Первым делом король Фальк столкнулся с тем, что по смерти Балдуина II граф Понтий Триполийский, княгиня Алиса Антиохийская и юный Жослен II Эдесский заявили о собственной независимости, не признавая над собой никаких государей. Чтобы вернуть их в лоно королевства, Фальку пришлось выступить с армией на Триполи и Антиохию.
Граф же Гуго Яффский зашел настолько далеко, что начал злоумышлять против Иерусалима в сговоре с посланцами Египта. Впрочем, этому положил конец его пасынок, прилюдно обвинивший его в измене и воззвавший к Суду Божьему, чтобы тот рассудил соперников в поединке – процедура по тем временам вполне законная. В назначенное время пасынок Гуго верхом и во всеоружии ждал отчима в поле, но тот по каким-то причинам так и не явился, что королевский совет счел признанием вины и приговорил его к трехлетнему изгнанию – наказанию необычайно мягкому, но не без причины. Прекрасная жена короля Фалька была без памяти влюблена в Гуго, а вовсе не в мужа, за которого вышла по приказу отца. И, желая завоевать ее любовь, Фальк старался никоим образом не уязвить ее чувства.
Пока Гуго дожидался корабля, который увез бы его в изгнание, убивая время за игрой в кости, некий французский рыцарь, подойдя к нему сзади, нанес несколько ударов кинжалом в спину. Рыцаря, виновность коего была несомненна, тотчас же схватили, но в народе поползли слухи, что нападение произошло по наущению короля Фалька. Рыцарь сознался, что устроил покушение по собственному почину в надежде убийством королевского врага заслужить благосклонность государя. Фальк же в старании обелиться перед подданными и собственной женой прибег к каре, показавшейся варварской даже в те варварские времена.
Виновного рыцаря возвели на эшафот и после признания им собственной вины и невиновности короля привязали так, чтобы палач мог отрубить ему топором одну ногу. Стоявшие на подхвате помощники поспешно залили зияющую рану кипящей смолой, приумножив пытку, а заодно не дав изувеченному истечь кровью. Как только он немного пришел в себя, ему тут же отрубили другую ногу, оказав ту же мучительную первую помощь. Через некоторое время отрубили руку, потом другую. Когда же несчастный опамятовался, лишенный конечностей торс поставили стоймя и каленым железом вырвали у вопящего рыцаря признание невиновности короля – и лишь после этого милосердным ударом снесли ему голову.
Сирийские вассалы Зенги совершили ряд набегов, отбив у Эдессы и Антиохии часть территории, но до всеобщей войны еще не дошло. Волей случая, как это часто бывает, угроза со стороны Египта была временно снята благодаря особого рода помешательству, случившемуся тогда в каирском дворе. Среди последних событий был приход к власти визиря Гасана, любимого сына шиитского халифа. Молодой повелитель защищал собственную власть столь рьяно и кровожадно, что частые казни сановников любого уровня стали уже не в диковинку и привели к открытому бунту, когда он обезглавил свыше сорока эмиров империи. Пока не поздно, уцелевшие решили взяться за оружие. Халиф спасся тем, что убил родного сына и доставил его труп разгневанным эмирам.
Фальк не опасался египтян на юго-востоке – придворные и эмиры держались чересчур настороженно и дезорганизованно, чтобы планировать нападение на христиан, зато набеги Зенги и его сирийских вассалов на земли крестоносцев заставляли короля не вылезать из седла. Гибель каждого христианина в его крохотной армии становилась серьезной утратой. Примерно в это же время новый магистр ордена госпитальеров, французский аристократ, решил, что его орден должен последовать примеру тамплиеров и начать набор рыцарей, готовых сразиться за Святую Землю, но завербовать довольно воинов, чтобы образовать армию в помощь королю, им удалось не сразу.
Вдобавок княгиня Алиса, вернувшись в Антиохию, предъявила свои права на престол, возродив совершенно излишнюю для Фалька политическую проблему. Чтобы решить ее, нужно было подыскать достойного мужа для законной наследницы, девятилетней княжны Констанции, так что Фальк устроил ее помолвку с Раймундом, младшим сыном герцога Аквитанского. А поскольку удержать в секрете прибытие из Европы столь вельможной особы было невозможно, княгине Алисе сказали, что Раймунд прибывает в Антиохию, чтобы посвататься. И пока она, вырядившись для такого случая, в окружении фрейлин ожидала визита Раймунда в своем дворце, он в соборе венчался с ее дочерью Констанцией. Так законным князем Антиохийским стал Раймунд.
Принимая свои новые владения, Раймунд обнаружил, что восточные рубежи покорил Зенги, один замок захватила секта асасинов, а несколько городов взяты князем Львом Армянским. В надежде отвоевать часть земель, Раймунд вышел на бой, рассчитывая на помощь графа Жослена Эдесского в сражении со Львом Армянским. Но каково же было его изумление и замешательство, когда ему дали взбучку оба – и Лев, и Жослен, приходившийся Льву племянником. А просить помощи у католиков нечего было и думать.
