на рассвете. Когда окажешься в Теллерае, явишься к Керайтис, чтобы получить работу. Понятно?

Паусч склонила голову, дрожа всем телом от ярости:

– Да, госпожа.

– Свободна.

Выпрямившись во весь рост, Паусч развернулась и вышла из зала. Марика подумала, что от нее стоит ждать хлопот, если Градвол не предпримет меры, нейтрализовав ее злобу. Стоило бы озаботиться тем, чтобы на новом месте она никому не причинила вреда.

Едва Паусч оказалась за дверью, Градвол повернулась к Зертан:

– Ну как, Зертан? Чувствуешь перемены в себе? Считаешь, что от тебя может быть больше пользы?

– Думаю, да, госпожа.

– Я и не сомневалась. Можешь идти.

– Да, госпожа.

Тишину в зале нарушали лишь шаги Зертан. А потом она вышла, и Марика осталась наедине со старейшиной. Было тихо как в могиле. На стенах плясали тени от светильников. Марика в страхе ждала, не в силах пошевелиться.

– Подойди сюда, – наконец сказала Градвол.

Марика слезла с табурета и подошла к старейшине.

– Давай-давай. Не бойся.

– Да, госпожа. – Марика вошла в роль простодушной щены, которой обычно притворялась перед старшими.

– Марика, щена, я хорошо тебя знаю. Не играй со мной в эти игры. Я на твоей стороне.

– На моей стороне, госпожа?

– Да. Что ж, если ты так настаиваешь… Как прошло лето?

– Приятно было отдохнуть, госпожа. Хотя в Понате теперь холоднее.

– А в последующие годы наступят намного худшие холода. Расскажи мне про поход в город.

– Госпожа? – О случившемся на территории торговцев она уже успела забыть.

– Ты же была на территории братства?

– Да, госпожа.

Марика не сумела скрыть тревогу, что развеселило Градвол.

– Смотрю, ты та еще искательница приключений. Не беспокойся. Их протест стал для нас лишь мелкой проблемой, а заодно и благословением. Я правильно понимаю, что самец по имени Багнел – тот самый, который пришел с вами из Акарда?

– Да, госпожа.

– И у тебя с ним дружеские отношения? Он старался не создавать особого шума.

– Он считает, что я спасла его жизнь, госпожа. Но это неправда. Я спасалась сама, а то, что при этом спаслись и другие, – лишь случайность.

– Восприятие того или иного события зачастую намного важнее его самого, Марика. Миром правит иллюзия. Тень значит больше, чем сущность. Силты всегда придают больше значения воображаемому, нежели действительному.

– Госпожа?

– Не важно, пыталась ты спасти самца или нет. Важно, что он считает, будто ты его спасла. Как на самом деле и было.

Марика озадаченно взглянула на Градвол. С чего ей вдруг так интересен Багнел?

– Ты какое-то время провела вне обители, живя в суровых первобытных условиях. Хотела бы еще раз побывать в городе?

«Да!» – взволнованно подумала Марика.

– Мне нужно учиться, госпожа.

– Да, я слышала, ты изучаешь не только то, чему учит Дортека.

– Да, госпожа. Летное дело, астрономию и…

– Когда ты вообще спишь?

– Я не особо нуждаюсь во сне, госпожа. И никогда не нуждалась.

– Пожалуй. Я тоже когда-то была молода. Чему-то уже научилась?

– Слишком мало сведений, госпожа. А когда пытаешься что-то выяснить, упираешься в тупик – все знания присвоили себе торговцы или другие Сообщества.

– Мы найдем тебе свежие источники. Кстати, насчет Багнела…

– Да, госпожа?

– Он не будет против продолжения вашей дружбы?

– Он приглашал меня вернуться, госпожа, – осторожно ответила Марика. – Он попросил позвать его, когда приду, а он позаботится, чтобы все прошло без проблем.

– Отлично. Просто отлично. Тогда иди и снова с ним встреться. Во что бы то ни стало.

– Госпожа? Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы он тебе доверился. Братство поддерживает наших врагов по непонятным причинам. Они подрывают собственный нейтралитет, а это на них не похоже. У тебя есть среди них знакомый. Пообщайся с ним побольше. Возможно, со временем узнаешь кое-что, что поможет нам в нашей борьбе с Серке.

– Понятно.

– Ты против?

– Не мое дело решать, за я или против, госпожа.

– Но тебя что-то смущает?

– Да, госпожа. Но я не могу сказать, что именно. Просто мне как-то не по себе при мысли, что придется использовать Багнела.

– Так и должно быть. Нельзя использовать друзей. Они слишком ценны для нас.

Марика испытующе взглянула на старейшину. Не прятался ли в ее словах скрытый смысл? Некое предупреждение?

– Но порой вмешиваются высшие соображения. Думаю, вопрос выживания Рюгге оправдает любой путь к спасению.

– Как скажешь, госпожа.

– Так ты готова? Завоюешь доверие самца?

– Да, госпожа.

Марика тотчас же решила, что так и сделает в собственных целях. Ради сведений, нужных ей самой. Если что-то из этого пригодится и старейшине – тем лучше. По крайней мере, ворота обители будут всегда открыты.

– Я так и думала.

Судя по тону старейшины, она догадывалась, что на уме у Марики, и была очень довольна, хотя и тщательно это скрывала.

«Возможно, она может читать мысли», – подумала Марика. Некоторые силты умели касаться чужого разума и похищать его секреты. Не так ли работала проверка на ложь на допросах у силт? И разве это не самый полезный дар для той, кто правит всем непокорным Сообществом?

– Я скажу Дортеке, чтобы отпускала тебя в город, когда захочешь. Но не злоупотребляй этим. У братства могут возникнуть подозрения.

– Да, госпожа.

– Времени у нас более чем достаточно, Марика. До настоящего кризиса еще много лет.

– Да, госпожа.

Градвол снова едва заметно улыбнулась:

– Ты могла бы стать великой силтой, Марика. У тебя для этого вполне подходящий образ мыслей.

– За моей спиной все время перешептываются, госпожа. Называют меня посланницей рока и Джианой.

– Возможно. Любая из нас, кто хоть чего-то достигла, в юности сталкивалась с недоверием и страхом. Наши сестры чувствуют, когда кто-то пытается пробиться наверх. Но – не важно. На сегодня все. Если только ты не хочешь что-то обсудить.

– Почему мы не строим собственные темнолеты, госпожа? Зачем нам зависеть от торговцев?

– На ум сразу же приходят два ответа. Первый – большинство сестер предпочитают считать, что мы не должны марать лапы физическим трудом. Второй же, который ближе к истине, состоит в том, что мы зависим от братства во многих других областях. Они протянули свои щупальца во все составляющие нашей жизни. Если у них возникнут подозрения, что мы нарушаем их, как они полагают, законные права, то могут лишить нас всего остального. В нашем обществе существует экологический баланс между самками и самцами, выраженный в виде силт и братьев. Мы полностью зависим друг от друга. Собственно, я подозреваю, что это равновесие скоро нарушится, и нам труднее будет обойтись без них, чем им без нас.

Марика встала.

– Может, стоит что-то предпринять, вместо того чтобы постоянно устраивать грызню между Сообществами?

– Подобная мысль высказывалась уже не раз, но не получила никакой поддержки, кроме пустой болтовни. В этом братство тоже нас превосходит. Хотя у них есть разнообразные большие и малые союзы, они отвечают перед центральной властью. У них есть внутренние раздоры, но они намного сплоченнее, чем мы. И они вполне могут натравить одно сестринство на другое.

– Значит, надо найти способ разбить их на разные группировки, – сказала Марика уже у двери. – Мы в течение многих веков строили собственные корабли. Еще до торговцев.

Градвол нахмурилась.

– Спасибо, госпожа. Я в ближайшее время повидаюсь с Багнелом.

Грауэл и Барлог были вне себя от ярости, когда Марика объявила об очередном походе на территорию торговцев. Они изо всех сил пытались ее переубедить. Марика не сказала, что получила благословение старейшины, – судя по обрывкам сведений о сестрах Макше, которые она слышала от охотниц, они любили посплетничать. Вряд ли стоило сомневаться, что они делятся сплетнями не только с ней.

Состайницы что-то заподозрили вскоре после того, как они покинули обитель.

– Марика, – сказала Грауэл, пошептавшись с Барлог, – за нами идут следом. Охотницы из обители.

Марике это не понравилось, но и не удивило. Меньше чем за неделю до ее возвращения из Верхнего Поната на одну силту напали мятежные самцы.

– Все в порядке, – ответила она. – Они нас охраняют.

Грауэл кивнула.

– Старейшина оберегает свой капитал, – заметила она, обращаясь к Барлог.

– За нами будут наблюдать, куда бы мы ни пошли, – сказала Марика. – У нас есть подруга.

– Только одна? В любом случае больше, чем было до сих пор.

– В каком смысле?

– Тебе известно, что мы не должны были вернуться из Поната?

– Правда? – ошеломленно переспросила Марика.

– На этот счет ходит много слухов в казармах. Нас послали строить форт без ведома старейшины. И мы не должны были вернуться живыми. Вот почему Паусч понизили. Нас пытались убить.

– Советницы старшей боятся тебя, Марика, – добавила Барлог.

– Но мы же остались живы.

– Ходят также слухи, – продолжала Грауэл, – что пленные кочевники признались, будто на наш форт перестали нападать, как только выяснилось, кто его стережет. Ты стала известной среди дикарей.

– Но как? Я никого из них не знаю. Откуда они могли узнать обо мне?

– Ты убила силту из Серке в Акарде. Говорят, что весть об этом разошлась по всем Сообществам. Погибшая занимала в своей общине высокий пост, хотя Серке не называют ее имени. Это означало бы признание, что они незаконно вторглись в Понат.

– Куда уж лицемернее, – заметила Марика. – Все знают, чем занимаются Серке, но никто не готов это признать. Придется выучить правила этой игры. Возможно, когда-нибудь захочется в нее сыграть.

– Марика?

По тону Грауэл Марика поняла, что слишком вышла из своей роли.

– Если мы хотим выжить, Грауэл, нам придется вести ту же игру, что и здешние силты. Не так ли? – Она перешла на официальный тон.

– Возможно. И все же…

– Мы слышали разговоры, будто старейшина скоро хочет отправить тебя в Теллерай, Марика, – сказала Барлог. – Именно там учат тех, кому предстоит занять высокое положение. Это правда? Нас пошлют с тобой?

– Я ничего об этом не знаю, Барлог. Никто мне ничего не говорил. Вряд ли это правда. Но без вас я точно никуда не отправлюсь. Как я смогу выжить, не чувствуя рядом свою стаю?

Как она сможет выжить, если рядом не будет тех единственных мет, кому она в состоянии доверять? Хотя полностью она не доверяла даже им. Она все еще подозревала, что они докладывают обо всех ее действиях, чтобы завоевать расположение начальства. Но – для этого они должны были держаться рядом с ней, оставаясь для нее полезными.

– Спасибо, Марика, – сказала Барлог.

– Ну вот, мы пришли. И сразу же меня одергивайте, если стану вести себя как-то не так. – Марика оглянулась. – Хвоста не видно?

Она могла уйти в лазейку и посмотреть, но ее это не настолько волновало.

– Никого, Марика.

– Хорошо.

Она слегка коснулась ограды, разглядывая летное поле. Сегодня взлетная полоса была почти пуста. На одной опоре покоился небольшой грузовой дирижабль. Возле ограды стояли два «жала», а чуть дальше – пара легких летательных аппаратов, незнакомых ей. Судя по виду, это были разведывательные или курьерские корабли.

Марика подошла к столу в здании у ворот. Тот же охранник с тем же сонным безразличием таращился в тот же видеоэкран. Ее он будто не замечал – то ли у него было что-то не в порядке со слухом и обонянием, то ли ему нравилось демонстрировать свое превосходство над какой-то метой с улицы. Она постучала по столу.

Повернувшись, он узнал ее. Глаза его округлились, и он выпрямился на стуле.

– Я хотела бы поговорить с помощником начальника службы безопасности Багнелом, – сказала Марика.

Судорожно вздохнув, он огляделся по сторонам, будто ища, где спрятаться, а потом пробормотал: «Да, госпожа» – и, обогнув стол, побежал по ведшему на летное поле коридору.

– Оставайся здесь, госпожа, – сказал он, остановившись на полпути, и успокаивающе поднял лапу. – Просто подожди. Постараюсь его поторопить.

Марика весело шевельнула ушами.

У дальней двери охранник снова обернулся и крикнул:

– Госпожа, Багнел больше не помощник начальника службы безопасности. Несколько месяцев назад его сделали начальником. Так что обращайся к нему как положено.

– Спасибо.

«Как положено»? Какая, собственно, разница? Если, конечно, это не тайна братства торговцев, о которой проговорился занервничавший охранник.

Марика решила, что, если она собирается регулярно иметь дело с Багнелом, следует заранее знакомиться со здешними правилами. Но этим можно было заняться и потом, после того как сегодняшняя встреча что-то покажет – или не покажет ничего.

– Грауэл, иди в конец коридора и встань на страже. Барлог, проверь здание, а потом наблюдай за улицей.

Обойдя вокруг стола, она просмотрела бумаги охранника. Ничего интересного не нашла, хотя бы потому, что все они были отпечатаны на личном языке самцов. Она открыла несколько ящиков стола, но тоже не обнаружила ничего достойного внимания.

Что ж, взглянуть в любом случае стоило – на всякий случай. Снова обойдя стол, она позвала Грауэл и Барлог.

– Мне было любопытно, – ответила она на их вопросительные взгляды. – Но там все равно ничего не оказалось.

Охранник вернулся через пять минут, застав всех там же, где и оставил.

– Кентан Багнел скоро будет, госпожа. Могу я чем-либо скрасить ваше ожидание? Хотите что-нибудь съесть или выпить?

– Спасибо, я – нет. Барлог? Грауэл?

– Нет, госпожа, – ответили обе, порадовав Марику сдержанностью.

В былые годы ни одному столь осмелевшему самцу не поздоровилось бы от их лап.

– Ты назвал Багнела «кентаном». Это звание или имя?

Охранник на мгновение онемел, а затем взгляд его прояснился.

– Звание, госпожа. Оно обозначает его положение в братстве.

– Оно никак не связано с его работой?

– Нет, госпожа. Не напрямую.

– Понятно. Какое положение занимает кентан по отношению к другим? Насколько высокое?

Охраннику не хотелось отвечать, но к этой силте полагалось относиться со всем гостеприимством.

– Наверняка достаточно высокое, раз ты так из-за него нервничаешь. Что ж, этот год прошел для Багнела не зря.

– Да, госпожа. Его повышение стало столь…

– Стремительным?

– Да, госпожа. Мы все думали, что после твоего прошлого визита его ждут серьезные неприятности, но…

Марика отвернулась, чтобы охранник не увидел выражения ее морды. Стену напротив стола украшала фотография, настолько увеличенная, что ее трудно было разглядеть из-за «зерна».

– Что это за место?

Облегченно вздохнув, охранник обошел вокруг стола и начал объяснять:

– Это владения братства в Теллерае, госпожа.

– Ну да, конечно же. Никогда не видела его с такого ракурса.

– Марика?

Повернувшись, она увидела Багнела. Шерсть его лоснилась, в нем чувствовалась уверенность в себе, а морда светилась от тихой радости.

– Багнел! Как видишь, на этот раз я хорошо себя вела.

Марика перешла на неформальный тон, сама этого не заметив. На неодобрительные взгляды Грауэл и Барлог она не обратила внимания.

– А ты выросла, – ответил Багнел, неосознанно перейдя на тот же тон.

Грауэл и Барлог оскалились и переглянулись.

– Да, и повзрослела. Я провела все лето в Понате, сражаясь с кочевниками. Думаю, меня это сильно изменило.

Багнел бросил взгляд на охранника:

– Ты совсем замучила Норгиса. Он места себе не находит.

– Мы говорили про фотографию Тованда, кентан, – сказал охранник.

Багнел нахмурился. Охранник отступил за барьер перед столом и прибавил громкость звука, который сопровождал картинку на экране. Марика с трудом скрывала веселье.

– Что ж, – сказал Багнел, – вот ты и снова тут.

Грауэл и Барлог хмуро на него взглянули, не одобряя фамильярный тон.

– Я надеялась, что на этот раз мне удастся заглянуть внутрь самолета. Естественно, под присмотром. Ничего тайного сейчас, похоже, не происходит. Нет ни боевых кораблей, ни больших дирижаблей.

– Смотри допросишься. Да, пожалуй, можно взглянуть на легкий самолет. Идем.

– Я слышала, тебя повысили, – сказала Марика, когда они вышли.

– Да. Я теперь начальник службы безопасности. Очередная награда за мою неудачу в Критце.

– Странное у тебя представление о наградах, я бы сказала.

Фамильярный тон Марики Грауэл и Барлог тоже не нравился.

– У меня? – усмехнулся Багнел. – Скорее у моего начальства. Я ничем этого не заслужил. – Понизив голос, он спросил: – Эти две арфты так и будут все время болтаться у тебя за спиной?

– Без Грауэл и Барлог я никуда не пойду.

– Мне от них не по себе. У них такой вид, будто они готовы вцепиться мне в глотку.

Марика взглянула на охотниц:

– Так и есть. Им все это не нравится. Они не любят самцов, которые способны на что-либо, кроме готовки или пахоты.

Багнел мрачно посмотрел на нее, и Марика решила, что не стоит искушать судьбу. Пора было стать прежней Марикой без стаи.

– Это учебный «сейфит»? – Она показала на стоявший впереди самолет.

– Все еще учишься?

– Я всегда учусь, когда есть чему. Я же говорила, что собираюсь летать. Я уже летала три раза на темнолетах и с каждым полетом все больше убеждалась: небо – мое будущее.

Она бросила взгляд на спешивших к ним самцов. Грауэл и Барлог быстро встали на их пути, хотя самцы были без оружия.

– Наземная команда, – объяснил Багнел. – Они нас увидели и решили, что мы собираемся взлететь.

Самцы остановились, увидев на Марике облачение силты.

– Похоже, передумали, – сказала она.

– Вряд ли стоит их винить. Силты по самой своей природе внушают страх.

– Что, правда? Никогда не видела их со стороны.

– Но ты выросла в стае, а не в обители.

– Верно. И в моей стае никогда о них не упоминали. Я стала силтой, даже не успев понять, что происходит.

Она постаралась обратить свои слова в шутку. Багнел попытался ответить тем же, но не сумел.

– Так что? – спросил он. – Хочешь полетать? Пока ты здесь?

– А ты можешь? Просто полететь куда захочешь?

– Да.

– В обители нам на все нужно получать разрешение от старшей. – Марика забралась по лесенке на нижнее крыло самолета. – Всего два места. Грауэл и Барлог не поместятся.

– Увы. – Багнела это не особо смутило.

– Не знаю, позволят ли они мне.

– Ты силта, а они всего лишь…

– Они всего лишь взвалили на себя обязательство доставить меня назад живой. Даже если им придется спасать меня от самоубийства. Они не доверяют машинам. Мне пришлось сражаться даже за то, чтобы снова сюда прийти. В обители подобная идея не приветствуется. Кто-то заявил протест по поводу случившегося в прошлый раз.

– Может, тогда как-нибудь потом. Когда они поймут, что я вовсе не собираюсь увезти тебя на тайную племенную ферму.

– Что? Правда есть такая? Или ты шутишь?

– Да, мы набираем всякий разношерстный сброд. Особенно из мест, где все еще сильны традиционные стаи. Многие из молодежи Союза Бурой Лапы пришли из Поната.

– Понятно.

Каждую весну повзрослевших самцов изгоняли из стойбищ, отправляя бродить по холмам и долинам в поисках другой стаи, готовой их принять. Им приходилось продавать себя и свои умения. Таким образом смешивалась кровь.

Многие, однако, так и не находили себе места. Стаям требовалось намного меньше самцов, чем самок. Марика не особо задумывалась над участью неудачников, полагая, что они погибают от истощения или из-за собственной неопытности. Их судьба ее не волновала – за исключением однопометника Кублина, единственного самца, который был ей небезразличен.

– Ну так что? Полетели? Или в другой раз?

Марику настолько тянуло в небо, что она даже испугалась. Мысль о полете сводила с ума, становясь навязчивой идеей, что ей совсем не нравилось. Нельзя было проявлять слабость, позволяя собой манипулировать.

– В следующий раз, – раздраженно бросила она. – Или вообще когда-нибудь потом. Когда мои спутницы научатся спокойно к этому относиться.

– Как пожелаешь. Хочешь посидеть в кабине? Просто чтобы почувствовать, каково оно?

В конце концов Марике удалось взглянуть на все самолеты на летном поле, включая «жала».

– В них нет ничего секретного, – заверил ее Багнел. – Ничего такого, в чем ты настолько бы разбиралась, что сумела бы рассказать нашим врагам.

– У вас есть враги?

