Я внимательно изучала сидящего передо мной мужчину, хотя назвать его мужчиной можно было лишь с большой натяжкой. Ему было лет двадцать, от силы двадцать два, и выглядел он так, словно в первый раз за свою жизнь оторвался от любимых игрушек в своей детской и притопал в приличное место. Однако, несмотря на всю свою внешнюю инфантильность, ему удалось убедить ряд инвесторов в своей бизнес-идее и собрать изрядный стартовый капитал для Холи.
– Люди должны оставить эти тёмные времена позади. Из-за войн и фанатизма мы застряли на негативном витке спирали нашего существования, наш разум погряз во мраке, а Холи поможет людям найти новые пути к светлому будущему.
Однако я совсем не разделяла энтузиазм юноши. Мне пришлось даже повысить голос, чтобы перебить его:
– И как я, по-вашему, могу вам помочь?
– А, ну да! Дело в том, что, какими бы потрясающими не были мои идеи, я отдаю себе отчёт в том, что в конечном счёте это ещё и продукт, который надо рекламировать и продавать. Поэтому важно, чтобы у меня была своя личная торговая марка, свой бренд, вроде «Джеф энд Марк» или «Билл и Стив». Мне кажется это перспективным. В дальнейшем мне потребуется больше инвесторов. А для их привлечения нужна репутация, аура. Так мне сказали. Я сейчас веду переговоры с издательством «Пагелла» о возможной публикации моей книги, и тамошний пиар-отдел порекомендовал мне вас. Я ведь ничего не знаю о пиаре, но я точно знаю, что репутация – это всё, и мне не жалко потратить немного времени, чтобы создать о себе хорошее впечатление. Вы должны помочь мне создать имя, чтобы я стал узнаваем в средствах массовой информации.
– Замечательно, – улыбнулась я, – это именно то, что удаётся мне лучше всего.
– Мне кажется, что я должен олицетворять моё поколение, то самое, на которое ваше поколение, которое умудрилось всё испортить, возлагает свою последнюю надежду.
Я внутренне рассмеялась. Почему этот малыш, который, очевидно, мог всё, не мог создать свою Холи в виде обычного приложения для смартфонов?
Робин Улофссон показался мне съехавшим с катушек нарциссом, однако, возможно, именно он был тем самым клиентом, который мог вывести пиар-агентство на совершенно новый уровень. Новое поколение, будущее. В последнее время агентство всё чаще упоминалось в журнале «Медиекс», посвящённом пиар-технологиям, и я даже стала героем воскресного интервью, где подробно рассказала о своём пути от обычного сотрудника до владельца собственного агентства. При этом я не стала скрывать, что оказалась на самом дне, долго сидела без работы и без толку стучалась в двери разных фирм. Это была личная история, и теперь, когда эта страница жизни осталась перевёрнутой, стыдиться было нечего. Напротив, это была победа, реванш, и я была довольна тем, чего удалось достигнуть. Интервью совпало с публикацией объявления о найме сотрудника, которое разместили на домашней странице сайта «Медиекса», и я получила так много писем от новоиспечённых студентов-пиарщиков, что сложила все резюме в отдельную папку и теперь подумывала о том, не разыграть ли это место. Как в лотерее. Кроме того, работа с таким клиентом, как Робин Улофссон, должна была ещё какое-то время способствовать поддержанию шумихи вокруг моего имени. Несмотря на свой наивный энтузиазм, подобные личности всегда притягивают внимание пиар-сферы.
– У меня есть несколько идей, с чего нам стоит начать… – сказала было я, но меня тут же перебили:
– Думаю, мне нужен другой образ, новый прикид, то есть я хочу сказать, все эти старые футболки… – парень с сомнением покосился на свою, – линялые джинсы из «Эйч-энд-Эм»… Тот, кто смотрит в будущее, должен выглядеть по-другому, верно? Хотелось бы производить впечатление успешности, что ли.
– Не согласна. Вам следует сохранить свой… стиль. Мы не будем переодевать вас в неудобный строгий костюм. Совсем наоборот. Мы покажем, что вы как личность не придаёте слишком большого значения внешним вещам. Скорее вы увлечённый и скромный трудяга-муравей, строитель нового общества. Думаю, нам следует привлечь к сотрудничеству ряд заинтересованных организаций, которые могли бы в будущем получить пользу от вашего ресурса. «Гринпис», «Международная амнистия», «Красный Крест», «Врачи без границ». Мы представим вас таким, какой вы есть, – человеком, который искренне переживает за других людей и который хочет сделать мир лучше.
– Но не кажется ли вам это в некотором роде старомодным? Я ничего не имею против этих организаций, но если подумать, то что они в конечном счёте изменили? То есть я хочу сказать, что войны, голод, нищета и болезни как были, так и остались.
– Верно, хотя мы говорим о разных вещах. Обсуждать, что им удалось, а что нет, не наша тема. Сейчас речь о том, в каком свете они представят вас и помогут вам себя проявить, чтобы люди о вас узнали. Вы согласны со мной?
В первый раз за всю встречу Робин Улофссон умерил свой пыл и осторожно улыбнулся:
– А ведь верно. Правильная мысль. Мне нравится.
