– Мы с тобой, – сказал Дан.
– Не торопитесь, дети, – проскрипел Филимон. – С ребятами Гиммлера надо держать ухо востро… давайте-ка я схожу с вами. Государь, отпустишь?
– Сходи, друг мой, – разрешил Петр. – Хуже не будет. В любом случае развязка близка…
Я не прислушался к его словам, и как всегда зря.
Мы включили гиперрежим, чтобы не попадаться никому на глаза. Филимон чуть помедлил и присоединился.
Пока мы шли, Филимон Иваныч недовольно бормотал себе под нос:
– Эх, эх… пришла беда, откуда не ждали. И алмазный купол не сработал. Ну, по-вашему, проактивная защита.
Я вспомнил зеленый лазерный луч. Даже глаза заболели.
– От призраков хреново защищает, – пожаловался Филимон. – Особенно от тех, что давно не воплощались. Их же в базе данных нету. Сколько раз просил Петра Алексеича: закажи в Асгарде расширенную версию… а он у нас жадный. Ну как – жадный? Прижимистый…
Я слушал и удивлялся. Похоже, я по-прежнему очень мало знал о том мире, в котором жил.
Но расспрашивать об этом именно сейчас было как-то неуместно.
Десантники уже приземлились на площади. Отстегнули лямки парашютов. Теперь мы видели их, как живых. Конечно, живыми они не были, они были бесплотными фантомами, но выглядели угрожающе. К тому же у них на шее висели серьезные автоматы MP-40.
Их начальник, суровый штандартенфюрер Хельмут, раздавал указания. Я слышал обрывки фраз по-немецки, но мало что мог разобрать. Снова поясню: призраки и оборотни свободно обмениваются мыслями и понятиями, но когда им это не надо, предпочитают говорить со своими сородичами на родном языке – и тогда чужие их не понимают.
Пока я думал обо всем этом, Хельмут повернулся в нашу сторону.
Мгновенно скорректировал масштаб времени.
Теперь мы смотрели друг на друга точно так же, как если бы встретились где-нибудь на Невском, в толпе прохожих. Остальной мир несколько замедлился и стал неясным и малоподвижным. Примерно так можно размывать фон на портретах.
В следующее мгновение Хельмут стоял рядом с нами.
– Приветствую тебя, юный Сергей Волков, – сказал он мне. – Что ни говори, приятно увидеть знакомое лицо. Особенно в эти тяжелые времена.
– Даже не знаю, приятно мне или нет.
– Это неважно. Ты можешь отойти в сторону. Твои напуганные друзья – тоже. Нам нужны только Старшие Смотрители. Такие, как этот бравый филин… а главным образом нам нужен бывший император Петр.
– Зачем он вам? – спросил Филимон, поигрывая сложенным зонтиком.
– У меня к нему важное дело. Сугубо конфиденциальное.
– И для этого ты взял с собой десятерых автоматчиков?
– Не трать попусту время, Смотритель. Сейчас ты отведешь меня к вашему царю. И не надо играть в этого русского народного героя… который завел вражеских солдат в болото. В болоте я уже был.
Тут он все же не удержался и некультурно сплюнул на каменную мостовую. Из любопытства я проследил за призрачным плевком: он растаял за секунду.
– Не плюйся тут у меня, пачкун, – осерчал Филимон и ткнул своим зонтиком в Хельмута. Короткая зеленая вспышка – и того отшвырнуло назад. Он едва не упал, но все же удержался на ногах. Зато его солдаты мигом направили на Филимона стволы автоматов, и…
– Halt! – услышали мы.6
Император Петр возник за нашими спинами совершенно неожиданно. Я в очередной раз понял, что он знает и слышит больше, чем хочет показать. Да еще и по-немецки говорит, о чем я и так знал из школьной программы.
– Не стрелять, – велел и Хельмут.
Немцы послушались и нехотя опустили автоматы. Их командир криво усмехнулся.
– Моя миссия становится проще, – сказал он. – Как говорят у вас в России: на ловца и зверь бежит.
– Ты напрасно назвал меня зверем, – сказал Петр. – А стало ли тебе проще, сейчас посмотрим…
Еще одна вспышка – и я зажмурился. Открыв же глаза, увидел и вовсе невообразимое.
Два огромных орла один за другим поднимались все выше и выше в серое питерское небо. Как ни странно, они были одной породы, и оба черные, только у одного на крыльях виднелись пестрые перья, а другой был весь черный, как уголь. Если у первого клюв был золотой, то у второго почему-то красный, будто вымазанный кровью, и красные лапы. Это и есть Хельмут, понял я.
Взлетев к самому золотому шпилю, два орла со злобным клекотом накинулись один на другого. Да, тут было на что посмотреть! Черные перья разлетались в разные стороны и, кружась, опускались на землю – но не долетали, потому что таяли в воздухе.
Немцы-парашютисты сбились в кучку, задрали головы и следили за всем происходящим, как обычные городские зеваки.
Два черных орла рвали друг друга когтями и клювами, сшибались в схватке и снова разлетались, и это выглядело одновременно и страшно, и красиво. Вот будет круто, думал я, если золотой ангел со шпиля тоже не утерпит и вступит в драку. В общем, я даже представить не мог, чем все это закончится.