– И немало. Особенно в сестринствах. Вроде той старой силты – как там ее звали? Горри. Которая хотела швырнуть нас на растерзание кочевникам, когда мы пришли в Акард с просьбой о помощи. Вроде всех остальных летающих во тьме силт, которые невзлюбили нас с тех пор, как мы стали путешествовать среди звезд вместе с Серке и Редориад.

– Что? – Почему обо всем этом не говорилось в учебных лентах? – Я об этом не знала. Братство бывало в звездных мирах?

– Есть два корабля, способных летать в пустоте. Один принадлежит Серке, другой Редориад. Силты управляют ими, а у братства другие цели.

– Как такое возможно? Я думала, только специально обученные силты могут выдержать леденящий холод тьмы.

– Это особые корабли. Их окружает металлическая оболочка, удерживающая внутри воздух. Их спроектировали братья. Внутри их машины, с помощью которых воздух остается свежим. Не задавай больше вопросов – это все, что мне известно. Этим занимается совсем другой союз, и у нас с ним нет связей.

– И другие сестринства им завидуют?

– Насколько я понимаю – да. Но я точно не знаю. Союз Бурой Лапы – старомодный союз, который занимается торговлей и легкой промышленностью. Вполне традиционные профессии. Единственное место, где ты можешь найти хоть какой-то ответ, – Тованд, в Теллерае. Я там был однажды, и он показался мне более чуждым, чем обитель Рюгге. Там живут странные самцы. Так или иначе, я говорил про Серке и Редориад. По слухам, они попросили братство помочь в их звездных путешествиях. Возможно, именно потому Рюгге столь разочаровались в Серке.

– Глупости. Недовольство началось вовсе не с нас. Во всем виноваты только Серке. Им нужно что-то в Понате. – Марика не сводила взгляда с Багнела, но тот ничем не выдал своих чувств. – Братство не собирается возвращаться в Критцу, Багнел. Но ты говорил, там была выгодная торговля.

– Когда есть с кем торговать. А теперь больше не с кем.

– А кочевники?

– Что?

– Они же откуда-то берут оружие. Этим летом они были вооружены лучше, чем когда-либо. Они сбили два темнолета. И огнестрельное оружие можно добыть только из одного источника.

– Нет, мы не продавали им оружие. В этом я точно уверен. Это стало бы самоубийством.

– Тогда кто?

– Не знаю.

– Они наверняка получали оружие от вас. Никому другому не позволено производить нечто подобное.

– Кажется, ты говорила, будто за всем этим стоят Серке.

– Несомненно. Но мне интересно, не стоит ли кто-нибудь за Серке. Ладно, давай не будем спорить. Уже поздно. Пора возвращаться домой, а то меня больше не отпустят.

– Как скоро мне снова тебя ждать?

– Может, в следующем месяце. Мне теперь дают выходной раз в месяц. В награду за службу в Понате. И пока мне здесь рады, я буду приходить.

– Тебе будут здесь рады до тех пор, пока я начальник службы безопасности.

– Да. Ты ведь передо мной в долгу, верно?

– И это тоже, – ответил Багнел, застигнутый врасплох. – Но в основном потому, что ты развеиваешь скуку.

– Тебе тут тоскливо?

– Я был бы гораздо счастливее, если бы погода никогда не менялась, а кочевники никогда не покидали Жотак. Жизнь в Критце была намного проще.

– Как и в моем стойбище, – согласилась Марика.

III

– Ну? – спросила старейшина.

Марика не знала, что ответить. Стоило ли признаваться в подозрениях, что Багнелу поручили такую же задачу, как и ей самой?

Она повторила лишь то, что, по ее мнению, могли подслушать Барлог и Грауэл.

– В основном мы осматривали самолеты и говорили о том, что было бы куда лучше, если бы нам не пришлось покинуть Понат. Я старалась особо на него не давить. Да, еще он рассказал про корабли, которые странствующие во тьме силты Серке и Редориад построили специально, чтобы братство могло…

– Да… что ж, и впрямь немного. Но я слишком многого и не ожидала. Все-таки первый раз, своего рода испытание. Ты на него не давила? Хорошо. У тебя есть особый дар – ты умеешь действовать исподтишка. Когда-нибудь ты станешь великой предводительницей. Уверена, этот самец скоро окажется в полной твоей власти.

– Постараюсь, госпожа.

– Постарайся, пожалуйста, Марика. Это может оказаться крайне важно.

– Могу я спросить – к чему на самом деле все это, госпожа? Какие у тебя насчет меня планы? Дортека постоянно твердит…

– Нет, не можешь. О том, чего не знаешь, ты никому не проговоришься. Когда это станет оправдано с тактической точки зрения… Когда станет ясно, что тебе, мне и сестринству Рюгге пойдет на пользу, если ты будешь знать наши цели и сумеешь действовать так, чтобы их добиваться, тебе все расскажут. Пока же верь: твоя награда стоит всех тревог.

– Как скажешь, госпожа.

Глава девятнадцатая

Это было самое спокойное время за всю короткую жизнь Марики, по крайней мере с тех пор, как в Верхний Понат пришли кочевники. Борьба продолжалась, в том числе не без участия Марики, но особых усилий от нее не требовалось, и жизнь ее превратилась в рутину. Как хорошего, так и плохого случалось мало – к последнему в числе прочего относилось возвращение кошмаров про ее однопометника Кублина.

Период мрачных сновидений наступал по крайней мере раз в год, вне зависимости от времени года, погоды или душевного состояния Марики. Кошмары все сильнее беспокоили Марику, нисколько не ослабевая со временем и только убеждая, что причина их вовсе не в том, что Дегнаны остались неоплаканными.

Но в чем тогда? Именно об этом расспрашивали Грауэл, Барлог и даже Брайдик, когда она наконец не выдержала и поделилась с ними тревогами.

Она не знала, что ответить. Разум отказывался постичь суть сновидений.

Теперь она иногда виделась с Брайдик – связистка перестала ее сторониться, когда стало ясно, что Марика пользуется неизменным расположением старейшины.

И учеба. Учеба никуда не девалась. Марика постоянно упражнялась, развивая и усиливая способности силты.

И ее постоянно окружали силты, напуганные ее даром.

Годы сменяли друг друга. Зимы становились все суровее, а лето короче. Снимки, сделанные со спутников торговцев, показывали, что на дальнем севере быстро нарастает лед. Ледники уже ползли через Жотак. Со временем путь им должен был преградить Разлом. Но считавшие себя специалистами сестры заявляли, что даже при этом пройдет всего несколько лет и лед преодолеет преграду, а затем продолжит скользить на юг, перемалывая землю.

Марика удивлялась, зачем Серке столь отчаянно стремятся завладеть землей, если ту все равно скоро поглотит стихия.

Предсказания относительно наступления ледникового периода становились все мрачнее. Порой Марика предпочитала бы вообще их не слышать. Миру предстояли воистину ужасные времена, причем еще при ее жизни. Если, конечно, она проживет столь же долго, как и большинство силт.

Грауэл и Барлог склонны были предполагать обратное, поскольку ей никак не удавалось обуздать свою беспокойную натуру.

Не меньше пугали и предсказания общественных потрясений и беспорядков, большинство она предвидела и сама.

Каждое лето Марика отрабатывала свою норму на севере, от последнего до первого снега. Каждое лето она тренировала способность уходить на темную сторону – насколько для этого хватало кочевников. Каждое лето несчастная Дортека вынуждена была терпеть жизнь на природе вместе с Марикой, горько жалуясь на судьбу. Каждое лето Марика помогала строить очередной форт, и каждое лето кочевники старались обходить ее форт стороной, хотя конфликты вспыхивали постоянно. Иногда ей удавалось в них поучаствовать, пробравшись на темнолет под командованием уступчивой повелительницы.

Стратегия Градвол по вытеснению кочевников на запад, на территории Серке, если и срабатывала, то достаточно медленно. Дикари упрямо цеплялись за земли Рюгге, хотя и платили за это страшную цену.

По сути, Рюгге ввязались в бесконечную и дорогостоящую кровавую вражду с дикарями. Их орда постоянно несла потери из-за атак и голода и больше не представляла столь серьезную угрозу, но продолжала беспокоить, поскольку внутри ее образовалась каста воинов. Тигель сражений породил мрачных бойцов из числа самых быстрых, сильных и сообразительных кочевников, как самцов, так и самок. При поддержке еще более опытных диких силт и верленов они восполняли яростью и хитростью численные потери орды.

Выстроенная Градвол линия укреплений к северу от Макше успешно выполнила свою миссию. Попытки прорваться на юг разбивались об эту преграду, словно море о несокрушимый волнолом. Но дикари все шли и шли, пока не стало казаться, будто они никогда не отступят и не сдадутся, ища более легкой охоты на западе.

Хотя угроза со стороны кочевников ослабла, усилилось давление на Рюгге в иных отношениях. Не проходило и месяца, как случался очередной инцидент в Макше с участием мятежных самцов. И зараза эта распространялась также на другие территории Рюгге.

Но все это не слишком волновало Марику. Хоть она и сидела в самой гуще событий, казалось, происходящее нисколько ее не трогает, никак не влияя на жизнь и учебу.

Она проводила зимы за учебой и тренировками, оттачивая свои способности и каждый месяц навещая Багнела. А также – жадно поглощая каждую крупицу сведений о полетах или космосе, которую удавалось купить или украсть Градвол. Куда больше она вытягивала из Багнела, который лишь рад был подарить новые знания столь страстной слушательнице.

Багнел и сам многому учился. Интересы, занимавшие его в Понате, сменялись мыслями о будущем. Особо его интересовала сеть спутников связи и погоды, которую поддерживало братство с помощью странствующих во тьме силт. Братство разработало технологию, а силты подняли спутники на летающих в пустоте темнолетах.

Марику тоже заинтриговала эта система.

– Мне кажется, тут хватает возможностей, которых никто не заметил, – сказала она Багнелу.

– Например? – снисходительно спросил он, словно наставница у щенка, заново изобретающего колесо.

– Возможности есть. Если только кто-то до них уже не додумался, а мы об этом не знаем из-за дурацких запретов на распространение информации.

– Приведи пример. Может, сумею выяснить.

Теперь уже Марика снисходительно взглянула на Багнела:

– А если у меня в самом деле какая-то новая мысль? Знаю, вы, торговцы, не верите, что силты на такое способны, но почему бы и нет? Согласен? Зачем мне отдавать что-то задаром?

– С каждым разом, как я тебя вижу, ты становишься все больше похожей на силту, – усмехнулся Багнел. – Когда тебе будет столько же лет, сколько Градвол, Марика, ты станешь мерзкой старой сукой.

– Возможно. И если так, в том будут повинны меты вроде тебя.

– Почти готов с тобой согласиться, – ответил Багнел, и взгляд его на мгновение помрачнел.

Все эти спокойные годы в немалой степени скрашивало хорошее отношение старейшины. Положение Марики в обители повышалось, поначалу без особого шума. Она быстро стала служительницей-послушницей, потом помощницей служительницы, а потом полноправной служительницей. Она участвовала сперва в ежедневных обрядах Рюгге, затем более важных обрядах по праздничным дням, после чего начала проводить обряды сама. С этим у нее не возникало никаких хлопот.

Естественно, были и те, кто негодовал по поводу ее продвижения. В других обстоятельствах она смогла бы стать служительницей, лишь значительно повзрослев.

Каждое быстрое повышение означало, что кому-то другому придется дольше ждать. А силтам, которые были старше Марики, не нравилось, что их опережает щена.

Еще большее негодование вызвало назначение Марики на должность младшей смотрительницы, когда умерла старая силта и старшая смотрительница заняла ее место среди семи советниц обители. Особенно недовольна была Зертан – подобные назначения считались правом старшей обители, без вмешательства начальства. Но Зертан ничего не оставалось, кроме как смириться с приказом Градвол или отправиться в ссылку следом за Паусч.

Марика не слишком тревожилась за свою судьбу, в отличие от Грауэл и Барлог, с тревогой ожидавших ее головокружительного падения. Охотницы все видели исключительно в дурном свете.

Весной, незадолго до того, как Марика в четвертый раз отправилась сражаться с кочевниками, на верхушку обители обрушилась тяжелая лапа смерти. В течение нескольких дней умерли две советницы. Марика даже не успела побыть старшей смотрительницей, когда Градвол распорядилась повысить ее в очередной раз. И теперь ей предстояло занять седьмое кресло в совете.

Всеобщее терпение лопнуло, и в стенах древней обители готов был вспыхнуть мятеж. Марика сама пыталась отказаться от повышения. Хоть она и была куда более уверена в себе, чем любая сестра Макше, но не считала, что готова исполнять обязанности советницы – даже притом, что седьмое кресло в основном дублировало волю остальных шести.

Несмотря на единодушное противостояние, Градвол оставалась непреклонна.

– Будет так, как я хочу, – объявила она. – И лишь время рассудит, права я была или нет. Таково мое решение. Марика войдет в число семи членов совета этого дома.

Решает сила. Нет смысла возражать сильным, ибо в их власти заставить исполнять свою волю.

Но воля Градвол поставила Марику в весьма неприятное положение.

Сестры в Макше и раньше ее не любили. Теперь же ее ненавидели.

И все это происходило еще до того, как она достигла возраста, позволявшего завершить послушничество – по крайней мере, официально. Но дело было даже не в возрасте. Марика так одержимо училась, что превосходила большинство сестер, которые терпеть ее не могли из-за ненормально быстрого продвижения. И успехи в учебе тоже стали поводом для ненависти. Они боялись ее необъяснимой силы и могущества.

Видя подобное отношение, Марика еще больше ушла в себя, сосредоточившись на учебе, ставшей для нее единственной возможностью забыть об унылой повседневной жизни обители. А раз в месяц к ней приходил Багнел.

Ее постоянно преследовал страх. Она подозревала, что где-то в тени таится злой рок, который удерживает лишь вездесущая Градвол, оберегающая ее. Та занималась лишь северным конфликтом, предоставив сестринство за пределами Макше самому себе.

Марика не сомневалась, что столь могущественное покровительство имеет свою цену, и считала, что готова ее заплатить.

У Градвол имелись насчет нее некие планы, пусть даже тщательно скрываемые. Но свои планы были и у Марики.

Лето, когда Марика в четвертый раз вернулась в Понат, стало для нее своего рода водоразделом.

Это было ее последнее лето в роли послушницы. По возвращении в Макше ей предстояло официально стать полноправной силтой, со всеми полагающимися привилегиями. С начала лета она думала о будущих церемониях, считая его лишь временной передышкой. Месяцы на севере тянулись медленно. Силы кочевников ослабли, их уже почти не видели в Понате. Снег так до конца и не растаял. Вряд ли стоило ожидать чего-либо более существенного, чем несколько месяцев скуки и жалоб Дортеки.

Градвол назначила Марику ответственной за весь Верхний Понат, и теперь она подчинялась лишь старшей Эдукан из Акарда. Штаб-квартиру Марика устроила в бревенчатой крепости в нескольких милях от того места, где когда-то было стойбище Дегнанов. Когда ей становилось скучно, она ходила туда, предаваясь воспоминаниям. Или отправлялась через холмы, долину и мертвый лес к пещере Мачен, где когда-то впервые осознала, что обладает способностями, отличавшимися от имеющихся у сородичей по стае.

В пещере все так же таилась загадочная гигантская тень, но Марика не пыталась исследовать ее поближе. Поскольку именно эта тень когда-то пробудила ее дар, Марика относилась к ней со священным почтением и не собиралась осквернять память о прошлом, вытаскивая обитателя пещеры на свет.

Марика отвечала за сеть сторожевых вышек и фортов, защищавших Понат со стороны Жотака. Казалось, эта защита не имеет никакого смысла. В Жотаке не осталось живых метов, и там обитали лишь арктические звери, ничем не угрожавшие Рюгге.

Сама Градвол тоже не считала северные рубежи опасными, судя по тому, что она назначила в подчиненные Марике двадцать три послушницы, которые должны были исполнять обязанности силт, и Дортеку в качестве советницы. Ее охотницы и рабочие – под руководством Грауэл и Барлог, чье положение становилось все выше по мере продвижения Марики, – представляли собой разношерстное сборище, от которого на территориях с множеством дикарей вряд ли был бы толк. Марика считала происходящее чистой воды фарсом. Ну разве что командовать другими научится… Первый месяц лета прошел без происшествий. В Понате не осталось ни единого мета, если не считать местных гарнизонов Рюгге. Заняться было нечем. Даже леса умирали, лишь изредка удавалось увидеть арктических зверей, мигрирующих на юг. Лето можно было назвать таковым разве что в шутку. Несмотря на время года, почти каждый день шел снег.

На третью неделю скука ненадолго развеялась. Со сторожевой вышки сообщили о незнакомом темнолете. Тот скользил вдоль восточного рукава Хайнлин столь низко, что шасси почти касались снега. Нырнув в лазейку, Марика поймала сильного призрака и отправилась на разведку.

– Ну? – спросила Дортека, когда она вернулась.

– Похоже, там и впрямь что-то есть. Я не сумела установить мысленный контакт, но что-то почувствовала. Оно двигалось вниз по течению.

– Мне сообщить в Акард?

– Вряд ли в том есть необходимость. Если это чужой темнолет и он летит вдоль восточного рукава, его и так скоро заметят.

– Возможно, внеплановый патруль.

– Скорее всего.

Каждый третий день родную провинцию Марики патрулировал темнолет из Акарда, а затем докладывал о полном отсутствии следов кочевников. Если и случались стычки, то далеко на юге. И те немногие кочевники, которых там видели, теперь поступали в полном соответствии с желанием Градвол, мигрируя на юг, в сторону Серке.

Ходили слухи, будто укрепления Серке подверглись атаке.

– Похоже, Серке лишились союзников, – сказала Марика Дортеке, изучив несколько подобных докладов.

– Их силы полностью истощились. Теперь они не более чем досадная помеха для наших родственниц.

– Интересно, чем Серке их подкупили? Как их удалось столь долго продержать на грани голодной смерти?

– Думаю, Серке рассчитывали сокрушить нас в тот же год, когда пал Акард. По данным разведки, они ожидали захватить Акард малой кровью и победоносно прошествовать до самого Макше. Макше наверняка не смог бы тогда отразить их натиск. В их стратегии имелась единственная ошибка – ты. Ты уничтожила их главную силту и перебила лучших охотниц. У них не осталось сил, чтобы завершить удар.

– Но почему даже неудача их не остановила?

– Инерция мышления. Все нити сосредоточились в лапах кого-то занимавшего высокое положение в совете Серке. Некоей очень старой силты. А старые силты не признают поражений или неудач. На мой взгляд, есть немалая вероятность, что во главе там до сих пор стоит та же старая силта.

– Она должна была понять, что нужно попробовать что-то другое. Или сдаться.

– Она не может сдаться. Она может лишь идти на все большее безрассудство, видя, как старейшина расстраивает все ее коварные замыслы.

– Но почему?

– Весь мир знает, что происходит, Марика. Даже если никто в этом не признается. Наша гипотетическая советница из Серке не может рисковать потерей лица, признав поражение. Наше Сообщество намного слабее. Теоретически мы не в состоянии превзойти Серке.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Меня это пугает, Марика. – То был редкий момент, когда слова Дортеки звучали искренне. – Все это длится уже восемь лет. Когда началось, советницы Серке уже были немолоды, а теперь наверняка совсем одряхлели. А дряхлая мета порой не думает о последствиях своих поступков, поскольку все равно до них не доживет. И Градвол меня пугает. Она точно так же не думает о последствиях, но у нее нет оправдания в виде преклонного возраста. То, как она проталкивала тебя в Сообщество…

– Разве я не оправдала ее ожиданий, Дортека?

– Не в этом дело.

– Именно в этом. Градвол не заботят отдельные личности. Рюгге стоят перед величайшим вызовом в истории. Речь может идти о выживании как таковом. Градвол считает, что я могу сыграть решающую роль, если она отсрочит критический момент до того, как я стану готова.

– Некоторые уверены, что твоя решающая роль в том, чтобы возглавить уничтожение сестринства.

– Меня что, так и будет преследовать это суеверие насчет посланницы рока?

– Забудь о легендах и суевериях – хотя они тоже отчасти способны объяснить то, о чем мы знаем, но чего не понимаем. Подумай о себе как о личности. Ты наименее самоотверженная из всех силт, кого я встречала. Мне пока не удается обнаружить в тебе ни капли преданности Сообществу или идеалам силт. Ты притворяешься, прикидываешься, меняешь маски. Но тебя окружают те, кто способен видеть сквозь тени и туман, Марика. Тебе никого не убедить, будто ты несчастная милая щена из Поната.

Марика начала расхаживать туда-сюда. Ей хотелось найти аргумент, чтобы опровергнуть слова Дортеки, но ничего хоть сколько-нибудь убедительного в голову не приходило.

– Ты используешь Рюгге, Марика.

– Рюгге сами меня используют.

