Потом он шагнул к неподвижно лежавшему аргонианину, наклонился, осторожно потрогал шею.
— А вот приятель твой не сдюжил, — грустно сказал Баркаан.
— Он… умер? — со страхом спросил Мордан.
— Боюсь, что да.
— Зачем ты его убил?
Баркаан вздохнул.
— Я не хотел его убивать. Я хотел исцелить его от скумной зависимости, как и тебя. И исцелил бы, если бы он не отравил своё тело этой дрянью до такой степени. Видно, сердце не выдержало. Да.
— Откуда я знаю, что ты меня исцелил? — спросил недоверчиво Мордан.
— А ты представь, что берёшь в руку пузырёк со скумой, — ответил Баркаан, жестами изображая действия, о которых говорил, — открываешь крышку, нюхаешь, делаешь глоток…
Мордан послушно повторял всё это в своём воображении, но как только он представил запах и вкус скумы, его жутко затошнило, он кинулся к борту, наклонился над водой, и его вырвало слюной и желчью.
— Вот видишь, — сказал Баркаан. — А ты не верил. Ты даже не представляешь, что с тобой будет, если ты попробуешь её выпить на самом деле.
От этих слов Мордана опять замутило. Альтмер же встал над телом несчастного Ныряет-Глубоко и произнёс какое-то заклинание. Вдруг чешуйчатая рука согнулась, дёрнулась нога, тело зашевелилось…
— Ты… — выдохнул изумлённый Мордан, — ты его… воскресил?
— Нет, — грустно ответил Баркаан. — Я егоподъял.
Аргонианин встал и поднялся во весь рост. По деревянным дёрганным движениям и по тусклым глазам, глядевшим в никуда, было понятно, что это оживлённый мертвец. Мордану сделалось жутко.
— Кто ты? — строгим голосом обратился к мертвяку альтмер.
— Я Ныряет-Глубоко, — ответил тот серым равнодушным голосом.
— А кто я?
— Хозяин.
— Что ты будешь делать?
— Что прикажет хозяин.
— Видал? — обратился высокий эльф к Мордану, довольно ухмыляясь, и даже подмигнул бельмастым глазом. — Думаешь, умники из Коллегии Винтерхолда такое могут? А мне раз плюнуть!
Мордан лишь сглотнул, пытаясь изгнать холодный ком в горле.
— Бери вёсла и греби! — приказал Баркаан ящеру, и оживлённый мертвец послушно взял лежавшие вдоль бортов вёсла, вставил их в уключины и принялся грести, ровно и мощно, с неживой равномерностью. Баркаан чуть подправил плотно надутый парус, прошёл на корму и там что-то поколдовал с рулём.
— А где мы вообще? — спохватился Мордан, понятия не имевший, куда держит путь баркас высокого эльфа.
— Мы в Море Призраков.
Мордан с интересом огляделся вокруг. Он никогда раньше не видел моря.
— А куда мы плывём?
— На Крик Стамонта.
— Что ещё за Крик Стамонта?
— Мой остров, — просто пояснил эльф.
Мордан очень удивился такому ответу.
— У тебя есть свой остров?
— Ну, не то чтобы король пожаловал мне его в удел и даровал титул ярла, — сказал Баркаан, — но, кроме меня, там никто не живёт. Так что, думаю, я имею право назвать этот остров своим. Да.
— И что ты там делаешь? И главное — почему я с тобой туда плыву? — спросил Мордан.
— Я занимаюсь там магическими изысканиями, — спокойно ответил Баркаан, и у Мордана подпрыгнуло сердце. — Мне нужно провести один ритуал. Но, к сожалению, это нельзя сделать в одиночку. Да. Мне нужен помощник. Я приплыл за ним в Виндхельм, и аргониане продали мне тебя.
— Аргониане? Продали? Как это?
— Очень просто. Да. Точнее сказать не продали, а обменяли на мои амулеты и обереги. Амулеты — это то, чем я зарабатываю на жизнь.
— Но как… как можно продать человека?
— Запросто. Нельзя доверять никаким зверолюдям — ни аргонианам, ни каджитам. Да и людям тоже я бы не доверял. Мы, меры, должны держаться друг друга.
Мордан испытал странное чувство, будто уже слышал последнюю фразу. Но где и когда? Воспоминание ускользнуло, как рыба из пальцев, когда пытаешься поймать её голыми руками.
— А что будет со мной, когда ты проведёшь свой ритуал? — осторожно поинтересовался Мордан.
— С тобой? Ничего, — Баркаан пожал плечами. — Я тебе заплачу, и ты будешь свободен. Да. Отправляйся куда хочешь. Могу отвезти тебя потом, куда пожелаешь. Хочешь — обратно в Виндхельм, хочешь — в Данстар, в Солитьюд. Куда угодно. Да.
— А в Винтерхолд?
Баркаан скривился, словно глотнул скисшего эля.
— Зачем тебе туда? — спросил он. — Неужели ты хочешь поступить в эту их дурацкую Коллегию?
— Я? Нет, — Мордан помотал головой. — Я вообще неграмотный.
Зачем он соврал альтмеру, он и сам не смог бы объяснить. Но какое-то наитие, какое-то внутреннее чутьё заставило его это сделать. Баркаан выглядел мирным и спокойным, говорил негромко и гладко, но что-то в его интонациях, в повадках, в глазе, скрытом бельмом, настораживало Мордана и подсказывало быть осторожным с этим высоким эльфом.
К цели плаванья они прибыли уже в сумерках. Нос баркаса ткнулся в песок, Баркаан соскочил на заснеженный берег и торжественно произнёс:
— Добро пожаловать на Крик Стамонта!
