Разработать план ограбления оказалось куда проще, во всяком случае, тогда меня не мучила совесть. Ведь это была всего лишь игра ума, некий абстрактный план, осуществить который предстояло другим. Только вот последствия оказались совсем не те, что я ожидала.
О стёкла веранды застучали капли дождя, и я услышала, как звякнул дежурный телефон.
«Один – ноль в нашу пользу. Ты прошла испытание».
Значит, по их мнению, это победа? Я положила телефон. Что я сделала? За что меня поздравлять? Какое задание дадут мне в следующий раз? Сейчас кто-то серьёзно ранен, а потом что… убит? Я почувствовала, как внутренности в животе завязываются тугим узлом.
– Да, восьмидесятые – вот было время! Шик, блеск, люрекс, перламутровые помады, столько всего и сразу! По сравнению с той роскошью нынешняя похожа на дешёвую подделку.
На этот раз книгу месяца подбирала Луиза, и выбор пал на «Голливудских жён» Джеки Коллинз. Протесты Петры в расчёт не принимались. Она предлагала «Терезу Ракен» Эмиля Золя, но тут даже я вмешалась и решительно отвергла эту идею:
– Должны же мы хоть время от времени получать удовольствие от чтения. Уж лучше я прочту «Голливудских жён». Нельзя же постоянно читать одну классику.
– А вот здесь я с тобой не соглашусь! – И Луиза состроила серьёзную мину. – Готова побиться об заклад, что «Голливудские жёны» – самая настоящая классика. Во всяком случае, в своём жанре.
– Ты имеешь в виду в жанре розовых соплей и перемывания косточек? – язвительно поинтересовалась Петра.
Заседание книжного клуба не задалось с самого начала. Не только потому, что выбор книги снова вызвал разногласия. Обстановку омрачал муж Петры, Андерс, который был выдворен в сад. Существовало неписаное правило, что хозяйка, в чьём доме собирается книжный клуб, должна позаботиться, чтобы в это время не было никого из членов семьи. Поэтому Петра решительно выставила своего мужа за дверь.
У Петры и Андерса всё было как-то чересчур. Было видно, что они честно старались благоустроить дом, чтобы обстановка выглядела дорого и современно, но неуклюжие вещи портили всё впечатление. На кухне не к месту выпячивался громоздкий шкаф в крестьянском стиле, а кожаный диван в гостиной был хоть и высокого качества, но жестковат, неудобен и совсем не сочетался по цвету с лежавшим под ним ковром. Вдобавок ко всему прочему Андерс, устав бродить по саду, вернулся обратно и принялся слоняться меж кухней и кабинетом. Его унылый, разочарованный вид портил все усилия Петры сделать дом радушным и гостеприимным.
Этим вечером не только Луиза отличилась по части спиртного. Даже Петра выпила больше обычного и теперь сидела с пламенеющими щеками и пустым взглядом и думала явно не о «Голливудских жёнах».
– Что происходит? Обстановка сегодня очень странная, – прошептала я на ухо Анне.
– Не знаю, но интуиция подсказывает мне, что наши заседания пора сворачивать.
– Или больше не стоит собираться дома у Петры, – прибавила я.
– О-о! Ты занялась выпечкой! – бодро воскликнула Анна, когда Петра внесла в гостиную ещё тёплый, чудесно пахнувший яблочный пирог. – А я даже не помню, когда в последний раз что-то пекла.
Кроме самой Петры, пирог отведала только я. Луиза пошла на оздоровительные курсы, и сахар был ей строжайше запрещён, а Анна последнее время сидела на диете и избегала продуктов, содержащих глютен.
– Я чувствую себя гораздо лучше с тех пор, как отказалась от глютена, – утверждала она. – Мне кажется, у меня даже голова стали лучше соображать.
– Ясно, – кивнула Петра, – тогда я сама его съем. Я не боюсь ни сахара, ни глютена. – И она с упрямым видом положила себе на тарелку здоровенный кусок тёплого пирога.
– Легко тебе говорить, – рассмеялась Луиза, – ты же тощая как скелет. – И продолжила провокационным тоном: – Как книжка? Понравилась?
– Скажи честно, Луиза, ты читала? – спросила я.
Луиза сделала порядочный глоток из своего бокала и закинула в рот несколько орешков.
– Я читала раньше, поэтому сейчас посмотрела только фильм. Но он оказался такой длинный, куда проще было книгу прочесть.
Мы с Анной рассмеялись. Петра закатила глаза.
– Что именно в этой книге заставило вас задуматься о важных жизненных вопросах или о смысле человеческого существования? – спросила Петра, жуя пирог. – Лично я ничего такого не обнаружила.
Луиза окинула Петру долгим взглядом и внезапно выпалила:
– Может, хватит, интеллектуалка чёртова?
Все просто рты разинули от подобной грубости. Правильно ли они расслышали? Есть ведь границы дозволенного, которые только что так беззастенчиво были нарушены… Обычно, когда Луиза напивалась, никто не обращал внимания на её трепотню, но тут она высказалась вполне конкретно.
– Пожалуй, тебе стоит снова начать есть сахар, Луиза, – холодно произнесла Петра, – а то у тебя от недостатка сладкого настроение совсем испортилось.
– А у тебя вообще никогда не бывает хорошего настроения, – отрезала Луиза, – что неудивительно, если живёшь в таком унылом доме, да ещё с мужем-аутистом.
– О господи, девочки, перестаньте сейчас же! – поторопилась я вмешаться.
