ь лежал и не мог уснуть, то лишь удивлялся, что бы это сказало о его духовном состоянии, когда он даже на мгновение позволил себе поверить, будто Бэкка наблюдала за ним через глаза ястреба.
— Барнабас, я не знаю, как ты это делаешь. — пробормотал он в темноту, заворачиваясь поплотнее в сыроватую тунику, чтобы было теплее.
— Делаю что? — спросил Барнабас сонным голосом.
— Спишь под открытым небом все время.
— Что ж, простите меня, лорд Мэддокс. Я искал повсюду, но, кажется, в лесу нет пуховых кроватей и слуг, ждущих наступления темноты с серебряными подносами, наполненными разными яствами.
Мэддокс нащупал на земле маленький камешек и бросил его в Барнабаса. Он услышал вскрик боли, но совсем не от того, в кого целился.
— Извини, Алькандер. — пробормотал Мэддокс.
— Все уже в порядке. И пожалуйста, называй меня Эл. Алькандер — так формально, я использую это имя, только подписывая свои работы.
Мэддокса кивнул.
— Хорошо, Эл.
Эл старался быть приятным и полезным с тех пор как они согласились в обмен на информацию о местонахождении принцессы Кассии сохранить его…живым, скажем так, хотя это слово не совсем подходило. В сознании? В своем уме, лучше сказать?
Парень все еще не мог поверить, что его магия сработала. Что он буквально вдохнул жизнь в отрубленную голову. Довольно долгие размышления об этом, особенно о том, как он едва приложил каплю своих усилий некромансера для произведения подобного радикального влияния на жизнь, беспокоили его где — то в глубине души, и он практически научился поддаваться этим чувствам лишь на короткое мгновение.
— Хвала богине, ты промазал. — сказал Барнабас. — Ладно, спокойной ночи. И не позволяй ночным магготам кусаться.
Мэддокс напрягся.
— Э-э, прости. Что такое ночной маггот?
— Знаешь, это такие гигантские червяки, выползающие по ночам, чтобы отужинать шестнадцатилетними парнишками, жалующимися, что они мало съели за ужином.
— Очень удивительно, Барнабас. — сказал Эл, тихонько посмеиваясь. — Могу только сказать, судя по твоему воображению и тому, как ты описал их, из тебя бы вышел отличный писарь.
— Нет уж, благодарю.
Все наконец устроились на ночь и вокруг костра воцарилась умиротворяющая тишина. Мэддокс закрыл глаза, скрестил руки на груди и попытался заснуть. Несколько минут спустя началась гроза. Как предупреждение, раздался одиночный раскат оглушающего грома и затем потоками воды на них обрушился дождь. Огонь мгновенно погас, лишая путников единственного источника света и тепла в темном лесу. Ворча и недовольно бормоча, Мэддокс и Барнабас быстро вскочили на ноги, подняли Элла и скудные пожитки с земли. Вместе они, спотыкаясь, бежали по лесу. И хотя на своем пути эти двое целенаправленно избегали городки и поселения, сейчас были благодарны, что одно из них находится неподалеку. Достигнув края леса, Барнабас указал на тускло мерцающие огоньки впереди.
— Там. Это должно быть трактир. — сказал Барнабас.
Мэддокс согласно кивнул, и они устало поплелись в указанном направлении.
Зайдя в первый попавшийся постоялый двор, странники принесли с собой лужицы воды. Мэддокс крепко держал промокший насквозь мешок с Элом, быстро заглянув внутрь, чтобы убедиться, что тот дышит.
— Ты в порядке? — просил он.
— Да, отлично!
— Скажи ему, пусть молчит некоторое время. — предупредил Барнабас.
— Не говори ничего некоторое время. — передал Мэддокс.
— Я услышал. Хорошо. Делайте, все необходимое, чтобы мы не остались на этом ужасном дожде и я не утонул!
Справа от входа виднелась лестница, ведущая к комнатам. Слева — деревянная арка, ведущая в таверну. Они зашли в шумную таверну, сразу заняв свободные места за тяжелым деревянным столом. Вкусный аромат жареного фазана и вареного картофеля защекотал нос Мэддокса, отчего его желудок заурчал. В таверне было человек двадцать, что — то поглощающих и пьющих, скрываясь от грозы. Недалеко мерцало пламя, тепло помогло Мэддоксу справиться с дрожью, пробравшей парня до костей. Ему совсем не хотелось уходить отсюда.
К их столику подошел человек, явно много повидавший, и пробежал взглядом по их промокшей одежде с раздражением или отвращением.
— По ночам кухня закрыта.
Мэддокс напрягся и обменялся страдальческим взглядом с Барнабасом. Тот распрямил плечи.
— Я понимаю, что уже очень поздно, но парнишке и мне необходима горячая еда и сухая комната.
— Все места заняты сегодня. Вам следовало прийти раньше.
— Уверен, вы держите одну комнату или две свободными все время? На всякий случай?
Мужчина моргнул.
— Не вижу здесь никакого случая.
— У меня есть монеты. Мы можем заплатить. — сказал Барнабас.
— Может быть и так, но у меня нет для вас комнаты. Прошу прощения, уже поздно и я очень устал. — человек одарил их холодной улыбкой. — Идите своей дорогой.
Мэддокс решительно настроился не проводить ночь в холодном, мокром и темном лесу. И тут ему на глаза попалась черная тень, скользящая по полу. Он повернулся, чтобы увидеть, откуда она, но ничего не увидел. «Странно».
