о. Ты уже взрослая девушка. Я так увлеклась собственными проблемами, что… Боже, что я за мать! Но ещё больше меня волновал вопрос, как долго мне удастся скрывать от тебя свою тайную, с позволения сказать, «деятельность»?
Перниллу Перссон с полным правом можно было назвать самым неблагодарным человеком на свете. Скрестив руки на груди, она сидела в моём офисе и пыталась улыбнуться, вот только улыбка выходила какая-то кислая – явно сказывалось отсутствие практики.
– Издания с кроссвордами и местные газеты – это, конечно, хорошо, но не совсем то, на что я рассчитывала, когда собиралась создать себе рекламу.
Я мысленно вздохнула. Я трудилась в поте лица, чтобы пристроить Перниллу Перссон в несколько периодических изданий, что было чертовски тяжело, ибо дело касалось женщины, в которой не было никакой изюминки. Её книга была куда интереснее её самой, а поскольку писательница ко всему прочему не желала делиться подробностями из своей частной жизни – «никаких фотосессий у меня дома» и «я не хочу говорить о личном», – то задача найти хоть что-нибудь, на что могли клюнуть журналисты, стала для меня настоящим вызовом. Впихнуть её на обложки сразу трёх журналов с кроссвордами было просто подвигом, однако сама клиентка считала этот факт чем-то малозначительным, практически не стоящим внимания.
Даже в издательстве заметили возросший интерес к её книге и отметили эффект от моей работы. Однако сама Пернилла была другого мнения. Её ожидания простирались в совершенно иных сферах. Она жаждала настоящей славы, причём сразу и в полном объёме.
Но я умела держать лицо и теперь молча проглотила упрёк своей клиентки. Корпорация, в которую входило издательство, снабдило меня целым рядом новых клиентов. Среди них было много других писателей, над чьим имиджем требовалось хорошенько поработать, и с этими людьми, к счастью, оказалось куда интереснее сотрудничать. В конце концов моё агентство стало приносить не только деньги, но и удовольствие от работы. Раньше, когда мне приходилось самой искать клиентов и просиживать долгие часы в Интернете, это занятие казалось мне не больше чем хобби, тягостным увлечением, к которому с трудом удавалось относиться серьёзно. Теперь ситуация менялась. С растущим числом клиентов я наконец-то смогла встряхнуться и по-новому взглянуть на своё будущее. Мой рабочий график становился всё плотнее, а тайные рейды по городу съедали остатки времени, я сильно уставала. Дела накапливались, и я понемногу стала сгибаться под их бременем. Всё чаще я задумывалась о том, чтобы найти себе помощника. Сотрудника, который смог бы взять на себя хотя бы рутинную текучку, которая отнимала много времени и приводила меня в бешенство.
От усталости я постепенно запустила не только дела в агентстве. Даже в своих поездках по городу я начала допускать ошибки и небрежность. Брала конверты голыми руками, забывая, что это следует делать только в перчатках. Не обращала внимания на припаркованные поблизости автомобили, перестала сверять по нескольку раз имя на очередном почтовом ящике. Мелочи, которые рано или поздно могли привести к катастрофическим последствиям. После настойчивых просьб мне удалось встретиться со своим «работодателем». Я хотела узнать, когда закончится эта морока. Когда я полностью отработаю свой долг?
– Говори, что хотела? У меня нет времени на пустую болтовню.
Весна вступала в свои права. На клумбах показались первые подснежники. Мы договорились встретиться в Тегнерлндене, и в этот ранний час в парке было совсем безлюдно.
– Сколько ещё мне ездить по вашим поручениям? Это просто чудо, что меня до сих пор не поймали. Когда это закончится? Сколько ещё вы собираетесь меня использовать?
Мужчина, всё такой же опрятный и ухоженный, вздохнул и посмотрел на меня усталым взглядом:
– Значит, ты вытащила меня сюда только, чтобы пожаловаться? Пока что ты не заплатила ни гроша. То, что ты делаешь, уходит на покрытие процента по долгу. Так что говорить не о чем.
– То есть как? Я месяц вкалываю на вас и не выплатила ничего? Ты серьёзно?
– Никто не заставлял тебя продавать поддельную картину.
Я решилась:
– Я хочу выйти из игры.
– Для тебя нет никаких «выйти», – холодно ответил мой собеседник. – Так дела не делаются. Вот почему я так старательно пытался убедить тебя, что было бы куда лучше, если бы ты заплатила эти деньги сразу, а не ныла по пустякам.
– Должен же быть какой-то выход! Я так больше не могу. Всё время ждать ваших сообщений, бояться, что меня схватит полиция, мотаться туда-сюда по городу. Рано или поздно я совершу ошибку. Я не гожусь для этого. Такие дела не для меня.
Мужчина удивлённо посмотрел на меня:
– Что значит, не годишься? Как это, не для тебя? Наоборот. Я бы сказал, что ты превосходно справляешься. Не пропустила ни единого задания. Всегда приезжаешь вовремя, ни разу не ошиблась с адресом или почтовым ящиком. А при появлении полиции ведёшь себя как настоящий профи. На сегодняшний день ты наш лучший курьер. У тебя талант.
Такого ответа я не ожидала, но спокойствия это не прибавило. Возможно, я лучше справлялась с заданиями, чем думала. И должно быть, мужчина был прав. Я добивалась успехов во всём, за что бралась, так почему же рейды по городу должны были стать исключением?
