Морей уже там был.
У нее заболели виски. Может быть, Джеймс уже продал свою душу.
— Мне нужно оружие, — серьезно сказала она, подняв глаза. Ехать в Оу безоружной было безумием. — Мне нужен кинжал, и Малкольм должен показать мне, как им пользоваться.
— И чем это тебе поможет, девушка?
Еще один средневековый шовинист, подумала она. Она решила не утруждаться себя, просвещая его о положении современных женщин.
— Ну, на самом деле, я раздумываю, как мне остаться в живых и защитить себя, когда моего защитника не будет рядом. У меня небольшой вопрос насчет Димхаанов. Они, кажется, появляются из ниоткуда — оп-па, и так не вовремя. И я не горю желанием снова столкнуться лицом к лицу с Сибиллой.
Она намного все преуменьшила. Но если она не сможет победить Сибиллу, человека, одержимого злом, то как она сможет когда-либо добраться до демона, убившего ее мать?
— Девушка, ты никогда не найдешь Димхаана, убившего твою мать. Оставь это Повелителю.
— К черту, — сказала тихо Клэр. — Мне просто нужны инструменты, оружие и знания. И это неприлично, читать мои мысли!
Иренхат уставился на нее. А затем хмуро сказал:
— Если Малкольм не будет тебя учить, тогда это сделаю я.
— Вы? Почему вы будете это делать? — недоверчиво спросила она.
— Я давал те же клятвы, что и Малкольм, Клэр. Мой долг — защищать тебя. Если ты намерена преследовать Димхаана, то тебе нужны некоторые навыки. Но, — добавил он мрачно, — одна, ты не добьешься успеха. Тебе лучше привлечь Малкольма к своему делу.
Она уже пришла к конкретному решению.
— Спасибо.
Его внимание отвлекли две женщины, которые начали расставлять на столе подносы с мясом и рыбой. Оба мужчины начали накладывать себе в тарелки дичь и рыбу.
Клэр тоже отвлеклась на подошедших к столу Малкольма с Ройсом. Ройс улыбнулся ей:
— Привет, Клэр.
— Привет, Руари, — быстро ответила Клэр по-гаэльски.
Его улыбка стала шире, и он сел рядом с ней.
— Ciamar a tha sibh?[16]
Клэр слышала этот вопрос несколько раз с тех пор как попала в прошлое. Она также слышала и ответ.
— Tha gu math,[17] — ответила она.
Ройс усмехнулся, а Малкольм повернулся и изумленно посмотрел на нее.
Ройс прошептал:
— Ты еще могла бы сказать: Tapadh leibh.
Он флиртовал. Клэр не возражала, а почему бы и нет. Его грудь слегка вздымалась под лейне, а бицепсы выпирали из-под туники. Сегодня на его левой руке был надет огромный широкий золотой браслет, с топазовым крестом посередине. Кстати, может, он только наполовину шовинист, в отличие от Малкольма. Ей бы не помешал союзник в дороге.
— Tapadh leibh, — повторила она.
Он улыбнулся, отчего на его щеках тоже появились ямочки.
— У тебя прекрасный слух, девушка, — прошептал он.
— Ты сейчас спросил, как у меня дела?
— Да, и ты ответила: «Прекрасно, сердечно благодарю», — его серые глаза горели, слишком горели.
Малкольм сел рядом с Иренхатом, смотря прямо на них. Его глаза сузились, он был недоволен.
— Конечно, если бы мы были хорошо знакомы, — добавил он мягко, — я бы спросил тебя по-другому. Ciamar a tha thu?[18]
Он определенно флиртовал. А Малкольм ревновал. Клэр была довольна. Она также поняла, что он сказал. Она немало гаэльского услышала за последние несколько дней.
— Tha gu math, tapadh… leat?[19]
Глаза Ройса сверкнули:
— Ты быстро учишься, девушка.
Малкольм ударил кулаком по столу:
— А сейчас я буду единственным, кто будет ее учить.
Клэр усмехнулась, наслаждаясь его первобытной ревностью. Это была положительная сторона средневекового шовинизма.
— Но Иренхат уже предложил научить меня драться кинжалом и мечом, — невинно сказала она, хлопая ресницами.
Иренхат поперхнулся.
Малкольм покраснел.
— К черту. Мы уже обсудили это. Все кончится тем, что ты будешь мертва. Я знаю, ты хочешь сражаться с Димхаанами, Клэр, но ты не можешь. Ты — женщина, да еще и смертная.
Клэр стала ужасно серьезной.
— Ты считаешь, я думаю преуспеть в этом? Но я должна попытаться! Мои дни сочтены, я знаю. Но я сделаю то, что должна. И поэтому ты должен помочь мне и обучить тому, что мне надо знать!
К Малкольму вернулось его самообладание.
— Девушка, ты слишком храбра для женщины.
Он, правда, так считал, и хотя ошибался, его похвала безмерно ее растрогала.
— Малкольм, я не храбрая. Я боюсь. Но ты должен попытаться понять меня.
— Воин без страха — очень глупый человек, — ответил Малкольм. — Мужчины сражаются, потому что они сильные. Женщины остаются в безопасности за каменными стенами, чтобы вынашивать детей. Это закон нашего мира. Когда мы здесь закончим, если смогу, я найду Димхаана, который убил твою мать.
