Дверь на лоджию была открыта. Ему не настолько полегчало, чтобы курить, поэтому он просто вышел к ночному городу. В центре парковки плескалась огромная лужа. Чудилось, что башня гостиницы плывёт по воде. Олег смотрел на фонари по периметру забора, на редкие жёлтые окна жилых домов и представлял, что он единственный постоялец.
Пленник.
Кто-то стучал во тьме, там, куда не доставали фонари. Нет, за спиной… стучат в дверь номера… Вернулся Игорёк? Жека?
Олег открыл. Дверной проём заполнил фактурный здоровяк с монументальным лицом. Рот, казавшийся на этом лице биологической избыточностью, кривился и подёргивался.
— Это нормально? — Здоровяк подался всем корпусом вперёд, будто хотел войти таким странным образом, не переступая порог. — Вы время видели?
Олег не видел, но примерно представлял — что-то около часа ночи. Или детина имел в виду какое-то материальное воплощение Времени?
— И?
— Сколько можно бегать?
Оправдываться за то, чего не делал, Олег не хотел.
— На пятках, — уточнил здоровяк.
— Что — на пятках?
— На пятках хватит бегать.
— Никто и не бегает. — Всё-таки придётся объяснять. Включить дурака — не выход. Здоровяк распалялся. — Я недавно пришёл, только из ванной.
— А кто тогда бегает?
— Без понятия.
— У меня что, галлюцинации?
Олег почувствовал, что сам начинает злиться. В голове хмельно заплескалось.
— А я откуда знаю.
Знавал он таких соседей. Любил с Олей потанцевать в зале, посмеяться и попрыгать под что-нибудь незатейливо-ритмичное. Поздние танцы иногда заканчивались визитом соседей. Снизу обитала недавно родившая школьница, которой мамаша оставила квартиру, и её тощий, покрытый тату хахаль; хахаль продержался недолго — сбежал, но свято место пусто не бывает, его сменил парниша повыше и покрепче, который постоянно таскался с кейсом для перфоратора. Олег успел познакомиться и с первым (папашей ребёнка), и со вторым (возможно, будущим отчимом) — они возникали на его пороге с возмущёнными лицами и просьбами «не шуметь». У Олега сложилось впечатление, что школьница хвалится перед ним своими избранниками.
— Так ведь по потолку, — настаивал здоровяк.
— Хорошо. Понимаю. По потолку. Пятками. Но мне что делать, если даже на цыпочках не бегается?
Здоровяк озадачился. Подался назад.
— Тогда извините.
— Ничего, — буркнул Олег и закрыл дверь. Тут же открыл: — Вы с тринадцатого?
— Какого тринадцатого? Нет здесь тринадцатого. Проспитесь.
Олег щёлкнул замком.
Набрал в графин воды, вернулся на диван. Поднёс графин к сухим губам, замер.
— А что у нас над двенадцатым? — спросил он у шепчущего телевизора.
— Ну здравствуй, дорогой, — сказал Станислав Варюха. Стас.
Утро. Тяжёлое. Рыхлое. Подвывающее в черепной коробке.
Олег приподнялся на кровати. Искал правильные слова — и не находил. На Стасе были серая жилетка, аквамариновая рубашка, остроотутюженные тёмные брюки и блестящие туфли — Олег видел правую туфлю, потому что Стас заложил ногу за ногу.
— Привет, друг, — сказал он, сдавшись, и протянул руку.
Стас крепко её пожал. В глазах цвета зелёного бутылочного стекла плескалась сдержанная радость.
— Хорошо вчера погуляли? — Стас улыбнулся, помахал рукой, разгоняя воздух. — Амбре ещё то. С Жекой гудели?
— С Игорьком. — Олег сдавил виски. — Жека не пришёл.
Стас кивнул.
— Деловой теперь. Впрочем, как всегда.
Стас почти не изменился. Разве что пивной животик отрастил… Пиво они обожали, под сушёную рыбку, беседу, даже с некой извращённой гордостью называли себя пивными алкоголиками; личный рекорд Олега насчитывал десять бокалов за вечер, Стаса — двенадцать.
Со Стасом Олега связывали самые крепкие и тёплые отношения, но в то же время — немного натянутые. Оба понимали хрупкость и уязвимость их дружбы, и это, наверное, сплачивало ещё крепче. Привлекательный, немногословный, всегда собранный Стас… С ним было интересно, хотелось, даже после стольких лет дружбы, заслужить его доверие, но порой казалось, что Стас что-то недоговаривает.
— Полечиться достать? — Стас кивнул на холодильник.
— Не, переболею.
— Болеть нельзя.
— Минералки, если не трудно…
Стас достал из холодильника запотевшую бутылку и кинул Олегу. Тот словил и спустил с кровати ноги. Стас задержался у столика, на котором лежала книга в самодельной бумажной обложке. Открывать не стал.
— Что читаешь? — спросил Стас.
— Урсулу Ле Гуин перечитываю.
— А я Мураками. К тебе подходит: «Если можно — угловую комнату подальше от лифта». Помнишь? Отель «Дельфин» из «Охоты на овец», откуда герой начал поиски овцы.
— Угловую… — задумчиво произнёс Олег, — в круглом здании… Я бы глянул на схему «Оверлука». Номера ближе к центру вообще без окон — я правильно понимаю?
— Сразу видно, сын архитекторов, — усмехнулся Стас, но на вопрос не ответил.
— Слушай, а почему здесь так жарко?
— Жарко?