Мордан, одетый лишь в шерстяные штаны, рубаху и сильно поношенную льняную куртку, довольно сильно замёрз и был рад, что скоро окажется не в продуваемом всеми ветрами море, а хоть в каком-нибудь укрытии, где можно развести огонь. Вслед за двумя эльфами на берег сошёл и мёртвый ящер, и, пока Мордан шёл по извилистой тропе между обледенелых скал вслед за Баркааном, у себя за спиной он слышал звук шагов подъятого мертвеца, и это было крайне неприятно. По дороге им встречались какие-то очень древние с виду камни, носившие следы обработки.
— Мы пришли, — сказал Баркаан, когда они оказались перед величественным каменным сооружением на вершине большого холма. Массивные каменные ворота закрывали вход.
— Что это? — вырвался удивлённый вопрос у Мордана вместе с облачком пара изо рта.
— Это руины древнего нордского храма, — пояснил Баркаан. — Он был построен в незапамятные времена. Да. И тысячу лет как заброшен.
Баркаан произнёс заклинание, и ворота с каким-то горным грохотом распахнулись.
— Добро пожаловать в мой дом, — сказал высокий эльф.
Внутри было очень странно. Даже когда Мордан жил с разбойниками в руинах Хелгена, он не видел такого странного помещения. Обиталище Баркаана удивительно сочетало допотопные циклопические стены и уютное, с любовью и вкусом обустроенное жильё. На грубо обтёсанных стенах висели какие-то симпатично-добродушные гобелены. Пол из огромных гранитных плит укрывали пушистые шкуры и даже плетёные коврики. Вдоль стен стояли аккуратные шкафчики с полками, заставленными книгами. На нескольких крепких дубовых столах лежали свитки, книги, перья и калямы, чернильницы, куски сургуча, множество склянок разных размеров и форм, которые обрадовали бы любого алхимика. Отдельный стол с вырезанными магическими знаками, как догадался Мордан, был предназначен для высокого искусства зачарования. Всё это чем-то напоминало ему дом Улрина, в котором так хорошо ему было в детстве и откуда так не хотелось уходить каждый вечер.
Воздух в жилище был холодный, но Баркаан подошёл к большому камину, сложенному из камней размером с медвежью голову, щёлкнул пальцами, и тут же вспыхнули уложенные аккуратным конусом дрова. Волны тепла стали быстро расходиться во все стороны. Что-то пророкотало и гулко стукнуло. Мордан резко обернулся и увидел, что каменные ворота закрылись. При этом мёртвый Ныряет-Глубоко оказался внутри, вместе с ними.
— А он, — спросил Мордан, показывая на ходячий труп, — тоже будет с нами? Здесь?
— Да, — небрежно отмахнулся Баркаан. — Такие всегда полезны. Будет на подхвате.
Мордан поёжился.
— Ну, что, брат эльф? Поужинаем?
— Хорошо бы.
Очень скоро над огнём закипел котелок, и спустя короткое время Мордан с удовольствием хлебал горячую похлёбку из мяса хоркера и моллюсков, грыз сухари и слушал историю Баркаана. Высокий эльф, как оказалось, всю жизнь стремился постигать тайны Этериуса, запредельного плана бытия, который служит источником магии для мира земного. Он поступил в Коллегию магов Винтерхолда, но проучился всего пару лет и ушёл оттуда, из-за разногласий с тамошними «тупоумными ретроградами», как он обозвал преподавателей Коллегии. Дальше он принялся изучать магические искусства сам, гоняясь за разными книгами и древними свитками. В конце концов, судьба привела его на остров Крик Стамонта, где он и обустроил себе жилище.
— Стамонт — это тот, кто всё тут построил? — поинтересовался Мордан.
— Нет, — покачал головой Баркаан. — Храм был построен задолго до него.
— А почему тогда остров назвали в честь этого Стамонта? И кем он вообще был? И отчего кричал?
Баркаан улыбнулся мягкой улыбкой.
— Слышал ли ты когда-нибудь, друг мой, Мордан, о Маннимарко? — спросил он.
— Неа, не слыхал, — ответил Мордан.
— Ну да, ну да, — покивал Баркаан. — Ты же неграмотный. Ничему не учился. Да.
— Неа, не учился, — подтвердил Мордан, которому что-то подсказывало, пусть лучше Баркаан считает его наивным дурачком. — Мои родители простые люди. Папаша на лесопилке работал.
— Понятно-понятно. Так вот, друг мой, Маннимарко, он же Король Червей, — это один из величайший магов в истории. Он в совершенстве постиг древнюю и могучую магию плоти, именуемую также некромантией. Но у него были не менее сильные враги, с которыми он боролся, но, в конце концов, проиграл. После этого распался его Орден Чёрного Червя, ученики Маннимарко разбрелись по разным уголкам мира, растащили по кускам его великое наследие. Одним из его учеников был Стамонт. Он пришёл сюда на самый север Скайрима и занялся изучением тёмных искусств. Никто точно не знает, каких глубин он в этом достиг. Но, думаю, немалых.
— А когда это было? — спросил Мордан.
— Давно. Больше тысячи лет назад.
— Ха! Так от него тогда ничего и не осталось небось, кроме имени.
— А вот тут ты ошибаешься. Пойдём со мной.
Баркаан поднялся из-за стола и повёл Мордана куда-то вглубь своего жилища. Они вошли в широкий тёмный коридор, который изгибался спиралью, уходящей вниз. Но прошли они, вопреки ожиданиям Мордана, немного и остановились на небольшой площадке перед гладкой отвесной стеной из странного льда, обладавшего необычным серо-стальным блеском. Эту стену Мордан смог разглядеть при свете магического огонька, зажжённого Баркааном на ладони.