Тёмную душу Сансона забирало, он был на грани рассудка и безумства, поэтому не сразу заметил, как вспыхнул свет, а две свечки, одиноко торчащие посредине стола, так и не загорелись.
— Несчастных нет в живых, — убирая свечи со стола, загробным голосом произнёс Ясновидящий, — но они там, откуда вы сегодня извлекли останки своих друзей.
— Как? — вырвался вопль у Сансона.
— Увы, так распорядилась судьба, — развёл руками Ясновидящий. — То же кладбище. Рядом с теми же могилами, которые вы осквернили. Под номерами… верни, Господи, мне память… Под номерами сто второй и сто третий.
— Чудо! — воздел вверх руки Сансон. — Кто же их туда законопатил? Скажи, Великий!
— Этот вопрос не по моей части, — грустно отвечал ему Моня, опустив глаза ниц. — Кроме того, любезный мой, я должен вас огорчить ещё одним известием.
— Что случилось, Великий? — согнулся в поклоне старец, его лицо было безжизненно, словно маска.
— Эти двое, горбатый и с культей вместо правой руки, перед смертью мучились в огне. Но Господь смилостивился над ними и загасил огонь водой.
— Злодеи! — взревел Сансон.
День измен и предательств. Ночь возмездия
Юрий Тараскун скрипнул зубами, и без того бледное его лицо посерело на поведённых гневом скулах. Не сдерживаясь, он выскочил из-за стола и забегал короткими шажками, прямо-таки заметался по кабинету, низко опустив голову и бормоча проклятия и ругательства под нос:
— Идиоты! Как так можно?! Практически они своим отказом участвовать срывают нам операцию! И ведь управы на иуд не найти!..
Маленький, щуплый, вихрастый, сверкая глазами, он походил на загнанного в клетку взбешённого зверька, готового загрызть каждого, кто рискнёт встать перед ним сейчас.
— Юрий Фёдорович, — попытался успокоить прокурора Ковшов, — да не принимайте вы всё так близко к сердцу. Первый раз комитетчики нас подставляют за последнее время, что ли? Вспомните случай, о котором докладывал Бледных. История — один в один: мы — в лес по грибы, они — на рыбалку. А теперь, когда арестован Крючков, генерал их на снег дуть станет, прежде чем принять какое-либо ответственное решение. И раньше у них не было особого рвения координировать с нами и тем более с милицией, а теперь собственной тени страшатся. Пока следствие над лидерами ГКЧП не завершится, ждать их активности бесполезно.
— Но ведь решение было обсуждено и принято!
— На их уровне.
— Ну?
— А теперь они его игнорируют.
— Но это же граничит со служебным предательством! — взвился прокурор. — Прямая подстава! Без их поддержки вся наша операция по ликвидации бандитских группировок срывается. Планы следует менять, силы дробить, перекраивать. А сколько понадобится на это времени, которого и теперь в обрез? Между тем банды ведут себя агрессивно. Лишнее свидетельство тому — взрыв на кооперативном рынке. Они грызутся друг с другом пока за крышевание торговых точек, а скоро, как недавно докладывал генерал Сербицкий, начнут войну за автозаправки и автосервисы. Боевики их сплочены лидерами как никогда и вооружены прилично. Уже не в милицию, ко мне прибегает народ и чуть ли не в ноги падает — молят выселить из многоэтажки кооператора, которому периодически сжигают дорогущие автомобили! Соседи не знают, куда ставить и прятать свои! Куда бежать?..
Тараскун возвратился к столу, присел, обхватил опущенную голову руками:
— Я ознакомился с секретной информацией Сербицкого, и, поверьте, Данила Павлович, мне впервые стало не по себе. А в силах ли мы выбраться из ямы, в которую свалились в августе?
— Всё началось гораздо раньше, Юрий Фёдорович, поздно посыпать голову пеплом.
Они помолчали.
— Повторите ещё раз, чем мотивировал Губин невозможность КГБ участвовать в боевой операции.
— Сослался на начальство в столице, которое не даёт добро.
— А на кого конкретно он сослался?
— Ну что вы, Юрий Фёдорович, разве такие вещи доверяют телефонам? Комитетчики есть комитетчики, их кредо — разговор в кулачок.
Тараскун сверкнул глазами, но, помолчав, хмуро буркнул:
— Нашей конторе такое правило внедрить тоже не помешало бы.
— Открытый рот — окоп врага.
— Не шутите, Данила Павлович.
— Да какие уж тут шутки? — хмыкнул Ковшов. — Всё это время из головы не выходит одно — как выкручиваться из сложившейся ситуации. Мне ведь бежать надо в Управление внутренних дел. Там у нас штаб по проведению операции. Волнуется уже полковник Квашнин: Сербицкий ему поручил руководить оперативным составом. Я обещал Петру Ивановичу подъехать заранее, ещё раз всё обмозговать. А теперь вот обрадую…
— Вы докладывали, что время операции обусловлено отъездом уголовных авторитетов, прибывших из столицы?
— Совершенно верно.
— А нельзя ли перенести это время на день-два?
— Как?! — остолбенел Ковшов и усмехнулся: — Любезно попросить их задержаться? Мол, погодите, ребятки, у нас тут внезапно заминочка небольшая выскочила, как прыщ на заднице.
— Не ёрничайте.
