– Аминь, вау и всё такое, – сказала Луиза, осматриваясь по сторонам, – вот что я вам скажу. Какие перемены! Вот что значит развестись!
Я пришла на собрание книжного клуба, чтобы морально поддержать Петру на случай, если снова начнутся перепалки. На самом деле мне больше всего хотелось остаться дома. От волнений последних дней у меня на лбу залегли глубокие складки, что не укрылось от внимания подруг.
– Она выглядит, как та крестьянка, которая продала на базаре масло, а деньги потеряла, – прошептала Луиза на ухо Анне.
Я почувствовала на себе внимательные взгляды и поняла, что должна что-то сказать. При этом я старалась, чтобы мой голос звучал жизнерадостно.
– Как вам новая книга?
– Прослушала и обалдела, – начала Луиза. – Это даже странно, но мне правда понравился роман «Деньги господина Арне». Старомодно, но захватывающе. Отличная история о привидениях. Ведь это просто ужас, что эти сёстры то и дело напоминали о себе.
– Точно, это ужасно! – поддержала Анна.
– И просто нельзя не влюбиться в малышку Эльсалиль. Какая она хрупкая и в то же время сильная. Только грустно, что в самом конце умирает. Так хотелось, чтобы выжила. И потом, не понимаю, почему нельзя было назвать книгу её именем – «Эльсалиль». Ведь речь-то главным образом о ней. Вот так всегда, откуда ни возьмись, на передний план вылезает какой-нибудь старикашка, – мрачно заключила Луиза, беря себе с блюда парочку профитролей.
– Мне понравился тот кровожадный момент, когда она хотела вырвать из его груди сердце, чтобы отомстить за смерть сестёр. Странноватая идея разрезать его на четыре куска и подвесить. Причудливая вышла бы композиция! В духе современного искусства, – увлечённо продолжила Анна.
– По мне, так это просто откровенная жуть. Книга показалась мне в этот раз куда страшнее, чем в первый. Особенно призраки этих мертвых сестёр. Ненавижу призраков, – содрогнулась Петра.
– Петра, просто чтоб ты знала – призраков не существует, – решила я её ободрить.
– Вот интересно, о чём только думала Сельма Лагерлёф, когда это писала. Зачем в таких подробностях описывать убийство, кровь и месть? – спросила Петра и протянула Луизе две баночки с чаем. – Ты что будешь, «Принц Владимир» или «Зелёный с лимоном»?
Петра ясно написала в приглашении, что на этот раз никакого алкоголя, только чай. По такому случаю Петра прикупила весьма впечатляющий набор чая «Кусми» в ярких баночках и чудную французскую выпечку в одной из самых дорогих пекарен Стокгольма. И теперь все замерли, позабыв, как дышать, ожидая, что скажет Луиза. Как она отреагирует на эту неожиданную опеку?
– «Принц Владимир» звучит сексапильно, возьму его, – ответила Луиза и улыбнулась.
Мои подруги с облегчением выдохнули. Луиза разрядила ситуацию. Всё-таки, когда в компании появляется алкоголик, все чувствуют себя несколько напряжённо.
Мы с Петрой встретились взглядами. Я едва слышно прошептала: «Спасибо». Петра также шёпотом ответила: «Не за что». Несмотря на ссоры и трения между нами, книжный клуб дарил минуты спокойствия и надёжности среди хаоса, который по-прежнему царил в моей жизни.
Сколько я ни искала, семья Натали по-прежнему оставалась тайной за семью печатями. Мария Хоффман, мать Натали, старательно избегала публичности. Мне удалось выяснить, что в настоящее время она была не замужем и руководила фирмой, занимавшейся продажей предметов интерьера. Её компания импортировала керамику из Южной Италии, торговала старинной французской мебелью, цветастыми, сотканными вручную одеялами из Белоруссии, покрывалами из Турции и разными эксклюзивными предметами народных промыслов. Все вещи были тщательно и со вкусом подобраны, а в рекламных описаниях продукции содержалась интересная информация о традициях и истории каждой из этих стран. Однако годовая отчётность предприятия свидетельствовала о довольно скромных доходах, что плохо вязалось с проживанием в богатом квартале Эстермальма. Дальше этого мне продвинуться не удалось. Никаких фотографий на сайте фирмы, ни страницы на Фейсбуке, никаких интервью или заметок. В Сети вообще не было никаких следов Марии Хоффман. Возможно, скрывается она совсем не случайно, подумала я. Однако слежка за Марией неизвестно куда могла меня привести, и, кроме того, была ещё одна нерешённая проблема – я не знала, как она выглядит.
Вместо этого я принялась рыскать по Интернету в поисках фотографий Натали, это заняло много времени и изрядно утомляло, потому что фотографий этих было невероятное множество. В тот момент, когда я уже готова была сдаться, просматривая тысячный снимок Натали в бикини на фоне поля с рапсом, мне наконец-то попалось фото, которое привлекло моё внимание. Натали была запечатлена вместе с какой-то неизвестной женщиной. Снимок был совсем крошечным. Я поискала текст к нему, но тщетно. Вероятно, он был удалён. Но сходство было просто поразительным. Я увеличила снимок, чтобы получше рассмотреть женщину. Она была высокой, гораздо выше Натали, стройной, с длинными вьющимися каштановыми волосами и смуглой кожей. Это был типичный снимок «из толпы», сделанный перед премьерным показом какого-то фильма. Я обнаружила его в архиве одной из «жёлтых» газет. Странным образом женщина показалась мне знакомой, и я поняла, что видела её раньше, только не могла вспомнить где. Возможно, это и была Мария Хоффман? Женщина выглядела так молодо, что могла даже сойти за сестру Натали, но в данных справочной службы сёстры не фигурировали. Я сохранила изображение у себя в документах и стала думать, как можно раздобыть побольше информации о снимке.