Он даже не пытается слушать то, что она говорит, подумала она. Клэр мгновенно ответила ему:
— Это твоя клятва? Ты решил защищать меня даже когда я уйду, потому что поклялся делать это? Потому что когда я вернусь обратно, то сама буду распоряжаться своей жизнью.
Он сжал зубы.
— Я повторяю тебе снова и снова, что не желаю видеть тебя мертвой.
Она потянулась через стол к его руке.
— Не пойми меня неправильно. Я благодарна за защиту, которую ты мне обеспечил, Малкольм, правда. Но могут потребоваться годы, чтобы найти демона, убившего мою маму, а у тебя здесь в 1427 году довольно много дел. — Она заколебалась. — Я знаю, ты никогда не поймешь меня или мой мир: не поймешь, чего я хочу, что мне нужно, что я должна сделать.
От понимания этого становилось больно.
В его глазах появился гнев.
— Ах, девушка, ты снова стала такой раздражающе высокомерной!
— Ты слушаешь, но отказываешься услышать хоть одно слово из того, что я говорю! — расстроено вскричала она, осознав глубину культурной бездны между ними. — Это даже не закон этого мира, Малкольм, потому что через несколько лет во Франции, Жанна д’Арк поведет своих людей в битву с врагами. И во времена ваших предков женщины были великими воительницами, сражающимися бок о бок с мужчинами. В моем времени есть женщины-солдаты. Они идут на войну, сражаются и умирают рядом с мужчинами.
— Пока я дышу, я буду оберегать тебя, — сказал Малкольм тихо, но с угрозой в голосе. — Я дал обет защищать Невинных, Клэр, а ты — моя Невинная. Даже если ты оставишь меня, это ничего не изменит.
Она напряглась, потому что он заговорил об ее возращении в свое время в такой собственнической манере. И поняла, что натолкнулась на кирпичную стену.
— Подведем итоги. Если ты хочешь защищать меня, пока я не умру, полагаю, что не смогу остановить тебя. Но моя жизнь принадлежит мне. И если я захочу отомстить за свою мать, никто не сможет меня остановить. Зная теперь правду, как я могу прятаться за спинами и ничего не делать? Если тот демон жив, я должна попытаться отомстить за маму. Черт возьми, ты бы сделал то же самое ради своей матери!
Малкольм побледнел.
И Клэр догадалась, что сказала что-то ужасное, потому что все трое мужчин за столом замолчали. Все, кроме Малкольма, внезапно обратили внимание на свои тарелки. Она смотрела на него и видела, что он поражен.
— Малкольм, — позвала она осторожно. — Я сожалею. Что бы я только что не сказала, это было ошибкой.
Но она не имела ни малейшего понятия о том, что она такого сказала, что так расстроило его.
Малкольм оттолкнул в сторону свою пустую тарелку. Какой-то миг он смотрел на нее, очевидно борясь со своими эмоциями, а затем встал и вышел в ночную мглу.
Клэр посмотрела на мужчин.
— Что только что произошло?
Ройс тихо ответил:
— Его мать — больное место для него, девушка.
Клэр совершенно ничего не понимала. Затем она вскочила и побежала следом за ним.
Снаружи ночь уже спустилась на землю, и по темному небу Нагорья рассыпались миллиарды ярких звезд. Она увидела Малкольма, поднимающегося на крепостную стену. Она была уверена, что он хочет побыть один. Тем не менее, Клэр пошла за ним.
— Не сейчас, девушка, — сказал он, не оборачиваясь. Он пристально смотрел на океан, на черное как смоль, мерцающее пространство.
Клэр остановилась позади него.
— Можешь мне рассказать, что я такого сказала, что ты так расстроился?
— Ты права. Месть личное дело каждого. В своем сердце ты воин, и жаждешь отомстить за свою мать.
Клэр облизала губы.
— Гленна сказала мне, что твоя мать в Англии и все. Это касается твоей матери… или твоего отца?
Наступило молчание.
— Да. Это касается их обоих.
И Клэр поняла, что произошло что-то ужасное. Она взяла его за руку и сжала ее.
Он слегка пожал плечами:
— Морей изнасиловал мою мать, — внезапно тихо сказал он, — когда она была невестой.
Она чуть не открыла рот, ужаснувшись. И потом ей стало страшно.
— Морей не твой биологический отец, не так ли?
Он стиснул зубы.
— Я был рожден три года спустя, Клэр. Нет. Я сын Брогана Мора.
Клэр от облегчения прикусила губу.
— Это было преступление-удовольствие?
Он покачал головой.
— Это было изнасилование. Зверское, садистское, губительное изнасилование. Это была пытка, Клэр. Когда мой отец ушел сражаться, Морей много раз насиловал леди Мейрид. Он мог бы ее убить, но захотел пощадить, чтобы заставить мучиться еще сильнее. Моя мать пыталась повеситься, но ее вовремя нашла служанка.
Он добавил, раздувая ноздри:
— Сейчас она заточена в монастыре.
Клэр почувствовала на щеках слезы.
— Мне так жаль! Это ужасная история!
Он посмотрел на нее горящими глазами.
— Я не знал правды до тех пор, пока не дал свои обеты. — Он резко, зло засмеялся. — На следующую ночь, мой дядя как раз и рассказал мне, почему Морей является моим смертельным врагом. И попросил меня оставить