Нас окружают двое полицейских, они берут Нельсона под стражу и обыскивают его, а другой заламывает мне руки за спину.
— Встать, — приказывает он. Затем нецензурная брань наполняет воздух, когда он замечает мертвую женщину. — У нас жертва! — Кричит он.
Нельсон бросает в мою сторону язвительный взгляд, пока офицер вынимает значок из внутреннего кармана его костюма. Его глаза молча говорят о том, как он сожалеет о невозможности совершить столь желанное убийство.
— Рад, что мы смогли найти вас вовремя. — Прорывается сквозь хаос голос Фостера. Детектив подходит прямо к Нельсону. — Черт возьми, агент. Нельзя быть слишком осторожным, когда дело касается этого ублюдка. — Он смотрит на меня.
Меня обыскивают, затем надевают наручники и с силой опускают на землю, гравий впивается мне в колени. Детектив Фостер во второй раз меня удивляет.
Нельсон получает обратно свой значок и оружие и, поправляя костюм, говорит Фостеру:
— Как вы здесь оказались?
— Что? Никакой благодарности? — Самодовольно спрашивает Фостер. Его рука все еще на перевязи. Он все еще в синяках и потрепан, но гордый вид омолодил его лет на десять. Он сияет от удовлетворения. — Не волнуйтесь, агент Нельсон. Я обязательно заявлю, что это была общая работа. — Увидев возмущенное выражение лица Нельсона, Фостер говорит. — Техник с места преступления привел оперативную группу к «Убежищу». Сказал, что заметил слоняющегося здесь Салливана. Было несложно заметить, что вы получили ту же наводку. Вы незаметны почти так же, как слон в посудной лавке. К счастью для всех нас, мы быстро сюда добрались.
Когда взгляд Фостера останавливается на жертве, его гордое лицо превращается в печальную гримасу.
— Не достаточно быстро. — Затем он поворачивается ко мне, — но это твое последнее убийство, Салливан. Мне не терпится увидеть, как ты умрешь.
Я заговорщицки улыбаюсь Фостеру, и он отступает на шаг. Я чувствую, как в нем бушует тревожное настроение. Он проделал весь путь до этой точки, следуя моим хлебным крошкам, даже не понимая, как он сюда попал.
Лоусон. Если бы я не оставил его в живых, у него бы никогда не было времени подумать о нашем разговоре. Иронично. Я пощадил его жизнь, и он спас мою.
Прежде чем офицер уводит меня, я смотрю на Нельсона.
— У каждого охотника есть свой кит, — говорю я, улыбаясь. Фостер на несколько недель отставал от Нельсона, выслеживая убийцу-подражателя так же, как Нельсон выслеживал меня. У детектива есть свой «Моби-Дик» — просто он этого еще не осознает. — Поимка неизбежна.
Агент Нельсон подходит ко мне.
— Многое может случиться между задержанием и тюрьмой.
Предвкушение охватывает меня.
— Вы беспокоитесь о том, что я могу сказать?
Черты его лица ожесточаются.
— Только если ты беспокоишься о своем докторе. В последнее время она была довольно уязвимой.
Перед глазами появляется красная дымка.
Акт убийства сам по себе интимен. В последние мгновения перед смертью человека, у вас появляется шанс увидеть его настоящего. Открытым нараспашку, со всеми секретами. Я никогда раньше не хотел убивать из личных соображений. Несмотря на безразличие к жертвам, для них я все еще абстрактный демон — отражение их грехов.
Месть. Жадность. Даже любовь. Все это личные мотивы для совершения убийства, и я не испытывал ни одного из них.
До этого момента.
Когда меня тащат в патрульную машину, я осознаю новую истину. Я страдал, проживая предназначенный мне путь с того дня, как я попал в ту темную подземную комнату, и я ни разу не боялся, что этот путь коснется другой жизни. Впервые за время существования я чувствую изменение. Моя судьба изменилась.
Я собираюсь получить удовольствие от убийства агента Нельсона самым личным и болезненным способом.
Глава 52
Folie à Deux
ЛОНДОН
К тому времени, как самолет приземляется в Бангоре, я абсолютно истощена. Быстрая пересадка в Вашингтоне позволила нам с Сэди обменяться документами. Она вернула мой телефон и, нахмурившись, рассказала, что множество уведомлений вынудило ее выключить его из-за опасений, что «этот специальный агент Нельсон» отследит телефон и обнаружит ее. Сэди, мягко говоря, не любит ФБР.
Как только я села в самолет, то включила мобильный, а затем мне захотелось сразу же его выключить из-за нахлынувшего потока смс и голосовых сообщений. Вместо этого я выключила звук и приготовилась к вылету домой.
Телефон вибрирует в кармане. Я вздыхаю, решая, что не буду отвечать на звонки, пока не приземлюсь. Когда сразу же после этого на моем телефоне гудит уведомление, сопротивление становится бессмысленным. Я игнорирую знак «no cellphone» и открываю текстовые сообщения.
В легких не остается воздуха.
Сердце останавливается.
Нет.
Грейсона задержали.
Я втягиваю воздух, силой заставляя легкие работать, пока перечитываю сообщение Аллена Янга, пытаясь найти в нем другой смысл. Руки дрожат, пока я печатаю ему ответ, но потом я останавливаюсь.