— Ну. Как этот гадский радиатор обесточить.
Стас глянул на стену под открытым окном на лоджию и почему-то засмеялся, резко и отрывисто.
— Разберёмся. Слушай, мне сейчас бежать надо. — Узнаю друга, подумал Олег. — Давай через пару часиков найдёмся. Заходи ко мне в пятьсот второй.
Сквозь жалюзи падал полосчатый свет. Олег основательно приложился к ледяной минералке, аж зубы заломило.
— С отелем познакомился? На втором есть кинозал, сходи, покемарь в кресле.
Олег кивнул. Веки были тяжёлыми. Голова звонкой.
Стас хлопнул в ладоши и сделал движение к двери.
— Добро. Тогда до встречи. — Он нахмурился, снова глянул на радиатор. — Жарит, говоришь? А как вообще здесь… неплохо «Оверлук» отгрохали?
— Неплохо. Жека кое-что рассказал. И как тебя угораздило в такие деньги вляпаться?
— А-а, — отмахнулся Стас. — Скучная история. Влез в удачное дельце. Потом расскажу.
— А пятьсот второй… живёшь там? С женой поругался?
— Типун тебе на язык. Для работы номер. Ну, иногда на ночь остаюсь. Людка и девчонки понятливые. И знаешь, что иногда чувствую здесь? — Стас задумался, вспоминая. — «Боюсь гостиниц. Может, потому, Что чувствую, что в номере когда-то. Остаться мне случится одному. Навеки. В самом деле. Без возврата».
Олег сглотнул. Ему почему-то стало не по себе.
— Это кого?
— Евгения Винокурова, — подмигнул Стас, но весёлость исчезла из его зелёных глаз. Он всматривался в лицо Олега, искал реакцию. Потом тряхнул головой. — Ладно. Увидимся!
И вышел из номера так, словно ожидал удара по шее.
Олег выключил телевизор, набросил на плечи куртку, запер дверь и отправился в кинотеатр на втором этаже.
Электронное табло над дверью сообщало, что сеанс начался в 15.15. Олег сверился с телефоном. Пропустил двадцать минут «Драйва» с Марком Дакаскосом. В юности у Олега была кассета с этим фильмом, а ещё «Саботаж» и «Плачущий убийца». К фильмотеке Олег подходил ответственно: записывал достойные ленты (второй видеомагнитофон приносил Жека), стирал шлак, удлинял или укорачивал плёнку на бобинах, маркировал кассеты, вёл каталог; а потом, после разгромного наступления дивиди, снёс две огромные сумки с кассетами Игорьку, и видик присовокупил; Игорёк с радостью принял — прогресс халяве не помеха.
В крошечном аванзале ютился стол с кассовым аппаратом, но ни кассирши, ни расценок Олег не обнаружил. Толкнул дверь в зрительный зал и, подсвечивая телефоном, спустился по боковому проходу к первому ряду кресел. Всего рядов, по прикидке Олега, было не больше десяти, в каждом по семь кресел. Олег сел на четвёртое. Остальные кресла первого ряда пустовали.
Олег обернулся в зал, тускло освещённый экраном. На крайнем месте пятого ряда сидела грудастая из ресторана. Женщина, как показалось Олегу, посмотрела на него и даже улыбнулась. Двумя рядами выше сидел длиннолицый из бара. Ряды за ним терялись в полумраке, в котором кто-то сидел, но кто — понять было решительно невозможно; угадывался только силуэт с неправдоподобно большой головой.
Олег повернулся к экрану и, поёрзав, нашёл оптимальную позу.
«Драйв», как и в юности, увлёк трюками и несерьёзностью происходящего… Ностальгия в чистом виде. Интересно, как сложилась карьера у смешливой миловидной актрисы, хозяйки отеля?..
Кто-то упёрся ногами в спинку его кресла. Олег был уверен, что за ним никто не сидел. На экране Дакаскос красиво делал капоэйру плохим парням.
Давление на спинку кресла исчезло, но через минуту кто-то снова толкнул в неё. Олег сжал зубы. Его всегда выводили из себя подобные ситуации. Что ему делать? Обернуться и высказать? Или не обращать внимания?
На какое-то время сосед сзади угомонился. Напарник Дакаскоса — негр, фамилии которого Олег не помнил, — плясал под градом пуль в номере отеля с картонными стенами.
Кресло снова качнулось.
Да что ему там не сидится?
Чужие колени или ступни давили Олегу в спину. Ему было стыдно обернуться, поэтому он с силой откинулся на кресле. Сидящего сзади это не смутило.
Нет, это уже наглость! Сейчас Олег ему скажет… скажет что? Сразу наехать, мол, ноги девать некуда? А вдруг там здоровяк с двенадцатого этажа… Вежливо попросить убрать ноги?
Чувствуя неловкость за чужую наглость, Олег будто невзначай опёрся на подлокотник, делая вид, что рассматривает что-то в проходе. Между спинками кресел маячила аморфная приземистая фигура. О большем боковое зрение умалчивало. Повернуть голову и встретиться с мучителем взглядом?
Олег сел прямо. У героев «Драйва» случилась редкая передышка между мордобоями и перестрелками.
Давление на кресло исчезло.
Через минуту вернулось.
Исчезло.
Вернулось.
Исчезло.
Через мгновение в спинку кресла ударили — по ощущениям, сразу двумя ногами. И — прежде чем Олег успел переварить дикую выходку — ещё раз, да так, что Олега едва не выкинуло из кресла.