Предки, или «Высшие», как окрестил Ларстан благодетелей, проверив Ларстана, удалили из его организма кверские дыхательные комплексы. Настоящие волшебники, они почти мгновенно излечили его от множества болезней, на которые хозяин просто не обращал внимания, и потом…
С ним долго разговаривали. Язык высших был сложным и труднопроизносимым, зато его куратор быстро учился эдалийскому низкому произношению и спустя всего-то полдня произошло то, чего Ларстан вообще никак не мог ожидать.
Высший не приказал, а попросил его подключиться к какой-то машине. Он согласился, а спустя всего каких-то десять циклов место Высшего заняла богиня в белом халате. Она была поистине прекрасна. Ларстан никогда в жизни не видел подобную красоту среди эдали, а она, мягко заговорив с ним, задавала множество вопросов, а затем надела на его голову какой-то шлем, и он, попав в некое белое пространство, увидел Бэрис.
Его любимую, родную и такую нежную Бэрис. Ту, что была желаннее любой богини. Ту, что давно погибла под кнутом погонщиков, и ту, дух которой временно возродили Высшие. Специально для него! Для того, чтобы она поговорила с ним, объяснила и дала наставления, а затем в темноте священной рощи подарила первую и запоздавшую на несколько долгих ридов ночь любви.
Темная зона. Точное местоположение не приводится. Борт замкового лайнера-носителя флота корабля суперкласса «Волга». Филиал Центра исследования внеземной биологии Крачетова. Мониторинговый центр лаборатории карантинной зоны для паразитической, бактериальной, вирусно– и пси-агрессивной биологии
– Еще раз предупреждаю! Господа, не вздумайте относиться к ним как к обезьянам! Генетически разные, мы тем не менее самые близкие по многим параметрам. Особенно психологическим, и это пока уникум в сей галактике! Не извращение, а природа!
Визгливый голос профессора Зуске совпал с началом трансляции на голоэкране виртуальной любовной игры между человекоподобным представителем аборигенной культуры и реконструированной из его сознания женской особи, внешне напоминавшей по размерам и формам существо, похожее на пухлого суслика.
– Они тетракторы: трехполая репродуктивная система с промежуточным звеном, которое можно именовать самкой, между антропоморфными самцом и инкубатором…
– Доктор! Если честно – все это очень интересно. И мы совершенно не намерены смеяться над вашим подопечным, – покачал головой Сатин, – но все же мы пришли совершенно по другому поводу.
Стоящий рядом с вице-адмиралом боец в массивных золоченых боевых доспехах, похожий на элитного уничтожителя из космодесанта, согласно кивнул.
– А… – Умудренный сединами профессор, похоже, немного смутился. – Просто, понимаете ли… не все хомо сапиенс реагируют на инопланетную физиологию так спокойно. Мы часто забываем, что именно наш двуполый живородящий способ размножения уникален и больше не встречается у видоформ с высшей умственной деятельностью…
Пока он это говорил, золотой воин вплотную подошел к витрине, отделявшей кабинет ученого от карантинного бокса, в котором держали инопланетянина, и принялся рассматривать его обитателя, лежащего в ложементе активизированного виртокресла.
– …к тому же все три захваченных вида разумных Темной зоны представляют для науки огромный интерес. Наши сотрудники на данный момент уже составили штамм биоблокатора и ввели его в последнюю актуальную из имеющихся у нас сывороток…
– Погодите, профессор! – прервал его вице-адмирал. – Три захваченных вида? Но на борту той лоханки были два моллюска и антропоморф. Первые, как я думал, относятся к одному и тому же типу.
– Это не так! Одна из этих ксеноулиток – генномодифицированный ящер, полностью преображенный вследствие формационных операций. Довольно варварских, я бы сказал. Полное растворение скелетной основы организма и морфирование части нарощенной плоти в раковину. Это, знаете ли…
– То есть он только выглядит как моллюск? – уточнил Анатолий Ефимович.
– Да, но только для нас, как неподготовленных наблюдателей. – Профессор снял с головы громоздкие специализированные очки допреальности и принялся протирать узкую щель визора. – Для аборигенов Темной зоны разница очевидна. Другой вопрос – зачем этому созданию, которое мы в рабочем порядке именуем Pаngolimorf-TZ, нужно было сходство со столь громоздким созданием?
– Принуждение?
– Возможно, возможно, – покивал ученый. – Сейчас, пока Simimsm Hominis спаривается в виртуальном пространстве и центры удовольствия его мозга активны, мы проводим глубокое сканирование. Наши филологи и лингвисты уже создают языковую карту родного языка данного ксеноса, а психо-псионики зондируют его сознание.
– Только его? – Вице-адмирал кивнул на экран.
