Не успел Игорь дожевать кусок, как из темноты выскочила сгорбленная тварь высотой в два человеческих роста. Под бледной кожей перекатывались канаты мышц. Иглами торчали позвонки, разорвавшие кожу. Монстр схватил Джекмана, подкинул в воздух, как игрушку и закинул себе на спину. Позвонки прошили тело волкодлака насквозь. Игорь бросился прочь с непрожеванным куском человечины во рту.
Он бежал через чащу, не помня себя от страха.
Лес, затопленный мареновой мутью, казался бесконечным.
Игорь не сразу понял, что его не преследуют. Замедлил бег и посмотрел назад. Никого. Перевел дух и пошел медленнее. Вросшие в плоть гвозди и щепки рвали мышцы изнутри, штанину пропитала кровь, в ботинке хлюпало. Но остановиться и осмотреть рану он не решался.
Привязанные вниз головой обнаженные трупы висели на каждом дереве. Мужчины, женщины и дети. Каждое тело изувечено и обезображено. На одних чернели грубые языческие татуировки. Спины других были изборождены шрамами от кнутов. У некоторых женщин длинные волосы сплетались с корнями и травой, врастали в землю. Височные кольца и выцветшие ленты трепетали под порывами ветра. Тела не тронуло разложение.
С ветвей свисали длинные белые нити, тянулись к телам, сплетаясь с волосами покойников.
Голову заполнила звенящая пустота. Разорвав очередное переплетение нитей, Игорь понял, что это человеческие волосы. Белые и жесткие, будто их годами выжигали перекисью. Раздумывать над решением очередной загадки Кривого леса было некогда. Игорь встретился глазами с мутными бельмами мертвеца. На лбу и щеках покойника чернели буквы, образовывая слово «вор». Беглый каторжанин? Задница трупа была разворочена так, будто из нее вылез срань-хорек или ксеноморф ошибся дверью.
Еще вечером все казалось простым и ясным. Теперь Игорь остался один в проклятом лесу, и даже зверь его бросил. Мясо помогло лишь отчасти, вернуло силы, но изжоги от него было больше, чем толку.
«Березка» – гласила надпись над покосившимися деревянными воротами. Дорога, ведущая к воротам, когда-то хорошо наезженная, теперь заросла крапивой и лопухами. Сосны и впрямь сменились березами с такими же кривыми изогнутыми стволами.
В лесу было тихо, даже ветер не завывал среди обглоданных осенью ветвей.
От ворот к корпусам вела аллея, асфальт покоробился, по бокам высились стилизованные под старину идолы, некоторые истуканы обнимали изогнутые стволы берез. Щиты с пионерскими лозунгами казались чем-то чужеродным. На одном краснощекие упитанные детишки шли шелушащимся строем в светлое будущее.
Игорь принюхался: дымом и человеком не пахло. «Химическая» вонь осталась позади. Он решил спрятаться в одном из корпусов и дождаться рассвета. Хотя принесет ли рассвет спасение – вопрос.
Игорь заметил приоткрытую дверь, хотел открыть ее шире, но дверь не поддалась. Но приложив усилие, он протиснулся.
Стоило ему оказаться в комнате, все еще полной кроватей с растянутыми сетками и разбухшими тумбочками, как в нос ударил запах свежей крови, а затылок взорвался болью.
Сквозь мутные от грязи стекла в бывшую спальню лился багровый свет. Пол закрывала жухлая листва и хрупкие кости мелкого лесного зверья.
Игорь лежал на полу рядом с дверью. Голова раскалывалась от боли, съеденная человечина просилась наружу, ногу жгло огнем.
В углу, затканном тенями, сжалась Джинджер, на ее теле чернели борозды от когтей.
– Джи… – Голос дал петуха, Игорь прочистил горло. – Джинджер!
Она не ответила, лишь крепче сжала в дрожащих руках городошную биту. Очевидно, этой палкой по голове ему и досталось. Игорь встал на четвереньки, перед глазами все поплыло. Осторожно подполз к Джинджер и дотронулся до ее руки. Девушку трясло. Игорь снял куртку и накинул ей на плечи. Джинджер отшатнулась от него, нагнула ниже голову, стараясь скрыть свое лицо. Что-то было не так, но Игорь никак не мог понять, что именно.
– Все хорошо. – Игорь погладил ее по голове, обнял. Ее страх передавался и ему. Игорь решил, что рассказ о смерти Джекмана подождет.
– Ее больше нет.
Ее голос был сухим и тонким.
– Они ее убили, вырвали из меня.
Джинджер высвободилась из объятия и посмотрела на Игоря. В ее глазах больше не было красных волчьих огоньков. Игорь понял, что было не так: ее запах изменился. От девушки не пахло волчицей, только мясом и кровью – едой.
Игорь увидел рядом на полу осколок стекла. Подобрал, не обращая внимания на порезы, остававшиеся на ладонях (заживут), разрезал штанину на больной ноге и вскрыл шрам. Гвозди и щепки скользили в скользких от крови пальцах. Не поддавались, но постепенно ему удалось вытащить все, даже впившиеся глубоко в плоть. Он снял майку, перевязал рану.
Проснувшийся зверь рвался в бой, велел бросить Джинджер и спасать свою шкуру. Но человек не мог ее оставить.
Игорь помог Джинджер подняться, от запаха ее плоти в животе заурчало. Она ничего не заметила, вместе с волчицей умерли обостренные чувства.
