При каждом вдохе ему казалось, что в тело втыкаются зазубренные осколки горячей меди.
– Ар-ргх.
Поднялся и стоял, держась одной рукой за грудь, а другой сжимая пистолет.
Когда он прошел через продырявленную дверь, «лендровера» Рубена не было видно.
Логан снял рубашку, бросил ее на пол в ванной. Запер дверь. Вздрогнул в темноте. Затем потянул шнур лампы.
Свет над зеркалом мерцал, отбрасывая голубовато-белое свечение. Он смыл все, что было на его коже, и она стала казаться призрачно-бледной. Ходячий труп. Выстрел в грудь.
Наклонился ближе к зеркалу. Ну и ну…
Прошел час с того момента, как Рубен пытался проделать в нем дыру. Кровоподтеки еще не проступили. Но когда проступят, они будут громадными. Вся грудная клетка была красной и распухшей, а ощущение таким, будто на свежий порез плеснули уксусом. Это еще хорошо, что Рубен стрелял через металлическую дверь, иначе от защитного жилета не было бы толку. И парням, что работают на свиноферме, пришлось бы собирать повсюду его внутренности.
Щеки вся в черных точечках, как если бы он опять стал подростком, усыпанным угрями. Дробинки. Стиснув зубы, надавил на одну, и дробинка, упав в раковину, погрузилась в воду, оставив за собой шлейфик розового цвета.
Одна из дробинок была на дюйм ниже левого глаза. Повезло, что не остался слепым. Повезло, что между ним и Рубеном оказалась дверь. Повезло, что он не стал пищей для свиней.
Да. Он был везучим парнем.
Глядя на кровавые бутоны, украсившие щеки и подбородок, открыл шкафчик, висевший в ванной. Пыльный флакон спиртового лосьона Old Spice был заставлен тюбиками и склянками с увлажняющими, отслаивающими, очищающими и массажными кремами. Это была ванная Сьюзан. Он извлек флакон и вылил немного лосьона себе на ладонь, потер обе ладони и приложил к лицу.
– О-ох… черт возьми… – не сдержал возгласа.
Шипящий вдох и выдох. До тех пор, пока жжение не пройдет ар-ркх… Это больнее, чем он думал.
Засмеялся, но почти сразу приглушил смех. Заставил себя прекратить.
Содрогнулся.
Ведь он почти убил сегодня ночью человека. Не случайно. Не в порядке самообороны.
Умышленно.
Преднамеренно.
И кто знает, может, он и вправду убил Джона Эркарта… Может быть, Эркарт поймал одну из случайных, пущенных наугад пуль. Или не отступил достаточно далеко, когда Рубен вытащил дробовик.
Зеркало в ванной холодило лоб.
Идиот.
Почему он не выстрелил сразу? Все бы быстро закончилось.
Отличная работа, Логан.
Безукоризненная.
Жалкий Логан смотрел на него из зеркала. Взгляд был осуждающим.
– Может быть, ты не выстрелил потому, что Рубен прав: у тебя кишка тонка для того, чтобы кого-то убивать?
– Заткнись.
Он намылил руки антибактериальным мылом и снова поднес ладони к лицу. Снова закричал. Затем Old Spice – и снова крик.
Ар-ргх…
Из морозильной камеры холодильника достал пакет зеленого горошка, а из шкафчика с бутылками – наполовину пустую бутылку «Куропатки». Горошек прижал к своему пылающему лицу, а виски использовал в качестве анестезии.
Четыре таблетки ибупрофена и такое же количество аспирина не помогли, но вторая порция виски сработала. А может, причиной был замороженный горошек, от холода которого онемела кожа. Что бы то ни было, но лицо уже не болело настолько сильно.
Разумеется, Рубен будет его преследовать, чтобы отомстить. Разумеется, вся эта история выглядела достаточно скверной. Что произошло сегодня ночью? Он вел себя, как бешеный пес.
Возможно, у него есть несколько дней, пока Рубен оправится. Этого времени будет достаточно, чтобы обратиться к Мойр-Фаркхарсону и привести в порядок свои дела.
Сделать это и бежать из страны.
До него донесся стон, за которым последовали звуки, знакомые по фильму Джорджа Ромеро[111]. Стил. В сером пушистом халате поверх пижамы и с волосами, торчащими во всех направлениях. Шаркая ногами, она добралась до раковины, пустила холодную воду и подставила под струю голову.
Логан плеснул себе еще виски и поставил бутылку на место.
Стил все еще пыталась утопиться в раковине.
Набрал виски в рот и стал языком гонять жгучую жидкость, стараясь сделать слизистую нечувствительной.
Стил закрыла кран и уперлась головой о раковину; вода струилась по лицу, капала на халат и на пол. Она напоминала кошку, которую только что выловили из унитаза.
– Пф-ф…
Он приветствовал ее, подняв свой стакан.
Обтерла лицо рукавом, прищурилась.
– Что?
– Я ничего не сказал.
– У меня голова, как… Как… – Ее плечи обвисли. – У меня нет ни малейшего желания говорить.
Логан встал, достал из шкафа еще один стакан, наполнил его из дозатора, встроенного в холодильник. Протянул Стил:
– Вот. Выпей.
Она взяла стакан обеими руками и залпом выпила до дна.
– Еще.
Он снова наполнил стакан, и она опорожнила его с той же скоростью. И следующий тоже.