— Тогда можете ли вы предложить другой постоялый двор? — настаивал Барнабас.
— Боюсь, мы — единственные в этом городке. Фактически, другой находится в дне ходьбы отсюда.
Надежды Мэддокса быстро начали таять, но тут к ним из кухни подошла полная женщина, вытирающая жирные пальцы об фартук.
— Что здесь такое? — спросила она.
— Эти двое, — сказал ей хозяин, — хотят, чтобы мы предоставили им комнату, которой у нас не существует. Возможно, они думают, что мы — волшебники.
Барнабас одарил женщину самой очаровательной улыбкой, той, которая творила чудеса с представительницами женского пола.
— Прелестная леди, — сказал он медовым голосом, — я надеюсь, у вас есть сердце и вы предоставите нам место, чтобы мы остались переждать этот ужасный шторм. Юный Мэддокс, что ж…он очень болен. Если я останусь с ним на улице под дождем, страшно подумать в каком состоянии он будет завтра утром.
Барнабас бросил на Мэддокса быстрый взгляд.
— Да, — сказал Мэддокс, затем покашлял. — Очень болен.
Женщина поджала губы.
— Ты не болен. Я знаю, как выглядят больные, и ты точно не болен. У нас нет места лжецам, ни в комнате, ни в таверне. Уходите.
При этих словах Мэддокс снова заметил странную тень, быстро скользящую по углам комнаты. Теперь его взгляд привлек отблеск металла. Вокруг шеи женщина носила амулет, который Мэддокс видел раньше несметное количество раз: полумесяц, обрамленный в круг из серебра.
Тень снова попалась ему на глаза, и Мэддоксу быстро пришло на ум решение их проблемы.
— Сколько призраков поселилось в этой таверне? — спросил он у женщины, осторожно положив мешок с Элом на лавку за собой.
Она удивленно вздохнула.
— Что ты говоришь, парень?
Барнабас встревожено посмотрел на него.
— Мэддокс…
Мэддокс снова посмотрел на угол, где сейчас ютилась чернильная темнота. Он был удивлен, что не почувствовал ее, когда они вошли в таверну, но отложил это на потом.
— В вашем постоялом дворе водятся духи, призраки. Один из них находится прямо тут, в таверне рядом с нами, но он не один обосновался здесь.
Его слова достигли ушей других постояльцев, которые перестали есть и пить и теперь замолчали, обернувшись и удивленно глядя на него.
— Он сказал духи? — спросил один из них у своего друга.
Женщина испуганно поднесла руку ко рту. Хозяин таверны обнял ее и придвинул ближе, пока напряженно разглядывал Мэддокса.
— Откуда ты знаешь? — требовательно спросил он.
— Я их вижу. — ответил тот просто.
Женщина потрясла головой, прижав руку к горлу, затем сжала амулет, который должен защищать от злых духов. Он был не более чем бесполезным куском железа, сделанным ведьмами ради наживы, Мэддокс узнал бы эти амулеты везде, так как Ливиус тоже продавал их всякому поверившему в его заверения. Никакой амулет не мог отогнать или заставить исчезнуть темный дух.
— Я была права! — женщина почти кричала. — Все это время я была права. Звуки потрескивания, холодные сквозняки, ужасное чувство отчаяния вокруг нас. Что же нам делать теперь? — она оглянулась и увидела вокруг ошеломленные лица. — Не говорите никому то, что вы услышали! Если об этом узнают, мы пропали! Никто не посмеет войти в проклятые двери!
Барнабас с интересом смотрел на Мэддокса, не осмеливаясь вмешаться.
— Я могу вам помочь. — сказал Мэддокс.
— Помочь нам? — переспросила женщина. Чета обменялась взволнованными взглядами. — Как?
— Тот же дар, что позволяет мне видеть духов, дает возможность ловить их. — он встал и протянул руку женщине. — Дайте мне ваш амулет, пожалуйста.
Она сорвала амулет вместе с цепочкой с шеи и протянула ему дрожащей рукой.
— Если это поможет, возьмите!
— Спасибо.
Парень сжал амулет прежде чем положить его на открытую ладонь. Он проделывал подобное множество раз и память вернулась к нему, словно он был с Ливиусом только вчера. Мэддокс поднял мешок с Элом и передал его Барнабасу.
— Лучше на всякий случай подержи сам знаешь кого подальше.
Барнабас кивнул.
— Хорошая идея.
Он встал и пошел с Элом к выходу, остановившись там, стараясь держаться подальше от Мэддокса.
Мэддокс обошел таверну по кругу, зная, что каждый смотрит на него. Он пытался не отвлекаться на это, или на полусъеденного фазана и боль в пустом желудке.
Не имело значения, где находились духи: Мэддокс всегда начинал изгнание одинаково: он искал их. В этом случае это были деревянные стропила потолка таверны.
— Темные духи, обитающие в этом постоялом дворе, я приказываю вам послушаться меня! — произнес он. — Вы беспокоите этих хороших людей, чье желание только помочь уставшим и голодным путешественникам, приходящих сюда в поисках еды и отдыха. Я приказываю вам повиноваться мне. Придите ко мне, темные духи! Сейчас!
Так он делал, когда был с Ливиусом. На самом деле, ему не нужно было ничего говорить вслух, чтобы призвать духов, достаточно позвать их мысленно. Мэддокс сфокусировался, пока его магия не стала магнитом, призывающим к послушанию.