– Да… это самый контактивный из предоставленных нам образцов. А вот с остальными экземплярами есть «небольшие» проблемы. Как физиологического, так и поведенческого образца. В первую очередь моллюск – он необычайно агрессивен и практически не поддается стандартным ксено-транквилизаторам. Основой его органики является фтороводород. Как вы, наверное, знаете, раньше существование жизни на основе этого вещества считалось, мягко говоря, антинаучным фактом. Фтороводород реагирует с диоксидом кремния и алюмосиликатам – основными строительными кирпичиками большинства планет, имеющих твердую поверхность. А потому… – Ученый замолчал и резко сменил тему. – Наши аналитики и эксперты по ксеноэволюции предполагают, что родной мир этих космомоллюсков (рабочее наименование Clam Spatium-Rex) – это железная или углеродная планета. Только в таких условиях возможно было образование океана, состоящего из HF.
– И это нам дает… – подтолкнул вице-адмирал неспешные мысли Зуске, косясь на настенную панельку с часами.
– Да! Вот именно! – согласился ученый с Сатином, даже не поняв, что тот ждет от него ответов, а не сам сделал нужные выводы. – Сейчас обсерватория Кепочкина и носовая обсерватория Аким-Каглы проводят по моему заказу спектральный анализ видимой части космоса в поисках соответствующих объектов. Мой искин Сарочка постоянно контактирует с административными разумами обоих учреждений, и если что-то будет найдено, я немедленно сообщу вам.
– Будьте добры и вот еще что. – Вице-адмирал быстро набрал что-то на видимой только ему голоклавиатуре. – Обратитесь, как мы закончим, в Центр военной разведки Алины Раевской. Пусть задействуют установку больших масс и нуль-эха для вневизуального сканирования.
– О! – восхитился профессор. – Это же просто замечательно. Я и не знал, что на «Волге» есть специализированная аппаратура для дальней разведки.
– У нас много чего есть, господин Зуске, – усмехнувшись, ответил Анатолий Ефимович, бросив быстрый взгляд на человека в доспехах. – А вообще то, что научный коллектив не извещен о подобных возможностях супера, – это недоработка. Я немедленно прикажу разослать по институтам и НИИ общие формуляры с описанием военных технологий двойного назначения и контактными данными командующих офицеров и управляющих искинов.
– Принять к выполнению? – тут же спросил искусственный интеллект «Волги».
– Да.
– Выполнено.
– Однако, Исаак Платонович, Альберт Пахомович направил нас к вам по другой причине, мы… да кстати! Простите, совсем забыл. Позвольте предоставить вам Его Сиятельство, Князя Максима Денисовича Александрова. Главу новообразованной ксено-археологической службы.
Человек в золотой броне оторвался от созерцания тела погруженного в вирто-сон инопланетянина и, подойдя к удивленно вскинувшему брови профессору, протянул ему руку.
– Добрый день, Исаак Платонович. Очень приятно познакомиться. Извините, что приходится общаться с вами в таком виде, думаю, вы в курсе моей проблемы. Надеюсь, что я был не очень беспокойным пациентом.
Начальник ксеноархеологической службы. М-да… Открыв глаза и выбравшись из капсулы биолаборатории с твердым намерением сделать что-нибудь плохое со своим несносным искином, я тут же столкнулся взглядом со стоящим за стеклом моего бокса умудренным сединами вице-адмиралом. Вымуштрованное тело само собой среагировало на погоны и лычки его мундира, и если бы я быстро не сориентировался, вспомнив, что ныне я не космо-пехтура, а эксцентричный Князь со странностями и легким помешательством на почве армейской службы, которую вроде бы никогда не проходил, остановил себя, ограничившись кивком. Отдал бы честь, да к пустой голове руку не прикладывают.
Состоявшийся между нами тогда небольшой разговор можно было свести к изысканному и иносказательному: «Простите, что раньше не посетил вас, уважаемый, не до вашей благородной задницы было!» – со стороны Анатолия Ефимовича и моему невнятному мычанию на тему: «Ничего страшного – я все понимаю!» А далее вице-адмирал начал расспрашивать меня, носил ли я когда-нибудь средние или тяжелые пустотные латы, потому как в них мне предстояло прожить ближайшие полторы недели.
Да не в каких-нибудь, а лучших из тех, что можно найти в человеческом космосе. Доспехи нижнего уровня «Золотого кода» – засекреченной разработки отечественных ученых, предназначенные для исключительной защиты первых лиц государства. Эта полулегендарная броня, сведения о ТТХ которой хранились пуще иных государственных тайн, представляла собой своеобразную матрешку из первого, второго и третьего слоя защиты, полностью отсекавшую носителя от воздействия окружающей среды.
Первый или нижний уровень – внешне классическая броня легкого типа, которую можно найти в любой, даже самой захудалой военной части, уже сама по себе делала человека практически неуязвимым для любого физического воздействия. Второй слой, превращающий «Золотой код» в средние латы, надевался поверх и нес в себе пассивный экзоскелет. Третий, или внешний, делал счастливого обладателя настоящим танком, способным вызвать зависть у любого маститого космодесантника, обладал гравикомплексом и буквально был напичкан сервомоторами.
План вице-адмирала был прост: запихнуть меня в «Золотой код» и выпустить таким образом из карантина. По своему статусу я, в общем-то, был второй по важности особой на его лайнере, а потому, как к тому же дальний, но родственник императорской семьи, мог претендовать на комплект подобных лат.