– Не понимаю.
– Что ты не понимаешь, Янэ?
– Вот что, Каролина, я думаю, это всего лишь отговорка. Кто тебе сказал, что ты умрёшь? К чёрту рак! В наши дни это не приговор. Современная медицина ушла вперёд. Борись! Я не могу смотреть на то, как ты сдаёшься. Или ты готова проститься с жизнью?
– Ты, как всегда, всё драматизируешь. Чем тебя не устраивает договор? Или ты не хочешь иметь собственное агентство? Лучше работать в поте лица в «Макдоналдсе», так, по-твоему? – возразила я.
– В таком случае я буду вести дела фирмы для тебя, – угрюмо отозвалась Янэ.
– Нет, ты должна самостоятельно руководить агентством. Конечно, поначалу будет непросто, но ты быстро добьёшься успеха, – подбодрила я её.
– Вещаешь, как прорицательница, честное слово. Но на самом деле я не уверена, что могу это принять.
Всегда такая целеустремлённая, Янэ выглядела сейчас растерянной.
– Если ты этого не сделаешь, – сказала я, – мне придётся закрыть агентство. Разумеется, у тебя есть выбор, но надо быть безумной, чтобы отказаться от такого шанса. И кстати, разве не ты говорила, что собираешься через год стать моим партнёром? Вместо этого ты станешь полноправным владельцем. Вспомни всё то, что мы сделали. И не глупи!
Янэ всё ещё колебалась.
– Понимаешь, у меня такое чувство, словно я подписываюсь под твоим смертным приговором, – сказала она, беря ручку, лежавшую на столе.
– А это уже не в твоей власти. Выше голову! Считай, что жизнь не заканчивается, а продолжается дальше, просто в другом измерении.
Охваченная серьёзностью момента, Янэ быстрым росчерком подписала документы.
– Сегодня вечером танцует Натали, скоро будут показывать. Останься, посмотрим вместе.
– Нет, я не могу, – покачала я головой.
– Почему? Что у тебя такого важного? Ведь это не займёт много времени.
Янэ включила телевизор. Зрители аплодировали, ведущий привычно отпускал свои ядовитые шуточки о передаче, которая в это же время шла по конкурирующему каналу. Янэ прилипла к экрану:
– Сейчас увидим, будет ли продолжение.
– Мне надо идти, – сказала я и встала.
Всё, о чём я могла сейчас думать, так это о том, что снова нужно искать место, где я смогу укрыться.
Звякнул телефон. Это Петра прислала эсэмэску:
«Началось! Только что появилось экстренное сообщение. Произведено несколько обысков в связи с делом об ограблении».
Я рухнула обратно на диван и уставилась в телефон. Пришло новое сообщение: «Взято несколько подозреваемых по делу об ограблении хранилища». Я нажала на ссылку, которую прислала Петра, и принялась просматривать сайт вечерней газеты. Полицейская операция шла полным ходом.
– Но ты же не смотришь, – с упрёком, сказала Янэ, обнаружив, что я сижу, уставившись в экран смартфона.
– Нет-нет, я смотрю. Скоро будет Натали, – рассеянно ответила я.
Оценки жюри были довольно жёсткими, но объективными. По танцевальному паркету проносились пары в разноцветных костюмах. Не все они двигались одинаково легко и раскованно. Натали получила самый высокий балл за эту неделю. Голоса с экрана доносились до меня словно издалека. Поток новостей по поводу масштабной полицейской операции становился всё более интенсивным. Я резко встала.
– Куда ты? – спросила Янэ.
– Мне нужно в туалет, – ответила я.
Вбежав в ванную, я быстро закрыла за собой дверь и пустила воду. Потом включила звук на телефоне, чтобы услышать прямую трансляцию новостей.
– Только что нам стало известно, что подозреваемые арестованы и заключены под стражу. Мы ждём дальнейших подробностей, – сообщил ведущий, поправляя микрофон возле уха.
Затем, заполняя время ожидания, вместе с Луве Эком они стали обсуждать, кто был способен организовать подобное ограбление. Я чуть не подпрыгивала от нетерпения. Пока ничто не указывало на то, что был взят кто-то из «Семьи».
– Мы получили свежие кадры полицейского ареста, которые были сняты неким частным лицом. Запись довольно плохого качества, но мы пускаем её в эфир, – произнёс ведущий.
Я впилась взглядом в экран, на котором появилось несколько машин с голубыми мигалками и двое полицейских, которые вели человека в наручниках. Несмотря на то что картинка была совсем маленькой и размытой, никаких сомнений не оставалось. Это был долговязый. Я ещё раз просмотрела запись, чтобы убедиться окончательно. Это был он. Полиция добралась до него.
В дверь постучали.
– Всё в порядке? – послышался из коридора голос Янэ.
– Да, всё хорошо. Я просто немного устала.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я скоро выйду. Иди смотреть передачу.
Я уставилась в телефон. На экране показался ведущий.