– Это…

– Я с этим не согласна, Дортека. Можешь так и доложить Градвол, если хочешь. Хотя она наверняка и так знает.

За их спором с растущей тревогой наблюдала Грауэл, опасаясь, что словесным поединком дело может не закончиться. Дортеке все сложнее было сдерживаться.

Марика приложила немало усилий, чтобы еще ближе привязать к себе Грауэл и Барлог. Она раз за разом испытывала их, ставя перед выбором между преданностью ей и Сообществу, и каждый раз они занимали ее сторону. Марика надеялась, что заложила фундамент для непоколебимой привычки. Возможно, настанет день, когда ей потребуется их поддержка в крайних обстоятельствах.

Хотя Марика была знакома с этими охотницами всю свою жизнь, знала она их не слишком хорошо. Иначе давно бы поняла, что сомневаться в их преданности нет никаких причин.

Вошла Барлог:

– Новый доклад из Акарда, Марика.

– Что-то рановато, верно?

– Да.

– Что там?

– Снова что-то увидели.

– Еще один призрачный темнолет?

– Нет. На этот раз, возможно, силы кочевников, идущие с востока по Мортрскому тракту. Вывод на основе двух неподтвержденных наблюдений.

– Что ж, для нас это не проблема.

Мортрский тракт к тому времени превратился в звериную тропу, скрытую под десятью футами снега. Когда-то он связывал Критцу с форпостом торговцев на реке Нейбхор, в семидесяти милях к западу. По Нейбхору проходил западный рубеж владений Рюгге в этой части Поната.

– Похоже, они выдают желаемое за действительное, – сказала Марика. – Или это проверка, которую устраивает нам старейшина. Но, полагаю, все же стоит сообщить другим. Дортека, возьми на себя северную дугу, а я возьму западную.

Закрыв глаза, Марика ушла в себя и, протянув мысленную нить к подчиненной в дальнем форте, передала сообщение.

Два дня спустя пришло известие, что Акард потерял связь с несколькими западными форпостами. Посланные на разведку темнолеты обнаружили, что их гарнизоны мертвы. Начался поиск виновных с воздуха.

С одним темнолетом пропала связь.

Старшая Эдукан послала на поиски все, что у нее имелось.

Пропавший корабль нашли, и представлял он собой груду титановых обломков, врезавшуюся в склон горы, судя по всему, на большой скорости. Похоже было, что ни повелительница корабля, ни ее баты до катастрофы ранений не получали.

– Это работа силт, – заявила Марика. – Кочевники тут ни при чем, только Серке. – Она вздрогнула от дурного предчувствия. Наступали мрачные времена, которые, возможно, полностью изменят ее жизнь. – Наверняка это тот самый безрассудный поступок, который ты предсказывала, Дортека.

Наставница была напугана. Казалось, ее тоже охватили дурные предчувствия.

– Нужно отсюда убираться, Марика.

– Почему?

– Если они зашли настолько далеко, то наверняка пошлют самых лучших. Мы не сможем им противостоять. Они уничтожат нас, а потом устроят засаду для тех, кого пришлют на помощь из Макше.

– Силтам не подобает впадать в панику, – повторила Марика фразу, когда-то услышанную в Акарде. – Ты лучше владеешь дальней мысленной связью. Сообщи в Акард, чтобы прислали темнолет.

– Зачем?

– Сделай, как я прошу.

– Они захотят знать, зачем это тебе. Один корабль они уже потеряли и вряд ли хотят лишиться остальных.

– Если потребуется – задействуй старейшину.

Вздохнув, Дортека начала сосредоточиваться.

– Дортека, подожди. Выясни, какие форпосты замолчали. И где разбился тот корабль.

– Да, госпожа, – ответила Дортека.

– Сарказм тебе вовсе не идет. Поторопись. Пока эти идиотки в панике не разбежались.

Дортека установила мысленный контакт. На ее морде отразилось напряжение, затем последовавший спор.

– Если эти дуры не согласятся, – сказала Марика Грауэл, – я пойду туда пешком и заберу корабль сама. Зачем они вообще поставили во главе Эдукан? Она даже хуже, чем Паусч. Она не могла даже… – (Дортека вернулась к реальности.) – Что они сказали?

– Темнолет уже летит сюда. Мне пришлось солгать, Марика. И задействовать Градвол. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– В каком они состоянии?

– Можешь и сама догадаться.

– Да уж. Эдукан наверняка собирает пожитки. Грауэл, принеси мою доху, сапоги и оружие.

На рубеже Марика всегда носила одежду охотницы, а не силты.

Пока она одевалась, Дортека разглядывала карту. Марика заглянула через плечо:

– Заметно продвижение?

– Похоже, у них есть план.

– Похоже? Они ударят здесь, потом здесь, здесь, а потом попробуют атаковать Акард. Неудивительно, что Эдукан нервничает. Они доберутся до Хайнлин еще до рассвета.

– У тебя опять странный взгляд, Марика. Что ты задумала?

– Устроить им засаду в Критце, – не раздумывая, ответила Марика.

Поступить иначе она не могла.

– Они почуют нас.

– Если мы воспользуемся послушницами, чтобы скрыть тепло наших тел, – нет.

– Марика…

– Мы нападем как охотницы, не как силты. Этого они вряд ли ожидают. Мы сожрем их, прежде чем они успеют понять, что происходит.

– Критца не на твоей территории.

– Если мы ничего не предпримем, Эдукан сбежит и бросит нас здесь. Серке даже не придется нас преследовать. Если они захватят Акард, то могут просто оставить нас на поживу граукенам.

– Верно. Но…

– Возможно, Градвол столь благосклонна ко мне еще и потому, что я не связана традициями. Даже если для пользы дела приходится совать голову в логово крина.

– Возможно.

– Свяжись с форпостами. Соберем всех. Грауэл, приготовься к двухдневному патрулю в полном составе.

III

Марика не давала команде темнолета передышки по пути в Критцу, пока не почувствовала отряд Серке в пределах часа пути от устроенной ею засады. Как она и предсказывала, западные форпосты пали. Акард охватила паника. Тамошнее руководство настолько ослабло, что Марика больше не пыталась поддерживать с ними связь.

Над головой промчалась на юг пара темнолетов, в буквальном смысле увешанных метами и скарбом.

– Вот почему нас, силт, так любят, – заметила Марика. – Эдукан спасла имущество. Но сколько было на борту охотниц и рабочих?

Дортека не стала защищать Эдукан. Она негодовала не меньше Марики, пусть даже и по другой причине. Бегству старшей Акарда не было оправдания.

– Все на месте? – спросила Марика. На снегу не было видно следов, которые могли бы выдать засаду. Охотницы спрыгнули с корабля, занимая позиции. – Попробуй почувствовать, нет ли кого рядом, Дортека. Если есть – пусть послушницы как следует укроются.

Страх оказался лучшим стимулом. Послушницы спрятались все до единой.

– Ну вот, и Гончая ушла, – сказала Марика, когда последняя большая луна опустилась за горный хребет напротив.

Но полностью темно все равно не стало – на необычно безоблачном небе забрезжил рассвет. Через реку Хайнлин протянулись длинные тени похожих на скелеты деревьев. Нескончаемый холод убил их ослабленных собратьев, лишив игл. Иногда в тишине раздавался громкий треск, говоривший о гибели очередного престарелого гиганта, павшего под собственной тяжестью. Дальше на север, где ветер очистил склоны от снега, горы были усеяны упавшими деревьями, будто соломой на поле после сбора урожая.

В холмах напротив Критцы послышался далекий нарастающий гул.

– Полная тишина, – предупредила Марика. – Всем быть настороже и не шевелиться, что бы ни случилось. И не стрелять, пока я не скажу. Не стрелять.

Она надеялась, что ждать осталось недолго. Холод пронизывал до костей. Костры разводить никто не посмел – запах дыма мог их выдать.

Над дальним склоном появилась машина длиной в тридцать футов и шириной в десять, скользя среди деревьев. Она вылетела на простор речного русла, окруженная облаком снега. Вид ее на мгновение озадачил Марику – аппарат напоминал маленький темнолет причудливой формы, который парил над поверхностью, не слабо шумя.

А потом она вспомнила, где видела такую машину. На летном поле у торговцев в Макше.

Транспорт на воздушной подушке. Ну конечно.

Среди деревьев возник второй, завывая двигателем и пытаясь удержаться на склоне. Марика мысленно похвалила Грауэл и Барлог за то, что навели среди охотниц идеальную дисциплину. Те ждали, как и было приказано.

Никто не смел стрелять, пока все машины не оказались на открытом пространстве.

Марика видела сидевших внутри метов – по десять в каждой, не считая водителя. Судя по всему, по две силты и восемь бойцов. И уж точно никаких кочевников.

Что говорил Багнел о транспортах на воздушной подушке? Да. Их не продавали и не сдавали в аренду кому-либо вне братства. Никогда.

Если засада окажется удачной, поднимется немалая вонь.

Из леса появились третья и четвертая машины – похоже, с грузом. Внутри не было видно голов, только неопределенной формы груды.

По склону спустилась пятая машина, за ней шестая. Те, что были уже на реке, ждали.

Марика заскрежетала зубами. Сколько еще выдержат охотницы, пока не начнут стрелять? Увиденное наверняка потрясло их до глубины души.

Как оказалось – недолго. Едва появилась восьмая машина, и в итоге их стало по четыре с метами и четыре с грузом, раздался выстрел из винтовки.

Стрелявшая охотница была опытным снайпером. Пуля пробила кабину, прикончив водителя. Машина устремилась вперед, быстро набирая скорость, взмыла в воздух и врезалась в утес в трети мили выше по течению. Топливный бак взорвался.

Задолго до этого загрохотало все имевшееся у отряда Марики оружие, обстреливая Серке. На какое-то время машины скрылись в облаке дыма и снега.

В самый центр смертоносной бури ворвались еще два транспорта.

– Подними корабль над трактом, – бросила Марика повелительнице корабля. – Нет, погоди. Я полечу с тобой. Не хочу, чтобы ты последовала за Эдукан. Дортека, продолжайте их обстреливать. В первую очередь те, в которых меты.

Из огненного котла вырвался транспорт и устремился прочь на север, обогнув горящую машину выше по течению.

– Этот был грузовой. С ним разделаемся позже. Полетели.

Темнолет поднялся в воздух. С высоты в сто футов Марика увидела, что оставшиеся машины выведены из строя. Из некоторых вышли охотницы, стреляя в ответ.

Взорвался топливный бак одной машины, и огонь тут же перебросился на остальные. Началось сражение между летучим топливом и тающим снегом, по которому оно растекалось.

Использовав свои способности, Марика обнаружила среди выживших несколько силт, ошеломленных, напуганных и не готовых отвечать. Нырнув в лазейку, она поймала первого подходящего призрака и устремилась туда. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Она разделалась с тремя силтами.

В лесу оставались еще по крайней мере четыре машины, все с силтами и охотницами. Марика бросилась к ним, нанося сокрушительные удары по сердцам и разумам силт, пока не столкнулась с той, которая отшвырнула ее, едва не пробив защиту.

Она ненадолго вернулась в реальность, чтобы дать команду лететь вперед. Баты были вооружены автоматическим оружием и гранатами. Марика намеревалась мысленно сразиться с сестрами Серке, пока темнолет будет уничтожать их обычным оружием.

Так продолжалось несколько минут. Баты вывели из строя две машины. Марика загнала в угол сильную сестру Серке. Мысленно поискав вокруг, она обнаружила, что это единственная силта Серке, чей разум еще в сознании.

На реке уцелевшие после засады наводили порядок в рядах. Силта из Серке увернулась от Марики и отправилась на подмогу своим бойцам, намереваясь помешать Дортеке и ее послушницам.

Охотницы на склоне горы двинулись вниз на помощь сестрам, стреляя на ходу по темнолету.

«Ты сильная, – мысленно сообщила силта из Серке. – Но живой тебе не уйти».

«Одну Серке я уже пережила, – возразила Марика. – Игра Серке подошла к концу. Сегодня вы все умрете. И ваша гибель станет достаточным доказательством для Рюгге, чтобы на Серке обрушился гнев всех Сообществ. Вы угодили в ловушку».

«Ты – та, кого зовут Марика?»

«Да. Кого из великих Серке мне предстоит уничтожить?»

«Никого».

Силта обрушилась на нее. Марика едва отразила удар, поставив своего призрака между собой и тем, которым управляла Серке. Она совершила тактическую ошибку, бросив серьезный вызов до того, как в полной мере оценила силу призрака противницы. Он оказался могущественнее, чем ее собственный.

Вокруг темнолета жужжали пули. Одна отскочила от металлического каркаса. Марику удивило, почему корабль не движется, став более легкой мишенью. На секунду нырнув в реальность, она увидела, что одна бата ранена, а вторую сшибло с корабля. В распоряжении повелительницы осталась единственная бата, которой хватало сил лишь для того, чтобы поддерживать корабль в воздухе.

Марика поспешно послала мысленное сообщение Дортеке:

«Дортека, пусть какая-нибудь мортира обстреляет лес под кораблем, пока нас не сбили и мы все не погибли».

Серке снова атаковала. Пошатнувшись от удара, Марика попыталась найти призрака посильнее, но ни одного поблизости не оказалось. Будь у нее время, возможно, она сумела бы привлечь крупного призрака, парившего высоко в небе, но Серке не давала передышки.

Увернувшись от очередного удара, Марика вернулась в реальность. На склон внизу падали бомбы. В иное время ее это даже повеселило бы. Все эти мортиры захватили у убитых кочевников. Братство непреклонно отказывалось продавать подобное оружие Рюгге.

Она отыскала взглядом силту из Серке. Та стояла возле выведенной из строя машины. Марика попробовала новую тактику, ударив по заснеженным ветвям над головой меты.

Посыпавшийся снег отвлек силту. Воспользовавшись моментом, Марика прикончила нескольких охотниц, обстреливавших темнолет. Остальные бросились бежать.

Придя в себя, силта ударила снова, мысленно добавив:

«Играешь не по правилам, щена».

«Я играю, чтобы выиграть, – увернувшись, ответила Марика. – И никаких правил для меня нет».

Вместо того чтобы ударить по силте, она обрушила удар на дерево. Хрупкий ствол затрещал, и гигантское дерево рухнуло, но не в ту сторону. Свалив еще одно, она вновь отразила удар силты.

Дела шли не лучшим образом. Серке ее изматывала, а темнолет снижался. Впервые за все время Марике стало не по себе. Почувствовав это, Серке послала ей издевательскую реплику.

Разозлившись, Марика свалила еще несколько деревьев. На этот раз Серке пришлось приложить усилия, чтобы ее не пришибло.

Воспользовавшись заминкой, Марика сняла с плеча винтовку и начала стрелять. Пули не причиняли вреда силте, но ей приходилось постоянно двигаться и уворачиваться от смерти. И она не могла в полную силу использовать свои способности.

Марика швырнула две гранаты. Одна упала рядом с силтой, отбросив ее на десять футов и оглушив.

Тщательно прицелившись, Марика выпустила три пули в лежащую на земле фигуру. Последняя вошла в мозг.

– Этого точно хватит…

Темнолет зашатался и, накренившись, заскользил в сторону.

В повелительницу корабля попала шальная пуля.

У Марики едва не началась истерика. Она так долго мечтала о полетах, но ей вовсе не хотелось, чтобы первая возможность полететь самостоятельно представилась именно в такую минуту! Она мысленно вцепилась в корабль, пытаясь применить на практике то, что знала лишь в теории, и одновременно пробираясь вдоль длинной перекладины к раненой повелительнице.

Корабль выровнялся, и тут же послышался треск ломающихся ветвей. Марика испугалась, что какое-нибудь гигантское дерево рухнет, сбив в падении на землю и ее, и темнолет.

Без нее и корабля Серке все еще могли победить.

Корабль опустился ниже. Марика поняла, что, скорее всего, переживет падение. Однако от нее требовалось не просто выжить. Нужно было спасти темнолет. Нужно было поддержать охотниц, ведущих отчаянную перестрелку с охотницами Серке. Нужно было…

Она добралась до повелительницы корабля. Хотя мета была ранена не столь тяжело, Марика столкнула ее вниз, не обращая внимания на негодующий вопль. Сейчас не время для утонченных манер.

Уйдя в себя, Марика нашла уже разлетающихся сущих и приказала им выровнять корабль, прежде чем тот упадет еще ниже. Призвав на помощь всю остававшуюся мощь бат, она пожелала, чтобы корабль поднялся выше.

К ее удивлению, корабль поднялся, легко и плавно. Все оказалось столь просто! Развернув корабль, она направила его в сторону Критцы, а затем посадила, хоть и не слишком мягко, в нескольких футах от его изначального укрытия.

Раненая бата умерла несколько мгновений спустя, полностью лишившись сил. Другая потеряла сознание. Марика чересчур их истощила.

Почти не осталось сил и у нее самой.

– Дортека! Что там?

– Они сумели окопаться. Их слишком много, и у них еще остались несколько силт – достаточно, чтобы противостоять нашим темносторонним атакам. Мы не осмеливаемся на них нападать – они нас растерзают. Надеюсь, нам помогут мортиры. Ты убила их главную?

– Да. И тоже с немалым трудом. Пришлось ее обмануть, а потом застрелить. Удерживайте их с помощью мортир, пока я не очухаюсь. Только без лишнего героизма. Ясно?

Судя по взгляду Дортеки, та вряд ли полагала, что Марика в здравом уме стала бы ожидать подобного от наставницы.

Марика осушила фляжку, жадно поела и отдохнула, не обращая внимания на треск и грохот оружия.

Слава Всеединому, охотницы Серке покинули транспорты, не имея при себе ничего, кроме винтовок. Слава Всеединому, что на темнолете она быстро соображала. Иначе сейчас ее уже не было бы в живых, а Серке вскоре одержали бы победу.

Едва почувствовав, что к ней вернулись силы, Марика нырнула в лазейку и нашла чудовищных размеров призрака. Затем она швырнула его туда, где прятались выжившие Серке, споря о том, не стоит ли отступить к двум уцелевшим машинам и бежать.

Они были напуганы и готовы бросить своих последователей на произвол судьбы. Их удерживала лишь уверенность в том, что поражение не будет означать для Сообщества ничего хорошего.

«Сдавайтесь, и останетесь живы», – послала Марика мысленное сообщение.

Одна Серке попыталась атаковать, но Марика легко отвела удар.

Убив их, она мысленно приказала сдаться охотницам, после чего прикончила чересчур упрямых, пока силы полностью не оставили ее, а затем вернулась в реальность.

– Победа за вами, Дортека. Пора с этим кончать. Окружайте уцелевших.

Когда все закончилось, ни у Марики, ни у Дортеки не осталось сил, чтобы связаться с Акардом и сообщить тамошнему гарнизону, что угроза отражена.

Грауэл разожгла костры и начала собирать мертвых, раненых и пленников внутри руин Критцы.

– Все окружены, – сказала она Марике.

– Много сдавшихся?

– Лишь несколько охотниц, – презрительно бросила она. – И пятеро самцов. Торговцев. Они управляли теми машинами.

– Охраняйте их как следует. Они – залог безопасности для Рюгге. Я допрошу их после того, как отдохну.

Глава двадцатая

Луны висели высоко в небе, отбрасывая на склоны похожие на скелеты тени. Когда Марика проснулась, ей показалось, будто она все еще слышит эхо выстрелов, отражающееся от стен речного каньона.

– Что случилось?

Барлог мягко трясла ее за плечо. Морда охотницы была мрачной.

– Идем. Тебе нужно самой увидеть. Никаких объяснений не хватит. – Она протянула Марике лапу, помогая встать.

Марика взглянула на Грауэл. Та пожала плечами:

– Я все время была здесь. Сторожила тебя.

– Я согнала всех пленников сюда, поскольку решила, что здесь они будут под лучшей охраной, – сказала Барлог. – Но я ничего не замечала, пока один самец не спросил, нельзя ли им разжечь костер. Только когда вспыхнуло пламя, я обратила на него внимание. До этого он ничем не отличался от других.

– О чем ты? – спросила Марика.

– Хочу, чтобы ты сама посмотрела. Мне нужно знать, права ли я.

Марика пробралась среди каменных обломков и остановилась:

– Ну?

– Вон он, – показала Барлог. – Смотри внимательнее.

Марика посмотрела.

И ее словно по голове огрели с размаху.

– Кублин! – выдохнула она.

Торговец резко обернулся, и глаза его на мгновение округлились.

Кублин. Но этого просто не могло быть. Ее однопометник погиб восемь лет назад, во время набега кочевников, уничтоживших стойбище Дегнанов.

Грауэл положила лапу на плечо Марики, до боли его сжав:

– Да, Марика, да. Как такое могло случиться? Почему я не узнала его раньше?

– Мы не ищем призраков среди живых, – пробормотала Марика, подходя ближе.

Все пленники наблюдали за ней, на миг позабыв о страхе и отчаянии.

Торговец задрожал от ужаса.

