Дамарис судорожно дышала, в глазах блестели слезы, и она, притянув его к себе, погладила по затылку.
— Мэддокс, я хотела тебе рассказать, но как — то не было подходящего времени. Я хотела быть уверенной, что твои…способности…идут от добрых сил. Не от зла. И ты никогда не был злым, мой сын.
Мэддоксу не хотелось, чтобы она уходила, но он наконец отпустил ее, она хлюпнула носом и потерла рукой над верхней губой.
— Когда появился Ливиус, я подумала, что если он будет знать какую — то часть правды, тогда возможно он поможет мне защитить тебя. Глупая, я поверила ему. Чувствую себя полной дурой. Мне так жаль. Мне очень жаль, что этот человек причинил нам столько страданий.
Мэддокс взял ее за руки и легонько пожал их.
— Все в прошлом. Правда. Та часть нашей жизни закончилась. Но я должен сказать, что тебе необходимо уйти с нами.
Рассказывать обо всем сейчас не было времени. О том, что Ливиус мертв, умер от ядовитого укуса кобры — любимца Валории. Что Мэддокс и Барнабас пытались изгнать Валорию в другой мир, но потерпели неудачу и преследуемы яростью богини. Что теперь их план состоит в том, чтобы похитить и выведать все у писца Валории. Брови Дамарис недоуменно сошлись.
— В чем дело? Барнабас, что происходит?
На лице Барнабаса царила угрюмость.
— Дэм, Мэддокс не единственный, кто теперь знает правду.
Она сдержала крик рукой.
Валория.
Он утвердительно кивнул.
— Мы должны отвести тебя в какое-нибудь безопасное место. Уже не секрет, что все эти годы Мэддокс прожил с тобой. И теперь, когда она знает, кто он, вполне возможно, попытается использовать твою безопасность против него. Она хочет забрать его магию себе. И чтобы он был в ее распоряжении навечно.
— У нее это не получится. — оскалился Мэддокс.
Дамарис замолчала на долгую минуту, затем кивнула утвердительно.
Ладно. — сказал она. — Идем.
Без лишних слов все трое пробирались через таверну к выходу. Благодаря удобным сапогам и тому факту, что теперь его мама будет в безопасности, Мэддокс шел, не ощущая боли ни в ногах, ни на сердце.
— Не останетесь выпить еще? — Парень в красном, который ранее на столе возносил тосты в честь богини, теперь стоял между ними и дверью.
— Боюсь нет, друг мой. — отозвался Барнабас. — Я полагаю, тебе же от этого достанется больше.
— Им. — ответил он, кивнув на пьяную толпу подбородком. — А я держусь подальше от хмельного. Оно туманит разум. Разве ты, Барнабас, не согласен?
Барнабас вытащил кинжал из ножен на поясе.
— Кто ты?
— Меня зовут Горан.
— Откуда тебе известно мое имя, Горан?
Горан взглянул на Мэдокса, чье сердце начало бешено стучать в груди.
— А ты Мэддокс, не так ли? Я ожидал встретить не более чем простого мальчишку, но посмотри…Почти мужчина.
— Дай нам пройти. — глухо прорычал Мэддокс, в то время как Дамарис ухватилась за его руку. Горан взглянул на оружие в руках Барнабаса.
— Не слишком хорошая идея размахивать этим, Барнабас. Могут пострадать невинные люди.
— Я не планирую кому — то навредить. — отозвался Барнабас. — Только тому, кто стоит у нас на пути.
— Возможно, тебе и не по душе ранить кого — нибудь. Но что касается меня, то я мог бы убить их всех, не моргнув глазом.
Глаза Барнабаса сузились.
Кто ты? Наемник?
Был им. Но теперь избран следовать по более достойному пути.
Барнабас склонил голову.
Дай угадаю. Валорией?
Горан улыбнулся.
— Ее Сиятельство рассказала мне, что случилось. Неужели вы думали, что все может закончиться по-другому? Парнишка идет со мной. Если вы попытаетесь остановить меня, я убью вас и всех здесь сидящих.
— Да, это требует достаточного умения даже для самого тренированного наемника.
— Ты думал, что все будет так просто? — огрызнулся Мэддокс. — Что ты просто заберешь меня отсюда, мы уйдем и все?
Горан приподнял бровь.
— Мальчишка, конечно, я слышал о твоей магии. И знаю, что как только мы уйдем, ты попытаешься меня убить. Следовательно, мне стоит убедиться, что во время путешествия ты будешь без сознания.
Мэддокс встревожено оглянулся. Казалось, никого в таверне не волновало, что ведутся переговоры и на кону жизнь или смерть. Желудок свело, но заинтересованное выражение лица Барнабаса помогало ему оставаться спокойным.
— Валория послала за нами всего одного наемника. — сказал Барнабас, вращая кинжал в руках. — Что ж, черт побери. Как будто мы побеждены.
— Ты говоришь насмешливо. — сказал Горан. — Не советую.
— О да, ты прав. Я невероятно напуган. — Барнабас шагнул ближе и посмотрел ему прямо в глаза. — Прочь с дороги, или я отправлю тебя обратно к твоей лучезарной богине по частям.
— Не надо сыпать угрозами. — прошептала Дамарис, крепче сжимая руку Мэддокса. — Можно найти мирное решение.
Мэддокс почти улыбнулся ее словам. Мама всегда искала мирные решения. Как часто он находил большого паука на кровати и только смотрел, как мама осторожно ловит его в котелок, чтобы потом отпустить, пока он искал, чем бы его прихлопнуть.