— Извините…
— Я имел в виду попытку сорвать их отъезд каким-то образом.
— Поезд остановить? Но руководство железной дороги пуще нашего КГБ, его не уговоришь.
— Но должны же быть какие-то варианты! — не сдержавшись, вспылил прокурор. — На то и штаб создан, чтобы учитывать любые промахи и недочёты.
— Мы постараемся всё учесть, Юрий Фёдорович, — поднялся Ковшов. — А сейчас я вынужден вас покинуть, опаздывать нельзя.
— Жду регулярной информации, — услышал Данила уже в спину, но промолчал.
Полковник Квашнин с тёмными кругами под глазами резво вскинулся и, жестоко скомандовав: «Товарищи офицеры!», поднял на ноги весь оперативный состав, заседавший в просторном кабинете.
— Что так долго? — шепнул он Ковшову на ухо, пока Данила устраивался рядом. — Ты уж извиняй, но я без тебя потихоньку начал обсуждение.
— Тараскун задержал.
— Ясненько. По существу?..
— Ты продолжай, продолжай, — поморщился Данила, — Только особо не увлекайся. У меня есть замечания, я внесу коррективы.
— Какие коррективы? План операции утверждён генералом Сербицким.
— Предварительный план, — буркнул Ковшов, — и в нём имеется положение, что возможно внесение изменений в зависимости от конкретных ситуаций. Но ты продолжай, не волнуй народ, задвигались вон твои.
Квашнин поднялся:
— Командиры подразделений, обеспечивающие ход операции, только что ознакомлены мною с поставленными перед каждым задачами. Вопросы, замечания и предложения имеются?
Общее молчание было ему дружным ответом.
— Тогда послушаем первого заместителя прокурора области товарища Ковшова Данилу…
Договорить он не успел: влетев без стука, на пороге застыл старший лейтенант Ковшов-младший.
— Разрешите, товарищ полковник? — Лицо Владислава, раскрасневшегося от бега, не скрывало сильного волнения.
— Причины опоздания объясните потом, старший лейтенант. А пока присаживайтесь и включайтесь в работу. — Квашнин насупил брови, окинул нарушителя суровым взором, в котором так и читалось: «Никаких послаблений никому! Я с тобой ещё разберусь!»
Но нарушитель не шелохнулся, а, закусив губы, наоборот, сделал твёрдый шаг вперёд к полковнику и чётко отрапортовал:
— Разрешите объяснить причину опоздания. У меня важная информация. Это касается предстоящей операции по ликвидации банд.
— Вы забываетесь, старший лейтенант! — побагровел Квашнин. — Исполняйте мою команду! После выступления первого заместителя прокурора области я дам вам слово.
Дёрнулось лицо Владислава, он взглянул на отца, круто развернулся и, щёлкнув каблуками, отправился к пустующему месту.
— Сговорились оба? — тяжело опустился за стол Квашнин, ткнув в бок Данилу. — Дома что стряслось?..
Но Ковшов, не отвечая, оглядывал присутствующих напряжённым взглядом.
— Товарищи офицеры, — скрывая эмоции, ровным голосом начал он. — Сообщение, которое я вынужден огласить, заключается в том, что в предстоящей операции не примут участие сотрудники органов КГБ. Убедительных причин этому руководство прокурору области не представило, сославшись на невразумительное мнение московского начальства. Возможностью отложить операцию мы не располагаем, так как другого случая захватить столичных уголовных авторитетов вместе с местными лидерами банд, собирающихся устроить им проводы на поезд, не представится. Благо у нас есть время проанализировать чрезвычайную ситуацию, внести коррективы, передислоцировав наши силы, и не ударить в грязь лицом.
Заключительная неформальная фраза Ковшова вызвала улыбки на лицах присутствующих.
— Справимся! Не впервой!.. — раздались отдельные голоса.
— Тише, бойцы! — прервал их Квашнин. — Обмозговать всё надо. Шапкозакидательство сейчас вреднее всего. Старший лейтенант Ковшов, жду ваших объяснений.
— От известного источника, товарищ полковник, — поднялся Владислав, — мне стало известно, что в целях безопасности отъезда гостей Паук забросил нам дезинформацию. Авторитеты будут отправлены из города не поездом, то есть поздно вечером, а… — он вздёрнул рукав и взглянул на циферблат наручных часов, — а теплоходом… через некоторое время.
— Во сколько отправление теплохода на Москву?! — подскочил Квашнин. — Митрохин! — окликнул он тут же подскочившего к нему капитана милиции. — Срочно к дежурному! Командуйте начальнику речной инспекции, чтобы под любым предлогом задержал на час-два отправление!
— Ни в коем случае! — решительно остановил его Данила. — Теплоход отправляется около пяти-шести вечера. Время есть, чтобы успеть сосредоточить силы на главном — взять бандитов на теплоходе, когда тот уже будет находиться в плавании, а пассажиры улягутся спать.
— А с местной братвой как же?
— Этих отследить после проводов и задерживать по одному. Начинать с главарей. Можно предположить, что большинство их заночует на баркасе у небезызвестного Боцмана.
— Митрохин! — вновь озадачил капитана Квашнин. — С полной информацией начальника речной инспекции сюда. А вы, орлы, распределяйте ещё раз резервы и учтите всё до мелочей.