– Кублин, – прошептала Марика. – Но как?.. Грауэл, Барлог, никого сюда не подпускайте. И никому ни слова. От этого зависит ваша жизнь.

Ее тон не терпел возражений. Охотницы ушли.

Марика долго стояла, вспоминая прошлое, а затем подошла к костру. Пленники попятились, зная, что именно она – виновница их отчаянного положения.

Она присела на камень, который освободила охотница Серке:

– Кублин, иди сюда. Сядь со мной.

Он подошел и сел на холодный камень, отвернувшись от других пленников, которые притворялись, будто ничего не замечают. Нужно было что-то делать…

Неужели она сошла с ума?

Марика пристально посмотрела на однопометника, который оставался все таким же маленьким, и сил у него тоже вряд ли прибавилось, как физических, так и силы воли. Он не смотрел ей в глаза.

И все же тут попахивало некоей тайной, связанной не только с тем, как ему удалось уцелеть. В нем чувствовалось что-то непостижимое, возможно, из-за того, как на него исподлобья смотрели другие самцы. Он что, главный? Подобная мысль выглядела столь невероятной, что Марика тут же отбросила ее прочь.

– Расскажи, Кублин, как ты остался жив? Я видела, тебя убили кочевники. Я их всех прикончила… – Марика тут же вспомнила, что, когда бой завершился, она так и не нашла его тело. – Расскажи, что тогда случилось.

Он молчал, слегка отвернувшись и уставившись в костер. Остальные самцы насторожились.

– Лучше поговори со мной, Кублин. Я единственная надежда, которая у тебя осталась.

Он бросил ругательство в адрес силт на диалекте их стойбища. Речь его была неразборчива, а Марика давно уже не общалась на диалекте даже с Грауэл и Барлог, так что ничего не поняла. Но смысл высказывания был несомненно нелестным.

Марика погладила его по лапе:

– Весьма смело, Кублин. Но подумай хорошенько. Сегодня здесь погибли многие мои охотницы, а те, кто выжил, мягко говоря, не в духе. У них есть свои планы насчет пленников. Особенно вас, самцов. Вы нарушили все законы и соглашения. Так что лучше расскажи.

– Ладно. – Он пожал плечами. Марика подумала, что ей он никогда не мог всерьез противостоять, за исключением случая, когда пытался убить Похсит. – Когда стемнело, я заполз в логово Геррьен. Там на стороне самцов еще горел очаг. Я пытался до него добраться, но свалился в погреб и потерял сознание. После я мало что помню. Кажется, я опять пытался выбраться и сильно поранился. У меня была лихорадка. Через несколько дней меня нашли Ласпы. Говорят, я едва не сошел с ума от лихорадки и голода.

Марика набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула, закрыв глаза и воспроизводя в памяти преследовавший ее кошмар. Сырая темная ловушка, откуда она, тяжелораненая, пытается выбраться по лестнице, которая ее не пускает…

– Ласпы выходили меня из чувства долга. Видимо, я долго был не в себе. Первое, что я отчетливо помню, – Ласпов, через три или четыре недели после нашествия кочевников. Мне они были не рады. На следующее лето, когда пришли торговцы, я ушел вместе с Хроненом. Он привел меня в Критцу, и я жил там, пока не явились кочевники, разрушив стены. Когда стало ясно, что помощь из Акарда не придет вовремя, старейшина посадил всех щенков на транспорты и помог нам выбраться. Нас отправили на юг. Когда я достаточно повзрослел, мне дали работу водителя. И в конце концов, исполняя очередной приказ, я оказался здесь.

Марика подумала, что, скорее всего, он говорит правду. Вот только от нее остались лишь голые кости.

– И все? Это все, что ты можешь рассказать о восьми годах своей жизни?

– А ты можешь рассказать больше о своей?

– Что ты тут делал, Кублин?

– Я водитель. Это моя работа.

Марика понимала: он что-то скрывает. К тому же он говорил с ней формальным тоном. В щенячестве они общались друг с другом как близкие члены семьи.

– Водитель? Но ты был водителем у Серке, незаконно вторгшихся на территорию Рюгге, Кублин. Ты и твои собратья преднамеренно нарушили многовековые соглашения, напрямую вмешавшись в конфликт силт. Зачем?

– Мне велели вести машину. Таков был приказ.

– Весьма глупый приказ, не так ли?

Он не ответил.

– Вы такого натворили, что самому братству грозит гибель, Кублин.

– Сомневаюсь, – слегка осмелел Кублин. – Вряд ли это настолько серьезно.

– Что, по-твоему, ответят Сообщества, когда услышат, как поступило братство?

Кублин пожал плечами.

– Что такого важного в Понате, Кублин, из-за чего столь многим приходится погибать и столь многим рисковать?

– Не знаю. – Он снова пожал плечами.

Похоже, он говорил правду. И даже на мгновение перешел на неформальный тон.

– Может, и впрямь не знаешь. – Марика начала злиться. – Что ж, не сомневайся – я намерена это выяснить.

Он пожал плечами в третий раз, будто ему было все равно.

– Ты ставишь меня в затруднительное положение, Кублин. Я пока ненадолго отойду – мне надо подумать. Выступишь моим свидетелем? Перед советом Рюгге?

– Нет. Я ничего не стану для тебя делать, силта. Скорее умру.

Марика ушла, удивляясь, что в нем нашлось столько смелости – и столько ненависти к силтам. Он больше не воспринимал ее как однопометницу, с которой когда-то делился самым сокровенным.

Присев рядом с Грауэл, Марика кивнула в сторону пленников.

– Пусть никто к ним больше не подходит, – прошептала она. – Поняла?

– Да.

Марика устроилась возле главного костра среди уцелевших послушниц, не обращая на них внимания.

Кублин! Что ей теперь делать? Где все то, что объединяло их в щенячестве?

Марика так и заснула сидя. Она слишком вымоталась, и, несмотря на всплеск эмоций, силы полностью ее оставили.

Марика проснулась, ощутив на морде холодный снег и услышав треск винтовочных выстрелов. Пошатываясь, она поднялась, болело все тело.

– Что еще такое?

Ветер вздымал мелкую снежную крупу. Судя по тусклому небу, близился рассвет. Марика разглядела, что трупы вчерашних убитых и остовы машин уже покрылись белой пеленой.

– Дортека! Что происходит?

– Кочевники. Их банда следовала за охотницами Серке. Они наткнулись на воктр, которых я оставила у машин на дальнем склоне.

– Сколько их?

– Пока не знаю. Судя по шуму, немало.

Выбравшись на открытое пространство, Марика окинула взглядом долину, с удивлением обнаружив, что мышцы с трудом ей подчиняются. Сквозь завесу падающего снега ничего не было видно.

– До сих пор не могу прийти в себя. Похоже, вымоталась куда больше, чем думала вчера.

– Я могу и сама справиться, Марика. Я не обнаружила силт, которые бы их сопровождали.

Марика почувствовала, что у нее кружится голова.

– Иди. Мне нужно что-нибудь поесть. Приду, когда смогу.

Стрельба стала ближе. Дортека поспешно скрылась в снежной пелене. На негнущихся ногах Марика вернулась к костру, возле которого спала, и набросилась на остатки еды. Найдя недопитую чашку остывшего супа, она осушила ее одним глотком и сразу же почувствовала себя лучше.

Все так же на негнущихся ногах она направилась к пленникам.

Рядом с ними сидела на страже Грауэл. Глаза ее покраснели от усталости.

– Что там за суматоха, Марика?

Марика яростно уставилась на пленников.

– Кочевники. Следом за нашими друзьями шел большой их отряд, вероятно, хотели свалить на них вину. – О кочевниках наверняка знали. – Интересно, почему в докладах упоминалось о замеченных кочевниках, но не о машинах? – Она с полминуты помолчала. – Что скажешь, Грауэл? Как мне поступить?

– Я не могу решать за тебя, Марика. Я помню, что вы с Кублином были очень близки. Некоторые даже считали, что чересчур. Но с тех пор прошло восемь лет. Почти половина вашей жизни. Ваши пути разошлись. Вы теперь чужие друг другу.

– Да. Можно сказать, беспрецедентный случай. Как бы я ни поступила, буду не права – либо по законам Дегнанов, либо по законам Рюгге. Отдохни немного, Грауэл. Я постерегу их, пока размышляю.

– Отдыхать? Когда идет сражение?

– Да. Дортека говорит, что справится и сама.

– Как скажешь.

– Дай мне свое оружие. На случай, если им что-то придет в голову. Не знаю, сработают ли сейчас мои способности.

– А где твое оружие?

– Я оставила его там, где вчера заснула. У большого костра. Иди.

Отдав винтовку и револьвер, Грауэл ушла.

Марика несколько минут не сводила взгляда с пленников. Все они были настороже, прислушиваясь к приближающимся звукам стрельбы. Марика подозревала, что они изо всех сил стараются никого не спровоцировать, надеясь на спасение, сколь бы слаба ни была эта надежда.

– Кублин, подойди сюда.

Он подошел. Он уже не вел себя столь вызывающе, как вчера, хотя вполне мог притворяться. Кублин всегда был хитрым щенком.

– Что скажешь сегодня? – спросила она.

– Забери меня отсюда, Марика. Я не хочу умирать.

Похоже, он понимал, что кочевники его спасать не станут.

– Выступишь моим свидетелем?

– Нет.

Марика поняла, что это «нет» окончательное. Братство завладело душой Кублина.

– Я не желаю твоей смерти, Кублин. Но я не знаю, как тебя спасти.

Ей хотелось сказать намного больше, отчитать его за подобную просьбу, но она сдержалась, вспомнив, как тот относился к нотациям, будучи щенком.

– Все просто. – Он пожал плечами. – Позволь мне сбежать. Я слышал, твои охотницы говорили, что остались две неповрежденные машины. Если доберусь до одной…

– Все это, конечно, здорово, но что делать мне? Как это объяснить?

– Зачем тебе что-либо объяснять?

Марика показала на остальных пленников:

– Они будут знать. И расскажут на допросе. Понимаешь? Ты ставишь меня перед кошмарным выбором, Кублин. Которого я хотела бы избежать.

Стрельба за рекой усилилась. Похоже, банда кочевников была весьма многочисленна, и Дортеке приходилось куда хуже, чем она ожидала.

– Кто хватится в такой суматохе одного пленника? Ты же можешь что-нибудь сочинить, Марика.

Ей не нравились льстивые нотки в его голосе. И она не могла избавиться от ощущения, что он не вполне тот, кем казался.

– Мои меты не настолько глупы, Кублин. Тебя обязательно хватятся. А мои послушницы обнаружат, как ты пробираешься к машинам. Тебя убьют, не раздумывая. Они жаждут крови. А после всего, о чем они узнали, – особенно крови самцов.

– Марика, это Критца. Критца почти четыре года была моим домом. Я знаю эту местность…

– Помолчи.

Марика ушла в себя, открывшись Всеединому. Это был один из первых уроков силт – отдаться во власть интуиции, когда не знаешь, что делать. Позволить Всеединому обратиться к твоей душе.

Вернулся прежний жуткий кошмар, полный боли, лихорадки, страха и беспомощности. На самом деле это был Кублин, в мысленном контакте с которым пребывал ее разум, но тогда она этого не знала и ничем не могла помочь.

Грауэл была права. Хотя он и призывал вспомнить прошлое, это был вовсе не тот Кублин, с которым она делила чердак в логове матери. Это был Кублин, который выбрал собственный путь, став… А кем, собственно, он стал?

Кошмар не уходил.

Возможно, разум сделал неверный выбор. Возможно, ее здравомыслие ненадолго уступило безумию последних десятков часов, полных нескончаемого напряжения. Сама не сознавая, что делает, она поймала призрака и, найдя своих послушниц, слегка коснулась каждой, лишив чувств.

Дортека, однако, какое-то время сопротивлялась, прежде чем сдаться.

Марика вернулась в тело:

– Ладно, Кублин. Давай беги. Забирай машину и сматывайся отсюда. Это может мне дорого обойтись. Не медли. Уходи. Я не смогу долго тебя прикрывать.

– Марика…

– Иди. И лучше никогда не попадайся мне на пути, ни при каких обстоятельствах. Ради тебя я рискую всем, что у меня есть.

– Марика…

– Заткнись, дурак проклятый, и убирайся! – завопила она, не в силах вынести уже начавшуюся душевную боль.

Кублин бросился бежать.

Остальные пленники смотрели ему вслед. Некоторые самцы поднялись и сделали пару шагов, будто собираясь последовать за ним, но тут же застыли, увидев взгляд Марики. Они раскрыли рты, пытаясь протестовать, и в то же мгновение, будто по собственной воле, винтовка Грауэл развернулась в лапах Марики и открыла огонь.

Пленники попытались броситься врассыпную. Опустошив винтовку, Марика достала пистолет и покончила с оставшимися.

Из снежной пелены выбежали Грауэл и уцелевшая сестра-бата.

– Что случилось? – спросила Грауэл.

– Они пытались сбежать. Меня стало клонить в сон, а они попытались сбежать.

Грауэл ей не поверила. Она уже успела пересчитать тела, но ничего не сказала. Взгляд баты оставался бесстрастным.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросила ее Марика. – Сумеешь помочь мне вести корабль?

– Да, госпожа.

– Хорошо. Отправимся в Акард, как только Дортека покончит с кочевниками.

Марика поняла, что стреляющие быстро перемещаются в сторону реки.

Она судорожно вздохнула, внезапно сообразив, что натворила. Лишив чувств послушниц, чтобы Кублин смог ускользнуть, она оставила охотниц без главного преимущества в бою. У них не было силт, которые бы их поддержали. Нырнув в пустоту, она нашла призрака и устремилась через реку.

Все было именно так, как она и предполагала. Охотницы отступали перед отрядом кочевников, насчитывавшим больше двух сотен. Большинство послушниц лежали убитые там, где она оставила их без сознания.

Глупо. Глупо. Глупо.

Поймав призрака посильнее, она обрушилась на кочевников, неся смерть в их ряды. Они толком не понимали, что происходит – мало кто мог увидеть друг друга сквозь снежную пелену, – но продолжали наступать, тесня охотниц Марики.

Марика помогла угодившей в серьезный переплет Барлог, затем окинула взглядом склоны, убивая то тут, то там… Но, вернувшись к Барлог, обнаружила, что охотница снова оказалась в ловушке.

Лишь десяток ее мет добрались до реки.

Только собравшись вместе, намереваясь пуститься в погоню на открытой местности, кочевники обнаружили, насколько велики их потери.

Марика снова яростно обрушилась на них, и они в панике разбежались.

Поискав Кублина, она нашла его на дальнем склоне, на безопасном расстоянии ниже по течению от места схватки. Пока он не добрался до работающей машины, Марика держалась рядом, приканчивая любого подобравшегося близко кочевника. Хотя Кублин, похоже, ощущал их присутствие не хуже ее. К тому же, как и говорил, он знал местность и умел маскироваться.

Тем не менее Марика парила над ним, пока он переливал топливо в баки машины, а затем заводил двигатель. Когда машина начала взбираться по дороге, по которой до этого пришли атакующие, Марика поспешила обратно в тело.

Она вымоталась еще больше, чем накануне вечером.

– Марика? – спросила Грауэл. – С тобой все в порядке?

– Все хорошо. Мне нужно поесть и отдохнуть. Принеси мне еды. – Стрельба полностью прекратилась. – Есть известия оттуда?

– Пока нет. Ты была там?

– Да. Там творился настоящий кошмар. Сотни дикарей. И Дортека ошиблась – с ними были силты. Дикие силты. Думаю, большинство наших мет погибли. Большая часть послушниц – наверняка. Я не смогла найти следов.

Губы Грауэл дрогнули, но она промолчала. Марика задумалась: какие мысли скрывает равнодушный взгляд охотницы?

Охотницы начали собираться, как только Грауэл развела костер и стала готовить еду. Пришли лишь семь. Марика ни на что не отзывалась, ненавидя себя до глубины души. Она испортила все, что только было можно. Кублин… чтоб его прокляло Всеединое! Зачем он объявился? Почему не погиб? Почему судьба свела их именно сейчас?

– Марика? Поешь.

Грауэл подала ей еду первой. Марика механически ела, не ощущая вкуса.

Четверть часа спустя из снежной пелены, шатаясь, вышла Дортека и присела у костра. Грауэл дала ей поесть и попить. Как и все остальные, наставница поела и уставилась в пламя. Марике не хотелось думать, что она там видит.

Вскоре Дортека встала и побрела туда, где держали пленников. Ее не было четверть часа. Марика едва обратила на это внимание.

Вернувшись, Дортека расположилась у костра, напротив Марики:

– Во время сражения пленники пытались сбежать?

– Да, – ответила Марика, не поднимая взгляда, и взяла у Грауэл еще одну чашку бульона – лучшего, что могло помочь столь вымотавшейся силте.

– Одному удалось уйти. След ведет вниз по склону. Я слышала шум двигателя, когда возвращалась. Наверняка это один из тех самцов.

– Не знаю. Я думала, что всех прикончила. – Марика пожала плечами. – Если один сбежал, он может предупредить остальных.

– Кто это был, Марика?

– Не знаю.

– Ты ему помогла. Тебе не скрыть свои мысли. Ты непосредственно виновна в смерти наших послушниц и большинства охотниц. Кто он, Марика? Что у тебя за дела с самцами из братства? Почему бегство одного для тебя важнее собственной судьбы?

Неужели этому не будет конца?

Марика стиснула под дохой револьвер Грауэл:

– Похоже, ты веришь в свои слова. Да, теперь я это вижу. И что ты собираешься делать, Дортека?

– Ты не оставила мне выбора, Марика.

Пороховой заряд обжег Марике лапу. Пуля ударила Дортеку в лоб, отшвырнув ее назад. Она упала в снег, судорожно дергаясь, с удивленным выражением на морде.

Охотницы взвизгнули и начали подниматься, хватаясь за оружие. Встали Грауэл и Барлог, но помедлили, связанные чувством долга.

«Последнее для них испытание на преданность», – подумала Марика. Скользнув в лазейку, она поймала призрака и обрушилась на семь охотниц.

Когда упала последняя, Марика стала ждать пули, свидетельствующей, что Грауэл и Барлог больше не на ее стороне. Но выстрела не последовало. Вернувшись в тело, она обнаружила, что охотницы в ужасе уставились на нее, как и бата с темнолета, которая столь долго спала, что Марика о ней попросту забыла.

Призвав остатки сил и энергии, Марика встала, подобрала винтовку и послала несколько пуль в лежащих охотниц, создавая впечатление, будто их убили кочевники.

– Марика! – прорычала Барлог.

Грауэл предупреждающе коснулась ее лапы.

– Снег все скроет, – сказала Марика. – Мы доложим о чудовищной битве с дикарями. В живых остались только мы, и мы вне себя от горя. Рюгге не оплакивают мертвых. Никто не станет ничего расследовать. А теперь отдохнем.

От ее спутниц исходил особый страх, который у охотниц вызывали лишь сумасшедшие. Марика не обращала на них внимания.

Она знала, что справится. Обязательно справится. Грауэл и Барлог ничего не скажут. Их преданность прошла последнее испытание. Теперь их судьба неразрывно переплелась с ее собственной.

«Еще несколько минут, – попросила Марика у Всеединого. – Еще несколько миль. Уже совсем близко».

Темнолет едва держался на высоте в сто футов, опускаясь все ниже, но все же продвигался вперед. Вокруг Марики кружились снежинки, в морду бил северный ветер. Рискнув открыть глаза и оглянуться, она с трудом различила очертания баты на дальнем конце центральной балки. Еле видны были и Грауэл с Барлог, сидевшие на концах перекладины.

Марике приходилось черпать силу не только у баты, но и у охотниц, хотя у тех ее было немного. Пришлось пустить в дело и собственные внутренние резервы. Марика знала, что расходует намного больше энергии, чем реально требовалось, но ценой было спасение жизни.

Лишь ее дикая ярость удерживала корабль в воздухе. Силы воли уже не хватало. Холод безжалостно пронизывал до костей. Когда Марика обогнула последний поворот Хайнлин перед развилкой реки вокруг Акарда, усталость наконец взяла свое. Задняя посадочная опора корабля начала волочиться по снегу, скрывавшему поверхность реки. Призвав на помощь остатки сил, как баты, так и собственных, Марика подняла корабль на несколько ярдов и бросила его вперед.

Последнее усилие оказалось чрезмерным для баты. Сердце ее разорвалось.

Задняя часть корабля упала в снег, и темнолет накренился влево. Левая перекладина увязла, и Грауэл с Барлог скатились на землю. Летающий клинок попытался встать торчком. Марику подбросило в обжигающий воздух, и, уже падая на снег, она успела послать отчаянный мысленный зов в нависшую над ней мрачную крепость.

III

Открыв глаза, Марика обнаружила, что лежит в келье с сырыми каменными стенами. Слабо светила единственная свеча. Марика не могла разглядеть склонившуюся над ней морду – перед глазами все плыло.

