в незнакомом для них положении жертв.
По моему мнению, это была идеальная справедливость.
—Мара.
Я повернулась на звук своего имени, проклиная саму себя за то, что отключила свое внимание от окружающего. Что в Ноктюрне было хорошим способом оказаться раненой — или еще чего похуже.
—Хийя, Билли,— сказала я обычным тоном, притворяясь, что видела мускулистого Халфи все это время.— Что нового?
Билли усмехнулся, показывая искрящиеся белые зубы в контраст к его неопрятной внешности и изодранной кожаной одежде.— Полагаю, что новое — то, что ты не ушла навсегда,— отметил он с развлечением.
Все те прощания обернулись теперь ко мне задом. В свою защиту могу сказать, что тогда я собиралась уйти навсегда. Я просто не рассчитывала, какой тяжелой станет моя вина, если я окончательно сдамся в попытке отомстить за того, кого уже подвела худшим образом.
—Кто смог бы жить без известного теплого пива «Размалывателей костей»?— беспечно спросила я.— Бары с другой стороны подают его разбавленным и охлажденным. Не могу переварить это.
Билли засмеялся, а его лысина замерцала, отражая свет черепов.
—Конечно. Но на случай, если это не единственная вещь, ради которой ты приехала, думаю, что ты должна знать: он скоро будет здесь.
Прежде, чем я смогла остановить себя, я поглядела за спину Билли на открытый дверной проем «Размалывателей костей». Чувствительная часть меня предупреждала, что я все еще могу уйти, что еще не слишком поздно… но моя решимость затолкнула это чувство поглубже. Одной четвертой безрассудного демона в моей генетике было достаточно, чтобы одержать верх над тремя четвертями осторожного человека.
—Он — это кто?— спросила я, как будто не знала.
Билли засмеялся, его низкий голос заставлял это звучать так, будто его голосовые связки терлись друг о друга.
—Правильно. Пошли, Мара. Я куплю тебя варево, раз уж ты прошла через измерения ради него.
Его тон говорил, что его я не одурачила. В течение секунды я колебалась, отчаяние во мне боролось с решимостью. Билли знал, что я была здесь за большим, чем просто из — за горячего, иссушающего горло пива «Размалывателей костей». Но знал ли он, как и Джек, что меня притягивало в Ноктюрну гораздо большее, чем его мрачный очаровательный правитель?
Нет необходимости ожидать здесь. Я протянула руку.
—Первый раунд за тобой? Показывай дорогу, друг мой.
Билли растолкал плечами толпу у дверей, и я последовала за ним внутрь. Открытый огонь в яме посреди бара в сочетании с масляными фонарями, развешенными в разных местах, и непосредственная близость множества людей подняли температуру приблизительно на двадцать градусов от естественной зябкости Ноктюрна.
Я сняла кожаный жакет, повязывая его вокруг талии вместо того, чтобы держать в руках. Прошло несколько месяцев с тех пор, как мне пришлось стрелять, но на всякий случай я хотела, чтобы обе мои руки были свободны.
Несколько пар мужских глаз блуждали по мне, пока я проходила мимо. Я кивала тем, кого узнавала, и одаривала холодным взглядом тех, кого нет. Скромное поведение будет здесь подобно просьбе к тем, кто пялится, превратиться в присущую «Размалывателям костей» версию назойливого ухаживания, которое часто представляло собой поцелуи с языком даже до официального представления друг другу. Стыдно закончить мою полосу без — стрельбы из — за такой глупой вещи, как неосторожный флирт.
—Хенк,— позвал Билли, как только достиг бара.— Два варева.
Группа начала играть что — то, что, скорее всего, было Smells Like A Teen Spirit Нирваны.
Музыка здесь имела тенденцию быть устаревшей по крайней мере на десятилетие, и внешний вид группы также больше соответствовал прошлой эре. Музыканты были бледными даже по стандартам Ноктюрны с темными кругами под глазами и одеждой, ужасно висящей на их костлявых фигурах. У солиста не было микрофона, электричество редко работало в этой сфере, но ему удалось удерживать голос громче болтовни и непрерывных ударов от падения кружек в яму с огнем.
—Кто — то должен сказать тем парням, что "шик героина” вышел из моды в девяностых,— сказала я Билли, сев рядом с ним в баре.
Он усмехнулся, вручая мне пиво, которое бармен поставил на стойку.
—Выручи их. Принеси какие — нибудь новые журналы Rolling Stone в следующий раз, когда зайдешь.
Лучше позволить ему думать, что я нерешительна, чем проинформировать о своей цели.
—Возможно, следующего раза не будет. Мне нравятся свет, автомобили, электрические зубные щетки, Айфон… все те вещи, которых никогда не будет в Ноктюрне.
Улыбка Билли стала хитрой.
—Некоторые люди не могут жить без них. Но ты, Мара, ты не можешь жить без своего рода.
—За исключением мачехи, вся моя семья — частичные демоны.— Я сделала глоток из своей кружки и посмаковала жжение, которое обычное пиво никогда не оставляло.— С другой стороны у меня есть и друзья Частичные, поэтому вокруг меня много представителей моего рода.