Намертво сцепившись между собой, оба орла на миг зависли в воздухе – а потом, сложив крылья, дружно обрушились из-под облаков вниз. Я уже готов был снова зажмуриться, ожидая, когда они грохнутся оземь, но за долю секунды перед неизбежным столкновением они мастерски замедлились и снова обратились в людей.
Ну, то есть в призраков.
– Ничья, – пробормотал Филимон Иваныч. – Ну и ну. Давно такого не видал.
Хельмут счел нужным обратиться к нему:
– Не удивляйся, Смотритель. Считай, что мы с твоим начальником просто решили размять крылья. Я здесь не затем, чтобы тратить время на драки. Мы и так уже потеряли восемьдесят лет… и вот теперь, пусть и с опозданием, я должен передать царю Петру важное сообщение. Как ни странно, оно актуально до сих пор.
– От кого сообщение? От вашего бесноватого фюрера?
– Вот еще, – Хельмут презрительно дернул плечом. – Бери выше. Много выше. Меня послал сам великий кайзер Пруссии, Фридрих-Вильгельм фон Гогенцоллерн. Почетный консул Альвхейма в Срединных землях. Старший Смотритель Кенигсберга и Берлина.
Я был изумлен, и это еще мягко сказано. А Петр рассмеялся – но как-то устало:
– Помню, помню Фрица. При жизни мы с ним были большими друзьями. Я не раз приезжал к нему в гости7. Мы чуть не подрались на пирушке в Гавельсберге, после полудюжины бутылок рейнского… этот упрямец все никак не мог поверить, что я построил новую столицу прямо на болоте. Кончилось тем, что мы обернулись вот такими же орлами, слетали да посмотрели. Вот так он и проиграл пари. А чтобы нам не поссориться, подарил мне яхту и превосходный набор мебели, украшенный лучшим кенигсбергским янтарем8…
Хельмут слушал терпеливо. Но без улыбки.
– С тех пор многое изменилось, – сказал он. – История сделала нас врагами. Всё всегда портят идиоты и выскочки, обманом пришедшие к власти, вроде этого гнусного упыря, Гитлера… это – слова короля, и он произнес их с душевной болью… но он был бы рад снова видеть императора Петра своим другом. И дорогим гостем.
– Что имеется в виду? – насторожился Петр.
– Мой король предлагает вам как можно скорее покинуть Петербург и вылететь к нему, ради вашего же блага. На случай, если собственные крылья его величества уже не так сильны, как прежде, – так он сказал, – король прислал подобающий транспорт.
Призрачный «Юнкерс» и вправду висел в небе, лениво крутя пропеллерами, больше для порядка.
– С моими крыльями все нормально, – проворчал Петр.
– О, да. Имел возможность убедиться.
– Только я не понял: Фридрих предлагает мне капитуляцию?
– Нет-нет. Только вынужденную эвакуацию. Сами посмотрите, что происходит…
Все оглянулись. Далеко за крепостными стенами поднимался густой черный дым. Кажется, в центре города начинался большой пожар.
– Петербург погибнет, как и было когда-то предсказано, – подтвердил Хельмут. – Мой король опечален, но не может ничего изменить. Зато он готов предоставить своему другу Петру убежище… и высокую должность Старшего Смотрителя в любом из подотчетных ему городов, на любой обозримый отрезок вечности. Но с этим следует поспешить. Времени осталось немного.
– Что это ему в голову взбрело? – рассердился Филимон. – Никуда Питер не денется. Прогнали вашего Гитлера, прогоним и этого засранца… Флориана Штарка.
– Дело не в засранце Флориане. История этого города подошла к концу. Как и предрекал мой король Фридрих-Вильгельм, он еще возьмет реванш в вашем старом споре, пусть ему и не хочется обижать старого друга. Нельзя, – твердил он не раз, – строить города просто так, на спор, да еще на болоте с лягушками! Это есть вечное русское безрассудство! Ну да, на склоне лет король стал весьма нетерпимым, – тут Хельмут развел руками. – Но давнее проклятье Петербурга никуда не делось. Речь идет, конечно, об ужасных наводнениях, что регулярно бывают в этих краях. Первое случилось через сто лет после смерти императора Петра, второе – еще через сто9. Третье, как логично предположить, случится в тот же срок…плюс-минус один год…
Тут он остановился, а Петр Алексеевич заметно погрустнел.
– По расчетам моих коллег из «Анненэрбе», это произойдет уже очень скоро, – заключил посланник. – Об этом я и хотел предупредить. Третье наводнение обещает стать самым сильным. И последним для этого города. Петербург будет смыт с лица земли, и на этом его история закончится.
– Вот уж хрен тебе, дорогуша, – заявил Филимон. – Пока ты в болоте прохлаждался, у нас целую дамбу построили от наводнений. Во-он там начинается, за Лисьим Носом.
Все посмотрели, куда он указал – на хрустальную башню.
– Я видел это сооружение, пока летел сюда, – отвечал Хельмут. – Боюсь вас разочаровать. Ваша дамба прикрывает город от волн с залива, но одновременно запирает дельту Невы. Если западный ветер будет дуть, скажем, неделю подряд – что тогда?