Неужели зрение пострадало? На мгновение ее охватила паника. Нет никого беспомощнее, чем слепая мета.

– Марика?

– Это ты, Грауэл?

– Да.

– Где мы? Мы добрались до Акарда?

– Да. Старейшина Градвол сейчас на связи с Макше. Она хочет с тобой поговорить.

Марика попыталась подняться, но ноги ее не держали.

– Я не могу…

– Придется мне тебя отнести.

Морда Грауэл исчезла, и вернулась тьма вместе с мрачными кошмарами, полными призраков. И больше всего среди них выделялся однопометник Кублин.

Придя в себя, Марика поняла, что ее тащат на носилках. Почувствовав соблазнительный запах супа, она открыла глаза. На этот раз видела она лучше. Рядом шла Барлог походкой усталой меты-Мудрой, неся дымящийся глиняный горшок. Морда ее ничего не выражала, но смертельный холод во взгляде не имел ничего общего с усталостью.

– Как мы тут оказались? – прохрипела Марика.

– Ты послала мысленный зов. И за нами отправили охотниц.

– Давно мы здесь?

– Три дня.

– Так долго?

– Говорят, ты слишком глубоко ушла в себя. Говорят, тебя с трудом удалось удержать в этом мире.

Не прозвучало ли в голосе Барлог легкое разочарование?

Дортека не раз предупреждала Марику, что не следует полностью доверять сущим. Были и менее опасные способы, чем уход во тьму… Еще немного, и она бы погибла.

– В Критцу послали охотниц, чтобы выяснить, что там произошло, – продолжала Барлог. – На случай, если ты не выкарабкаешься. Их дальночуящая прислала сегодня утром доклад. Старейшина велела разбудить тебя, хотя и сомневалась, что получится.

Неужели случившимся заинтересовалась сама Градвол? Марика слегка испугалась – на сильный страх сил не было.

– Дай мне чашку того супа.

Барлог остановила носильщиков и налила чашку бульона. Марика осушила ее в один присест и мгновение спустя почувствовала себя намного лучше.

В суп что-то подмешали, но не чаф – тот снова бы зашвырнул ее в мир кошмаров.

– Старейшине даже не пришло в голову расспросить простых охотниц, вроде нас с Грауэл, – сказала Барлог.

Марика поняла невысказанный смысл ее слов.

У дверей центра связи их встретила Грауэл.

– Я поставила стул перед экраном, Марика. Я тоже буду здесь наблюдать, хотя и ничего не услышу. Если что – дай знак, и мы устроим технические проблемы.

Охотница выгнала связисток прочь – свидетели были ни к чему.

– Справлюсь, – ответила Марика, хотя и без особой уверенности.

Старейшину нелегко было одурачить, даже когда Марика полностью владела своими способностями.

Грауэл и Барлог усадили ее в кресло, и она с трудом подняла веки.

С экрана на нее смотрела вовсе не старейшина, но Брайдик. У нее был такой вид, будто ей пришлось пережить немало тревожных часов. Старая добрая Брайдик. Не стоило о ней забывать.

Связистка что-то сказала кому-то рядом с ней и исчезла из поля зрения.

Ее сменила Градвол. Вид у старейшины был озабоченный, но во взгляде не чувствовалось ни подозрения, ни злости. Возможно, попытка изобразить, будто кочевники уничтожили засаду, оказалась успешной.

Марика открыла глаза:

– Приветствую, старейшина. Я здесь.

– Вижу. Ты ужасно выглядишь.

– Говорят, я наделала глупостей, госпожа. Может, и так. Ситуация была отчаянная и почти безнадежная. Но, думаю, я скоро поправлюсь.

– Расскажи мне обо всем.

Марика рассказала все, как было на самом деле, – до того момента, когда она обнаружила Кублина. Естественно, упоминать об однопометнике и собственном предательстве она не стала.

– Не знаю точно, почему кочевники шли столь далеко позади. Возможно, Серке обогнали их, желая побыстрее добраться до Акарда, прежде чем оттуда вызовут помощь. Так или иначе, к появлению кочевников я оказалась не готова. Они застигли нас врасплох, пока я была без сознания, а мои охотницы рассеялись, осматривая разбитые машины. Кочевники сокрушили всех и пересекли реку, прежде чем меня разбудили. Да еще и пленники попытались сбежать, добавив всеобщего замешательства. Если бы не снегопад, дикари, возможно, испугались бы понесенных потерь, но они их попросту не видели. Прежде чем мне удалось прикончить последнюю защищавшую их силту, дело дошло до схватки в нашем лагере. А потом у меня просто не осталось сил, чтобы с ними разделаться. Все, что я могла, – лежать и смотреть, как вокруг умирают мои охотницы. Госпожа, эта катастрофа – полностью моя вина. Я предала тебя, из-за собственной небрежности превратив победу в поражение.

– Какое поражение, Марика? Да, пришлось заплатить немалую цену. Мне будет не хватать Дортеки. Но ты сломала хребет Серке. Ты спасла Понат. Они никогда больше не осмелятся предпринять что-то подобное.

– Госпожа, я…

– Да?

– Я потеряла свой отряд. Я потеряла Дортеку. Я потеряла многих ценных послушниц. Я потеряла все. Это не повод праздновать.

– Это твой триумф, щена. Ты единственная, кто устоял. Твои старшие малодушно бежали еще до того, как началась битва. И я уверена, что с Серке тебе нелегко пришлось. Иначе ты не была бы сейчас в таком состоянии.

– С ними была одна из великих, – повторила Марика. – Мне удалось победить ее лишь путем обмана.

Градвол не обратила внимания на эту реплику. Голос ее стал твердым, будто кремневый нож.

– Эдукан придется пожалеть о своей трусости, достойной самца. Те сказки, что она рассказывала, когда добралась до Макше, будут стоить ей всех привилегий. – Во взгляде старейшины промелькнула легкая усмешка. – Тебе понравилось бы выражение ее морды, когда пришло известие о том, что ты спасла Акард. И что гарнизон, который она бросила, так и не увидел противника.

– Госпожа, меня пугает то, что может случиться, когда об этом станет известно другим Сообществам.

– Я опережаю их на два шага, щена. Пусть злодеи дрожат и трясутся от страха. Пусть думают что хотят. То, что случилось, не выйдет за пределы круга посвященных. Снег поглотит любые доказательства.

Марика вздохнула.

– Мы не готовы к беспорядкам, которые наверняка последуют, если об этом станет известно всем, – продолжала старейшина. – Должно пройти еще несколько лет.

Марику озадачили слова Градвол. Она поняла, что не стоит недооценивать старейшину. Разум этой меты напоминал лабиринт, в котором Марика была лишь маленьким зверьком, мечтающим затаиться и извлечь из этого хоть какую-то пользу.

– Да, госпожа. Я как раз сама хотела это предложить.

Пусть снег и в самом деле поглотит любые доказательства.

– Думаю, у нас теперь будет меньше проблем с Серке. Согласна? Да. Какое-то время они будут вести себя осторожнее. Возвращайся в Макше, Марика. Ты нужна мне здесь.

Марика не нашлась что ответить. Ее разум отказывался работать как следует.

– Ты летела на темнолете вслепую, без подготовки, при поддержке только одной баты. Меня это впечатляет и радует. Ты вселяешь в меня надежду.

– Госпожа?

– Пришло время перейти к изучению новых, более практических областей.

– Да, госпожа.

– Пока все, Марика. Обсудим все подробнее после того, как ты вернешься. Когда полностью придешь в себя. За тобой скоро прилетит темнолет.

– Спасибо, госпожа.

Старшая скрылась с экрана, и на нем на мгновение появилась Брайдик, показав ободряющий жест. Затем экран погас.

– Ну что, выкрутилась? – спросила Грауэл.

Бросив взгляд в ее сторону, Марика обнаружила, что охотница повернулась к ней спиной.

Старейшина отправила встречать Марику всю обитель. Поскольку о случившемся знали лишь немногие, старшие сестры приветствовали ее с неохотой.

– Что им от меня нужно? – спросила Марика у Грауэл. – Что бы я ни совершила, они всегда недовольны.

Удивительно, но после стольких лет презрения со стороны Мудрых Рюгге ее до сих пор задевало подобное отношение.

– Не знаю, Марика. – Голос Грауэл звучал устало, холодно и отстраненно. – Ты теперь героиня и можешь быть уверена в собственном будущем. Разве этого мало?

Она не осуждала Марику вслух, но весь ее вид выражал неодобрение.

Они с Барлог еще очень долго заговаривали с Марикой лишь в случае необходимости.

Глава двадцать первая

Целый год Рюгге никто не беспокоил. Сообщество Серке почти не давало о себе знать, что весьма озадачивало силт. Казалось, враг затаился в ожидании чего-то ужасного, сделав вид, будто сосредоточил все усилия на путешествиях за пределы планеты. Но ничего не происходило.

Некоторые, пристально наблюдавшие за братьями, отмечали, что и те тоже пытаются залечь на дно. Союзы, обладавшие политическим влиянием внутри братства, также, казалось, ожидали некоего великого кошмара. Но ничего не происходило. Разве что Градвол собрала представителей Сообществ в обители Рюгге в Теллерае, чтобы объявить о крупной победе над дикарями, угрожавшими северным провинциям Рюгге. Она провозгласила, что на этих территориях официально установлен мир.

Дикари беспокоили и некоторые другие Сообщества, земли которых граничили с Рюгге и могли подвергнуться угрозе, если бы кампания Рюгге не увенчалась успехом. Заявлению Градвол эти Сообщества были только рады.

Градвол также публично объявила, что юная сестра Рюгге по имени Марика положила конец войне с дикарями.

В глубине души Марика не верила, что с угрозой покончено. Она считала, что та лишь на какое-то время отступила и Серке в любую минуту могут извлечь из ножен оружие, если почувствуют выгоду.

Теллерай, где находились главные обители многих силтских Сообществ, бурлил от пересудов. Что на самом деле должны означать те примитивные сказки, которыми кормят их Рюгге? Кто такая эта смертоносная Марика, о которой ходило столько слухов? Почему Градвол столь мало внимания уделила тому, что, по сути, стало сокрушительным поражением интриг Серке? Какую игру вели Рюгге?

Для силт Теллерая Градвол уже стала таинственной, зловещей фигурой, известной больше понаслышке благодаря ее репутации, нежели лично. Она столь целеустремленно и решительно заправляла своим небольшим, не так давно отколовшимся Сообществом, оставаясь при этом полной загадкой, что стала пугающей легендой. И легенда эта обладала намного большим могуществом, чем сама Градвол. Окружавший ее ореол тайны еще больше усиливал тот факт, что почти все время она проводила вдали от Теллерая.

Стремилась ли эта легендарная личность к чему-то большему, чем выживание Рюгге? Ее интриги были замысловаты и сложны, но всегда оставались в рамках закона… Она доставляла немалое беспокойство не только правящему совету Серке.

Раз в месяц – иногда раньше, иногда позже – Марика покидала обитель Макше и отправлялась на территорию братства. Единственная охрана, на которую она соглашалась, состояла из Грауэл и Барлог.

– Я не стану таскать с собой толпу бесполезных мет, – заявила она сразу же после возвращения с севера. – Чем их больше, тем больше мне приходится беспокоиться о надежности защиты.

У сестер-силт давно вошло в привычку ходить по улицам только в окружении пары десятков вооруженных охранниц. И неизменно хотя бы одну подстреливали из укрытия.

Марике хотелось оценить, насколько город поражен бандитизмом. Подсознательно она находила в бандитах возможную пользу, хотя пока не могла сформулировать, какую именно.

Силты учились прислушиваться к подсознанию, даже когда не слишком отчетливо его слышали.

Бандиты ни разу не беспокоили Марику, хотя она выглядела соблазнительной мишенью.

– Зачем ты это делаешь? – ругали ее Грауэл и Барлог. – Это глупо.

– Хочу кое-что доказать.

– А именно?

– Что между проблемой бандитов и проблемой кочевников имеется связь.

– Нечто подобное подозревают уже много лет.

– Да. Но во всех наших несчастьях всегда обвиняют Серке. Хочу провести эксперимент. Если они считают, что я в самом деле прижгла им лапы в Понате, возможно, они побоятся рисковать, пытаясь на меня напасть. Я хочу убедиться, что и за теми, и за другими стоят одни и те же стратеги.

У нее имелись и другие подозрения, озвучивать которые она не стала.

– Не стоит так важничать, Марика, – не раз упрекала ее Барлог. – То, что в нас не стреляют на улицах, возможно, никак ни связано с тобой.

– Знаю. Но, думаю, если нас настолько часто игнорируют, вполне можно утверждать, что это не просто так. Особенно если стреляют во всех остальных. Верно?

Охотницы нехотя признали, что, возможно, она права.

Грауэл, однако, добавила:

– Серке теперь наверняка хотят свести счеты, пролив твою кровь.

– Пожалуй, я могла бы пойти на убийство ради своих целей, – призналась Марика. – Но Серке – нет. Так скорее поступают самцы, вам не кажется?

Грауэл и Барлог задумались.

– Серке слишком связаны традициями, чтобы расправиться подобным образом с важным врагом, – продолжила Марика.

Она не стала добавлять, что другие, столь же заинтересованные в ее смерти, не связаны обычаями силт. Пусть охотницы додумаются до этого сами.

Возможно, именно эти не соблюдающие традиций меты руководили бандитами.

– Ты тут главная, Марика, – сказала Грауэл. – Ты знаешь, что делаешь, и тебе знакомы обычаи этих ведьм. Но этот город – дикая местность, несмотря на все претензии на цивилизованность. Умная охотница всегда остается начеку, когда идет по следу.

– Учту на будущее.

Предостережения Марике не требовались. Каждый раз она шла иной дорогой, стараясь держаться в тени и проявляя куда большую бдительность, чем требовала Грауэл. Прежде чем пройти очередные несколько шагов, она проверяла путь с помощью призраков.

Ей ни разу не удалось обнаружить предполагаемых убийц.

Означало ли это, что Серке в самом деле заключили нечестивый союз с братством? Или лишь то, что все ее враги были одинаково напуганы?

В течение всего этого спокойного года Марика и Багнел осторожно и исподтишка вытягивали друг у друга крупицы информации. Марика не раз задумывалась, знает ли он о ее задаче точно так же, как она знала о его. Она подозревала, что знает. Багнел был достаточно умен и проницателен. Для самца.

Ближе к середине года Багнел начал учить ее летать на простом учебном самолете братства, что крайне возмутило как его товарищей, так и ее сестер.

Визиты к Багнелу позволяли Марике снять растущее с каждым днем напряжение. По возвращении из Поната она получила право пройти последний обряд посвящения во взрослые силты, который позволил бы ей стать полноправной сестрой Рюгге. Но Марика не обращалась с просьбой пройти обряд, каждый раз избегая разговоров на эту тему и намекая, что слишком занята обучением полетам на темнолетах и у нее нет нескольких месяцев, требовавшихся для подготовки.

Она и в самом деле проводила большую часть времени за изучением теории и практики, необходимых повелительнице корабля. И полностью выматывалась, пытаясь за месяцы достичь того, на что другим требовались годы.

Естественно, это не был ее темнолет, но у Марики вошло в привычку считать его своим. Самый старый и самый маленький корабль в обители использовался в качестве курьерского и учебного. Но других учениц сейчас не было, а сообщений по воздуху отправлялось мало. Баты корабля, старые и изможденные, уже не годились для длительных полетов. Это были уцелевшие из других команд, распавшихся от времени или из-за несчастных случаев во время сражений с дикарями. Они не слишком хорошо взаимодействовали друг с другом, как обычно бывало среди сработавшихся бат. Но вполне справлялись, чтобы юная повелительница-ученица могла понять, чему следует учиться.

Старейшина разрешила Марике пользоваться темнолетом в любое время, когда тот не требовался для других дел обители, чего почти не случалось. Большую часто времени корабль был в полном ее распоряжении – вплоть до того, что, когда возникала необходимость в курьерском полете, Марике не хотелось его отдавать.

Она проводила в воздухе столько времени, сколько выдерживали баты.

Баты имели право ей отказать, если считали, что она чрезмерно истощает их силы или собственные. Но они никогда этого не делали, поскольку все понимали.

Однажды, паря в прохладном воздушном потоке на высоте в тысячу футов над Макше, Марика заметила приближающийся дирижабль. Она устремилась к нему, напугав Грауэл и Барлог, и, поравнявшись с ним, помахала пилоту, но тот продолжил отворачивать, обеспокоенный вниманием силты.

Марика вспомнила о Багнеле, вдруг поняв, что не видела его почти два месяца, слишком увлекшись темнолетом.

Она последовала за дирижаблем на территорию братства.

Марика посадила темнолет на бетон в нескольких ярдах от здания, где работал Багнел. Ее тотчас же окружили удивленные торговцы, многие были вооружены, но все тут же узнали в ней странную подругу-силту начальника службы безопасности.

Скоро появился Багнел.

– Марика, клянусь, когда-нибудь тебя все-таки подстрелят!

Грауэл и Барлог нахмурились, недовольные подобной фамильярностью, но он не обратил на них ни малейшего внимания.

– Что такое, Багнел? Опять у братства крупные тайные планы? – насмешливо бросила Марика, уверенная, что подобные планы в самом деле существуют, и надеясь выяснить что-то по его реакции.

– Марика, что мне с тобой делать?

– Возьми меня в полет на «жале». Ты уже много месяцев обещаешь. Есть у тебя время? Или ты слишком занят?

– Я всегда занят. – Багнел поскреб в затылке, глядя на нее, охотниц и бат, увешанных оружием. Марика отказывалась покидать обитель безоружной и даже там обычно носила при себе винтовку. Это была ее отличительная черта. – Но для тебя время всегда найдется. Хоть какой-то повод отвлечься от работы.

«Что верно, то верно», – подумала Марика, еще больше набираясь уверенности, что главный объект его работы – она сама.

– У меня есть идея получше, чем «жало». Ты всегда брал меня в полет на своих самолетах. Давай полетаем на моем корабле.

– Марика! – рявкнули Грауэл и Барлог.

– Госпожа, ты забываешься, – возразила старшая бата. – Ты разговариваешь с самцом.

Похоже, фамильярный тон Марики возмутил их даже больше, чем предложение.

– Этот самец – мой друг. И он уже летал на темнолете. Тогда он никак не осквернил корабль своим присутствием, не осквернит и сейчас. Идем, Багнел. Или смелости не хватает?

Багнел взглянул на темнолет, на маленький помост на оси, который обычно занимали Грауэл и Барлог, и в страхе облизнул губы.

– Грауэл, Барлог, оставайтесь здесь, – сказала Марика. – Для него будет больше места.

Охотницы, прищурившись, окинули взглядом недружелюбную толпу самцов. Барлог сняла с плеча винтовку.

– Разумно ли это, Марика? – спросила Грауэл.

– Ничего с вами не случится. Багнел – заложник вашей безопасности. Идем, торговец. Заявляешь, будто ты ровня любой самке. Сможешь полететь без подушечки под хвостом и без стекла, чтобы усы ветром трепало?

Багнел снова облизнул губы и подошел к темнолету.

Грауэл и Барлог сошли на землю.

– Пристегнись, Багнел, – предложила Марика. – Не пытайся покрасоваться в первый раз. А то голова закружится, и упадешь.

Наступив на горло собственной гордости, Багнел тщательно пристегнулся под мрачным взглядом главной баты.

Старые силты злились. Марика ожидала, что они станут сопротивляться, когда она попытается поднять корабль. И потому взлетела еще до того, как они успели приготовиться, резко и внезапно, вынудив их исполнять положенную роль ради собственной безопасности.

Она совершила короткий полет, напрягая все свои способности, и посадила корабль в нескольких дюймах от прежнего места.

Багнел дрожащими пальцами расстегнул ремни и, шумно выдохнув, шагнул на бетон.

– Что-то вид у тебя потрепанный, – усмехнулась Марика.

– Правда? Наземная команда, подготовить «жало» номер два! Идем со мной, Марика. Теперь моя очередь.

Грауэл, Барлог и баты ошеломленно наблюдали, как Багнел усаживает Марику в заднюю кабину «жала» и пристегивает ремни.

– Что это? – спросила Марика.

Когда они летали на учебных самолетах, пристегиваться не требовалось.

– Парашют. На случай, если придется прыгать.

Багнел забрался на переднее сиденье и пристегнулся сам. Самец из наземной команды раскрутил пропеллер. Двигатель закашлялся, изрыгая дым, от которого у Марики начало жечь в глазах и потекло из носа. Наземная команда выдернула клинья из-под колес самолета.

Самолет встал на дыбы и взревел со всей мощью – Марике еще не доводилось слышать подобного на учебных аппаратах. Его горловое рычание все нарастало. Багнел отпустил тормоза, и самолет устремился по взлетной полосе. Взмыв в воздух, он начал подниматься быстрее любого темнолета.

