Я со вздохом качаю головой.
— Осталось немного, так что я справлюсь. Займусь дипломом. Больше никаких отговорок. — Я строго смотрю на нее, затем улыбаюсь.
Когда этаж пустеет, я наслаждаюсь тишиной, не торопясь собирать вещи.
Любая нормальная, здравомыслящая женщина может бояться оставаться одна в месте, где недавно на нее напал ненормальный агент ФБР, но мое сомнительное здравомыслие — не та причина, по которой я решаюсь испытать судьбу.
Все дело в скуке.
Прошло почти четыре недели с тех пор, как я в последний раз видела агента Нельсона, и каждый день я думаю, не придет ли он за мной сегодня. Ожидание… незнание… это невыносимо.
Я бы предпочла, чтобы он выпрыгнул на меня из-за темного угла, чем продолжать жить в этой болезненной неопределенности.
Я бросаю коробку на стол и начинаю очищать полки.
Объявление об официальном закрытии моей практики было опубликовано сегодня утром. Так что, если агент скрывался в тени, сейчас самое время нанести удар.
Гадая, предпримет ли он какую-либо попытку, я передвигаюсь по офису, и вскоре кабинет пустеет. Это заняло не так много времени, как я думала.
Я запечатываю последнюю коробку, резкий звук отрываемого скотча — последняя нота в мелодии моей жизни здесь. Задумавшись, я отрезаю ленту и разглаживаю ее по краям коробки.
Грейсон еще не вышел на связь.
После побега из-под стражи он, по-видимому, покинул штат Мэн. Я могу только строить догадки относительно того, как это произошло, все сообщения однобоки, запутаны и не содержат достаточно фактов. Во время побега были ранены три офицера, но это были легкие ранения. Учитывая состояние, в котором я оставила Грейсона, я сильно удивлена, что никто не погиб.
Могу представить, как Грейсон использует оставленный мной ключ, чтобы открыть камеру. Встревоженные копы мчатся по коридору. Раздаются выстрелы. Он отбирает дубинки и электрошокеры и использует против офицеров. Кровавый след ярости Грейсона.
Раньше он никогда не был способен на неожиданные эмоциональные всплески. Впрочем, я не уверена, было ли это сделано в состоянии аффекта или специально. Чтобы запугать Нельсона.
Что, если честно, сработало.
Когда охота на Грейсона увела власти на юг, ко мне обратилось начальство Нельсона и спросило о его местонахождении. Я была последней, кто видел агента, разговаривал с ним. По данным ФБР, Нельсон уже вызывал подозрения тем, что влез в дело Грейсона вопреки их желанию.
Нельсон находился под следствием, и его звездный арест не принес ему никакой пользы. Хотя ему дали небольшую скидку в связи со смертью жены и ребенка в прошлом году, он все равно должен был пройти психологическую экспертизу, прежде чем вернуться на работу в поле.
За все время, которое я провела с агентом Нельсоном, он ни разу не упомянул об аварии, в которой погибла его семья. С другой стороны, раскрыть серьезный фактор стресса криминальному психологу было бы глупым шагом. Правду говорят, ФБР — лучше всех умеют хранить секреты.
Ну, почти лучше всех.
Я складываю коробки перед дверью, завтра их заберут грузчики, а потом иду выключить свет. Меня охватывает момент ностальгии, я смотрю на резервуар с соленой водой, теперь уже без рыбок, и молча прощаюсь со своей практикой.
В последний раз заперев дверь, я кладу ключ на стойку администратора и решаю пойти домой живописным маршрутом. Я не стала разрывать договор аренды таунхауса, так как Мэн всегда будет моим домом. Я просто не уверена, что снова открою здесь практику. По крайней мере, не в ближайшем будущем.
Мне нужно время.
Время и расстояние.
Сад с вольером для птиц красив на закате. Прогулка по извилистым тропинкам через пышную зелень всегда успокаивала меня после тяжелого дня. Я даже не особо люблю птиц… Я прихожу сюда ради сада и тропинок. Прудов.
Я никогда особо не задумывалась, почему это место так на меня влияет. Я не могу не задаться вопросом, не ассоциирую ли я себя с гигантской птичьей клеткой на подсознательном уровне. Ощущая некоторый комфорт в окружении железных прутьев. Я засовываю руки в карманы и мысленно смеюсь над собой и своей чрезмерно аналитической натурой.
Я впервые здесь с тех пор, как детектив Фостер последовал за мной в сад. Я почти ожидаю увидеть его, когда поворачиваю за угол. С парящим вокруг него облаком сигаретного дыма и насмешливым выражением лица, готового отругать меня за то, что я иду домой в одиночку.
За последние несколько недель злобный детектив и я сблизились. Как ни странно, Фостер проявил себя почти как герой, защищая меня от прессы после побега Грейсона, когда Янга не было рядом.
Я даже предоставила ему доказательства нападения Нельсона на меня — эпителиальные клетки, которые я извлекла из-под ногтей после того, как поцарапала агента. Кажется, мое доверие и убежденность в заговоре ФБР с целью защиты агента Нельсона укрепили его веру в то, что я не имею никакого отношения к последним действиям Грейсона.
Перед приездом в тюрьму Рокленд, я позвонила Фостеру из такси, чтобы обезопасить себя от любых будущих нападений обезумевшего агента и подстраховать Грейсона. Если со мной что-то случится, я хотела, чтобы хотя бы один человек заподозрил, что это может быть не дело рук Грейсона.
