рожающий взгляд Джианны заставил ее передумать.
– Кроме того, – вмешалась Кэт, – Полина любит веганские блюда. Она мне так и сказала. – Кэт посмотрела на Надю исподлобья. – Даже дядя говорит, что он веган, потому что кладет на свой стейк веганское масло.
Легкая улыбка тронула мои губы. Я видела, как он делал это, и это было так похоже на него – с минимальными усилиями занимать высокую моральную позицию.
Надя закатила глаза и, разглядывая ногти, спросила:
– Так где Ронан? Надеюсь, отлеживается в своей комнате.
Мы с Джианной рассмеялись. Как и Кэт, хотя я подумала, что она просто поддержала нас. После вчерашнего ранения Ронан, скорее, рубил дрова. Или делал что-нибудь другое, требующее меньше сил и более смертоносное.
– Дядя гуляет с папой, – объявила Кэт.
– О… я, должно быть, забыла. Он сказал мне что-то в этом роде, когда заезжал ко мне вчера.
Интересно. Мне было любопытно, пошел он к ней до того, как я отсосала ему и оседлала его лицо, или перед тем, как я отключилась вместе с ним в его постели.
– Тогда я, наверное, подожду, пока он вернется, – вздохнула Надя.
Я бы предпочла, чтобы меня похитил настоящий Дьявол, лишь бы не сидеть тут еще хотя бы минуту.
– Итак, Мила, куда ты планируешь отправиться после всего этого? – холодно спросила Надя.
– О, я не знаю. Москва мне так нравится, что я могу остаться. – Я врала сквозь зубы, но ядовитое выражение ее лица того стоило.
– Ты. Остаешься. – Это был не вопрос.
– Почему бы и нет?
– Ты Михайлова, – она сказала это как нечто само собой разумеющееся. – Ты здесь чужая.
– Где это сказано? – спросила я, нахмурившись. – Что-то я не видела ни одного указателя, запрещающего Михайловым находиться в Москве.
Ее взгляд ожесточился.
– Он не позволит тебе остаться.
– Кто? – Я разыгрывала дурочку.
– Ронан, – прорычала она. – Ты для него всего лишь залог. И, может быть, мимолетное развлечение вроде новой модной игрушки, но, уверяю тебя, его интерес пройдет.
Я уронила тарелку на журнальный столик.
– Все сегодня задались целью испортить мой завтрак? – воскликнула я. – И к твоему сведению, Надя, я на него никогда не претендовала. – Я вспомнила, как он недавно ушел, воспоминание все еще жгло грудь. – Можешь забирать его, мне все равно.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
Жар, охвативший мою спину, заставил меня подняться на ноги.
– Поздравляю… гангстер целиком в твоем распоряжении. – Я прищурилась. – Теперь все, что тебе осталось, придумать, как его удержать, потому что не похоже, что ты с ним справляешься.
Вспыхнув, она вскочила на своих шпильках. Даже босиком я была намного выше. Учитывая ее взгляд, когда она была вынуждена поднять глаза, чтобы посмотреть на меня, ей это не нравилось.
– Думаешь, я не смогу его удержать? – насмешливо спросила она.
– Мама, – прошептала Кэт. – Это пассивная агрессия?
– Нет, cara, это просто агрессия. А теперь веди себя тихо и дай мне оладушек.
Я напряженно рассмеялась.
– Давай-ка посмотрим… – Я начала загибать пальцы. – Раз, ты ничего о нем не знаешь. Два, ты настолько ревнива, что пристаешь к пленнице, которую он собирается обменять как залог. И три, тебе нужен психолог. Так что, нет, не думаю, что ты можешь его удержать. Но желаю удачи.
Изложив все это, я пошла прочь, но резкий рывок за волосы заставил меня остановиться.
Она. Дернула. Меня. За. Волосы.
Я скрипнула зубами, когда меня захлестнула ярость негодования.
Глубоко вдохнув, я решила быть выше и пошла…
– Ты практически рабыня, – злобно выплюнула Надя. – Я хочу выпить. Налей мне.
Что там насчет того, чтобы быть выше?
Не задумываясь, я схватила прядь ее нелепо блестящих волос и потянула, дернув ее голову в сторону. Она затравленно взглянула на меня, а потом глаза ее наполнились злобным огнем. Она схватила, потянув, еще одну мою прядь, из-за чего мы обе потеряли равновесие и упали на пол.
Мы врезались в журнальный столик. Тарелки с едой соскользнули и посыпались на пол. Надя схватила горсть каши и размазала ее по моей футболке, рыча:
– Не нужен мне психолог!
– Это первое, что говорят психи! – Я оседлала ее и ударила головой об пол.
– Ты дикарка! – взвизгнула Надя, шлепнув меня, словно девчонка. – Не поверю, что он хоть когда-нибудь захочет тебя!
– Давай, Мила! – подбадривала Кэт с дивана.
Надя так сильно дернула меня за волосы, будто пыталась выдрать их, заставив меня скатиться с нее, чтобы сохранить пряди.
– Этот смайлик с высунутым языком был для тебя, да? – спросила она, пнув меня шпилькой в бок.
– Не знаю, о чем ты, чокнутая, – прорычала я, впиваясь ногтями в ее бок так, чтобы она отпустила мои волосы. Затем я взгромоздилась ей на спину и начала возить ее лицом по каше на полу.
