(И откуда только воспоминания взялись?)
Показалось, что папа собирается в город не только из-за маминой болезни. Было в нём что-то такое, мальчишеское, задорное, будто появился повод вырваться отсюда, и он им незамедлительно воспользовался.
К обеду все вышли на улицу, соблюдая древний непонятный ритуал проводов: посидеть «на дорожку». Уселись кто где (Игнат на шероховатой от заноз скамейке, нетерпеливо ёрзая). Затем дядя Женя обнял маму, пожал руку Игнату. Папа сказал, что обязательно вернется к завтрашнему утру. Мама передала список из того, что нужно было привезти, перекрестила поочередно папу и дядю, шепнула: «Ну, с богом. Не забывайте беруши и молитвы».
– Кто ж их сейчас забывает? – усмехнулся дядя Женя, нацепивший на большой загоревший нос солнцезащитные очки.
К слову, над деревьями вдалеке снова собирались лиловые низкие тучи. Они неторопливо заполоняли собой небо, сжирая остатки солнечного света.
– Берегите себя, – сказала ещё раз мама напоследок.
Папа и дядя Женя укатили на двух машинах. Когда звук моторов стих вдалеке, мама тяжело опустилась на лавочку, потёрла виски. Лицо у неё было бледное, уставшее. Игнат, не зная, как помочь, сел рядом, обнял.
– Хочешь, я оставшуюся капусту сам порежу? – предложил он. – И в доме приберу. А ты пока полежи, выспись.
– Некогда спать, дел миллион, – слабо улыбнулась мама. – Спасибо тебе, малыш. Ты у меня хороший растёшь, добрый. Но я как-нибудь сама. Тебе учиться надо, развиваться. Может быть, когда-нибудь получится так, что ты не будешь забывать уроки чтения, письма, освоишь как положено.
Игнат прикусил язык, чтобы не вырвалось заветное: «Я не забываю уже давно!». Осторожничал.
– Кстати, об уроках, – сказала мама. – Подожди здесь. Сейчас вернусь.
Она ушла в дом и её не было долго. За это время тучи отвоевали у неба большую часть, стало серо, ветер подул прохладный, неприятный. Где-то вдалеке зародился и прикатил зычный гром. Игнат поёжился и представил «дружище», лежащую в подвале. Там шиферная крыша была вся в трещинах, не спасёт от дождя. Вот так и придётся девушке валяться в воде и грязи, не в силах куда-то деться. Ужасное, должно быть, состояние. Незащищенность, бессилие, злоба. И за что людям такие мучения?
Вернулась мама, держа в руках увесистый фотоальбом.
– Думаю, до дождя успеем, – решила мама, посмотрев на небо. Села рядом, положила альбом на колени, открыла на первой странице.
Игнат увидел цветную фотографию, на которой мама и папа стояли на крыльце какого-то здания. Папа был одет в джинсы и футболку, а мама в простенькое белое платьице. В руках она держала свёрток.
– Это роддом. Ты родился до апокалипсиса, в Питере, есть такой роддом номер один на Васильевском острове. Папа приехал забирать нас на такси, потому что машина была в ремонте. Примчался с работы, отвез домой и снова умчался.
– Что такое «такси»?
Мама объяснила, и Игнат вдруг понял, что уже задавал этот вопрос много раз. Воспоминания вскрывались слой за слоем, как прилипшие друг к дружке влажные листы бумаги. Он закрыл глаза, чтобы зафиксировать память, чтобы не забыть на этот раз. Открыл. Провёл пальцем по фотографии, ощущая тёплую шершавость.
– А когда случился апокалипсис?
– Незадолго до того, как тебе исполнилось три года.
Мама перевернулся страницу и показала несколько вырезок с текстом и фотографиями. На фото: столпотворение людей, военная техника, испуганные лица, большой корабль на воде и люди, люди везде. Игнат прочитал крупный заголовок: «Падение неопознанного объекта в Чёрное море. Побережье Краснодарского края затоплено».
– Как это произошло?
– На Землю в течение трех дней упало несколько странных предметов. Говорят, они появились сразу у Земли, ни один прибор не успел их зафиксировать до того, как они проникли в атмосферу. Семь или восемь, не помню точно… когда падали последние, нам уже было не до новостей. Первые упали в морях и океанах, вызвали цунами и сильнейшие разрушения на побережьях. Сначала их квалифицировали, как осколки метеорита, развалившегося в атмосфере. Как будто ученые могли пропустить метеорит такого размера на подлете к Земле… Но не суть… Все думали, что это действительно обычные камни. К двум или трём осколкам, которые упали в первый день, отправили исследователей – военных, учёных, всех, кого удалось быстро собрать. И вот тут началось…
Она перевернула страницу и показала другие новостные вырезки. Фотографии были знакомыми, Игнат их определенно уже видел, но успел забыть. Сейчас же он старательно вглядывался, фиксируя, фиксируя, вбивая в память навсегда.
Цветное фото: палуба корабля, окрашенная в красное. Сразу не разобрать, но среди яркого цвета чьи-то головы, руки, ноги, тела. Заголовок: «Безумие на борту «Нью-Дискавери».
– Это был первый корабль, приблизившиеся к месту падения неизвестного предмета, – сказала мама. – На нём никто не выжил. Благодаря интернету, несколько человек успели прислать короткие видео и фото, текстовые и аудиосообщения. Удалось собрать обрывки произошедшего, хотя через несколько дней всем стало плевать.