Я шагнула в лифт, который должен был отвезти меня вниз, в зал периодики Королевской библиотеки. Оказавшись на месте, я поразилась тому, какая неестественная тишина царила вокруг, несмотря на то что все читальные столы были заняты и по всем этажам здания сновали люди. Библиотека была хорошо мне знакома, хотя прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз сюда заглядывала. Во время учёбы в Школе экономики я частенько сидела по вечерам в читальном зале и при свете ламп с зелёными абажурами готовилась к зачётам и экзаменам. Я сдала в гардероб верхнюю одежду вместе с сумочкой, при этом все ценные вещи переложила, как полагалось по инструкции, в прозрачный пакет из пластика и взяла его с собой. Едва закрывшись, двери кабины почти тут же разъехались снова. Я подняла голову и посмотрела на человека, который входил в лифт. Сердце выпрыгнуло из груди. Передо мной стоял он. Улле. Мулле-Улле. Мой бывший бойфренд, которого я прогнала, предпочтя ему Эрика. Это было даже странно, но он почти не изменился. Несколько седых волос на висках, пара-тройка морщинок вокруг глаз. А в остальном всё та же растрёпанная причёска и спокойная умиротворённость во взгляде.
– Вот это да! Здорово, Каролина! – весело воскликнул он. – Ну надо же, встретиться с тобой в таком месте. Что ты здесь делаешь? Занимаешься изысканиями?
Я нервно засмеялась:
– Нет, на самом деле нет. Просто мне нужно кое-что узнать… – Я с трудом подыскала подходящие слова.
После того как Улле ворвался в мою квартиру, чтобы разобраться с Эриком, я больше с ним не разговаривала. Будучи беременной, я как-то раз случайно видела его возле банка у Васа-парка и предпочла обойти стороной, чтобы не столкнуться нос к носу. На этот раз деваться было некуда. И от этого мне стало не по себе. Возникло чувство, что меня перенесли на машине времени лет на двадцать назад.
Улле словно прочёл мои мысли:
– Должно быть, лет двадцать прошло с тех пор, как мы не виделись. Но ты всё такая же. Красивая. Как жизнь? – В его голосе слышался искренний интерес.
И что я должна была ответить на это? Что я в полном дерьме? Что меня бросили, оставили нищей, а потом мне пришлось работать на преступников и развозить наркоту? Что в меня стреляли и что сама я обманула одинокую мёртвую старушку, украв её миллионы? Что со дня на день ждала инструкции, чтобы спланировать крупное ограбление, и что прямо сейчас, в эту минуту, я здесь, чтобы разоблачить и вывести на чистую воду целую преступную сеть?
Я вновь неуверенно засмеялась:
– Это что, вопрос на засыпку?
Но стоило мне сказать это, как я тут же вспомнила одну из причин, по которой когда-то так безоглядно влюбилась в Улле с самой первой нашей встречи: в нём не было ни капли иронии и притворства. Если он задавал вопрос, это означало, что он в самом деле хочет получить на него правдивый ответ, и никак иначе. Улле воспринимал всё буквально, отчего порой казался немного занудным. Но его искренность, безусловно, можно было расценить как добродетель. Лифт поехал вниз. На долю секунды мне захотелось шагнуть к нему и вновь почувствовать тепло его объятий, забыть эти двадцать лет и начать всё сначала. Как будто в тот судьбоносный день я выбрала не Эрика, а его.
– Как Эрик? – продолжал спрашивать Улле, когда на его первый вопрос я ответила лишь шуткой.
Я подняла свою левую руку, где уже не было обручального кольца:
– Развелась. Совсем недавно. Теперь Эрик живёт в Нью-Йорке.
– Ох, печально это слышать. Значит, детей у вас не было? В смысле, разве стал бы он так далеко уезжать от них?
– Есть дочь, Алиса, но она осталась со мной, – ответила я. – А ты сам-то как? Дети есть?
– Нет, не вышло. Какое-то время я жил с Моникой, но она была намного старше меня и не могла иметь детей. Мы давно расстались.
– Грустно слышать, – тихо ответила я.
Лифт звякнул и остановился. Улле вышел на нужном ему этаже и поставил между дверцами ногу, чтобы помешать лифту ехать дальше.
– Можешь дать мне свой номер? Просто на всякий случай. Я в Стокгольме проездом. Задержался на несколько дней из-за одного проекта. Потом еду дальше.
– Ладно, – согласилась я.
На самом деле мне не хотелось давать ему свой номер. Что делать, если он действительно позвонит? Сейчас на это просто не было сил.
Из такого же пластикового пакета, как у меня, Улле достал бумагу с ручкой и приготовился записывать.
– У меня нет мобильного телефона, поэтому я так запишу, – пояснил он.