до конца. Пусть отомрут и продолжат. С другой стороны, нужно их проучить. Да так, чтобы и моим парням неповадно было. Ишь они, смотрят и не о том думают.
Хотя одно другому не мешает.
Я оглядываюсь вокруг. Мне в голову приходит интересная мысль. Веселая и эффектная.
Пара коротких беззвучных команд – и мои парни встают по обеим сторонам несчастного минивэна. Подхватывают его за пороги и колесные арки и поднимают. В гиперрежиме это проще простого. Теперь можно перенести автомобильчик на другую сторону набережной, вот туда, через гранитный поребрик, поближе к чугунной ограде. Там – спуск прямо к воде. Он устроен как будто специально для нас.
Мы выходим в реал. Минивэн на мягких колесах катится по гранитному пандусу и с шумом ныряет в воду. Это стоит посмотреть! Двое внутри оживают и начинают вопить, как резаные. Оба одновременно.
Как я и рассчитывал, машина не тонет сразу. Застревает у самого берега и понемногу наполняется водой. Сейчас эти пассажиры догадаются сдвинуть дверь и вылезут. Будет забавно. Вряд ли они успеют натянуть джинсы.
Так и есть. Не успели. На них только длинные мокрые футболки. Белые, длинные, с надписями «Love» и «Peace». Что-то из прошлого века. Или из позапрошлого.
– Писец, – читает Федор. – Писец вам пришел, дрищи волосатые. Погоняем их немножко?
– Отставить, – повторяю я. – Мы что, темныши?
У нас есть свой собственный рабочий сленг. Темнышами мы называем конченных Кромешных. Тех самых бедняг, которые влипли в туман и схватили большую дозу тьмы.
Днем их не отличить от обыкновенных гопников. Разве что глаза у них пустые и мертвые, ну так это у многих так. Зато ночью они чертовски опасные. Даже опаснее нас.
Темныши ненавидят нормальных людей. Нападают без предупреждения. У них нет ни жалости, ни страха, поэтому они бьются до конца. «Бьют, чтобы убить», – сказал бы доктор Флориан.
Хорошо еще, что они тупые и не слишком ловкие. Как зомби из фильмов ужасов. Если повезет, от них можно убежать – ну, например, на машине или даже на электросамокате.
Но эти студенты реально попали. Их ржавая скорлупка плавает кверху носом по каналу Грибоедова. А сами они остались на берегу – перепуганные, безоружные и вдобавок без штанов.
Что темныши делают с такими ребятами, страшно даже подумать.
Вот, кстати, они и появились. Кромешные. Сразу пятеро с разных сторон. Их привлекают человеческие голоса. Запах страха. На комендантский час им наплевать, а полиция их не ловит.
Да, их сразу пятеро взрослых – четверо мужиков и одна тетка, почему-то в красном спортивном костюме с белыми полосками. Наверно, торговка с закрытой Апрашки. Там у них, по словам тети Эллы, еще не кончились девяностые, а сейчас тренд вернулся.
Темныши приближаются. Судя по всему, все они отмечены уже довольно давно. Это видно по одежде. Кромешные не очень-то следят за своим внешним видом. Но если днем они похожи просто на бомжей, то ночью это настоящие монстры.
Вот баба в адидасе останавливается на мосту с грифонами, на самой середине. Принюхивается и вдруг начинает тихонько выть.
Четверо мужиков крадутся вдоль чугунной ограды. Они идут сгорбившись и скалят зубы, как павианы. Я раньше и представить не мог, что люди могут быть так похожи на обезьян. На таких обезьян, что вот только сейчас сбежали из зоопарка, и теперь от них не приходится ждать ничего хорошего.
Те двое студентов жмутся поближе к домам. Их длинные фигуры белеют в темноте. На их беду, все подворотни заперты. Дураков нет оставлять их на ночь открытыми. Скрыться им некуда, остается только бежать при свете фонарей в сторону Невского проспекта, без особой надежды победить Кромешных в скорости.
Кажется, они решаются. Выходят из тени. И тут же видят нас, темнейджеров.
Еще неясно, кто страшнее.
– Sorry, мы вас прервали, – говорю я, усмехаясь как можно наглее. – Можете продолжать.
Я стараюсь быть циничным. Гройль похвалил бы.
– Не бейте нас, – просит девушка. – Мы же ничего не делали… мы из Москвы на опен-эйр приехали, а тут у вас такое…
А сама прячется за своего парня. Тот молчит и смотрит на нас безумными глазами.
С них течет вода. Они зябко переминаются на гранитной плитке. Если они наступят босыми ногами в черный туман, то через десять минут сами станут Кромешными. Тьма не щадит никого, но больше любит беззащитных.
Между тем четверо тёмных подбираются к ним с разных сторон. Я понимаю, что им нужно. Слюни текут по их небритым подбородкам. Они в сотне шагов, но у них прекрасное зрение. Почти как наше.
Я тоже смотрю в упор на эту девчонку. В одной белой длинной прозрачной футболке она выглядит необычно. Я не могу читать ее мысли, но это и не надо. Надеюсь, и она не может читать мои.
Парень пытается обнимать ее. Типа он ее защищает. Он еще на что-то надеется.
Мне нужно быть жестким. На меня смотрит вся команда.
– Зачем вас бить, – говорю я. – Девушка поедет к нам в лагерь. Примерно тот же опен-эйр, только веселее. Ты поедешь?