У выхода девушка остановилась.
– Брось меня, я теперь обуза.
А еще еда.
Зверь облизнулся и сглотнул слюну.
Трахни ее, а потом сожри. Или сожри и трахни, что останется.
Игорь мотнул головой, заставляя волка заткнуться.
Она всего лишь еда. Все, что ни делает Бог, то к лучшему. Слышал такое?
– Хватит!
Джинджер посмотрела на него с недоумением. Чтобы пролезть через щель, ей пришлось скинуть куртку. Не смотря на корки засохшей крови и грязи, она была привлекательной, аппетитной, вкусной.
Почувствовав что-то, Джинджер поспешила надеть куртку. По изуродованному лицу скользнула тень страха. Она боялась его. Его, Рихарда в красном платье.
Игорь взял девушку за руку и повел в лес.
Раненная нога заживала. Теперь, когда в плоть не врезались гвозди и щепки, идти стало легче. Если бы не Джинджер, он уже давно вышел к трассе. Но эта тупая и слепая сука спотыкалась, норовя упасть и потащить его за собой.
Зверь и человек боролись в нем, с яростью разрывая друг друга на куски. Игорь не понимал, что с ним происходит. Все эмоции и чувства вывернули на максимум. Страх, ненависть, страсть. Кровавая луна тому виной или Кривой лес? Думать было некогда, ближайшая к нему береза покачнулась, из земли вывернулся корень и ударил Игоря в живот, отбросив на несколько метров, падение остановил кривой дуб, вынырнувший из темноты. Внутри что-то оборвалось, дыхание перехватило. Игорь упал лицом вниз, нос хрустнул, ударившись о твердый шершавый корень, в горло хлынула кровь. Где-то в темноте закричала Джинджер.
Лес наполнился воем и хохотом. От ярости, боли и страха наконец-то пробудился зверь. Вырвался из человеческого тела и завыл. Подкрадывавшаяся из темноты нечисть отпрянула. Казалось, что на охоту вышли все монстры, населявшие страницы страшных русских сказок. И все же когда-то они были людьми. На некоторых еще болтались обрывки одежды. У других при звериных телах оставались человеческие лица. Значит, не все пропавшие в Кривом лесу болтались на деревьях, кто-то из жертвы превратился в охотника.
Игорь отбивался когтями, рвал клыками. Когти застревали в ребрах, ломали кости, теплые дымящиеся внутренности разлетались в стороны. Волкодлак рвался к все еще кричавшей Джинджер.
Тварь, склонившаяся над девушкой, воняла болотом и напоминала помесь бульдога с жабой. Не тратя времени на раздумья, Игорь снес ему голову ударом лапы. Схватил Джинджер, перекинул через плечо и бросился прочь. Этот бой нельзя было выиграть, пришла пора спасаться бегством.
Впереди замаячили знакомые строения пионерского лагеря и площадка, окруженная менгирами и деревянными идолами. С флагштока все еще свисала шкура волкодлака. Стоило вбежать в круг, как шум стих, нечисть сомкнулась вокруг поляны плотным кольцом. Игорь сбросил с плеча Джинджер. Девушка глухо застонала у его ног.
Монстры не переступали границу древнего капища.
Игорь замер, приготовившись к нападению. Все чувства обострились до предела. Живот скрутило от голода.
Трахни ее и сожри. Впейся в сочное нутро.
Игорь зарычал, голод стал нестерпим. Джинджер застонала, приподнялась на локтях, посмотрела по сторонам. Задохнулась от подступившего к горлу крика. Подняла взгляд на Игоря. В ее глазах он видел ужас и понимание.
Когти располосовали куртку в два счета. Джинджер цеплялась за обрывки, пытаясь спрятаться за ними, как ребенок за молитвой.
Сожрать или трахнуть? Трахнуть или сожрать? В рот выебать или разгрызть кости, добраться до вкусного костного мозга? Слизать кровь с трепещущего живого мяса…
Джинджер отбивалась, выдирала шерсть из шкуры, пинала окровавленными ногами, но что могла женщина сделать против голода волкодлака?
Игорь несколько секунд помедлил, а потом впился клыками в ее бедро. Кровь была соленой и сладкой, а мясо нежным. Джинджер закричала. Игорь разжал челюсти, зарычал и бросился за границы капища, в завывшую толпу нечисти.
Под закрытыми веками скользили кровавые круги. Обнаженную кожу холодил ветер, тело ныло. Бедро нестерпимо болело. Джинджер открыла глаза. Солнечный свет лился на заасфальтированную площадку через сплетение кривых ветвей.
Джинджер встала, тело отозвалось новой волной боли. В спине что-то хрустнуло, руки и ноги слушались плохо. Под коркой засохшей грязи и крови ныли шрамы, самый страшный был на бедре. Плохо сросшиеся мышцы слушались с трудом. Она огляделась по сторонам. Никаких идолов и камней, только кривые сосны и флагшток, с подтеками засохшей крови. На земле белели разбитые кости. Черепа вглядывались в переплетение ветвей пустыми глазницами. Лагерь накрыла свинцовая тишина.
Последнее, что помнила Джинджер, – как Маршалл укусил ее, а после все тонуло в вязких черных водах Леты.
Из леса слышался щебет птиц.
Джинджер подобрала окровавленную куртку и надела, все лучше, чем ходить голой.