«Каждое существо имеет право на жизнь, — говорила она ему. — Даже самое уродливое и восьмилапое».
Но наемник, работающий на Валорию, несомненно мог сделать что-то намного ужаснее, чем паук.
Мэддокс внимательно рассматривал Горана. Его шея и мускулистые плечи были покрыты татуировками в виде черно — золотого письма. Мэддокс не мог прочесть на этом языке, хотя тот казался ему странно знакомым. Он отвел взгляд в сторону, когда почувствовал, что наемник заметил его взгляд.
— Мои татуировки, — сказал Горан, вытягивая руки вперед. — Чернило еще такое свежее, что не совсем высохло. Это подарки самой богини. Она сказала, что будь у нее кинжал, она бы смогла сделать метки глубже, постоянней, чем с помощью одной магии земли. Хотя и эти получились прекрасно.
Среди всех предметов, которые богиня неистово разыскивала, больше всего она хотела заполучить золотой кинжал. Этот кинжал, как она верила, обладал способностью превращать смертных в рабов, если с его помощью на теле вырезались особые символы.
На данный момент Мэддокс подозревал, что все символы были словами, написанными на языке бессмертных — те же слова и символы из магической книги, приславшей дух Бэкки Хэтчер в Митику.
— Как нарядно, — сухо ответил Барнабас. — Но твои маленькие рисунки ничего не изменят. И ты стоишь на нашем пути. Предлагаю убраться.
Он поднес кинжал к горлу Горана, но тот даже не дрогнул.
— Когда вернешься к своей богине с поджатым хвостом, можешь милостиво ей передать, что она может поцеловать меня в зад.
Горан двигался с сверхчеловеческой скоростью, выхватив кинжал из рук Барнабаса. Тот посмотрел на свою пустую руку с изумлением. У него не было времени больше ни на что, кроме как взглянуть вверх, в то время как Горан схватил Барнабаса и швырнул его через всю комнату, как будто для него это было не тяжелее, чем бросить камешек в реку. Барнабас глухо ударился об стену и приземлился на стол, от чего тарелки и кружки, стоявшие на нем, разлетелись в разные стороны.
Дамарис вскрикнула и отпустила Мэддокса. В таверне мгновенно стало тихо, все удивленно смотрели на такое проявление жестокости. Мэддокс не ждал ни секунды. Он сжал руки в кулаки и высвободил магию смерти. Достаточно, чтобы навредить, но не убить. Внутри него словно подымалась тень, заполняя тело темной силой, и он сфокусировал ее на врага.
— Да, — хрюкнул довольно Горан. — Я чувствую ее. Будто чья — то рука приходит сквозь мою грудь, чтобы сжать сердце. Как и предупреждала богиня.
Боковым зрением Мэддокс видел, что Барнабас поднялся на ноги и подкрался ближе. Шатаясь, Горан сделал шаг вперед. Следующий шаг был уже уверенней. И еще один. Прежде никто не был в силах устоять перед магией Мэддокса. Перед ними стоял не обычный человек.
Мэддокс, будь осторожен. — предупредил Барнабас.
— В общем, не такой уж и сильный. — констатировал Горан сквозь сжатые зубы. — И это все на что ты способен, мальчик?
«В метках Горана магия земли». — подумал Мэддокс. Может ли она ослабить эффект от его магии?
— Нет, вовсе нет. — выплюнул Мэддокс в ответ.
Мэддокс потянул еще больше магии. Холод пронизывал его вены и все внутри, а на лбу выступила испарина от усердий. Раньше ему никогда не нужно было столько энергии, и он удивлялся, сколько еще ее у него оставалось в запасе. Будет ли ее достаточно?
Он сжал зубы и руки в кулаки, при этом мышцы напряглись настолько, что его начала сотрясать дрожь от попыток остановить этого мужчину, стремившегося приблизиться к нему.
Хватит! — сказала Дамарис. — Мэддокс, остановись!
Она встала перед ним. Женщина подняла руку и взглянула на Горана.
— Я не позволю кому — нибудь пострадать сегодня ночью. Сейчас уходи.
Передай богине, что если она хочет встретиться с Мэддоксом, пусть придет к нам сама.
— Отойди от него! — прошипел Барнабас.
Но она обратила все свое внимание на наемника.
— Нет, Барнабас, позволь мне уладить самой. Ты сделал достаточно.
Горан остановился всего на расстоянии вытянутой руки от Мэддокса и Дамарис. Уголки его губ изогнулись в улыбке.
— Знаешь, о чем говоришь, да? И хочешь найти мирное решение всему этому.
Дамарис вздернула подбородок.
— Да.
— У меня не много слабостей, особенно сейчас, — сказал он, поглядывая на свежие метки, — но одна из них относится к храбрым женщинам, которые стоят грудью за то, во что верят. Которые защищают тех, кого любят. Я восхищаюсь ими больше, чем могу сказать.
Удивленный, Мэддокс наблюдал за переменой в Горане. Неужели его мама может остановить наемника, используя лишь слова в качестве оружия?
Дамарис твердо кивнула.
— Хорошо.
Улыбка Горана стала еще шире.
— К счастью, я научился игнорировать эту слабость давным — давно.
Серебряный клинок мелькнул в тусклом свете таверны, Горан полоснул кинжалом, выхваченным у Барнабаса, и разрезал горло Дамарис одним движением.