енные ужасом лица.
Леша подмигнул подруге, желая подбодрить, но девочка не смотрела в его сторону. Для нее просто не существовал окружающий мир. Не было ни Леши, ни одноклассников, столпившихся у стены. Только болотно-зеленая вода.
– Маркина!
Женя вздрогнула. Ее словно выдернули из неродной, ледяной стихии, как котенка, привязанного к веревке и брошенного на глубину, – за секунду до того, как его проглотит сом. Девочка посмотрела огромными серыми глазами на Маргариту Тимуровну, учительницу физкультуры в синем спортивном костюме. Подошла к скамейке и поставила на нее ногу. На острой коленке бурела болячка. Учительница потерла ладонью Женину икру, на коже остались катышки.
– В душевую!
«Расплачется», – решил Леша. Женя опустила голову, прикусила задрожавшие губы и послушно поплелась обратно в душевую. Оглянулась у выхода из бассейна и посмотрела на воду. В ее глазах ужас сливался с обреченностью, пониманием, что душевая лишь отсрочка и через несколько минут вода ее проглотит.
От ее взгляда у Леши кожа покрылась «гусиными» пупырышками. Он посмотрел в бассейн. Вода. Зеленая и темная, как в речке. Дна не видно, да. Но это всего лишь вода. Нет в ней никаких утопленников и монстров. Все это страшилки, как гроб на колесиках или детские ногти в пирожках с мясом.
Размышления прервал пронзительный свист. Учительница дала сигнал заходить в воду. Леша оглянулся по сторонам, надеясь, что Женя уже вернулась. Но ее рядом не было.
Дети спускались в бассейн по железной лесенке. Осторожно, боясь поскользнуться на плитках, невидимых под толщей воды, шли вдоль обколотого бортика с неглубоким желобком. На некоторых лицах застыло такое же выражение ужаса и покорности, как и на Женином. Тоже видели спрятанные картинки? Или это был просто страх перед неизвестностью? Ведь под водой могло скрываться все, что угодно.
Дети занимали места как можно ближе к лестнице.
Чтобы выскочить быстрее, если вдруг что-то вынырнет из воды.
Лешу передернуло.
У бортика вода доходила детям до середины груди. Но дно шло под уклон, на третьей дорожке глубина достигала полутора метров. Достаточно, чтобы утонуть, если тебе девять и ты не умеешь плавать.
– Живее! Живее! Что вы как сонные мухи!
Учительница ходила вдоль бортика, раскладывая пенопластовые доски для плавания, пожелтевшие от времени.
Подошла очередь Леши лезть в бассейн. Крепко вцепившись в поручни, он начал спускаться. Прохладная вода обняла щиколотки, намочила плавки. Ступеньки кончились. Осторожно, боясь упасть, он нащупал скользкое дно и встал. Темно-зеленая вода обняла его, свернувшись вокруг тела, как огромная змея. Дыхание перехватило.
Что там притаилось под темной гладью?
Леша двинулся вдоль края бассейна, облепленного одноклассниками. Дети не шептались и не хихикали, стояли, крепко вцепившись в бортик. От страха и напряжения воздух сделался густым и липким. Каждый вдох давался с трудом. Каждый шаг ломал что-то внутри. Казалось, что нечто скользкое и извивающееся уползало с его пути за секунду до того, как Леша ставил ногу. Гниющие водоросли, слипшиеся с волосами утопленниц. Слепые змеи с лоснящейся от слизи чешуей. Пальцы без ногтей и линий на подушечках. Из воды за ним следили белесые глаза. Под этим взглядом кожа зудела и съеживалась. Леша дошел почти до конца бассейна, когда почувствовал, как в руку вцепилась и крепко сжала чужая ладонь. Он резко обернулся, едва сдержав крик. Сзади стояла Женька. Едва сдерживая слезы, стараясь не смотреть по сторонам, она вцепилась в его руку, как в спасательный круг. Последние несколько шагов они сделали вместе и заняли места у дальнего края.
Женя вцепилась в бортик, так сильно, что костяшки пальцев побелели, будто боялась: что-то схватит ее за ноги и утащит на дно. Леша погладил подругу по руке, улыбнулся, стараясь подбодрить.
Резкая трель взрезала влажный воздух.
– Разминка!
Дети, удерживаясь руками за бортик, оттолкнулись от дна и лежа на животе, отчаянно забили ногами по воде, пытаясь уплыть от невидимой опасности. Женя не двинулась с места.
– Маркина! За работу!
Женя забарабанила по воде ногами, стараясь держать подбородок как можно выше.
– Звездочка! Поплавок!
Команды менялись. За плеском воды, трелями свистка и окриками учительницы, Леша совсем забыл о своих страхах и Жене.
– Маргарита Тимуровна, можно вас, – в дверях стоял директор школы.
– Не безобразничать! – крикнула учительница детям и подошла к директору, вместе они вышли из бассейна.
Вадим, первый проказник в классе, тут же бросился ко второй полосе. Приподняв разделительную веревку над водой, мальчишка поднырнул и в два гребка подплыл к третьей полосе. Женя смотрела на него круглыми испуганными глазами.
– Не надо.
Сказала она почти шепотом, но звуки в бассейне усиливались.
Надо, ответило эхо голосами призраков.
Одноклассники как по команде повернули головы в ее сторону, те, что посмелее, отошли от бортика на середину дорожки, чтобы лучше видеть.