– И что там произошло?
Мама потрепала Игната по волосам ладонью. Спросила в ответ:
– Знаешь, что у тебя в этом отростке, который похож на мешочек под подбородком?
Игнат ответил без запинки, потому что много думал об этом в последнее время:
– Какая-то мелкая тварь, вроде паразита. Присосалась к горлу коготками или присосками. Когда проголодается, выползет наружу, то есть ко мне в рот, и будет искать пропитание.
– Верно. Это ты никогда не забывал. Так вот когда «Нью-Дискавери» подплыл к месту падения метеорита, который был не метеоритом, на членов его команды напали эти самые паразиты. Они были как саранча. Налетели, атаковали, залезали в горло, заражали. Достаточно было одного зараженного, чтобы убить всех остальных, ненужных. Десятки заразились, остальные послужили кормом.
Игнат отчётливо вспомнил, как сидит на табурете в коридоре безвестной квартиры. Пахнет сигаретным дымом, чем-то кислым, прогорклым. А в дверь квартиры скребутся, стучат, царапают, ломятся. И голоса, о, эти странные голоса, будто вывернутые из глубин подсознания каждого человека.
«Хочешь посмотреть на щенка? Вы все хотите!»
«Угощу жвачкой, мальчик!»
«Дотронься до моих губ пальчиками, своими детскими тонкими пальчиками!»
Он почувствовал голод, пробирающий до костей, которому невозможно было сопротивляться.
– Ты что-то вспомнил? – спросила мама. У её ног крутился Бельчонок, виляя хвостом. Тот самый Бельчонок, которого Игнат отмывал от крови много дней назад. Щенок был здесь не всегда. И как это он мог забыть?
– Я ведь зараженный. Я тоже убивал людей. Мой паразит просыпается и просит дурные мысли, чтобы поесть.
Мама достала платок, высморкалась. Произнесла негромко:
– До этого дойдем, малыш. Смотри дальше.
Перевернула страницу альбома. Заголовки. Игнат прочитал:
«Новое падение осколков!», и ещё: «Паника! Почему правительство молчит?», и ещё: «Что это? Неизвестная болезнь или пришельцы?», и ещё: «Конец света близок!»
– Корабли отправлялись в моря и океаны, а потом возвращались с зараженными людьми на борту. Паразиты атаковали стремительно. Один голодный паразит был способен приманить и убить сотни людей разом. А если учитывать, что тогда никто не подозревал о пришельцах, никто не ждал опасности и не знал, как с ней бороться… Жертвы были чудовищные, особенно в больших городах. На юге страны летом полно народу. Анапу, Джубгу, Геленджик, Сочи паразиты уничтожили за два дня. Представляешь? Два дня – и живых людей из нескольких миллионов осталось несколько тысяч. А те, кто выжил, почти все оказались заражены сами.
Игнат рассматривал фотографии конца света. Мама перевернула несколько страниц одну за другой, показала еще. Одна страшнее другой. Калейдоскоп смертей, крови, обезумевших от страха людей.
– Эти штуковины падали с неба три дня, разлетались осколками по городам, деревням, морям и океанам. Через несколько лет ученые из Англии объявят, что падения были не случайными. Пришельцы планировали атаку, и их план удался. За два месяца все крупные города мира оказались опустошены. Зараженные люди убивали тех, кто не заразился сотнями и тысячами. Армии не справлялись, правительства распадались. В какой-то момент люди сообразили, что лучшее спасение – это бегство и изоляция. Чем дальше ты находишься от других людей, тем больше шансов выжить. Потом прошел слух, что зараженные приманивают людей специальными словами, используя человеческую речь как оружие. Они произносят кодированные приказы, которым подчиняется наш мозг. Что-то вроде гипноза. Отдают приказ – мозг реагирует. В ход пошли беруши, вата, любые вещи, которые изолировали звуки. Конечно, были промахи. Много позже выяснилось, что каждый зараженный в активной фазе распространяет вокруг себя флюиды, приманивающие людей. Вата нужна была не только для ушей, но и для ноздрей… Кажется, прошло около года, прежде чем люди более-менее научились выживать.
Мама перевернула страницу. На ней были вклеены фотографии пустых площадей и скверов, улиц и микрорайонов. Ни одного человека, только птицы и растения. Опрокинутые велосипеды, брошенные автомобили, выбитые в домах стёкла и изломанные скамейки, мусорные баки, фонарные столбы.
– В это время уже не было интернета и электричества, мир сомкнулся, – сказала мама. – Это фотографии, которые привёз дядя Женя из Питера. Он их сделал через полтора года после нападения пришельцев. Это окраины города, в которых до сих пор почти никто не живёт.
– Как вы с папой выжили?
– Нам в какой-то степени повезло. Незадолго до конца света мы купили дачу. Папа не хотел, но я настаивала. Господи, как мы ругались из-за этого, даже смешно вспоминать. В общем, дача была роскошная, с фруктовым садом, бассейном. Я захотела пожить там всё лето и тебя прихватить заодно, на школьные каникулы. В общем, мы уехали, а папа остался в городе, работать. В тот день, когда поступили первые сообщения о «Нью-Дискавери», папа как раз собирался закончить работу и ехать к нам на выходные. Я позвонила ему и сказала, чтобы он возвращался немедленно. Перепугалась, знаешь, ужасно. Папа меня послушался. Приехал. Вместе мы два дня следили за новостями, а потом решили, что в город пока лу