– Мы вместе, – говорит она.
– Твой мокрый друг нам не нужен.
– Никуда она не пойдет, – это студент пытается спорить. – Мы вызовем полицию.
– Ты глубоко телефон спрятал? – глумится Федя.
– Я буду кричать, – обещает девушка.
– Начинай.
– Помогите, – зовет девушка в темноту. Но отзываются только Кромешные. Они начинают выть в четыре горла, гнусаво и жутко. И подходят все ближе.
– Мы не хотим здесь быть, – бормочет девушка в панике. – Отпустите нас. Мы уйдем. Мы сразу отсюда уедем. Мы обещаем…
– Ты его любишь? – спрашиваю я неожиданно для себя.
Вопрос немного не ко времени, я знаю. Но от ее ответа многое зависит. Почему? Просто я так решил.
– Да, – говорит она.
– Ты хочешь всегда быть с ним? – спрашиваю я.
Она кивает. Удивительно: она не врет. Я чувствую, когда врут.
– А ты? – обращаюсь я к студенту.
– Д-да, – говорит он. – Я… тоже хочу.
И немножко преувеличивает. Как все парни.
– Он хороший, – уверяет подруга. – Отпустите нас. Пожалуйста. Хотите, я на колени встану?
Это она зря. Стоит ей присесть в своей жалкой футболке, как четверо Кромешных синхронно бросаются вперед. Они не чувствуют страха, но неохотно нападают на крупную добычу. Зато если ты упал, они забьют тебя насмерть.
Правда, темныши не в курсе того, что умеем мы – темнейджеры.
Я включаю гиперрежим. Федор делает то же. Остальные наши парни медлят. Да они особо и не нужны. Они просто не успеют сделать то, что надо сделать.
Четверо Кромешных замирают в прыжке. Я достаю из-за пазухи короткоствольное ружье. У него рукоятка, как у пистолета. Это удобно.
Самое время пояснить: оружие, пока оно в моей руке, также существует в режиме гиперскорости. Вылетающая из ствола пуля – тоже. До тех пор, пока не встречает жертву. Механика всего происходящего не очень понятна, да и наплевать. Как сказал бы доктор Флориан: не ищи объяснений, а то ведь найдешь на свою голову.
Лучше все же на чужую.
Первый же выстрел разносит в клочья башку ближайшего темныша. Медленно, как всегда в гиперрежиме, упырь отлетает назад метров на десять и укладывается на асфальт. Там он и останется, когда нормальный ход времени включится для него снова. Без головы даже у Кромешных нет шансов на регенерацию.
Был живым трупом, станет мертвым.
Я досылаю патрон. Бах! Вторая пуля попадает другому Кромешнику в грудь. Мне кажется, что я вижу сквозную дыру в его корпусе, но скорее всего это иллюзия. Мы с ним живем в разных временных масштабах. Правда, он уже не живет. Он летит спиной вперед, с выпученными глазами – туда же, по направлению к смерти.
Третья пуля сносит еще одного. Он валится с гранитных ступенек прямо в недвижные воды канала. Брызги летят вверх, тоже как-то медленно и дискретно, как на рисунках в графическом романе.
Последнего Федор бьет ногой в челюсть. Я даже не смотрю в его сторону. Федя свое дело знает.
Теперь можно остановиться. Сейчас я выключу для нас гиперскорость, картинки этого комикса придут в движение, и экшн закончится.
Но я почему-то не хочу спешить.
Встрепанный, красный Федор подходит к этой девушке. Прикасается к ее шее. Приглаживает мокрые волосы. Еще немного, и она оживет в его руках. Вот к этим локальным чудесам я никак не могу привыкнуть. Она оживет, а весь остальной мир останется зависшим. И ее парень тоже. Федору только этого и надо.
– Назад, – говорю я тихо.
– Чего-о? – не понимает он. – Почему нельзя, командир? Походу мы их спасли. Можем воспользоваться. Или опять всё тебе одному?
Видно, что чел на взводе. Прямо как помповый карабин двенадцатого калибра, что до сих пор у меня в руках. Только Федор не такой надежный. Я приподнимаю ствол на уровень его коленки. Ну, или повыше.
– Отставить, – повторяю я. – Второе предупреждение.
Скрежеща зубами, он отступает. Девчонка застывает в объятьях своего нестриженого неудачника.
Интересно, что они скажут друг другу, когда время снова сдвинется с места. Их мир уже не останется прежним.
Это довольно странный мир. Хотя по-своему красивый.
Золотые крылья грифонов на Банковском мостике блестят при свете фонарей. Идиотская тетка в красном спортивном костюме намертво вцепилась в ограждение. На асфальте валяются изувеченные трупы.
Кромешных не принято жалеть. Сами-то они никого не жалеют. Они больше не люди, и еще ни одного не удавалось вылечить. Даже полицейские стреляют в них без предупреждения. Говорят, на это есть специальный секретный приказ.
Убить темныша не так-то просто, но иногда они дохнут сами без видимых причин. Словно теряют волю к жизни. Или сила, которая ими управляет, теряет к ним интерес. Наверно, второе предположение даже точнее, но думать об этом опасно.
Гиперскорость остановлена, и вдали запускаются синие мигалки. Звук сирен доходит после.
Скоро полиция будет здесь. Эти двое студентов сегодня не умрут. Может, и затонувшую машину достанут из воды. Старенький минивэнчик еще жив, у него даже фары не погасли.