—Это не то, что я имел в виду. Там ты держишь себя в клетке, но здесь,— Билли поднял свое пиво, указывая на наше общее окружение.— Здесь мы не притворяемся бесчувственными и контролируемыми. Некоторые Частичные могут отключить эту часть себя, но ты не одна из них. И я тоже.
Билли допил свое пиво одним большим глотком, а затем послал свою пустую кружку в огненную яму. Я сделала еще один глоток, но медленнее, спокойно признавая правду в его словах. Мое наследие частичного демона означало, что я часто чувствовала себя задыхающейся, живя в нормальном мире, но, по крайней мере, там я не должна была волноваться о Чистокровках, похищающих младших членов моей семьи. Или беспокоиться о том, кто из окружающих мог бы помочь им выйти сухими из воды.
Я оглядела лица в толпе больше по привычке, чем из — за осознанной мысли, что могу разыскать демона Чистокровку. Частичные, Чистокровки … все мы выглядели одинаково.
Помести нас среди людей, и вы не сможете определить сверхъестественность, если только не уловите крошечные огоньки, иногда появляющиеся в наших глазах. Даже Падшие, как предполагалось, выглядели нормальными, пока не появлялись их скрытые крылья, но если уж вы увидели их, бежать уже все равно слишком поздно.
Рядом с моей рукой появилась ладонь с длинными мужскими пальцами, с древним узловатым перстнем, украшающим указательный палец, и простым эбеновым кольцом, обхватывающим большой палец. Даже если бы я не узнала эти кольца, я поняла бы, кто позади меня по одной простой причине — мое сердце зачастило, как будто что — то во мне знало, что он близко, еще прежде, чем остальная часть меня осознала это.
—Рафаэль,— произнесла я, не оборачиваясь.
Эта ладонь скользнула вдоль моей руки в легчайшей ласке, противореча силе, которая побеждала в схватке даже с Чистокровками. Около меня Билли склонил голову.
—Раф,— прогрохотал Билли. Затем он встал и подмигнул мне.— Увидимся позже.
Я не стала протестовать отступлению Билли. Нервное поведение будет воспринято также, как если бы я поместила знак «Чертовски Заинтересованная В Своей Собственной Приятности» на лбу.
Я подняла свою кружку в сторону Рафаэля, который скользнул на место Билли, уголком глаза восхищаясь им. Он двигался с красивой, контролируемой грацией, каждый жест был полон изящества и целеустремленности. Его длинный жакет был расстегнут, открывая черный кожаный жилет, усеянный тонкими кинжалами, на темно — синей рубашке. Только Рафаэль мог заставить постапокалиптическую моду выглядеть сексуальной.
—Ты долгое время отсутствовала,— сказал Рафаэль, и его голос был мягким по сравнению с пристальным взглядом, которым он пронизывал меня.
Я пожала плечами, снова уставившись в сучковатый деревянный бар вместо его ярких голубых глаз.
—Технически, учитывая то, что здесь всегда одна и та же бесконечная ночь, я вообще не уходила…
—Недели,— отрезал он посуровевшим тоном.— Скажи мне, что я неправ.
Я сделала еще один глоток пива, но даже сверхъестественный ликер не мог подавить мою дрожь, пока я поворачивалась, чтобы полностью взглянуть на Рафаэля. Его золотисто — рыжие волосы и глаза цвета кобальта подчеркивали высокие скулы и лицо, которое могло заставить ангелов плакать от ревности. Если бы не его смертоносность, то эфемерная внешность Рафаэля могла бы вызвать постоянные проблемы у правителя.
Но демон на три четверти был столь же безжалостен, как и великолепен, позволяя Рафаэлю сохранять под контролем Ноктюрну в течение прошлых двухсот лет. Он может управлять и следующие двести, если сумеет удержать будущих претендентов.
Время заморозилось в Ноктюрне. Ночь не превращалась в день, времена года не сменяли друг друга, и даже старение было остановлено — одна из самых больших приманок проживания во вторичном измерении вместо модернизированного мира.
И я должна была прекратить позволять Рафаэлю доставать меня, особенно когда я не была уверена в том, что он не помогал Чистокровкам перемещать Частичных из этой сферы в следующую.
—Что, скучал по мне?— спросила я с мягким вызывающим хмыканьем.
—А если и так?— Рафаэль нежно произнес эти слова, в то время как крошечные огоньки замерцали в его глазах. Он наклонился ближе, теплое дыхание обдало мою кожу с его следующими словами.— Хотела бы ты этого?
Честно, да. По многим причинам, не последней из которых была тайная страсть, которую я питала к нему с пятнадцати лет. Но Рафаэль знал о том, что произошло с Глорией, больше, чем делал вид. Вся информация, которую я собрала за прошлые два года мытарства по Ноктюрне, прямо или косвенно включала и его. Плюс, он действительно никогда не объяснял, почему был там той ночью, так удобно близко, когда Чистокровка попытался перетащить меня через барьер…
—Онемела, Мара?— спросил он, и намек на улыбку изогнул его губы.
Я сделала еще один большой глоток пива — и начала задыхаться, когда вдохнула его вместо того, чтобы проглотить. Бар и окружающие его сиденья были на два шага выше остальной части «Размалывателей костей», давая мне прекрасный обзор его посетителей даже с сидячего положения. И в течение кратчайшего момента мой пристальный взгляд зацепился за молодого человека, который только что вошел в парадную дверь.