С этими словами он вышел за дверь.
Господин Смирре проводил его долгим взглядом. Бесшумно прошелся взад-вперед по зеленому ковру, который в полутьме казался черным. Посмотрел на меня искоса и произнес:
– Мой тебе совет – соглашайся.
Странно: он сильно изменился со дня нашей последней встречи. Как-то даже уменьшился в росте.
– Но ведь вы говорили, что вы тоже – Смотрители? – спросил я. – Что у вас тут сторожевая башня?
– Вот мы и сторожим. Вот мы и смотрим. И что же мы видим? Город окружен. Тёмные волны уже плещутся на окраинах. Заливают подвалы. Лезут наверх из тоннелей метро. Ты видел, как выглядят эти… Кромешные? Вот и мне довелось ознакомиться… по долгу службы… жуткое зрелище. И с каждым днем таких зомбаков становится больше. Скоро весь город заполонят, – тут он вполголоса выругался. – Бороться – без толку. Стоит нам ввязаться в войну, и мы проиграем ее с треском. Нас сметут… и вряд ли мы отсидимся в этой хрустальной башне. Поэтому сейчас главное – не делать лишних движений…
– Каких, например?
– Таких, как этот твой вопрос. Вот я, например, для себя все решил. Я перехожу на ту сторону. Без большой охоты, но вполне сознательно. Если не можешь остановить процесс, попробуй его возглавить. Ну или хотя бы встать поближе к руководству, – он показал глазами на дверь, за которой скрылся доктор Флориан. – Запомни, Сергей: союз с победителем – это не предательство. Это далеко идущая стратегия. И даже не пытайся со мной спорить. Наступают тёмные времена, и мы должны держаться вместе… чтобы не потеряться поодиночке.
«Где-то я уже слышал такое», – вспомнил я.
– Я не сказал главного, – продолжал Смирре. – Этот союз будет временным, как и все союзы. Тьма расползется по всему миру, размажется тонким слоем – а там, глядишь, и рассеется. А когда наш враг потеряет бдительность, мы соберемся и перехватим управление. И будем рулить сами.
– Кто это – мы? – уточнил я.
– Ты молодец, Серый. Такие вопросы принято решать, как говорится, еще на этом берегу. Тогда слушай. По последним данным разведки, моя дочка неравнодушна к одному молодому суперволку. Если он, этот суперволк, будет правильно себя вести, то я не буду возражать против их тесного общения… даже в человеческом обличье. А чтобы наш принц не маялся дурью, я со временем устрою его в свой офис на высокую должность. Плюс хорошая доля в бизнесе. Ты видишь, не один доктор Флориан умеет предлагать сладкие плюшки…
Он даже не успел договорить, как дверь отворилась, и Гройль снова появился в обширном кабинете. Прошел по ковру, почему-то потирая руки, и снова уселся напротив меня.
– И что же, коллеги, вы тут без меня обсуждали? – спросил он. – Вы часом не проголодались? Не зря же упоминали про какие-то плюшки?
Смирре слегка покраснел:
– Я могу вызвать робота-доставщика.
– Ах, помилуйте, – Гройль притворно замахал руками. – Я пошутил. И я предпочитаю мясо. Как и вы, надеюсь.
– Конечно, – поддакнул Смирре. – Наш гость Сергей – тоже настоящий хищник. Мы как раз говорили с ним о том, что для хищников нормально собираться в стаи. Нужно только выбрать правильного вожака…
Гройль рассмеялся:
– О, наш друг Антон Оскарович умеет говорить намеками. Он у нас – хитрый лис. Иначе в его бизнесе долго не проживешь, хе-хе… но тебе, дружок, это не очень-то подходит. Чтоб ты знал: в стаю сбиваются только трусы и слабаки. Чтобы защититься от сильных и смелых.
Смирре сглотнул. Но промолчал.
Между тем Гройль прекратил смеяться так же быстро, как начал. И заговорил неожиданно сурово и грозно:
– Запомни, Сергей Волков: победитель всегда один. Если ты дошел до вершины, первым делом сбрось с нее друзей и соратников: больше они тебе не нужны. Впрочем, можешь сделать с ними селфи напоследок, – тут он все же криво усмехнулся. – Да, на вершине холодно и одиноко, и обратной дороги у тебя не будет… но ты не жалей ни о чем. Одиночество – обратная сторона власти. Что для тебя важнее? Быть одним из многих – или быть первым?
– Не хочу быть один, – сказал я. – И вообще. Не хочу жить, как вы.
– Размечтался. Тебе до меня, как до луны, Сергей Волков. К тому же ты даже не пробовал. Чтобы понять, куда ты идешь, надо сделать хотя бы первый шаг, а ты бессмысленно топчешься на месте. Спрашивается, зачем я подкидываю тебе испытание за испытанием? Чтобы ты потом ныл, жаловался на судьбу и просился на выход? Ты не пользуешься своим даром. Ты тратишь его впустую. Тренируешься, но не выходишь на ринг. Хищник, который не жрет мяса! Убийца, который не хочет убивать! Что может быть смешнее? Посмотри на своего друга, на этого твоего светлячка, Вика. Жалкое зрелище! Самый талантливый темнейджер «Эдельвейса» стал душным веганом и занудой! Хочешь быть таким же?
Это был сложный вопрос.
Я всегда знал, что мы очень разные – я и мой лучший друг Вик. Друзья не обязаны быть одинаковыми. Я хотел быть с ним. Но хотел ли я быть похожим на него? Нет.