Я скрывала правду, что Нельсон — убийца-подражатель, зная, что без доказательств это будет пустое обвинение, которому федералы вряд ли поверят. Но я могла использовать нападение Нельсона на меня, чтобы доказать сдвиги в его психическом состоянии. И пока этого достаточно.
Я все еще довольно хорошо умею читать людей. И на данный момент Фостер уверен, что Грейсон представляет угрозу для нас обоих. Что объединило нас в какой-то болезненной попытке защитить друг друга, поскольку никто другой не пострадал так, как мы.
К настоящему времени детектив должен уже был вернуться в Нью-Касл. Тем не менее, он заявил, что после краха карьеры ему незачем возвращаться. Он устроился здесь частным сыщиком, утверждая, что наслаждается свободой выбора собственных расследований. Но я верю, что, как и я, он ждет.
Чувство дежавю овладевает мною, и я останавливаюсь. До ушей доносятся шаги. Я оборачиваюсь с электрошокером в руке.
Молодой человек в синей почтовой форме поднимает руки.
— Ого…
— Чего вам надо?
Теперь я с опаской отношусь ко всем вокруг. Я изучаю парня, он кажется безобидным, но я знаю, как обманчива внешность. Мини-тазер, который я держу пристегнутым к ремню, возвращается на свое место на втягивающемся шнуре.
— Довольно удобно, — говорит парень и нерешительно делает шаг вперед. Я замечаю в его руке небольшой сверток.
— Не двигайся, — говорю я. — Что это?
Он протягивает его мне.
— Это для доктора Нобл, — заявляет он. — Я заходил в ваш офис, но он был закрыт. Потом кто-то сказал, что вы только что вышли из здания, и я видел, как вы направились сюда. Вы доктор Нобл? Это срочная доставка…
— Сколько вам заплатили, чтобы доставить его лично?
Его щеки окрашивает виноватый румянец.
— Важно, чтобы я доставил это вам сегодня.
Черт возьми. Это неправильно. Если Грейсон хотел бы связаться со мной, то сделал бы это сам. Он не вовлекает других, но, может быть, сейчас он слишком далеко. Может быть, это единственный способ связаться со мной.
— Кто дал его тебе? — Спрашиваю я. Когда он пожимает плечами, я давлю сильнее. — Это был мужчина? Как он выглядел?
— Я его не видел, — признается он. — Послушайте. Босс передал это мне и сказал, что заплатит наличными, чтобы я доставил его поскорее. Но это дерьмо меня пугает…
— Хорошо. Дай сюда. — Я забираю посылку и жду, пока парень уйдет, чтобы убедиться, что я одна, прежде чем начать ее осматривать.
Несмотря на высокие деревья и уединенность вольера, здесь я слишком уязвима. Курьер доказал, насколько легко выследить кого-то, если ты настроен решительно. И все, что ему было нужно, это немного денег.
Нельсону нужно гораздо больше…
Я вскрываю коричневую упаковку.
Парень сказал, что доставка срочная, а я уже несколько недель жду, когда что-нибудь случится. Внутри находится черная картонная коробочка. В тревоге я поднимаю крышку верх, и мое сердцебиение учащается.
На ложе из ворсистой хлопчатобумажной ткани покоится клевер.
Я оглядываю сад, в груди сжимается.
— Грейсон…
Я закрываю коробку и выхожу из вольера, чувствуя, что меня не одну одолевают мрачные мысли.
Все началось здесь. Здесь должно и закончиться.
Ударные биты манят меня. Это похоже на гравитацию, втягивающую меня сквозь двери «Голубого клевера». Знойная музыка вводит в гипнотический транс, который тянет меня сквозь толпу плотно прижатых тел.
Я была здесь раньше. Знакомое, дразнящее обещание витает в воздухе — обещание побега. Свобода. Я все еще чувствую намек на нее, когда завораживающие цвета кружатся в дымном воздухе над танцполом.
У нас был план. У нас были мы.
Но тогда я замаскировалась, была в образе, скрывая свои желания в ту ночь. Больше не было ни Лидии, ни Лондон. Осталось только мое желание принадлежать ему.
На этот раз нет маски, чтобы скрыться. Дизайнерский черный костюм облегает мои изгибы, как идеально подогнанные доспехи. Лодочки нюдового с черным цвета гармонируют с дикой атмосферой и, вероятно, стоят дороже, чем наряд любого из присутствующих.
Я осознаю, как сильно выделяюсь, когда пересекаю танцпол. Женщины оценивают меня, мужчины выглядят жаждущими подкатить ко мне, словно я заблудилась или рыщу в округе, охотясь и жаждая крови.
Именно поэтому я выбрала этот клуб в качестве нашего секретного места встречи. Никто бы не заподозрил, что я приеду сюда. Доктор Лондон Нобл сюда не вписывается.
Может, мне не стоило так выделяться. Чтобы удостовериться, что увижу его первой, еще до того, как он меня заметит — но это часть стратегии.
«Позволь ему забрать меня».
Я выслеживаю жертву.
Музыка меняет скорость, ритм становится быстрее, под стать моему учащенному сердцебиению. Раздраженная, я отмахиваюсь от двух мужчин в дешевых костюмах и устраиваюсь в глубине зала, где в прошлый раз обнаружила Грейсона. Дым, вибрируя, стелется по полу среди неоновых вспышек, ритм становится все интенсивнее, и тела сливаются в плотную массу, закрывая мне обзор.