Вадим, не покидая вторую полосу, медленно подплыл к углу, где стояла Женя. Леша был готов встать между ним и подругой. Но Вадим повис на разделительной веревке, озорно посмотрел на одноклассников, а затем громко, так чтобы всем было слышно, сказал:
– Знаешь, почему в бассейне вода такая зеленая? Ее не меняли после того, как Артамонова утонула.
Откуда-то раздался тихий всхлип. Лампы под потолком загудели чуть громче, а над водой потянуло сквозняком. Историю о Миле Артамоновой не знали разве что первоклашки. Утром девочка пришла в школу и пропала после первого урока, урока плавания. Учительница младших классов решила, что Мила сбежала. Но вечером родители забили тревогу, девочка не вернулась домой. Ее искали по всему городу, обшаривали больницы, морги, парки и заброшенные стройки. Через четыре дня тело всплыло в школьном бассейне. Четыре дня дети учились плавать в бассейне с утопленницей.
– И не только Артамонова, тут много детей утонуло, некоторые тела не нашли, а воду не меняют, потому что денег нет. Вот от трупов вода и позеленела.
– Дурак, – тихо сказал Леша, – нет тут никаких трупов и вода зеленая потому, что водопровод плохой, она и в ванной зеленая. У тебя в ванной тоже утопленники?
Леша ждал, что получит под дых, но Вадим рассмеялся, зачерпнул ладонями воду и брызнул ему в лицо. Леша отвернулся, вода попала в ухо. Раздались смешки и плеск, полетели брызги. Напряжение вдруг схлынуло. Вода – это просто вода. Бассейн – это просто бассейн.
– Нет тут утопленников, тут другое, – сказала Женя.
– Что? – Леша, глупо улыбаясь, стирал ладонями брызги с лица.
Женя пристально смотрела на него, на ее лице не было ни капли веселости, только страх, впитавшийся в кожу вместе с темной водой бассейна.
– Водяной, – тихо сказала она и отвернулась.
«Тили-тили-тесто, жених и невеста», – дразнили Лешу и Женю с первого класса, но им было все равно.
Они жили в одном доме, в соседних подъездах, но скорее всего не сдружились бы так крепко, если бы летом девяносто третьего в старом гараже, втиснувшимся между двумя пришибленными хрущевками, не родилась панк-группа «Черемуховый кир», а в их родном городе не появился маньяк.
Иногда, много лет спустя Лешка думал о том, как все могло сложиться, если бы они не встретились. Женька бы играла в куклы с девчонками, а Лешка с мальчишками лазил по заброшенной стройке?
Если бы…
Страна еще не отошла от зверств, совершенных Чикатило, а в городке за сотни километров от Ростова неизвестный убийца похищал детей и вешал изуродованные трупы на перекладинах качелей на игровых площадках. В песочницах малышня возилась под зорким глазом бабушек, а на улицах стало больше мужчин в серой форме. Родители велели Михе, которому уже исполнилось шестнадцать лет, приглядывать за младшим братом, а Владу дед дал ключи от гаража, освободившегося после продажи видавшего лучшие времена «Москвича», с условием, что он все лето глаз не спустит с сестры.
Пока старшие братья орали: «Гуляй, мужик, пропивай, что есть», – лабая на старых гитарах, Женя и Леша, сидя на бордюре, уплетали черемуху с обломанных веток. Хвастая друг перед другом желтыми языками, и болтая обо всем на свете: фильмах, играх, любимой еде. Женя дала ему тетрадку с анкетами, и Леша обещал, что заполнит ее, а вечером, сидя на кухне, пока родители ходили в прокат за кассетами, выводил кривоватым почерком названия любимых блюд, книг, фруктов. В графе деревья написал: «чиремуха».
Казалось, что с Женей они были знакомы всегда, с детского сада, яслей и колясок. Шпильки про дружбу с девчонкой Леша пропускал мимо ушей, с мальчишками он тоже дружил. Женька стала своя в доску в их компании, заслужив уважение тем, что подаренную на день рождения Барби, не дрогнув, пожертвовала на «погребальный костер», когда они играли в «Конана-варвара». Она не ныла, когда на заброшенной стройке упала и напоролась ладонью на стекло. Ладонь распухла и загноилась, но Женька с гордостью носила перевязку и закатывала глаза, когда Миха шутил, что у нее гангрена.
– Крест на пузе, руку отрежут, – подмигивал Миха Жене, высыпая клубничный «Юппи» в воронку, вставленную в пластиковую полторашку. В такие моменты, Леша ненавидел брата, и хотел врезать ему по губам, стереть с прыщавого лица глупую ухмылку. Но Женька лишь презрительно щурилась.
Все изменилось с началом учебного года, с самого первого урока плавания. Женька занервничала, едва спустилась в воду, вцепилась в бортик и уже от него не отходила. С каждым уроком становилось только хуже.
Лето и осень девяносто третьего.
Страну лихорадило, мама варила пятилитровую кастрюлю щей с парой сарделек вместо мяса, а на детских площадках находили трупы повешенных детей.
Так давно, а будто вчера…
«Семь дней», – проскрежетал голос в телефонной трубке. Призрак с лицом, скрытым черными волосами, убивал после просмотра кассеты. Алексей переключил канал. Ракетный договор между Россией и США разорван. Новые санкции.