– Я даже так скажу. Мы считаем, что ты способна на большее, и тебя ждёт повышение. Завтра произойдёт очень важная передача. Это работа совсем другого уровня, непохожая на то, что ты делала раньше. Новая ступень в твоей карьере. Поэтому воспользуйся шансом и покажи, на что ты способна. Если справишься, долг начнёт списываться. И пожалуйста, больше не хнычь и не тревожь меня по пустякам. – Он потёр пальцем своё сильно покалеченное ухо борца. – Пожалей мои раненые уши.
Я вынуждена была признать, что работа курьером прочно вошла в мою жизнь. Тревога, что ты, Алиса, обнаружишь, чем я на самом деле занимаюсь, день ото дня становилась всё сильнее. Я стала подумывать о том, что тебе следует переехать жить к отцу в Нью-Йорк. Так обеим нам было бы проще.
– Алиса, может быть, ты всё-таки передумаешь насчёт Нью-Йорка? – спросила я. – Во всяком случае, ты могла бы попробовать.
Мы сидели дома на кухне и ели суши.
– Я же сказала, мне это не интересно, – отрезала ты.
– Глупо упускать такой шанс.
Ты молча смешала васаби с соевым соусом.
– Кто знает, на сколько твой отец там задержится, – продолжала я.
– Но, мама, я же сказала, что не хочу. Мне казалось, мы уже всё с тобой обсудили.
Тогда я завела длинную лекцию о том, какие преимущества таит в себе образование за рубежом, какие широкие перспективы откроются перед тобой, если ты закончишь престижный американский колледж. Я умею убеждать. Это мой конёк. Я умею преподнести свою точку зрения как истину в последней инстанции. И на этот раз взялась за дело с такой энергией, что ты в конце концов не выдержала и с дрожью в голосе спросила:
– Мама, ты так сильно хочешь избавиться от меня?
И тогда я сдалась.
– Это ради твоего же блага, – тихо проговорила я, и это были не просто слова.
Я хотела, чтобы ты как можно скорее оказалась по другую сторону Атлантики, в безопасности, чтобы я тем временем смогла отправиться в полицию и во всём признаться. Продолжать работать на этих бандитов было выше моих сил. Но хотела ты того или нет, своим отказом ты лишила меня возможности немедленно покончить с рискованными поручениями. Пойти в полицию и подставить тебя под удар здесь, в Виикене, я не могла.
О чём я точно не скучала после расставания с мужем, так это о незапланированных визитах гостей в среду после работы. Когда был Эрик, любой сосед, решивший неожиданно заглянуть на огонёк, встречался с радостью. В таких случаях мы откупоривали бутылку-другую розового вина, усаживались на террасе и болтали. Я всегда стремилась поддерживать хорошие отношения с окружающими и быть заботливой хозяйкой. Мне нравилось посиживать у камина, болтать с друзьями и обсуждать, где они проведут совместный отпуск. Я считала, что люди, которые неохотно идут на контакт и предпочитают большую часть времени проводить дома, либо что-то скрывают, либо просто ужасно скучные. При этом и то, и другое одинаково плохо.
Мы имели репутацию симпатичной радушной пары. Теперь, когда Эрик переехал, я сильно охладела к неожиданным визитам. Да и сил на гостеприимство у меня не было. В начале, после ухода твоего отца, меня часто навещали подруги. Анна порой появлялась по нескольку раз в неделю, чтобы подбодрить. Луиза как-то раз заявилась с цветами и шикарной корзинкой с экзотическими фруктами, дорогущим шоколадом и бутылкой шампанского, которую мы тут же на пару и распили. Но в последние недели я почти не бывала дома. Поездки по городу и работа в агентстве отнимали всё моё время. И возможность провести спокойный вечер дома в одиночестве стала блаженством. Только я расположилась в любимом кресле, как заметила Петру на подъездной дорожке. Боже, пожалуйста, только не сейчас! Как бы поскорее её спровадить?
На подруге был её рабочий лиловый костюм и туфли на высоком каблуке. Сделать вид, что меня нет дома, увы, не получится, у входа стоял мой автомобиль, а в окнах горел свет. Я ожидала очередного разговора «по душам», когда подруга вываливает на тебя всё, что у неё наболело, все свои тревоги и проблемы. Когда я в последний раз видела Петру, она стояла на улице и рыдала как ребёнок. С тех пор я всеми силами стремилась избегать её и по возможности не сталкиваться.
– Я только хотела попросить прощение за ту сцену, которую я тогда устроила. Знаешь, в последнее время у меня какой-то упадок, – начала Петра, когда я ей открыла.
Я быстро улыбнулась:
– Послушай! На самом деле тебе не нужно ничего объяснять. У всех у нас бывают взлёты и падения. Такова жизнь. Тебе не за что себя винить.
И я ещё раз улыбнулась, стараясь, чтобы раздражение не слишком бросалось в глаза.
– Точно! – встрепенулась Петра. – Вот почему я прямо почувствовала, что должна поговорить именно с тобой. Ты не осудишь меня, как остальные. Ведь теперь ты знаешь, какие сюрпризы порой может подкидывать жизнь. У меня никогда не получится поговорить так с Луизой или Анной.