Открываю браузер и ввожу в поисковик имя Грейсона, голова болит от давления. Я открываю первую статью, и мир переворачивается.
"Ангел штата Мэн пойман."
Шасси касаются земли, и движение отдается во всем теле. У меня есть всего несколько часов до того, как его доставят в исправительное учреждение Котсворта.
Я игнорирую звонки и сообщения от агента Нельсона по пути домой, где я поспешно принимаю душ и переодеваюсь в одежду, которая более подходит доктору Нобл. Надеть костюм — это как будто снова оказаться в родных объятиях.
Вспыхивает мимолетная мысль о Лидии — что моя другая, лучшая половина сделала бы в этих обстоятельствах — но сейчас я слишком занята, чтобы позволить ей взять верх. Я подавляю ее так же легко, как вызываю такси. Решение принято.
У меня нет ни одной лишней секунды.
Пока такси приближается к офису, я с ругательством убираю телефон в карман. Я проштудировала все репортажи и статьи, ищу хоть что-нибудь, что угодно, что опровергло бы арест Грейсона, но ничего не нахожу. Машина останавливается, и я возвращаюсь в реальность.
Машину окружает толпа репортеров.
— Подъедьте сзади, — прошу я водителя. — Вы можете подождать меня там.
Он жмет на гудок, заставляя съемочную группу и прохожих отпрянуть.
— Вы уверены, что хотите выйти их машины? — Спрашивает он, останавливаясь у черного входа. — Я не уверен, что смогу подождать…
Здесь тоже толпятся люди, но не так много.
— Вы можете. — Я оставляю сумочку на заднем сиденье, чтобы такси не уехало, затем вылетаю из машины и мчусь к двери, пытаясь прикрыть лицо. Вспыхивают камеры, и мне в лицо тычут диктофоном.
— Доктор Нобл, как вы относитесь к аресту Грейсона Салливана?
— Вы беспокоитесь, что он снова сбежит?
— Вы боитесь, что он придет за вами?
Боже. Я отмахиваюсь от вопросов и влетаю в здание, затворив за собой дверь. На дверь лифта наклеена полицейская лента. В раздражении я срываю ее. В порыве безумия я бросилась на работу, даже не проверив, можно ли заходить в здание.
Теперь, когда Грейсона поймали…
Я закрыла глаза. Сконцентрироваться на себе. После этого, расставив приоритеты, я нажала кнопку лифта.
Грейсон посадили в камеру. Это факт. Скорее всего, властей больше не интересуют ни я, ни моя практика. По крайней мере, на данный момент.
Когда я выхожу, на этаже необычайно тихо. Я ругаюсь, когда обнаруживаю, что дверь офиса открыта.
— Они могли хотя бы все закрыть.
Я толкаю дверь. Остатки моего терпения тут же улетучиваются.
За столом сидит агент Нельсон и листает мой ежедневник. Он не поднимает взгляд, просто продолжает нагло вторгаться в мою личную жизнь.
— Сначала я думал, что ты помчишься к нему. — Он что-то помечает в блокноте. — Но потом понял, что это твоя гавань. Где ты хранишь секреты.
Помимо воли я перевожу взгляд на картотечный шкаф.
— Ты бы сначала захотела проверить в каком состоянии твой офис, — продолжает он и поднимает глаза. — Убедиться, что все в порядке.
Я расслабляю мышцы лица, чтобы на нем не отражалось никаких эмоций. Трудно сохранять невозмутимое выражение, когда я мельком вижу стену за Нельсоном — мои исследования по Грейсону выставлены напоказ. Дали валяется на полу.
— Я действительно планирую увидеть Грейсона, — говорю я, заходя в кабинет. — Для интервью. В отличие от некоторых, я могу отбросить личные чувства, чтобы сделать свою работу. Прямо сейчас его состояние ума может дать нам понимание…
Нельсон резко встает.
— Теперь ты можешь перестать мне лгать.
Я расправляю плечи.
— Я вам ничего не должна. Никаких объяснений. И я абсолютно уверена, что срок действия ордера на обыск истек, поэтому вежливо прошу вас покинуть мой офис, агент.
Он отталкивает кресло и поворачивается к стене, проводит пальцем по листам на пробковой доске.
— Я чувствую себя дураком. Я яростно доказывал начальству, что ты невиновна, но это не Салливан на тебе зациклился, а ты — на нем. Зациклилась на собственном пациенте. — Он переводит взгляд на меня. — Ты любишь его?
Это не праздный вопрос любопытного агента ФБР. Нельсон показал истинного себя. Его голос полон обиды. Костюм помят, как будто он не спал несколько дней. Он потерпел какую-то неудачу во время ареста Грейсона.
— Откровенно говоря, — говорю я, — это не ваше дело. ФБР не должно волновать, как я провожу сеансы и мои терапевтические методы.
Он обходит стол, приближаясь ко мне.
— Мне следовало связать это с неоднозначным результатом проверки на изнасилование. Что такого в этом плохом мальчике, что превращает умных женщин в шлюх?
Я медленно пячусь к двери.
— Вам нужно уйти. Сейчас же. Вам нужно поспать, агент.
Он проводит рукой по лицу.
— Нет. Думаю, мне нужно не это. Мне нужно то, что ты дала Грейсону. Ты его муза. Ты повлияла на его творческий гений.
Я сжимаю ручку двери, и он останавливается.