– Никто не заставлял тебя приходить ко мне домой, Луиза. Я вообще не понимаю, что ты забыла в книжном клубе. Ты вообще читать умеешь? Я тебе подскажу. Алфавит начинается с буквы «А», потом «Б», а как дальше, помнишь?
Петра бурно жестикулировала, совсем забыв про бокал в руке, и вино выплеснулось на пол. Луиза сидела красная как рак. Мы с Анной с тревогой смотрели друг на друга.
– Наверное, на сегодня хватит, – начала было я, но меня решительно перебила Петра: – Я знаю, зачем ты здесь, Луиза. Такие встречи дают тебе законный повод напиваться.
– Всё, вот теперь действительно пора прекращать, – вмешалась Анна. – Вы зашли слишком далеко.
Луиза покраснела ещё заметнее, хотя, казалось, куда уж больше.
– Да она же алкоголичка, – продолжала Петра. – Вы разве не видите? Хотя куда вам! Вы не подруги, вы две равнодушные самовлюблённые клуши, только сидите и смотрите, как она вливает в себя бокал за бокалом. Вам должно быть стыдно!
Конечно, Петра была права. Не раз мы с Анной с удивлением наблюдали, сколько за вечер выпивает Луиза, но считали, что она всё держит под контролем, так что проблемы нет. Луиза относилась к типу классической «смешной девчонки». Очень живая, с юмором, и всё у неё не всерьёз.
Теперь Луиза сидела на диване прямая как палка и угрюмо молчала. У неё был вид человека, который обдумывает что-то очень важное. Она решительно вскинула голову и посмотрела Петре прямо в глаза.
– Да, я алкоголичка, это очевидно, – зло произнесла Луиза. – И, наверное, нужно что-то с этим делать. Но вот моя дислексия неизлечима. Я никогда толком не могла читать.
Подруги удивлённо уставились на Луизу. Ни о чём таком она никогда не упоминала.
– Текст для меня всего лишь мешанина из букв и знаков препинания, которыми заполнены целые страницы. Всё шиворот-навыворот, задом наперёд, ничего не понятно. Спасибо тебе, Петра! Ты имела смелость сказать правду. Я никогда этого не забуду. – И с этими словами Луиза стремительно поднялась с дивана и направилась в прихожую.
На Петру внезапно обрушился сильнейший приступ раскаяния. Она вдруг осознала, как далеко зашла их перепалка.
– Прости меня, Луиза! Не уходи! Давай поговорим. – Вскочив с дивана, Петра устремилась вслед за подругой.
Но было поздно. В прихожей громко хлопнула входная дверь. Мрачная Петра вернулась обратно в гостиную и допила свой бокал:
– Вот дерьмо!
Я возвращалась домой после работы, когда увидела, что на подъездной дорожке стоит автомобиль, а в нём – Мик. Я припарковалась и вышла из машины. Попыталась проигнорировать его, но он быстро оказался рядом.
– Сколько ещё раз мне говорить тебе, чтобы ты не приезжал сюда? – сердито спросила я.
– Не дёргайся! Я проверил – дома пусто, и вокруг никого нет. Дела налаживаются, так?
– Как ты можешь это говорить, если серьёзно ранен невинный человек? – прошипела я. Мне было неприятно даже думать об этом, не то что обсуждать, да ещё на пороге собственного дома.
– Конечно, это не очень хорошо, но мы тут ни при чём. Парень сглупил и сделал то, чего не следовало. Ты же знаешь, по инструкции охранникам положено поднять тревогу и вызвать полицию, но самим ни во что не вмешиваться. Так что, если он имел глупость нарушить предписание, пусть пеняет на себя. Это всего лишь деньги. Ничего больше. У тебя был идеальный план. Ребята управились меньше чем за четверть часа. У полиции никаких шансов. Тычутся туда-сюда, как слепые котята. Одно удовольствие смотреть.
Я почувствовала, как буквально вскипаю от бешенства:
– С меня хватит! Ты должен немедленно связать меня с покупателем моей картины или на кого ты там работаешь. Сейчас же! Я не желаю дожидаться, пока произойдёт что-нибудь похлеще, и выхожу из игры. Продать поддельную картину – это одно, но когда начинают стрелять в невинных людей – это совсем другое. Скоро я заработаю денег, выплачу свой долг и больше никогда не увижу твою бородатую физиономию.
Я развернулась на каблуках и решительным шагом направилась к дому, когда Мик схватил меня за руку и притянул к себе. Прежде чем я успела среагировать, он всунул мне в ладонь конверт:
– Здесь следующее задание, которым ты займёшься. У тебя на всё про всё две недели.
Мне пришлось собрать все силы, чтобы не расплакаться. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но рука была зажата словно в тисках. На долю секунды показалось, что он вцепился в меня навечно и больше никогда не отпустит. Мне захотелось сесть и завыть в голос. Выплеснуть всё своё отчаяние и беспомощность.
– Отпусти меня! – выкрикнула я, и сейчас мне было наплевать, услышат ли меня соседи. Будет даже лучше, если услышат.
Но Мик крепко держал запястье, и я почувствовала, как у меня темнеет в глазах и подкашиваются ноги. Внезапно он отпустил руку, и я от неожиданности шлёпнулась на холодную землю. И тогда Мик взял меня за обе руки. Но на этот раз совсем иначе, мягко и крепко, и, подняв, ещё какое-то время удерживал, пока я прочно не стала на ноги.