– Сучка! – Она повернула голову, чтобы не задохнуться в каше. – Жду не дождусь завтрашнего дня.
Что-то в ее тоне заставило меня вздрогнуть.
Заметив, она рассмеялась.
– Ты не знаешь? Завтра ты уходишь… как там говориться? – Когда она вспомнила фразу, та прозвучала как насмешливое хихиканье. – Бай-бай.
Холод исходил из моей груди, поглощая меня всю. Я едва почувствовала, как кто-то оттащил меня от Нади.
– Нет, дядя, – пожаловалась Кэт. – Всё только началось.
Мои ноги оторвались от пола, когда Ронан подхватил меня за талию. Обычно он был таким теплым, но сейчас его рука горела, словно ледяные кандалы. Все в комнате обменивались резкими репликами, но их заглушал звон в ушах. Моя грудь вздымалась от напряжения, хотя гнев исчез, оставив после себя холодную отстраненность.
Надя встала и вытерла кашу с лица, ее глаза злобно блестели.
– Она не знала, – расхохоталась она, затем надулась. – Надеюсь, это не должно было стать сюрпризом.
Ронан зашипел, ярость вибрировала в его груди.
Надя метала в меня убийственные взгляды.
– Следовало догадаться, что ты будешь прямо как мать.
Она уловила оттенок неуверенности в моем взгляде и рассмеялась.
– Ничего не знаешь о своей дорогой старой матушке?
– Заткнись, – зарычал Ронан.
– Нет, – ответила я. – Я хочу услышать, что она хочет сказать.
Надя удивленно вскинула бровь.
– С чего бы начать?
Когда Ронан повернулся, чтобы вынести меня из комнаты, вулкан взорвался в моей груди из-за оставшихся без ответов вопросов и необходимости знать правду. Я начала яростно сопротивляться, проклиная его, и когда сказала ему, чтобы он больше никогда не прикасался ко мне, он, наконец, опустил меня на пол.
Надя наблюдала за этой сценой с ядовитым выражением лица и наконец посмотрела на меня.
– Начать с плохих или не очень плохих новостей?
– Просто выкладывай, Надя, – рявкнул Ронан.
– Ну… – Она опустила взгляд на ногти. – Ходили слухи, будто Татьяна – шлюха, любящая пожестче. И когда я говорю «жестче», я имею в виду ножи и животных. – Она сморщила нос. – Но, полагаю, по-настоящему она стала известна благодаря тому, что делала для твоего отца. Она видела симпатичную девушку на улице, обманом завлекала, чтобы та села в ее Bugatti, и – пуф! – больше эту девушку никто не видел.
Я уставилась на нее. Мое сердце неслось галопом, но разум был парализован.
– Всего лишь слухи… хотя, говорят, в любых слухах есть доля правды. – Надя изобразила сочувствующий взгляд. – К сожалению, в случае с твоей матерью это все правда.
Папа торговал девушками.
А мама помогала ему.
Мне казалось, комната кружится, пока я пытаюсь осознать это. Мне требовалось пространство. Немедленно.
Ронан повернул меня к себе и вытер с моей щеки кашу. Я не могла выносить этого. Просто не могла. Хотя попытки вырваться из его хватки оказались такими же тщетными, как и всегда.
– Скажи мне, что ты в порядке, – потребовал он.
– Я в порядке. Теперь, пожалуйста… отпусти меня.
Похоже, он собирался отказать, но что-то в моих глазах заставило передумать. Он приподнял мой подбородок и коротко, сладко поцеловал меня в губы, игнорировав возмущенное «АХ!» Нади, прежде чем позволить мне выскользнуть из пальцев.
Двигаясь на автопилоте, я поднялась по лестнице, фрагментарно улавливая нечеткий фоновый шум.
– Я скучала по тебе, – захныкала Надя.
– Это последний раз, когда я тебя вижу, – прорычал Ронан. – Или, клянусь богом, твоя карьера разрушится у тебя на глазах.
– Но…
– Нет. Убирайся из моего дома, Надя. И ради всего святого, найди психолога.
– Мне не нужен ГРЕБАНЫЙ психолог!
Несколько минут спустя я сидела обнаженная на полу душа, позволяя воде омывать себя. Одна. Это слово было монстром, угрожавшим однажды поглотить меня. Сидела, пока Юлия не опустилась на колени рядом со мной и не искупала меня, словно ребенка, пока слезы продолжали литься… пока я скорбела о потере отца, которого, думала, что знаю… и его палача.
Глава сорок восьмая
que sera (фразеол.) – будь что будет
– Может быть, я проеду через всю Европу с одним рюкзаком, – объявила я.
Опустив голову на лапы, Хаос не казался впечатленным идеей. Я протащила его через заднюю дверь в свою комнату. Если это была моя последняя ночь здесь, я не хотела проводить ее в одиночестве. Хаос занял приличную часть кровати и уже везде разбросал свою шерсть. Мне это нравилось.
Даже узнав, что за бизнес вел папа, было трудно смотреть на него иначе, чем на отца, который мыл мне голову, когда я была ребенком. Я не могла смириться с мыслью о том, что он умрет завтра, или с правдой о матери, так что я сосредоточилась на том, что могла контролировать.
Лежа на животе, я опустила подбородок на руку.
– Наверное, для того, чтобы путешествовать с одним рюкзаком, нужна какая-то финансовая подушка… или талант и шляпа. – Я огорченно вздохнула. – Ничего из этого у меня нет.