Несмотря на то что я теперь была избавлена от ежедневных курьерских рейдов, я понимала, что придумать план ограбления инкассаторской машины в порту Вэртахамнен – задание совсем непростое. Если у меня не получится, мне снова придётся вернуться к тому, с чего начинала, и опять потянутся эти бесконечные конверты и посылки с кокаином для тайных наркоманов Эстермальма. С повышением же я надеялась быстрее освободиться от своего долга. Поэтому теперь я ночами просиживала у себя в спальне, в деталях продумывая план действий, пока не вскипали мозги. Несколько раз я ездила в порт, чтобы на месте изучить самый короткий путь отхода, и даже рассчитала, сколько шагов потребуется, чтобы покрыть его. Я засекала, сколько нужно времени, чтобы добраться с места преступления до опушки леса, где грабителям предстояло пересесть в другую машину. Я решила, что машин должно быть две, чтобы налётчики разделились на случай, если необходимо будет сбить полицию с толку. Я просчитала количество и вес груза, каким образом его следовало переносить и на каком расстоянии от инкассаторской машины должен был находиться автомобиль, который его повезёт. Я продумала то, как грабители должны быть одеты и как им следует действовать до и после ограбления, чтобы привлечь к себе как можно меньше внимания. Я постаралась в деталях просчитать каждый шаг, который мог оказаться неверным. И на тот случай, если этого будет недостаточно, я даже придумала для каждого этапа план Б. Я и в обычной жизни так поступала. Каждый раз, решая очередную проблему, я держала в уме ещё несколько вариантов на случай возникновения возможных препятствий ещё до того, как они давали о себе знать.
Я с дотошностью настоящего педагога тщательно расписала весь ход операции, который даже самый последний идиот не смог бы понять неправильно. Да, чтобы разработать идеальный во всех отношениях план ограбления, ушло много времени. Нередко меня посещало чувство нереальности происходящего – подумать только, я, Каролина Экестедт, трачу дни и ночи на то, чтобы спланировать ограбление! Даже в самом страшном сне такого не могло присниться.
Когда две недели спустя я передала результаты своей работы Мику, тот довольно рассмеялся и сказал:
– Высший класс! Трудно поверить, что ты новичок в этом деле. Ещё ни разу за всю свою жизнь я не видел столь тщательно составленного плана операции.
Он быстро проглядел бумаги, пролистал туда-сюда всю стопку и снова засмеялся. Мы сидели в его машине на безлюдной парковке, и я то и дело оглядывалась, чтобы убедиться, что нас никто не видит.
С некоторым облегчением я поняла, что план, кажется, сработает, и теперь нетерпеливо ждала окончательного решения.
– Честное слово, я изучила всё, что только можно.
Мик не ответил, продолжая быстро и сосредоточенно просматривать листки.
– Вот здесь. Ты пропустила одну вещь. – Он поднял голову и серьёзно посмотрел на меня: – Как, по-твоему, грабители отправятся на дело без оружия?
Что правда, то правда. Всё, что касалось оружия, я нарочно опустила. Ну не могла я об этом думать, не могла! Чем больше я читала в Интернете о различных видах огнестрельного оружия и о ранах, которые они могут оставлять на теле человека, тем больше чувствовала в себе отвращение и страх. В эту область я заходить не собиралась. Всё что угодно, но объяснять грабителю, какое оружие он должен использовать, чтобы угрожать, ранить или даже, не дай бог, лишить жизни невинного человека? Нет уж, увольте! Это было ниже моего достоинства.
– Выбор оружия я предоставляю вам, – ответила я.
Мик усмехнулся:
– Не тревожься, в подобных ограблениях довольно редко гибнут обычные люди. Если тебе неприятна эта тема, мы можем просто остановиться на пистолетах. Это наименьшая из проблем.
Неприятна? Значит, убить или ранить человека для них всего лишь неприятность? Сейчас я, как никогда, была рада тому, что план действий оказался настолько хорошо продуман, что всё должно было пройти без сучка и задоринки и при этом никто не пострадает. Это главное. Наркоманы и прочий опустившийся люд пусть пеняют на себя, но если при ограблении пострадают случайные, ни в чём не повинные люди, то виновата буду я.
Мик положил план в бардачок:
– Я так понимаю, у тебя на руках осталась копия.
– Я не такая дура, как ты думаешь.
– Нет, – серьёзно ответил Мик, – я так не думаю. У тебя к этому талант.
– Совершенно немыслимо, чтобы Эрик мог отважиться на подобный шаг. Из всего, что он наделал, это уже слишком. Разве он не знал, что ты получила картину от своего отца? Отца, которого давно нет в живых!
Анна сердито пыхтела в паузах между фразами. Сначала я была благодарна подруге за предложение отправиться вместе на утреннюю пробежку. В последнее время мне с трудом удавалось выкраивать время на занятия спортом.
Но когда до меня дошло, что на самом деле Анна хочет поговорить о картине, я тут же пожалела. Анна была возмущена, потому что прекрасно понимала, что есть ещё и другая ценность, которая выражается не в деньгах, а в привязанности, в особых чувствах, испытываемых к вещи.