Утолив жажду, села на стул, стоявший на другом от Логана конце стола. Ее глаза явно испытывали затруднение, когда надо было сосредоточить взгляд на каком-то предмете; с речью тоже было не все в порядке – казалось, что она проталкивает слова через сито.
– Думала, я умру во сне.
– И кто в этом виноват?
– Почему ты позволил мне выпить столько виски? У меня в черепушке вечеринка с танцами, на которую приглашены только тучные люди в сапогах с подковами. – Глотнула еще воды, икнула. – Они танцуют и поют, как «Оркнейские ивы»[112]. – Ее верхняя губа сморщилась, она принюхалась и спросила: – А чем это здесь пахнет? Ну прямо как у старика в кальсонах.
Логан оказал на пакет с горошком.
– Порезался, когда брился.
Она покачала головой, потом ухватилась за стол. Заморгала.
– Ой-ой… Останови мир. – Глубокий вдох, затем она ослабила пальцы, вцепившиеся в стол. – Логан, я… определенно… не… собираюсь… болеть.
– Ты все еще пьяная, да?
– Нет. То есть возможно. Что-то вроде этого. – Рыгнула, поморщилась и пожала плечами. Еще раз глотнула воды. – Как мне жаль Саманту. Она была такая секси. И я не просто говорю это! Может быть, если б я на ней женилась, она бы не была в коме, а?
– Иди еще поспи.
– Не могу. Стоит мне лечь, стены начинают бегать друг за дружкой по комнате. – Допила последние капли воды. – Еще.
Логан наполнил стакан. Сказал:
– Думаю, что могу завязать с этим. Поеду куда-нибудь, где тепло, а потом еще дальше.
– Не говори глупостей.
– Слушай, а в чем смысл? Мы тратим девяносто процентов нашего времени на то, что возимся с пятью процентами населения. Практически не проникая вглубь. – Сделал большой глоток «Куропатки», вздохнул. – Я не очень хороший офицер полиции.
– Если ты уедешь, ты не сможешь наблюдать, как будут расти Жасмин и крошка Наоми.
– Да, с этим плохо…
– Кончай скулить, Лаз. Ненавижу, когда ты скулишь. – Она засопела. – Лучше будь таким, как Ренни.
– Хорошо.
Она взяла его стакан с виски, поднесла к губам и тут же поставила стакан на место.
– Нет.
– Не думаю, что руководителю службы уголовного розыска Харпер действительно нужен старший брат.
– Вспомни всех этих подонков, которых мы отправляем в нокдаун. Вспомни парня, который избивал старух, чтобы вытрясти из них пенсионные деньги.
– Моему брату Эймону я тоже не нужен.
– Ах, ах, ах… – Вода, отрыжка. – Что бы сожрать?
Он указал на холодильник:
– Колбасные роллы, несколько пирожков и еще что-то там. Слегка помялись в пакете, но сойдет.
– Отлично. – Стил встала и подошла к холодильнику. – Ты хочешь что-то изменить, Лаз? Так начинай. Хватит сидеть на месте и стонать. И не слушай меня, когда я причитаю по поводу того, что не могу упрятать подальше всех этих отморозков, тебе понятно? – Макнула ролл в томатный соус, положила в рот, жуя, продолжила говорить: – Роберта Стил не считает «без комментариев» ответом на вопрос. – Облизала грязные пальцы. – Ты столкнулся с проблемой – ты нашел решение. Вот так поступают большие мальчики и девочки.
Он пристально смотрел в свой стакан.
– У меня неприятности.
– Когда Джека Уоллеса напряг задуманный им способ избежать обвинения в изнасиловании, я что, подвывая от досады, отскочила, поджав хвост? Нет, Лаз, я этого не сделала, так что без боязни ставь на кон свою немытую жопу. Я ведь тоже кое-что предприняла. – Она нацелилась на следующий ролл. – Может, ты думаешь, я должна была сунуть кому-нибудь сотню за то, чтобы ему переломали все кости и бросили тонуть в гавани? Нет, это было бы неправильно, согласен?
– Рубен поступил бы именно так. – Логан нахмурился. – А что же ты предприняла?
Она махнула рукой:
– Хватит об этом, Лаз. Можно подумать, ты никогда не нарушал правила ради того, чтобы получить результат. Конечно, нарушал.
– Я… – Больше, чем она предполагает.
– Вот именно. – Глоток воды. – Тебе следовало бы посмотреть на Уоллеса, когда мы сказали ему, что у нас нет необходимых улик для судебного преследования. Он был настолько напыщенный, будто у него на заднице вырос еще один пенис. «Вот видите, я победил. И я думаю заняться этим снова, потому что вы все беспомощны, чтобы меня остановить». – Встала. Включила чайник. – Ты хочешь чая, Лаз?
– То есть надо было состряпать дело против него?
– Конечно, можно было повесить на него любую мелочь, но детская порнография – это просто классика, верно? Тебя обвиняют в том, что ты педик, и это остается с тобой до конца – несмываемое пятно. Так что вот – теперь он будет жить с этим до своего последнего дня. Теперь-то он знает, что чувствуют женщины, которых он насиловал. – Поставила на стол пару чашек. – И, если совсем уж повезет, какой-нибудь извращенец вырубит этого ублюдка в тюрьме. Всё, пищевая цепочка закрыта.