– Могли бы и в коридоре нормально поговорить, – отвечаю я вслух.
Но Гройль любит пафос. Для встречи он выбрал тронный зал.
Императорский трон воздвигнут в дальнем конце зала на специальном возвышении, и к нему ведут деревянные ступеньки. За троном – великолепный алый ковер с двуглавым орлом. Над ним – балдахин с кисточками, а на куполе – пузатая золотая корона.
Доктор Флориан Штарк восседает на этом троне, важный, как цезарь. Чтобы дойти до него, нужно пересечь весь длиннющий зал. Но это тоже часть игры. Примерно так же люди ходили к царю на поклон. Пока им не надоело, и они не устроили революцию.
В сиреневом сумраке мрамор и золото кажутся одинаково серыми.
– Секундочку, – Гройль озабоченно оглядывается. – Где у них тут выключатель? Ну-ка, елочка, зажгись.
Люстры вспыхнули сотнями электрических свечек. Вот теперь император Флориан Первый предстал передо мной во всем блеске своей лысины.
– Погоди, – спохватился он, и скромная золотая корона (из какого-нибудь музейного запасника) возникла на его голове. Она была похожа на обруч с зубчиками, на каждом из которых поблескивали цветные камушки – рубины и сапфиры. Примерно такого короля, только помордастее, я видел у деда на игральных картах.
Я стоял, скрестив руки на груди. За пазухой скрывалось помповое ружье. Ствол неприятно холодил мой бок, но с ним было как-то спокойнее.
– Однажды твой дед Герман спросил меня, не жмет ли мне корона, – сказал Гройль. – Я оценил его иронию. Но вопрос, что называется, запал мне в душу. Почему бы и нет, решил я. Почему бы мне и не побыть какое-то время русским царем? Как у вас говорят: свято место пусто не бывает. Вот я здесь. И ты знаешь, мне это нравится. Синдром самозванца у меня совершенно отсутствует.
Он не удержался и горделиво улыбнулся.
– Да подойди ты поближе, – позвал он. – Чего стоишь, как в гостях. Не ты ли у нас наследник престола?
Могу признаться, что эти его слова были мне приятны. Уж больно все вокруг было… настоящим. Неподдельным. И императорский дворец, и мрамор, и золото. Здесь легко было поверить, что ты станешь сказочным принцем. А потом и сам заберешься на позолоченный трон.
Если охранник не прогонит.
– Я выбрал Санкт-Петербург своей столицей, – внушительно произнес король Флориан. – Отсюда мы будем грозить всему остальному миру. Не провозгласить ли мне себя Императором Российским? Да что там мелочиться – великим кайзером Священной Римской Империи? Что думаешь, майн принцхен?
А рожа не треснет, хотелось спросить мне. Но священный император повел себя странно. Он оперся на поручень трона, наклонился вперед и приложил палец к губам. «Не мешай», – понял я. И умолк.
– Воистину, так я и сделаю, – продолжал новоявленный самодержец еще громче. – Меня всегда смешили здешние горе-властители, обитатели этого самого дворца. Не-ет. Про это сборище пафосных неудачников никто и не вспомнит. Мы положим начало новой династии. Мы, сверхлюди и сверхволки! Здесь мы откроем новое место силы. Здесь будем править мы, и никто кроме нас!
Тут он снова взглянул на меня хитро, как заговорщик. Поднял палец вверх и выждал пару секунд.
– Ну, а если кто-то против, пускай бросит мне вызов, – заявил он, и его голос прозвучал на весь зал и вернулся отчетливым эхом. – Пусть объявит о себе, если у него хватит духу. Вот и посмотрим, кто здесь смелый… и кто здесь истинный царь.
Не успел он договорить, как все свечи на люстрах одновременно вдруг вспыхнули ослепительным пламенем и погасли (я даже зажмуриться не успел). За высоченными окнами слева что-то полыхнуло зеленым и замигало, как во время салюта. А потом тонкий лазерный луч проник сквозь в зал и впился Гройлю в лоб.
Император взвизгнул, подпрыгнул на полметра и рухнул с трона. И это было только началом: в полёте он как-то неуклюже перекинулся в волка – сразу видно, что не по своей воле! Пока он бился в судорогах, золотая корона сорвалась у него с головы. Пролетев по дуге на манер фрисби, она упала, с жалобным звоном поскакала вниз по ступенькам и прикатилась прямо мне под ноги. Будто нашла нового хозяина.
Тем временем развенчанный император в зверином обличье и сам низвергся с помоста на пол, завалился набок и вдруг завертелся на месте, перебирая длинными лапами, как собака, которая ловит свой хвост.
Еще немного – и я бы рассмеялся. Но загадочный лазер погас так же внезапно, как и зажегся. Зато люстры засветились снова, почему-то вполсилы.
Все кончилось. Зверь передо мной снова стал человеком – пусть и уродливым.
– Что… что это было, – спросил он.
Впервые в жизни я видел его растерянным. Хотя нет. Во второй раз.
– Не знаю, – честно сказал я.
Гройль оперся, как обезьяна, на длинные руки и с кряхтеньем поднялся. Потер лысину.
– А я, кажется, знаю, – сказал он недобрым голосом.
Я поднял корону, повертел в руках. Обруч из чистого золота оказался увесистым. Один зубчик погнулся, но камушки были целы.
– Давай-ка, надень, – велел Гройль.