И веганскую пищу я не люблю.
Вчера Вик звонил ночью, я не услышал. И наутро забыл об этом.
– Вот видишь, – ухмыльнулся Гройль. – Ты сам все понимаешь. Ну да, твой друг – такой милый. Такой верный. Он так по тебе скучает. Ты уже готов пожалеть его. Спуститься со своей вершины на ступеньку ниже, к нему. И ко всем остальным прекраснодушным неудачникам. Вот что такое добро, Сергей Волков! Добро – это сочувствие. Добро – это снисхождение. Схождение вниз. А вот зло никогда не опускает взгляда. Никогда не включает заднего. Именно поэтому зло всегда будет выше добра! Шах и мат, чертовы умники!
– Это вы говорили и моему отцу? – глухо спросил я. – И… моей маме?
Вот тут-то Гройль и скрипнул зубами так громко, что Смирре оглянулся.
– Их смерть была предрешена, – сказал он. – Иначе мы бы с тобой не встретились. Они бы не дали. Они были хорошими родителями, они всегда защищали тебя. Между тем наша встреча должна была непременно состояться, Сергей Волков. Это даже не моё решение и уж тем более не твоё. Это часть мирового сценария, который пишем не мы. Будь моя воля, я сочинил бы историю совсем иначе. Хотя… скорей всего, в ней они погибли бы тоже.
– Почему? – спросил я, стараясь казаться спокойным.
– В них бы не было надобности. Мне нужен только ты. Будущее мира – за нами, чертов темнейджер.
– Соглашайся, – повторил Смирре за моей спиной. – Не забывай: плюс ко всему ты получишь принцессу… и полцарства в придачу.
– А почему только половину? – дерзко спросил я.
Антон Оскарович усмехнулся:
– Вторая половина останется мне.
Они с Гройлем обо всем заранее договорились, понял я. Насколько заранее – даже думать не хотелось.
Все бесполезно, понял я. Мне никто не поможет. И даже мой верный друг Вик не успеет приехать и спасти меня от этих подлых взрослых.
Если только я позову его. А я не позову.
– Что от меня нужно? – спросил я.
Доктор Флориан Старкевич как будто ждал этого момента. Он постарался изобразить на своем постном лице самую искреннюю радость:
– Наконец-то ты начал меня слушать, Сергей Волков! Я уже боялся, что ты никогда не поумнеешь. Слушай: я предлагаю тебе сделку на беспрецедентных условиях. Ты выступаешь на моей стороне. Становишься моей правой рукой. Предводителем боевого отряда темнейджеров. Мы собираем свою армию… приобретаем власть над этим городом… над всей страной… и уверенно движемся дальше.
– Дальше? – повторил я, как эхо. – Куда дальше?
Он посмотрел на меня без улыбки.
– Если бы я знал. Походу разберемся, – сказал он. – Аппетит приходит во время еды.
Я не смогу это объяснить, но именно в этот момент я ему поверил. Не люблю, когда врут, а он не врал. Он мгновенно прочитал это в моей голове.
– Согласен? – спросил он.
– Да, – сказал я.
– Теперь ты будешь меня слушаться, упрямец ты этакий?
– Да.
– Отныне и во веки веков?
– Да, – повторил я и закрыл глаза, чтобы из обоих не видеть.
Я нашел Лизу на берегу, на гранитных ступеньках у самой воды. Сел рядом. Взял ее за руку.
Оглянулся: хрустальная башня отсюда казалась просто огромной. Титанической. Необозримой. Ее верхушка терялась в облаках, и я подумал, что оттуда Гройль меня не увидит.
Смешно.
– Значит, ты согласился? – спросила Лиза. – Как мой папаша?
Я хотел спросить, откуда она знает, а потом понял, что спрашивать глупо.
– Это просто сделка, – сказал я. – Ну и вообще… у них там интересная движуха.
Ну да. Я и сам знаю, как смешно это звучит.
– А может, ты просто испугался? – спросила она.
– Я ничего не боюсь.
– Значит, ты им поверил. Я – нет.
– Потому что отец уговаривал?
Лиза посопела носом. У нее это всегда получалось смешно. Но не сегодня.
– Я слишком хорошо его знаю, – сказала она. – Он хитрый. Он говорил тебе про меня?
Вот тут я по-настоящему смутился. Я не знал, что ответить. Хотя можно было и не отвечать.
– Я его не просила об этом. Я не хочу, чтобы у нас было… так, как он тебе предлагал… я мечтала от него уйти. Вместе с тобой.
– Не плачь, – сказал я. – Я же никуда не делся.
– Нет. Ты с ними теперь.
Я медленно покачал головой. Это было так… и не так. Мне хотелось верить, что я всегда могу отказаться. Но я знал, что уже не могу.
И что я не откажусь.
– Мне казалось, что ты другой, – прошептала Лиза. – Что ты смелый и добрый. Мне хотелось, чтобы ты был самым лучшим. Самым первым. Моим… первым… навсегда.
Я знал, что это правда. Я мог читать ее мысли. Она еще не умела их скрывать. Как это с легкостью делала Майя, когда хотела.
Но я знал и другое. Если я сейчас прикажу ей повиноваться, она не сможет ничего сделать.
Я прижал ее ладошку к холодному граниту.
– Не уходи, – сказал я.
Моя рука переместилась на ее ремешок. Странно. Когда видишь это у других, это выглядит так противно. Совсем другое, когда делаешь это сам.
– Не надо, – попросила Лиза. – Отпусти меня.