Багнел выровнял самолет на высоте в тысячу футов.

– Ну что ж, дерзкая щена, – посмотрим, как у тебя со смелостью.

«Жало» накренилось и нырнуло вниз. Взлетная полоса закружилась, увеличиваясь в размерах. Здания внизу завертелись с головокружительной скоростью.

– Эй, не перестарайся, – бросила Марика.

Земля приближалась. Хлоп! Они перестали вращаться. Хлоп! Марику вдавило в спинку сиденья, и показалось, будто ее внутренности куда-то проваливаются. Земля впереди скользнула прочь. На мгновение появился горизонт, затем унесся вверх, когда Багнел сбросил высоту еще на пятьдесят футов, а потом появился снова и начал вращаться вместе с самолетом. Марике показалось, будто она слышит испуганный рык, сорвавшийся с губ Грауэл и Барлог, когда самолет с ревом пронесся мимо них.

Мощный двигатель ревел все громче по мере того, как Багнел все больше требовал от машины. Впереди появились облака и тут же исчезли, когда Багнел опрокинул самолет на спину. Описав петлю, он возобновил подъем и на высоте в пять тысяч футов сбросил скорость. Самолет вращался и дрожал.

– Я все собирался тебя спросить про ту историю в Понате прошлым летом, – повернувшись к Марике, сказал Багнел. – Что там, собственно, случилось? Я столько слышал всего разного…

Не в силах понять, что происходит снаружи, Марика уцепилась за остатки отваги.

– Может, лучше последить за тем, что ты делаешь?

– Не важно. Я подумал, что подвернулась возможность поговорить без этих двух арфт, постоянно болтающихся у тебя за спиной.

– Я заманила в ловушку толпу кочевников. Это была тяжелая схватка. С обеих сторон почти никто не выжил. Собственно, и все.

Она округлила глаза, глядя на приближающуюся землю.

– Что, правда? Столько было всяких слухов… Полагаю, все они сильно преувеличены.

– Наверняка.

Он пытался до чего-то докопаться – скорее всего, выполняя поручение начальства. Старшие братства наверняка нервничали, желая узнать, какую игру ведут Рюгге. Марике даже стало весело – она сама не знала, в чем заключается эта игра. Старейшина хранила в тайне свои планы.

– Похоже, пора что-то делать, – сказал Багнел. – Если, конечно, тебе не по душе жесткая посадка.

– Пожалуй, нет.

– А тебе не откажешь в хладнокровии, Марика.

– Я всерьез перепугалась. Но силтам не разрешается проявлять страх.

Он весело обернулся и тут же напряженно уставился вперед, вновь взяв на себя управление. Мир перестал раскачиваться и вращаться. А затем Багнел круто развернул машину.

В правом крыле что-то треснуло. Марика увидела, как отрывается стойка, увлекая за собой ткань и проволоку. Самолет покачнулся. Обломок стойки улетел назад, болтаясь на конце проволоки и угрожая увлечь за собой часть крыла.

– Похоже, у нас неприятности, Багнел.

– Пожалуй, ты права. Держись. Я нас посажу.

Посадка прошла столь же величественно и гладко, как и на учебном самолете. Остановив поврежденную машину в нескольких ярдах от наземной команды, Багнел заглушил двигатель.

– Что скажешь, Марика?

Рев в ушах стихал.

– Думаю, теперь мы квиты. И давай не будем больше так поступать.

– Верно. – Отстегнув ремни, Багнел выбрался из кабины и спрыгнул с нижнего крыла на бетон. Марика последовала за ним. Доложив наземной команде про стойку, он сказал Марике: – Тебе лучше уйти. Вряд ли моему начальству это понравится.

– Почему?

– Ты свалилась как снег на голову. Лучше предупреждай. Каждый раз.

Марика взглянула на дирижабль, думая, в самом ли деле на нем доставили нечто такое, что торговцы хотели скрыть от глаз силт.

– Ладно. Как скажешь. Да, и еще – старейшина говорит, что, если ты захочешь навестить меня в обители, она не против. Если, конечно, у тебя есть свободное время и нечем больше заняться. У меня сейчас не столь напряженная жизнь, как раньше. В основном изучаю темнолеты. Может, попробуем еще раз полетать на одном.

Старших сестер возмутило подобное разрешение со стороны старейшины. Они и без того считали дружбу Марики с Багнелом позорным пятном на обители и падением нравов, хотя в их отношениях не было ничего постыдного. Когда у Марики приближалась течка, она тщательно соблюдала синтер – уединение для силт, еще не совершивших обряд Тогар, после которого они становились полноправными сестрами. На нее продолжали давить – молчаливо, но с каждым днем все сильнее. И Марика все более осознанно этому сопротивлялась.

III

Марика научилась управлять темнолетом не хуже любой приписанной к обители Макше повелительницы. И ей потребовались на это не годы, а месяцы.

Избранная группа повелительниц, образовывавшая особый замкнутый мирок внутри обители, не признавала Марику своей. Хотя иногда они снисходили до разговоров и давали советы, когда она просила. Не принимали ее и баты, сообщество которых было еще более недоступным, чем у повелительниц. Их, как и всех остальных, пугали ее способности.

Впрочем, вряд ли Марика могла чему-то еще у них научиться. Она убеждала себя, что вовсе не страдает без их общества. Теперь она снова стала самой лучшей.

Получив приглашение явиться к Градвол, она была уверена, что поводом для этого стали ее успехи, и убедилась в своей правоте.

После обмена всеми полагающимися любезностями Градвол сказала:

– Если бы ты принадлежала к крупному Сообществу, Марика, твоя судьба могла быть связана с большими темнолетами. Ты летала бы к звездам. Порой мне жаль, что сестринство Рюгге для тебя столь мало. Но рано или поздно наступит завтрашний день.

Наедине с ней Градвол, похоже, предпочитала говорить загадками.

– Завтрашний день, госпожа?

– В свое время ты спрашивала, почему мы больше не строим собственные темнолеты. Когда братство объявило, что они больше не станут поставлять новые корабли вместо потерянных Рюгге, я занялась этим вопросом. Я стала искать сестер, готовых замарать лапы ради Сообщества, и нашла их даже больше, чем ожидала. Мы не настолько ленивые и самовлюбленные, как можно подумать. Пока что я спрятала их в укромном месте и дала в помощь команду хороших рабочих. Они уже докладывают об успехах, пусть и скромных. Добывать титан намного сложнее, чем мы предполагали. Но на территориях Рюгге еще остались несколько рощ златодрев. Я приказала вырубить те, которым угрожает приближающийся ледник. Старые корабельщицы с большим опытом заверили меня, что особой фантазии не требуется и этим деревом можно заменить многие детали. В том числе в кораблях, построенных по проектам братства. Так что мы больше ни от кого не будем зависеть, даже если проклятие обрушится на головы всех самцов. Если все получится так, как я рассчитываю, мы сможем строить даже темнолеты, способные летать в пустоте.

Марика изо всех сил старалась сохранять на морде бесстрастное выражение. Теперь она понимала, к чему были все дополнительные усиленные тренировки, которые назначили ей после возвращения из Поната.

У имевшихся в Макше наставниц она ничему больше не могла научиться. Казалось, она полностью исчерпала все образовательные ресурсы Рюгге. Обязанности советницы отнимали не так уж много времени, так что она могла учиться самостоятельно и совершенствовать способности силты. Градвол настаивала на последнем, чувствуя, что Марика слишком слабо владеет дальним мысленным касанием.

Дальнее мысленное касание становилось все более редким даром, поскольку куда проще было пользоваться радиосвязью. Отчасти Марика была слишком ленива, чтобы развивать этот талант, – точно так же свойственная сестрам Рюгге лень способствовала его угасанию во всем Сообществе. Марика пыталась бороться со своей ленью, с головой уходя в учебу. Порой ее это даже веселило – она, чужачка, с цинизмом относившаяся к традиционным ценностям силт, похоже, стала самой непоколебимой хранительницей старых обычаев и умений.

Марику также часто мучил вопрос: почему Градвол хотела, чтобы она стала полноправной силтой? Ведь на самом деле той нужна была лишь повелительница корабля, способная вести Темную войну на стороне Рюгге.

Однажды, набравшись смелости, Марика спросила старейшину:

– Что, Бестрей стареет, госпожа?

– Тебя уж точно не проведешь. Да. Но мы все стареем. И у Серке, которые знают, насколько их могущество зависит от способности вести Темную войну, есть другие сильные темносторонние, готовые выступить против Бестрей.

– И ты считаешь, я смогу их победить?

– Со временем, щена. Со временем. Не сейчас. Я никогда еще не встречала никого с таким даром ходить на темную сторону, как у тебя. Даже сама Бестрей не может с тобой сравниться, а я с ней знакома. Но ты еще не готова к подобной схватке. Сообщество Рюгге должно дожить до той минуты, когда ты закалишь характер и душу и когда мы построим настоящий большой темнолет и наберем бат, которые смогут путешествовать с тобой во тьме.

– Так вот почему ты избегала прямого столкновения, хотя знала, что можешь его спровоцировать и, возможно, победить при поддержке других Сообществ?

– Да. Я веду игру, ставка в которой столь велика, что даже трудно представить.

Марика предпочла сменить тему:

– У меня есть идея одного устройства, которое, как мне кажется, могло бы пригодиться. Чтобы его испытать, мне нужна связистка – нужно кое-что поменять в приемнике сигналов из спутниковой сети.

– Я про одно, а ты совсем про другое, – озадаченно проворчала Градвол.

– Я хочу попробовать перехватить сигналы других сестринств, госпожа. Судя по тому, что говорил Багнел, это не так уж сложно. Нужно кое-что поменять в приемнике, чтобы он принимал чужие сигналы.

Градвол на мгновение задумалась.

– Что ж, может быть. Но самцы точно разозлятся, если об этом узнают.

Как и механический транспорт, оборудование связи брали в аренду у братства. Арендаторам разрешался лишь мелкий ремонт.

– Они ничего не узнают. Я воспользуюсь приемниками, которые мы захватили у кочевников.

– Ладно, разрешаю. Но, подозреваю, проблем окажется куда больше, чем тебе кажется. Любые важные сообщения будут составлены на тайных языках Сообществ, которые их посылают. А самые важные – еще и зашифрованы. С другой стороны, многое можно узнать из повседневной болтовни между обителями Серке.

Марику куда больше интересовал перехват данных с исследовательских спутников торговцев, но посвящать в это старейшину она не собиралась. Градвол волновало лишь одно – победа над Серке и усиление могущества Рюгге.

– Может, даже удастся выяснить, что такого важного в Понате, – сказала Марика. – Возможно, одного этого нам хватит, чтобы стать более могущественным Сообществом.

– Верно. – Однако развивать свою мысль Градвол, похоже, не собиралась. На уме у нее было что-то другое, и у Марики возникли мрачные подозрения. – Давай ближе к делу, Марика. К тому, для чего я тебя позвала.

– Да, госпожа?

– Утиэль собирается уйти в отставку.

– Госпожа? – Марика тут же поняла, о чем пойдет речь.

Утиэль занимала четвертое кресло в совете Макше. Лишь сидевшая в первом кресле – старшая – обладала большей реальной властью.

– Я хочу пересадить тебя в четвертое кресло, Марика.

– Спасибо, госпожа. Хотя наверняка некоторые станут возражать…

– Я могу закрыть рты тем, кто остался обойденным, Марика. Вернее, могла бы, если бы в самом деле тебя повысила. Я сказала, что хочу пересадить тебя в четвертое кресло, но не могу. Обстоятельства не позволяют.

– Госпожа? – осторожно переспросила Марика, тщательно сдерживаясь.

Ей очень хотелось оказаться в четвертом кресле, которое стало бы для нее трамплином в будущее.

– Четвертая советница при необходимости замещает третью и отвечает за безопасность обители, Марика.

Марика прекрасно об этом знала. Пост советницы по безопасности предоставлял немало возможностей, о которых, похоже, не догадывались те, кто занимал это кресло раньше.

– Третья советница отвечает за связь с другими обителями, Марика, – продолжала Градвол. – Это пост координатора, который всегда на виду. От тебя, как от четвертой, ее заместительницы, потребовалось бы устанавливать контакты за пределами обители Макше. Будучи четвертой советницей, ты стала бы известна всему сестринству как моя фаворитка. Все будут считать, что твои амбиции простираются за пределы Макше. И потому любые твои поступки окажутся под неусыпным вниманием тех, кто надеется поставить преграды на твоем пути. Из четвертого кресла, Марика, всего лишь шаг до места представителя на сборах семерки Рюгге в Теллерае.

– Понимаю, госпожа.

– Не думаю, Марика.

– Госпожа?

– Никогда еще столь юная, как ты, не заседала в совете Макше. Или в совете любой другой обители, разве что в легендах. Но здешние сестры, пусть и с неохотой, соглашаются с твоим возрастом благодаря твоему дару и всему, что ты сделала для Сообщества. А в особенности благодаря моему к тебе расположению. Они могут хвастаться тобой перед сестрами из других обителей. Ты помогла отдаленной обители, скажем так, занять свое место на карте. Но у их гордости, как и у моей власти, есть свои границы.

– Госпожа?

– Они скорее взбунтуются, чем позволят тебе занять пост, на котором ты будешь представлять обитель за ее пределами, щена.

– Ты меня совсем запутала, госпожа.

– Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Не так ли? Я говорю про Тогар, Марика. Ты получила право пройти обряд с тех пор, как вернулась из Поната. Но ты постоянно его откладываешь, ссылаясь на любые поводы, какие только можешь придумать.

– Госпожа…

– Послушай, Марика. Речь идет о твоем будущем. Если и дальше станешь избегать обряда, ты не только не сможешь подняться выше, чем сейчас, но и покатишься под уклон. И я ничем не смогу помочь. Традиции нужно соблюдать.

– Госпожа, я…

– Марика, у тебя есть свои мечты, и немало. О некоторых я знаю, о некоторых догадываюсь, а некоторые наверняка от меня полностью скрыты. Ты живешь мечтами. – Старейшина пристально посмотрела на нее. – Послушай, щена. Марика, все твои мечты полностью зависят от этого обряда. Не будет Тогара – не будет и звезд. Не будет и темнолетов. Мы, Рюгге, не можем столько вкладывать в щену, которая не готова внести свой вклад в Сообщество.

Она подождала, но ответа не последовало.

– Заплати свою цену, Марика. Докажи свою преданность. Так же, как поступили до тебя многие силты, куда менее значительные, слабые и преданные.

Марика не отвечала.

Она видела, как проходят обряды Тогар. В них не было ничего ужасного, просто они долго длились. Но цена… Цена того, чтобы стать взрослой силтой, со всеми привилегиями…

Нет, она не собиралась заводить щенков, обременяя себя домашними заботами. Но лишиться самой возможности их иметь… подобная цена казалась ей чересчур высокой.

Марика покачала головой:

– Госпожа, ты хоть представляешь, что отдала бы Грауэл за то, чтобы получить способность, от которой ты просишь меня отказаться? На что она бы ради этого пошла? Мы родом из Поната, госпожа. На мне лежит бремя десяти лет жизни в приграничье, где совсем другие ценности…

– Знаю, щена. Вся обитель об этом знает. Вот почему я вынуждена настаивать, чтобы ты прошла обряд. Некоторые надеются, что из-за своего воспитания ты рано или поздно споткнешься…

Она уже споткнулась – когда отпустила однопометника Кублина. Где он теперь? После того дня на реке Хайнлин ее больше не мучили кошмары. Неужели она умилостивила духов?

– Решай, Марика. Ты хочешь стать силтой? Или остаться охотницей из Поната?

– Сколько у меня времени, госпожа?

– Немного. На меня давят, и я не могу вечно сопротивляться. Так что чем быстрее, тем лучше.

«Самодовольная сука», – подумала Марика. Градвол не сомневалась в том, каково будет решение, считая, что держит в лапах все ниточки, ведущие к душе Марики.

– Но хватит пока об этом, Марика. Меня также интересуют, что ты думаешь о мятежниках. Ты слышала, что прошлой ночью случился взрыв еще на одном заводе?

– Который принадлежал кому-то из наших союзников?

– На этом заводе делали инструменты. Так что, надо полагать, братство можно исключить из числа подозреваемых?

Выступая на совете, Марика всегда настаивала на том, что братство каким-то образом связано с мятежниками.

– Нет.

В последнее время случилось несколько взрывов, причинивших немалый ущерб метам из числа союзников обители Макше. Одна бомба взорвалась ночью в бараках сельскохозяйственных рабочих, в результате чего погибли двадцать три мета. По слухам, в этом обвиняли недовольных самцов, но виновников поймать пока не удалось.

Марика, как и все в обители, считала, что в том повинны Серке. Но в отличие от остальных она полагала, что мятежники получают поддержку с территории торговцев. Возможно, именно оттуда они наносили удары, оставаясь невидимыми.

– Против них нет доказательств, Марика, – возразила старейшина. – Согласна, самцы глупы по своей природе, но в Союзе Бурой Лапы, с которым у нас взаимопонимание уже много веков, дураков мало.

– Доказательств нет, потому что никто не пытается их собрать, госпожа. Почему Утиэль не в состоянии поймать самцов, повинных в этих взрывах? Она хоть пытается? Или она некомпетентна? А может, она до сих пор не верит, что угрозу со стороны мятежников следует воспринимать всерьез? Им что, нужно начать швырять бомбы за стены обители, прежде чем мы что-нибудь предпримем? Я слышала, несколько других Сообществ уже пристально наблюдают за нами.

– Не читай мне лекции, щена. Утиэль пыталась. Согласна, она стара и у нее есть свои недостатки, но она пыталась. И ей не удалось ничего обнаружить. Такое впечатление, будто мятежники нашли способ прятаться от мысленного касания.

– Так стоит ли полагаться лишь на наши способности? Полностью доверять одному-единственному способу? С такой позицией нам с угрозой не справиться.

– Есть идеи получше?

– И не одна. Опять-таки – насколько серьезно воспринимает все это Утиэль? Что-то мне не верится. Старые силты постоянно ворчат насчет мятежников, но продолжают заниматься своими делами как ни в чем не бывало. Они говорят, что мятежники были всегда и эта зараза никогда полностью не исчезнет. Но недовольство растет уже много лет, и тебе прекрасно о том известно. Ясно, что за этим стоит некая организация. Организация с хорошо развитой связью. В Макше ситуация хуже всего, но что-то неладное происходит и в десятке других обителей Рюгге. Думаю, глупо пытаться переждать, надеясь, что все рассосется само собой. Скоро мы увидим, как Эдукан и ей подобные бегут прочь, наконец осознав реальность.

– Как я понимаю, ты не готова ее простить?

– Из-за нее я потеряла множество мет. Если бы Эдукан не впала в панику, мы бы разгромили кочевников и Серке, прежде чем те поняли бы, что случилось.

Старейшина жестко взглянула на Марику. Щена не сомневалась, что Градвол не поверила рассказу о происшедшем в Критце, но точно так же не сомневалась, что старейшина не подозревает, как все было на самом деле.

Она лишь надеялась, что Кублину хватило ума держать язык за зубами.

– Я бы приказала ее расстрелять, госпожа. Перед всей обителью.

– Возможно. Ты считаешь, что сумеешь лучше справиться с мятежниками? Считаешь, что справишься на посту четвертой советницы по вопросам безопасности? Тогда действуй.

– Госпожа?

– Это входит в обязанности четвертой советницы.

– Ты дашь мне необходимые полномочия?

– А ты пройдешь обряд Тогар?

– После.

Градвол холодно взглянула на нее:

– Считай, что наступил твой переломный момент, щена. У тебя были все возможности, и больше мы торговаться не будем. Либо ты становишься силтой, либо уходишь. Ты получишь все, что тебе потребуется. Но не старайся больше усидеть на двух стульях.

Глава двадцать вторая

Марика быстро взялась за дело, собирая силт и охотниц, которым доверяла. Через два дня после того, как получила благословение старейшины, она начала отправлять небольшие группы во все места, которые могли стать потенциальной мишенью для мятежников. Следуя древней поговорке «Ночь принадлежит силтам», она совершала вылазки при свете лун на низко летящем темнолете – невидимая даже для тех, кто заведовал местами, которые она решила взять под охрану.

Марика не сомневалась, что в ближайшее время стоит ждать нападения, некоей демонстрации силы. Она написала Багнелу, похваставшись новым назначением и прозрачно намекнув о подозрениях насчет того, что за мятежниками стоит его союз.

Если Багнел в самом деле был тем, кем она его считала, и доложил о письме управляющим, они наверняка что-то предпримут, пытаясь показать, что подобной мелочью их не запугаешь. Или сделают вид, будто Союз Бурой Лапы не имеет над мятежниками власти.

По крайней мере, она на это надеялась.

Подосланные ею группы продолжали скрываться от тех, кто работал и жил в местах потенциального нападения мятежников. Сама Марика перешла на ночной образ жизни, летая на учебном темнолете, который объявила своей собственностью.