– Да ну, не надо, – сказал я, опасливо оглядываясь на окно.
– Надень, говорю.
Я послушался. Ничего не произошло. Кстати, царский венец пришелся мне очень даже впору. В оконных стеклах и раззолоченных зеркалах отражалась моя коронованная особа. Не забыть сделать селфи, подумал я.
А Гройль усмехнулся:
– Твое счастье, на тебя они не реагируют. Не воспринимают как угрозу. Но ты понял, дружок? Они нас увидели. Они выдали себя.
– Кто – они?
– Те самые загадочные защитники. Первые Смотрители города. Ты думаешь, я тебя просто так каждый день посылал на разведку? Всё это время я провоцировал этих старых маразматиков. По-черному троллил – так говорили детишки в старом добром «Эдельвейсе»… вот они и повелись. Не стерпели. Да и то сказать, не каждый день злобный самозванец прямо в Зимнем дворце объявляет себя императором!
– Возьмите, – я протянул ему корону. Гройль вздрогнул и брать не стал. Вместо этого сказал хмуро:
– Оставь здесь. Пока что поставим наше царствование на паузу. Пойдем-ка лучше прогуляемся.
И мы двинулись куда-то по бесконечным залам. В Зимнем царил сумрак, вокруг не было ни души, и только неизвестные мне военачальники на портретах (в старинных мундирах и с орденами) мрачно посматривали на нас со стен, пока мы проходили мимо.
По широкой мраморной лестнице мы спустились к выходу. Я шел впереди доктора Флориана, чувствуя себя щенком на поводке. В полутьме красный ковер казался черным, и я споткнулся на одной из ступенек, но Гройль щелкнул пальцами, и меня как будто кто-то схватил за шиворот и не дал упасть.
– Держись, дурень, – сказал Гройль.
Почему-то мне было не обидно. Даже внезапно немножко приятно. Этот старый разбойник заботился обо мне, как о родном сыне. Или внуке. Правда, назвать его дедушкой у меня бы язык не повернулся.
В вестибюле мы остановились.
– Теперь придется быть осторожнее, – произнес Гройль вполголоса. – Будь уверен: за нами следят. Мой коллега Хельмут был не так уж неправ. Здесь, на своей земле, эти Смотрители необычайно сильны. Подумать только, они сумели застать врасплох даже меня!
– И где же они прячутся?
– Вот это нам и предстоит выяснить.
Тяжелые двери были заперты, но мы не задумываясь прошли насквозь и очутились на ступенях дворцового подъезда, который выходил на Неву.
Там было прохладно. Ветер дул с моря. Графитовые облака плыли слева направо, на восток. Небо там уже заметно порозовело: на смену тусклой белой ночи приходило хмурое утро. На пристани напротив с вечера остались пришвартованными белые прогулочные теплоходы и даже один «Метеор». Там горели фонари, но матросов что-то не наблюдалось.
По левую руку раскинулся пейзаж, знакомый туристам во всем мире. Разводные мосты красиво подняли крылья, и какой-то опоздавший сухогруз с красными фонарями на корме пробирался в сторону залива. Но за Дворцовым мостом у самого Адмиралтейства виднелась серая туша большого военного корабля, а за ним – еще одного. Такие стоят там по праздникам. Но сегодня никаким праздником и не пахло, а пахло морем, сыростью и большими неприятностями.
– Ну что, догадался? – спросил доктор Флориан.
Я проследил за его взглядом. Его не интересовали корабли. Он неотрывно смотрел на Петропавловскую крепость.
Низкие бастионы в неверном утреннем свете были похожи на гранитные глыбы. Казалось, что крепостные стены вырастают прямо из воды. Колокольня собора терялась в сиреневом тумане. Приглядевшись, я понял, в чем дело: подсветка была выключена, наверно, для светомаскировки.
Но в крепости явно кто-то был. Вот по левой оконечности острова – там, где пляж – проехали один за другим сразу пять или шесть тяжелых фургонов, а может, и броневиков. Цепочка огней растянулась по всему берегу.
– Вот там они и сидят, Старшие Смотрители, – сказал доктор Флориан. – В своей цитадели. В самом сердце Петербурга. Когда-то они построили эту крепость и теперь будут ее защищать до самого конца. Довольно глупо с их стороны… ведь конец не заставит себя долго ждать.
Он как будто нервничал. Или мне показалось?
– Самое интересное, что я не могу проникнуть к ним в крепость, – продолжал он. – Я пробовал. Не пускают. Они поставили блок даже на квантовый телепорт, хотя вряд ли знают, что это такое.
– И я не смогу? – зачем-то спросил я.
– Ну вот сам как-нибудь и попробуешь. Поработаешь еще разок разведчиком. Собственно, для этого я тебя сюда и отправил.
Опять он меня использовал втихую, понял я. Прямо наказание какое-то.
– Договор есть договор, – напомнил Гройль. – Обещал меня слушаться? Вот и давай…
Он не успел договорить. Высоко, на верхушке шпиля, вспыхнул до боли знакомый зеленый огонек. Лазерный луч скользнул по воде и вычертил какую-то размашистую загогулину. Как вдруг еще мигнул и ударил нам по глазам наотмашь, словно плетью!
Доктор Флориан дёрнулся всем своим тощим корпусом. Покосился на меня: заметил я или нет?
Ну да. Я заметил. И я не забыл, как полчаса назад Гройль катался по полу у меня на глазах. А сам скулил от ужаса.