Да и мусульмане еще не были едины. Зенги пополнил свое растущее королевство городом Хомс, полученным в приданое с новой женой – матерью юного правителя Дамаска. Быть может, именно отсутствие матери подействовало на юношу тлетворно, но примерно через год после ее отъезда он что-то не поделил с тремя мальчиками, служившими ему для плотских утех, официально считавшими при дворе «пажами». Однажды ночью трое пажей, сговорившись, убили спящего хозяина, за что все трое и были распяты при полном стечении народа.
При короле Фальке тамплиеры начали отклоняться от своей первоначальной задачи защищать пути христианского паломничества, принимая участие в сражениях на стороне христиан, но первое известное сражение славы им не принесло. Очевидно, они еще не познакомились с любимым турецким маневром, – ложным отступлением, – призванным заставить врага ринуться в погоню и заманить его в ловушку. Отряд неопытных тамплиеров соблазнился погоней за группой «удирающих» мусульманских всадников, увлекших его в засаду. Все они сложили головы, такой горькой ценой преподав остальным важный урок.
Королем Фальк был отнюдь не выдающимся, зато сумел сохранить целостность королевства, располагая весьма ограниченными ресурсами, и преуспел в этом лишь благодаря непрекращающимся войнам между соперничающими мусульманскими группировками. В один прекрасный осенний день 1143 года он надумал отдохнуть от забот, проведя денек на природе вместе с женой и детьми. Проезжая через поле, кавалькада спугнула кролика, и король ради забавы вместе с придворными галопом устремился за дичью. Попав ногой в кротовину, конь Фалька опрокинулся, увлекая седока за собой. Несколько дней спустя король скончался от раны головы, полученной при падении. С той поры Иерусалимским королевством совместно правили королева Мелисанда со своим тринадцатилетним сыном Балдуином. Узрев в этом величайшую возможность, Зенги в ближайшие месяцы нанес по державам крестоносцев ряд тяжелейших ударов из всех, какие им доводилось получать.
Отправив часть своего войска предпринять отвлекающее нападение на вассала Жослена, Зенги вскоре убедился, что Жослен поспешил из Эдессы на выручку во главе изрядной части своей армии, открыв Зенги путь к Эдессе, под стены которой тот и привел основные силы своего воинства. Оставшись в стенах города, небольшая армия Жослена смогла бы оказать нападающим яростное сопротивление, но в открытом поле превосходство Зенги было подавляющим. Жослен воззвал к Раймунду Антиохийскому о помощи по спасению столицы, но его мольбы остались без ответа. Обращение к королеве Мелисанде оказалось более успешным, но ей потребовалось слишком много времени, чтобы собрать подкрепление.
В отсутствие Жослена и опытных бойцов оборону города пришлось возглавить архиепископу Эдесскому, лишенному военного опыта. Население Эдессы просто не знало, как противодействовать осадным машинам и саперам Зенги, так что мусульманам понадобилось всего четыре недели, чтобы захватить участок городской стены, и горожане не могли ничем помешать сирийцам, курдам и туркам, хлынувшим на них сквозь пролом. Христиане через весь город устремились под защиту цитадели, но архиепископ по каким-то невразумительным причинам повелел заложить ворота крепости засовами. Горожане, сгрудившиеся на площади перед цитаделью, были легкой добычей, Зенги подоспел, чтобы взять события под контроль; площадь усеяли тысячи трупов, и сам архиепископ оказался в их числе. Зенги приказал рассортировать уцелевших, оставив армянских и греческих христиан в покое. Римских католиков разделили на две группы – мужчин отделили от женщин и детей. Мужчин казнили, а женщин и детей приберегли для невольничьего рынка. Перегруппировав армию, Зенги начал захватывать город за городом в графстве Эдесском к востоку от Евфрата. Жослену остались лишь жалкие крохи на западном берегу реки. Мусульмане отвоевали изрядную часть земель, покоренных христианами во время Первого крестового похода.
Дальше Зенги повернул свое войско на юг, чтобы взять Дамаск, но так и не дошел до него. В походе он подверг наказанию евнуха, поймав того пьющим из личного кубка Зенги. Разъяренный евнух дождался ночи, когда его повелитель отошел ко сну, и убил его. Старший сын Зенги, не жалея коней, помчался в Мосул, чтобы воцариться там, а младший – Hyp ад-Дин, подчинил себе сирийские земли при поддержке своего блестящего курдского полководца Ширкуха, чей племянник стал самым незабвенным мусульманским предводителем Средних веков.
До той поры Эдесское графство служило своеобразным грандиозным щитом, прикрывавшим Иерусалимское королевство от воинственных турков и персов на севере и востоке, и его утрата поставила под удар само существование государств крестоносцев и христианского контроля над Святыми местами Иисуса Христа.
В 1145 году королева Мелисанда Иерусалимская отправила к новому Папе Евгению III епископа Джабалы с отчаянной просьбой о помощи. Епископ был просто-таки потрясен, отыскав Папу не в Риме, а в изгнании в Витербо. Собрание могущественных римских граждан, разгневанных правлением церкви, выдворило папскую курию из Рима, так что у Папы Евгения хватало и собственных насущных проблем. Он решил все же кинуть клич о крестовом походе во спасение Святой Земли, но это было лишь политическим жестом.