Мятежники ждали четыре дня, а потом шагнули прямиком в ловушку. На лучшее Марика не могла бы рассчитывать, даже если бы сама отдавала приказы бандитам.

Во время молниеносной операции без единого выстрела трое были убиты, а двое взяты в плен. Марика доставила пленников в обитель на темнолете.

Один успел принять яд. Другой предстал перед допросом силт.

Он выдал все имена и адреса.

Марика отправила группы на всех имевшихся в обители темнолетах, не обращая внимания на протесты и при необходимости ссылаясь на старейшину. К рассвету в обитель доставили еще семерых пленников. Пятеро дожили до допроса.

Во время второй облавы выяснилось, что некоторые мятежники предупреждены или бесследно исчезли. На этот раз не обошлось без боя. Некоторых удалось взять живыми.

Даже Марику удивило количество мятежников, каким мог похвастаться Макше.

Третья облава не принесла новой добычи в виде пленных. Мятежники попрятались, зато удалось захватить арсенал оружия и взрывчатки. А еще – документальные свидетельства имевшихся у мятежников связей в Теллерае и большинстве городов, где стояли обители Рюгге.

Марика велела сложить захваченное оружие на главной площади обители. Рядом свалили трупы мятежников.

– Прекрасно, Марика, – сказала Градвол, осматривая добычу вместе с советницами Макше. – Весьма впечатляюще. Ты была права. Мы вели себя слишком безразлично, и даже я недооценила масштабы происходящего. Увидев все это, никто уже не сможет утверждать, будто мы имеем дело с обычным сборищем недовольных. Я прикажу всем обителям Рюгге…

– Прошу прощения, госпожа, что перебиваю, но уже слишком поздно. Мятежники исчезли отовсюду. Возможно, кое-где может помочь объявление награды, если та будет достаточно велика. Но я снова и снова буду повторять, пока все не поймут: мятежники повсеместно настроены против силт и обосновались они повсюду, но они не нападают ни на кого, кроме Рюгге.

– Оно заметно, – ответила Градвол. – И ты опять права. Да, Марика. За ними каким-то образом стоят Серке, хотя сами мятежники об этом могут и не знать.

– Когда мы их допрашивали, они не знали.

– Куда они подевались? Те, которые исчезли?

Марика не сомневалась, что старейшина знает ответ – и не хочет его слышать.

– Госпожа?

– Мне точно известно, что из опознанных тобой на свободе еще больше двух третей. Так куда они делись? Где они?

Казалось, Градвол смирилась с неприятной для нее истиной.

– На территории торговцев, госпожа. Я приказала наблюдать за воротами, как бы в порядке эксперимента. После наших облав резко возрос поток входящих и достиг максимума перед третьей облавой. Но почти никто оттуда не выходил.

– Значит, им удалось уйти от возмездия. Проклятье…

– Удалось уйти? Госпожа? Ты уверена? Каковы законы на этот счет? Разве нет способа потребовать выдачи беглецов с территории братства?

– Посмотрим. – Градвол коротко махнула совету. – Идем.

– Если законного способа нет, я его придумаю, – тихо проговорила Марика.

Старейшина, прищурившись, взглянула на нее.

– Не сомневаюсь, щена. – Пройдя несколько шагов, она добавила: – Будь осторожна, Марика. Будь осторожна. Этот мир может быть весьма жесток, но не так, как Понат. Иногда проигрыш – лучший путь к победе.

– Ты не предупредила меня, что придешь, – недовольно заметил Багнел. – Что-то ты быстро вернулась на этот раз. Обычно пропадаешь надолго.

Вид у него был сконфуженный, и во всей позе чувствовалось напряжение.

– На этот раз я по официальному делу. – Марика бросила взгляд на папку, которую держала в лапах, хотя знала имена и адреса наизусть. Она показала список Багнелу. – Всех этих метов, скрывающихся от закона, вчера видели входящими в эти ворота. – Багнел невольно оскалился, и она поняла, из-за чего он так нервничает. – Я принесла все необходимые ордера для их ареста. Их будущее – на рудниках.

– Это наверняка ошибка.

– Никакой ошибки, Багнел. Каждый из этих метов обвинен судом на основании признаний сообщников. Приговор уже вынесен. Каждого видели входящим сюда. Тебе нужны фотографии? Придется послать за ними в обитель.

Эта идея пришла ей в голову только сейчас, после реплики Багнела. Слова ее были чистым блефом – до фотонаблюдения она не додумалась.

– Учитывая твою должность, ты наверняка уже слышал о волнениях в городе. Полагаю, к этому за твоей спиной приложили лапу твои подчиненные, – снабдила его готовым оправданием Марика. – Перечисленные в списке самцы сбежали сюда. И они до сих пор здесь. Ни один летательный аппарат не покидал вашу территорию. У вас есть два часа, чтобы доставить их к Грауэл и Барлог. Иначе вы будете считаться нарушителями договоров и вашей собственной хартии.

Багнел ошеломленно уставился на нее.

Грауэл и Барлог ждали за воротами с десятком вооруженных охотниц.

– Марика… – жалобно проговорил Багнел. – Марика, это похоже на угрозу.

– Нет. Вот копия договора, заключенного перед тем, как братство получило в распоряжение эту территорию. Я добавила к ней карту, для твоего личного сведения.

Багнел внимательно изучил карту:

– Не понимаю. – Он перешел на формальный тон.

– Как ты можешь заметить, ваша территория полностью окружена землями, принадлежащими Сообществу Рюгге. В то время, когда их получил в распоряжение Союз Бурой Лапы, у него не было летательных аппаратов. Теперь есть. Тебе наверняка известно, что ни один летательный аппарат любого рода не может летать над землями силт без прямого разрешения соответствующего сестринства.

– Да, но…

– Союз Бурой Лапы никогда не получал такого разрешения здесь, в Макше. И никогда за ним не обращался. Вы нарушаете договор. Полеты за пределы территории должны немедленно прекратиться, иначе последуют санкции.

– Санкции? Марика, что происходит?

– Любой летательный аппарат при попытке покинуть эту территорию будет уничтожен. Смотри.

Она подвела его к двери и показала три медленно кружащих над территорией темнолета.

Багнел несколько раз раскрыл и закрыл пасть, но так ничего и не сказал.

Марика протянула ему толстый конверт:

– Здесь формальное объявление о намерениях Сообщества Рюгге отменить все существующие в пределах территории Рюгге договоры с Союзом Бурой Лапы.

– Марика… – Багнел постепенно взял себя в лапы. – Эти беглецы… они в самом деле настолько тебе нужны?

– Не особо. И не мне лично. Даже если вы дали им ускользнуть, это уже не важно. Считай, что они мертвы. За их головы объявлена награда, и немалая. Как ты однажды заметил, Рюгге – весьма богатое Сообщество. Нет. Речь идет о принципе. И естественно, о моем будущем.

Вид у Багнела был озадаченный. Марика атаковала его внезапно и с неожиданной стороны, сумев вывести из равновесия.

– Я добилась достаточно высокого положения в сестринстве, Багнел, хотя крайне для него молода. Из-за одного моего возраста у меня появилось немало врагов. И потому мне нужно укрепить свое положение и соорудить трамплин для прыжка в более великое будущее. Я решила поступить как обычно, выступив против врагов Сообщества. И мои противницы в сестринстве ни к чему не могут придраться. – Она сделала эффектную паузу. – Тем, кто встанет на моем пути, стоит ждать самого худшего.

– Хочешь сказать, что переступишь и через меня?

– Если встанешь на моем пути.

– Марика, я твой друг.

– Багнел, я ценю тебя как друга. Я всегда ценила нашу дружбу. Часто ты оказывался единственным, к кому я могла обратиться.

– А теперь ты стала настолько сильна, что больше во мне не нуждаешься?

– Теперь я настолько сильна, что мне незачем закрывать глаза на то, чем вы занимаетесь. И я никогда не была настолько слаба, чтобы позволять совершаться преступлениям лишь потому, что к ним причастен друг.

– Причастен?

– Не притворяйся, Багнел. Ты прекрасно знаешь, что братство поддерживает Серке в стремлении отобрать у нас Понат. Ты знаешь, что братство содействует терроризму, которым занимаются недовольные самцы. Это еще один хитрый ход против нас. Поскольку кочевников, которые могли бы стать вашим орудием, больше не осталось, вы используете преступников. Вы даже доставляете сюда самцов из других мест, поскольку в Макше недостаточно собственных бандитов. И что, я должна не обращать на все это внимания лишь потому, что одна из закулисных фигур – мой друг?

– Ты с ума сошла, Марика.

– Вы немедленно прекращаете всю эту деятельность, отдаете мне пленников и ничего больше не предпринимаете. Иначе я позабочусь о том, чтобы Союз Бурых Лап разорвали на части, словно отека, попавшего в когти кагов.

– Да ты окончательно свихнулась. Тебе дали почувствовать вкус власти, и он ударил тебе в голову. И теперь ты начинаешь воображать несуществующие заговоры.

– Фыр-р-р! Подумай, Багнел. Я попала почти в точку, да? По крайней мере, насчет того, что известно тебе самому? Естественно, полностью тебя ни во что не посвящали. Ты имеешь дело со мной. Ты общаешься с силтой. Как тебе могут доверять те, кто оберегает информацию так же, как старухи-Мудрые стерегут металл в Понате? Помнишь мой так называемый великий триумф? Ты знал, что кочевники были там ни при чем? Ты знал, что на самом деле я отразила вторжение Серке и вооруженных братьев, а кочевников там было всего несколько сотен, для вида? Если ты всего это не знаешь, значит тебя использовали еще хуже, чем я подозревала.

В конце концов Марика его даже пожалела, поняв, что большую часть всего этого он слышит впервые. Его в самом деле использовали. И он не хотел в это верить, хотя вера его подверглась суровому испытанию.

– Ладно, хватит. Вот что, друг, – когда будешь докладывать управляющим – что тебе наверняка придется сделать, прежде чем осмелишься выдать преступников, которых я требую, – передай им от моего имени вот что. Я могу предъявить тринадцать сгоревших транспортов на воздушной подушке, вместе с грузом и трупами водителей и пассажиров, в любую минуту, когда у меня возникнет желание собрать делегатов от разных Сообществ.

Морда Багнела оставалась бесстрастной, но он не мог отвести взгляда от Марики.

– Тебе не обязательно мне верить, Багнел. Просто передай мои слова. Хорошее слово – «водитель». Это ведь на тайном языке братства, да? И не все в этих машинах погибли, попав в засаду.

– Что за бред ты несешь?

Марика уже не сомневалась, что Багнел ничего не знает. Он действительно был орудием в лапах управляющих. Но до него доходило столько невероятных слухов, что теперь его охватила типичная для самцов паника. Несмотря на бесстрастное выражение морды, в глазах его горел страх. Шерсть встала дыбом, голова втянулась в плечи. Марике хотелось протянуть к нему лапу, коснуться, приободрить, сказать, что его лично она ни в чем не винит. Но при свидетелях она этого сделать не могла. Любое проявление мягкости воспринялось бы как слабость теми, кто ничего о них не знал.

– Как только ты доложишь, до них сразу дойдет, Багнел. Скажи, что цена молчания – их разрыв с Серке. Скажи, что они могут передать Серке: если те хотят нас одолеть, пусть теперь действуют прямо, без посторонней помощи.

Багнел начал понимать – по крайней мере то, что хотелось Марике.

– Марика, – прошептал он, – послушай меня как друга. Не как Багнела-торговца или начальника службы безопасности этой территории. Не слишком усердствуй, иначе тебя раздавят. Я ничего не знаю о том, про что ты говорила. Но я знаю, что ты не сможешь противостоять силам, которые выступают против Рюгге. Если у тебя в самом деле есть доказательства, о которых ты заявляешь, и я об этом доложу, тебя убьют.

– Подозреваю, что они побоятся, Багнел, – прошептала она в ответ, показывая на кружащий в небе темнолет, чтобы те, кто мог их увидеть, подумали, будто она ему угрожает. – В Понате ими командовала Серке номер четыре. Сильнее кого угодно, кроме самой Бестрей. Но она мертва. А я здесь.

– Есть и другие способы убить.

Марика положила лапу на приклад винтовки:

– И мне они известны. Наши враги и дальше могут иметь свои виды насчет Рюгге, но за это они будут платить кровью. Платить, платить и платить. Мы с Градвол только вступили в борьбу.

– Марика, прошу тебя. Не слишком ли ты честолюбива для своего возраста?

– Мне хочется чего-то достичь в жизни, Багнел. Борьба с Серке меня только отвлекает, и мне хочется поскорее покончить с этой сварой. Если тебе кажется, что я уверена в победе Рюгге, знай – тебе не кажется. Выражаясь словами вашего братства, я считаю, что молот теперь у меня в лапах. Я бы предпочла, чтобы вы и ваши союзницы-силты ушли и оставили нас в покое. Я бы предпочла не сражаться. Но я готова разжечь костер войны, если они этого хотят. Можешь передать: мы, Рюгге, считаем, что нам почти нечего терять. А приобрести мы можем намного больше, чем они в состоянии представить.

– Ты всегда была упряма и не слушала советов, – вздохнул Багнел. – Я передам управляющим твои слова. Мне самому будет очень интересно, что они ответят.

– Не сомневаюсь. Пока будешь туда идти, поглядывай на темнолеты в небе. Помни, что у них есть приказ убить каждого, кто попытается покинуть территорию. Если хотите, можете их сбить. Но вряд ли даже Серке потерпят подобное.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, Марика. Очень надеюсь. Однако мне кажется, что все-таки не понимаешь. Думаю, твои обвинения ошибочны, несмотря на всю их серьезность, и основаны на неверных выводах. Мне страшно за тебя.

Марика в самом деле вела рискованную игру, назначив за защиту мятежников столь высокую цену, что у управляющих братства не оставалось иного выбора, кроме как их выдать. Успех наверняка укрепит ее положение в Сообществе.

Ее нисколько не волновало, насколько любят ее силты, пока те уважали ее и боялись.

– Я буду очень осторожна, Багнел. Я думала над всем этим намного больше, чем ты полагаешь. Иди. Грауэл и Барлог будут ждать у ворот. – Она дошла вместе с ним до ведшей на взлетную полосу двери, остановилась и мысленно отсчитала, пока он пройдет пятнадцать шагов. – Багнел!

– Что? – резко обернувшись, пискнул он.

– Почему ради Поната братство готово рисковать самим своим существованием?

Его выдало мгновение паники. Если он этого и не знал, у него имелись обоснованные подозрения. Может, потому, что торговцы из Критцы были причастны к этому с самого начала?

– У братства есть план предать Серке после того, как они захватят Понат, верно? Братья считают, что они каким-то образом могут заставить Серке сдаться без борьбы…

– Марика…

– Я допросила нескольких водителей, которые были с захватчиками Серке. То, чего они не знали, оказалось не менее интересно, чем то, что им известно.

– Марика, ты прекрасно знаешь, что я понятия не имею, о чем ты тут завываешь. Может, расскажешь? Старейшина Градвол в курсе, чем ты здесь занимаешься?

– У старейшины честолюбия побольше моего.

Ответ прозвучал уклончиво, но Багнел лишь кивнул и неуверенно пошел дальше, снова втянув голову в плечи и лишь однажды бросив взгляд на кружащие в небе темнолеты.

Марика поняла, что привела его в немалое замешательство. Теперь он наверняка сомневался во всем, что знал о своем союзе и во что верил. Она пожалела, что столь жестоко его использовала, – все-таки он был ее другом.

Главное было – победить. А потом наступит день, когда все встанет на свои места.

– Ну как, готовы они сотрудничать? – спросила Грауэл, когда она вышла за ворота.

– Думаю, да. Если ведешь себя уверенно и жестко, можно убедить кого угодно в чем угодно.

– А если они в самом деле виновны?

– Тем лучше.

Барлог взглянула на темнолет:

– Ты действительно приказала?..

– Да. Я не смогла бы блефовать, не будучи готовой подтвердить хотя бы часть своих слов. Меня вполне могли проверить.

Барлог поморщилась, но промолчала.

Грауэл получила всех пленных мятежников еще до срока.

– Но девятерых выдали мертвыми, Марика, – доложила она.

– Следовало ожидать. Надо полагать, они сопротивлялись?

– Так сказал Багнел.

– Поспорим, что погибшие могли бы кое-что рассказать о связях братства с их движением?

– Не стану спорить. Откуда-то ведь они брали оружие и взрывчатку. Багнел тайком передал мне письмо, Марика. Как он сказал – личное.

– Вот как? – удивилась она. После всего, что она ему наговорила? – Посмотрим, что он пишет.

Багнел написал всего несколько строчек, но они говорили о многом. Он извинялся за братьев, нарушивших соглашения. Тогда у ворот он ей не поверил, но теперь у него не оставалось выбора. Ему было стыдно. И в знак своего личного покаяния он добавил две короткие фразы: «В Жотаке нефть. В Западном Понате уранинит».

Что такое нефть, Марика поняла сразу же. Другое слово пришлось поискать в справочниках.

Она тут же поспешила к Градвол.

– Моя обработка самца Багнела наконец принесла результаты, госпожа, – доложила она. О том, что братство выдало преступников, она упоминать не стала – меты Градвол уже обо всем ей сообщили. – Он рассказал, что такого важного в наших северных провинциях.

– Ты его все-таки расколола? Как? Мне уже начало казаться, будто он столь же упрям, как и ты.

– Я его пристыдила. Я объяснила, как управляющие его дурачат, используя в своих интригах, – хотя, знай он об этом, к этим играм и когтем бы не притронулся. Впрочем, не важно. Он выдал мятежников и назвал причину, из-за которой длится весь этот многолетний кошмар. Нефть и уранинит. Наши природные ресурсы. Учитывая, на какой риск готовы идти враги, там наверняка огромные залежи.

– Что такое нефть, я понимаю. – То был редкий товар, пользовавшийся немалым спросом в более развитых технологических зонах на юге. – Но что такое уранинит? Никогда о таком не слышала.

– Мне самой пришлось искать, – призналась Марика. – Это радиоактивная руда. Источник редких тяжелых элементов, радия и урана. В наших справочниках слишком мало данных. Но по крайней мере есть намек, что тяжелые элементы могут стать намного более мощным источником энергии, чем нефть или другое ископаемое топливо. Братство уже использует радиоактивное топливо на своих спутниках.

– Космос. Интересно… Интересно, зачем Серке…

– Да. Оказывается, что мы, похоже, воспринимали все с точностью наоборот. Я долго считала, что Серке используют братство. Теперь я думаю, что братство использует Серке так же, как Серке использовали кочевников. Серке пообещали хорошую награду и тайную поддержку. У дикарей не оставалось выбора, поскольку на них наступал ледник. Братство, в свою очередь, сделало приманкой нефть Жотака. И Серке набросились на нее, будто отеки на куски пропитанного жиром хлеба, который охотницы кладут в ловушки вдоль ручьев. Прошу прощения. Так вот, насчет братства – я считаю, что их весьма интересует уранинит.

– У тебя есть доказательства?

– Пока только интуиция.

Силты воспринимали интуицию, как и вполне надежные данные. Градвол кивнула:

– И какие, по-твоему, у них могут быть мотивы?

– Мне кажется, мы в итоге возвращаемся к той самой проблеме, с которой все началось. Думаю, их конечная цель – уничтожить силт. Не просто Рюгге, мелкое Сообщество, но вообще всех.

– Твоя интуиция ведет к диким предположениям, Марика. В которые невозможно поверить.

– Может быть. И тем не менее некоторые говорили то же самое насчет связи между мятежниками и братьями. К тому же нет доказательств обратного. Ничто не подтверждает большой любви торговцев к силтам. Разве нет? Кто вообще нас любит? Мы даже сами себя ненавидим.

– Я не позволю тебе говорить в таком тоне, Марика.

– Прошу прощения, госпожа. Иногда мне становится столь горько, что я не могу сдержаться. Могу я и дальше действовать, исходя из моих предположений?

– Дальше? Мне кажется, ты уже вполне справилась. – Градвол подозрительно взглянула на Марику, чувствуя, что та не желает отказываться от ненадолго обретенной власти. – Пришло время спланировать твой обряд Тогар.

– Будут и другие подобные случаи, госпожа. Братству позволили создать альтернативное общество, намного более привлекательное для большинства метов. Общество, в котором силты стали бесполезным анахронизмом. В природе бесполезный вид вскоре вымирает.

– Я начинаю опасаться за твой рассудок, Марика. Интуиция – это прекрасно, но ты уходишь далеко за ее пределы, в мир фантазий, которые воспринимаешь будто свершившийся факт. Опасная привычка.

– Госпожа, братство создало жизнеспособную общественную альтернативу. Прошу, подумай об этом, и ты сама поймешь, что я имею в виду. Их технологии подобны демону, выпущенному из бутылки. Мы слишком долго позволяли ему гулять на свободе, а теперь его уже не загнать обратно. Еще немного, и ему хватит могущества, чтобы нас уничтожить. И мы ничего не можем с этим поделать. Братья коварно удерживали этого демона в своих лапах столь долго, что традиция обрела силу закона. Наша собственная традиция не марать лапы работой нас погубит.

– Мой разум понимает твои доводы, но душа настаивает, что ты ошибаешься. Но мы не можем всегда прислушиваться к велению души. Мне нужно подумать.

– Мы не можем ограничиться лишь редкими ответами на угрозы, госпожа. Как в старых легендах, дьяволы плодят новых дьяволов быстрее, чем их удается изгонять. Они и дальше будут отгрызать от нас по кусочку, если не выступить непосредственно против демонов, которые порождают других.

Градвол подавила раздражение, которое вызывали столь еретические идеи у верной традициям силты. Именно это, помимо владения способностями силты, помогло ей занять высшее положение в сестринстве Рюгге.

– Ладно, Марика. Приму твои доводы в качестве рабочей гипотезы. Скоро ты сменишь Утиэль. При определенной доле воображения поставленные тобой задачи входят именно в круг обязанностей четвертой советницы. Можешь заняться поисками решения. Но будь осторожна с теми, кому бросаешь вызов. Пройдет еще немало лет, прежде чем Рюгге смогут заявить о независимости от братства.

Марика с трудом сдерживала радость, изо всех сил стараясь, чтобы та не отразилась на ее морде. Слова Градвол означали намного больше, чем та полагала. Она в самом деле поверила! И каким-то образом, хотя и старалась не подавать виду, намеревалась ослабить связывавшие их оковы технологий торговцев.

– Как пожелаешь, госпожа. Но не стоит настолько ценить собственный комфорт, чтобы позволить себя погубить из страха его лишиться.

– Сперва обряд, Марика. Все твои доводы, все твои желания, все твои амбиции ничего не значат без Тогара. Может, все-таки хватит увиливать и постоянно менять тему? Мы собираемся обеспечить твое будущее? Или отдать его в лапы тех, кто только и ждет твоего поражения?

– Да, госпожа, – вздохнула Марика.

– Мы можем назначить день, Марика? В ближайшее время?

От страха у Марики внутри все сжалось. Что с ней такое? Обряд Тогар был прост – его пережило бесчисленное множество силт. Она не слышала, чтобы хоть одна умерла. Вступать в спор с братством из-за пары десятков преступников и то было страшнее. Почему ей так трудно себя побороть?

– Да, госпожа. Я немедленно начну готовиться.

Может, еще найдется повод для отсрочки.

III

– Грауэл… Я боюсь.

– Через это прошли тысячи, Марика.

– А через роды прошли миллионы.

– Никто еще от этого не умирал.

Слова Грауэл прозвучали необычно жестко. Не стоило упоминать о родах при состайницах.

– Не в том дело. Не знаю, как объяснить. Мне просто страшно. Страшнее, чем когда в стойбище пришли кочевники. Страшнее, чем когда они напали на Акард и все мы точно знали, что нам не уйти живыми. Страшнее, чем когда я блефовала перед Багнелом, заявляя, что мы будем сбивать самолеты братства, если те попытаются сбежать.

– Ты вовсе не блефовала.

– Да, пожалуй. Если бы он меня вынудил, я бы так и поступила. Но мне этого не хотелось. Так же, как не хочется проходить обряд.

– Знаю. И понимаю, что тебе страшно. Когда ты напугана всерьез, то не в состоянии заткнуться.

– Что, правда? – удивленно спросила Марика. – Я столь легко выдаю свои чувства?

– Иногда.

– Тебе придется меня поучить. Мне больше нельзя раскрывать душу перед другими.

К Грауэл подошла Барлог, держа белую нижнюю сорочку – первую одежду, в которую предстояло облачиться Марике. Казалось, в ее взгляде меньше сочувствия, чем у Грауэл. Но когда Марика наклонилась, позволяя надеть на себя сорочку через голову, Барлог ее обняла.

Каждая охотница по-своему хорошо понимала, какую цену нужно заплатить, чтобы стать силтой. Грауэл никогда не могла иметь щенков, а Барлог не позволялось этого с тех пор, как ее приняли в круг сестринства Рюгге.

– Еще не поздно уйти, Марика, – сказала Барлог.

– Поздно, Барлог. Слишком поздно. Нам некуда идти. И даже если мы попытаемся, здесь этого не потерпят. Я слишком много знаю. И у меня чересчур много врагов, как в Сообществе, так и вне его. Единственный выход – смерть.

– Она права, – кивнула Грауэл. – Я слышала разговоры сестер. Многие надеются, что она не станет проходить обряд. Есть могущественная группировка, которая жаждет нашей крови.

Марика подошла к окну и взглянула на обитель:

– Помните, когда нам не полагалось ничего лучшего, кроме кельи в подземельях Акарда?

– Ты проделала немалый путь, – согласилась Грауэл. – Ты совершила много такого, чего мы никогда бы не одобрили и вряд ли бы простили, даже зная о том, что тобой двигало. Бывают моменты, когда мне не остается ничего другого, кроме как поверить в то, что говорят некоторые, – будто ты Джиана. Но, полагаю, ты поступала лишь так, как требовало Всеединое, и выбора у тебя было не больше, чем у нас.

– Выбор есть всегда, Грауэл. Но второй вариант обычно намного мрачнее. Сегодня выбор – Тогар или смерть.

– Потому я и говорю, что на самом деле выбора нет.

– Рада, что понимаешь, – повернувшись, Марика позволила надеть на себя через голову очередное белое одеяние. Она знала, что их будет еще полдюжины, прежде чем последует искусной работы верхняя одежда. – Надеюсь, поймешь и в будущем. Жестокий выбор придется делать еще не раз. Как только совершу Тогар, я ступлю на путь, откуда уже нет возврата. Возможно, это путь во тьму. Стоит совершить опрометчивый шаг – и мы увлечем за собой Рюгге, в будущее, которого не предвидит даже старейшина.

– Ты в самом деле считаешь, что торговцы хотят уничтожить силт? – спросила Грауэл. – Или это просто довод, с помощью которого ты хочешь добиться еще большей власти?

– Да, Грауэл, довод, и именно для этого я его использую. Но, как выясняется, это еще и правда. Очевидная истина, на которую сестры закрывают глаза. Они отказываются верить, что их хватка ослабевает. Но не время сейчас об этом. Давайте быстрее, пока не пришли выяснять, почему я так долго копаюсь.

– Мы как раз успеем, – сказала Барлог, поправляя на Марике верхнюю одежду.

Грауэл обернула ее талию поясом из черепов арфт. Барлог надела на нее красный чепец кандидатки. Грауэл подала ей инкрустированный золотом посох, увенчанный высушенной головой кага, которую сейчас невозможно было отличить от головы мета. В старые времена это и была бы голова мета, убитого ее собственными лапами.

Грауэл принесла горшки с красками, и Марика начала изображать на открытых местах своей шкуры выбранные ею узоры. Это были не традиционные узоры силт Рюгге, но узоры стаи Дегнан, которые наносила охотница перед смертельным поединком. Она выучила их еще в щенячьем возрасте, но никогда ни на ком не видела. Не видели их и Грауэл с Барлог, как и, насколько они помнили, кто-либо еще из их стаи. Марика была уверена, что никто из сегодняшних свидетельниц обряда не поймет вложенного в эти узоры смысла.

Она уставилась на себя в зеркало:

– Мы – силты. Вершина цивилизации метов.

– Марика?

– Я чувствую себя такой же дикаркой, как и любая охотница кочевников. Черепа. Высушенная голова. Узоры кровной мести.

Последние несколько недель она полностью посвятила подготовке к обряду. Она уходила в глушь, охотясь на арфт и кагов, и удивлялась, как справляются с этим другие кандидатки, поскольку искусству охоты юных силт больше не учили.

Охота была нелегкой. На мир опустилась зима, и как арфты, так и каги встречались редко. Ей приходилось убивать их, приносить головы в обитель, а потом вываривать черепа арфт и засушивать голову кага. Грауэл и Барлог помогали лишь в той мере, насколько позволял обычай. И помощь их была крайне невелика.

Намного больше они помогли ей в приготовлении красок и шитье облачения. Шить они умели гораздо лучше ее, не нуждаясь в чьей-либо помощи.

– Хочешь еще раз повторить свои ответы? – спросила Грауэл.

Барлог вытащила из груды на столе Марики нужные бумаги.

– Нет. Еще немного, и я не выдержу. Просто отключу мозги, и пусть все идет своим чередом.

– У тебя не будет никаких проблем, – пообещала Барлог.

– Да, – кивнула Грауэл. – Можно и перенапрячься. Мне тоже пришлось много учиться, когда меня заставили сдавать экзамены на воктру.

«Воктра» на языке силт означало примерно то же самое, что и «охотница» у Дегнанов. Хотя также в ходу были слова «охранница» и «та, которой доверено носить оружие в присутствии силт».

– На некоторые вопросы я так и не смогла ответить, – добавила она.

– По крайней мере, у тебя был второй шанс, – сказала Барлог. – У Марики его не будет.

Особо страшного в том, что Марика пару раз запнется, ничего не было – главным являлся исход самого обряда. Но любая сегодняшняя ошибка стала бы оружием в лапах врагов, которые использовали бы любой ее просчет как знак того, что она не вполне соответствует идеалу силты.

Как всегда, видимость затмевала суть.

– Барлог, ты все еще ведешь Летопись?

– Да.

– Однажды, когда у меня найдется свободное время, мне хотелось бы взглянуть, что там говорится о случившемся с нами. Что бы подумали Скилджан и остальные, если бы прочитали написанное тобой, всего пятнадцать лет назад? Будь у них окно в будущее?

– Они бы побили меня камнями.

Марика нанесла последний мазок растительной краски. Готовить краски было не проще, чем собирать звериные головы. Некоторые пришлось покупать – соответствующие растения в окрестностях Макше вымерли, уничтоженные наступающими холодами.

Снова подойдя к окну, Марика уставилась на север, где остались ее корни. Небо было ясным, что случалось все реже. Горизонт сверкал в ярких лучах солнца, отражавшихся от далеких снежных полей. Линия вечных снегов теперь пролегала всего в семидесяти милях от Макше, и ожидалось, что в течение года она доберется до города. Марика взглянула на небо. Она верила, что именно там кроется ответ – ответ, который тщательно скрывали враги силт. Но она знала, что еще много лет не сможет ничего поделать. И вообще никогда, если не пройдет сегодняшний ритуал.

– Я готова?

– Внешне – вполне, – ответила Грауэл.

– Мы ничего не забыли, – сказала Барлог, сверившись со списком Марики.

– Тогда идем.

Растерянность в душе сменилась ураганом ярости.

Грауэл и Барлог сопровождали Марику только до дверей здания, где должна была пройти церемония. Интерес к ней был столь велик, что Градвол отвела для обряда большой зал собраний, куда послушницы охотниц не пропустили. Обычно церемония обряда Тогар была доступна для всех в обители, хотя приходили лишь участницы и их подруги. Но обряд Марики привлек всех силт, поскольку та была необычной послушницей.

Ее враги надеялись, что она не сумеет пройти обряд, хотя с послушницами такого почти не случалось. Они рассчитывали напугать ее своим присутствием, чтобы она запуталась в ответах и надлежащих ритуалах. Им хотелось стать свидетелями столь выдающегося провала, который не забудут никогда.

Пришли также те, кто сочувствовал Градвол и, соответственно, фаворитке старейшины, слегка рассеивая мрачную атмосферу, создаваемую врагами Марики.

Враги постарались, чтобы в зале не было никого, кроме силт. Марика пользовалась намного большей популярностью среди воктр, которым она принесла не одну победу и к которым относилась как к равным.

Шагнув в дверь, Марика почувствовала, как к ней обратились сотни взглядов, и ощутила разочарование врагов, надеявшихся, что она вообще не явится. Сделав два шага, она замерла, ожидая, когда все сестры войдут в зал и займут места.

Ее охватил страх.

Градвол и Дортека не раз повторяли ей, что не стоит полностью доверять сущим. Но, даже зная, что время для этого совсем не подходящее, она скользнула в лазейку, в иной мир, накладывавшийся на ее собственный, и поискала утешения у какого-нибудь сильного темного призрака.

Найдя одного, она промчалась на нем через зал, пытаясь приободрить себя перед предстоящим ритуалом. Мир призраков был холоден. Все чувства куда-то ушли. Эфир, если именно в нем парили духи, пропитался страхом. Холод сковывал душу.

Она была готова. Она полностью владела собой. Она могла совершить то, что от нее требовалось. Она могла забыть о том, чего ей это будет стоить, забыть о своем воспитании как будущей охотницы и матери в стае Дегнан. Благодарно коснувшись призрака, она отпустила его и вернулась в повседневный мир нескончаемой борьбы и страха. Окинув холодным взглядом зал, она увидела, что все сестры заняли места.

Хладнокровно шагнув вперед, она выпрямилась, демонстрируя всем свой изысканный наряд. Помедлив, пока две послушницы закрывали за ней дверь, она повернулась направо и, наклонившись, поцеловала край древнего горшка, выглядевшего настолько изношенным, что его давно пора было выкинуть на помойку. Окунув в горшок палец, она поднесла его к губам, пробуя на вкус сладкий дарам.

Горшок этот был старше самих Рюгге, старше даже породившего их Сообщества Серке. Происхождение его затерялось во тьме веков. Край его истерся от прикосновений бесчисленных губ, внутренность покрылась коркой от остатков тонн дарама, заполнявшего его в течение столетий. Это был самый древний предмет в мире Рюгге. Символизировал он связь Сообщества с доисторическими силтами, вместилище Всеединого, дававшее силтам возможность ощутить вкус вечности, вкус высшей власти. Этот сосуд для поцелуев принадлежал семи богам и богиням до того, как Всеединое создало само себя.

Свет дарама разлился по телу Марики, которое тут же онемело, будто от чафа, но сознание ее вдруг расширилось, словно охватив сразу всех в зале. Они тоже вкусили дарама, и их защита ослабла. Марика ощущала мысленные касания каждой силты, сливавшиеся воедино и затягивавшие ее в подобие водоворота. Стало расплываться и собственное сознание, отчего показалось, будто она перестает ощущать себя отдельной личностью. Говорили, будто в древности, еще до начала цивилизации, силты умели объединяться в один могущественный разум, употребив внушительную дозу дарама.

Большая часть ее разума, которая оставалась прежней Марикой, удивлялась тому, сколько страха, злобы, враждебности и беспричинной ненависти может скрываться под внешне приветливым видом.

Ее поручительница Градвол и главные служительницы ждали в дальнем конце зала. Марика нараспев произнесла первую свою реплику – просьбу послушницы разрешить ей приблизиться и подать прошение. Силта справа от нее о чем-то спросила. Марика ответила заученной фразой, мимоходом отметив, что к ней обратилась с вопросом Утиэль, старуха, которую ей предстояло заменить в четвертом кресле. Похоже, у каждой советницы Макше имелась своя роль в церемонии, даже у старшей, которую было почти не видно и не слышно с тех пор, как та впала в немилость Градвол.

Прежде чем Марика успела понять, что происходит, вступительный ритуал вопросов и ответов завершился. Она подошла к служительницам, и снова последовали вопросы. Марика отвечала быстро и заученно, в нужное время изображая положенные жесты. Она чувствовала себя будто танцовщица, слившаяся воедино с музыкой и грациозно кружащаяся в состоящем из поворотов и прыжков танце – идеальном творении совершенной магии. Точность и артистизм ее движений передались служительницам, которые тоже поддались их непревзойденной ритмике.

Напряжение, вызванное присутствием врагов, спадало под воздействием дарама и всеобщего единения, центром которого она стала. Ощущение это росло, заполняя и захлестывая собой все остальное.

И все же в глубине души Марика не могла смириться с тем, на что обрекал ее ритуал.

Служительницы завершили допрос. Один за другим Марика избавилась от посоха, пояса из черепов, чепца и церемониального облачения, бросив их в пылающий очаг, вокруг которого стояли служительницы. Зал наполнился зловонным дымом. Несколько мгновений спустя она уже стояла перед собравшимися полностью обнаженная, и весь ее наряд составлял лишь узор на шерсти.

Наступил решающий момент. Камень преткновения. Последняя надежда тех, кто желал ей зла. По-настоящему телесная часть обряда, когда ее положат на алтарь и сестра-целительница призовет сущих из мира призраков, которые навсегда лишат ее права на материнство.

Встретившись взглядом с Градвол, Марика кивнула. Старейшина обошла дымящийся очаг и протянула ей облатку, которую Марика взяла зубами.

Она добавила легкий штрих ко всей церемонии, повернувшись к собравшимся, прежде чем раскусить, разжевать и проглотить облатку, – и тут же почувствовала их невольное восхищение.

Чаф тут же приятным теплом разошелся по телу. Служительницы обошли вокруг очага и, подняв Марику, уложили ее на алтарь. Над ней нависла сестра-целительница.

Какая-то частица Марики пыталась сопротивляться, закричать, рвануться, убежать, но она подавила все эти желания.

Марика почувствовала, как внутри ее движется призрак, уничтожая яичники и трубы. Физической боли не было, лишь душевная. Ей говорили, что потом будет лишь немного неприятно.

Она ушла в себя, сбежав в мир призраков, и какое-то время оставалась там.

Когда она вернулась в реальность, все уже закончилось. Зрители покидали зал. Служительницы и их помощницы наводили порядок. Над Марикой стояла довольная Градвол:

– Все не так уж и страшно, верно, Марика?

Марика хотела ответить, что душевная боль никуда не денется, но дарам и чаф лишили ее дара речи. Она вдруг вспомнила так и оставшуюся неоплаканной стаю, подумав, простят ли ее духи? И сможет ли она когда-либо простить Градвол, вынудившую ее пойти на преступление против нее самой.

Но она знала, что все пройдет. И боль в душе тоже.

– У тебя все отлично получилось, Марика. Воистину впечатляющий Тогар. Даже тем, кто тебя недолюбливает, пришлось признать, что ты выдающаяся мета.

Ей хотелось возразить, что они никогда этого не отрицали и именно потому ее боялись, но язык не повиновался.

Градвол похлопала ее по плечу:

– Ты теперь четвертая советница. Утиэль официально объявила об отставке, как только завершилась церемония. Прошу тебя, разумно пользуйся своей властью. Скоро придут твои воктры. Скажу им, пусть напомнят, что я хочу тебя видеть после того, как полностью придешь в себя.

Градвол нежно, любяще коснулась ее – так, как не удавалось даже матери. На мгновение Марике показалось, будто она обязана покровительству старейшины чем-то большим, нежели просто беспокойством о судьбе Рюгге.

Она выбросила эти мысли из головы, что было нетрудно, учитывая вызванный чафом дурман.

– Поправляйся, – прошептала Градвол и вышла.

Грауэл и Барлог появились через несколько минут после того, как ушла последняя силта. Марика едва заметно усмехнулась, глядя, как обе крадучись ходят по залу, заглядывая во все укромные места. Это они-то, верившие, что силты могут с помощью колдовства становиться невидимыми? Наконец они подошли к ней и помогли сойти с алтаря.

– Как все прошло? – напряженно спросила Барлог.

– Отлично, – прохрипела Марика осипшим от снадобий горлом.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Физически – прекрасно. Но до чего же мерзко на душе…

Охотницы снова оглядели все закоулки.

– Можешь говорить по делу? Или слишком плохо соображаешь? – спросила Грауэл.

– Могу. Да. Но сперва заберите меня отсюда.

– Сторет нашла тех рабочих, – сказала Грауэл Марике, когда они отвели ее в жилище. – И пока ты была там, обо всем рассказала. Им не хотелось говорить, но она убедила их, что пришла по твоему поручению. Они признали свой долг. Им мало что известно, но, по их словам, ходят упорные слухи, что мятежники нашли себе могущественного верлена, который сможет победить силт со всем их колдовством, когда будет готов. Так что ничего еще не закончилось. Как ты и предполагала.

Во время допросов пленных мятежников выяснилось, что все они считают, будто с их преступным движением вскоре должно произойти нечто важное. Марика не поняла, что именно. В конце концов она решила отыскать двоих рабочих из Макше, которые служили ей в Понате несколько лет назад и поклялись отплатить воображаемый долг.

– Колдун, – пробормотала она. – И естественно, великий. Иначе он не внушил бы им столь безумную надежду.

Она ничего не говорила об этом старейшине – интуиция подсказывала, что лучше держать язык за зубами. По крайней мере, пока.

– Мы должны его найти. И если не удастся его использовать – убить.

Впервые за долгое время Грауэл и Барлог согласились со столь кровожадным заявлением. Они хорошо помнили верлена, который впервые привел кочевников с Жотака.

Книга четвертая

Предыдущая Стр. 3 из 12 Следующая

Книга третьяМакше

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Книга четвертая

Оглавление