– Мы получили новые, пока ещё не подтверждённые данные. За границей схвачено несколько человек. Предполагается, что именно они стояли за ограблением. Эти люди – граждане Швеции, но в настоящее время проживают в Испании. Один из них бывшая звезда шведской эстрады. Двое других, мужчина и женщина, его близкие родственники…
Я уже не слушала. Ничего не различая, я смотрела прямо перед собой. И едва могла поверить, что всё закончилось. Они арестованы. Неужели это правда? Я позвонила Петре.
– Петра, ты видела? Я едва могу поверить, – прошептала я в трубку. – Кажется, они наконец-то попались.
– Мы сделали это! – воскликнула Петра.
– Да! Мне пора. Позже созвонимся.
Я положила телефон в карман и, закрыв воду, вышла в коридор, где меня поджидала Янэ.
– Как ты себя чувствуешь? – строго спросила она.
– Гораздо лучше, – ответила я. – Как там Натали?
– Всё идёт как по писаному – никто из участников не упал и не ляпнул глупостей. Натали выступила почти виртуозно. Сейчас будет самая интересная часть. Может, останешься и посмотришь конец, раз уж пропустила всю передачу?
– Конечно, – согласилась я, впервые за долгое время поняв, что мне больше незачем торопиться.
На танцплощадке участники шоу давали интервью. Отто Клинг собственной персоной подошёл к Натали и небрежно приблизил микрофон к её лицу.
– Поздравляю! Отличное выступление. Вы получили огромную поддержку зрителей. Что вы чувствуете? – начал он.
– О, это так чудесно! Я очень благодарна всем, кто за меня проголосовал, – улыбаясь, ответила Натали.
– Насколько Дин повлиял на ваши успехи в нашем телешоу? – продолжил Отто Клинг.
Однако Натали явно была не расположена разговаривать в подобном ключе. Злые языки в прессе утверждали, что она получила преимущество благодаря роману с партнёром по танцам, якобы это давало им лишнюю возможность тренироваться.
– Хороший партнёр – большое дело, но Дин танцует не только для меня, верно? – заметила Натали.
Отто Клинг притворился, что не услышал этой её реплики, и продолжал дальше:
– Вы хотите особенно поблагодарить кого-нибудь?
– Да, моих замечательных агентов Каролину и Янэ, которые, я знаю, сейчас сидят дома и смотрят меня по телевизору. Без них ничего этого не случилось бы, – ответила Натали и помахала рукой в камеру.
– Как мило с её стороны, – улыбнулась Янэ, а я кивнула.
– Никто из вашей семьи не пришёл сегодня, чтобы поболеть за вас. Почему? – задал следующий вопрос Отто Клинг.
Ослепительная улыбка Натали чуть померкла.
– Я стараюсь оберегать свою частную жизнь и не хочу, чтобы её подробности стали достоянием гласности, – ответила она и смущённо почесала нос.
Янэ разозлилась:
– Что же это такое! Ведь организаторы обещали, что будут спрашивать только про танцы и блог Натали. Больше ни о чём другом!
Отто Клинг, казалось, прислушивается к микрофону, который был у него в ухе.
– Мы завершаем нашу передачу и уступаем место выпуску новостей, из которого вы узнаете, как продвигается расследование дерзкого ограбления денежного хранилища. И прямо сейчас нам стала известна сенсационная новость. Знаменитый шведский артист Бруно Валль заключён под стражу. Подозревается, что именно он стоял за этим ограблением. – Отто Клинг явно испытывал удовольствие, произнося всё это в прямом эфире. – К сожалению, на этом нам придётся завершить наше с вами интервью, дорогая Натали. Но всё же мы надеемся на следующей неделе увидеть в студии ваших родителей.
Пока Отто Клинг передавал слово своему коллеге из студии новостей, камера продолжала снимать Натали. Внезапно её лицо исказилось, и, резко повернувшись, она поспешила прочь из студии.
Янэ удивлённо посмотрела на меня.
– Что с ней такое? – спросила она.
– Попробуй отправить ей сообщение, – посоветовала я.
Янэ взяла свой смартфон и в изумлении смотрела на экран:
– Уже не нужно. Она сама мне написала.
– Да? Как быстро. И что там?
Янэ повернула ко мне экран, чтобы я смогла прочесть: «Прости, Янэ, но я выхожу из игры».
– Кто-нибудь может мне объяснить, что всё это значит? – спросила Янэ.
У меня в голове не укладывалось, что я в последний раз обхожу комнаты своего дома в Виикене. Теперь, когда я могла никуда не спешить, у меня было время прислушаться к чувствам, тоска по тебе, дочка, казалась просто невыносимой. Везде царила тишина, слышно было только, как на кухне работает холодильник. Я прошлась по всем комнатам, чтобы проститься. Зашла даже в ванную для гостей. Огляделась по сторонам и на деревянной скамеечке в углу увидела небрежно брошенную одежду. Я подошла поближе, достала из кучи какую-то перепачканную футболку и тут же вспомнила, что это вещи Мика, которые он оставил здесь той ночью, когда я отвезла его в Копенгаген. Я принялась складывать вещи, которые всё ещё хранили аромат сандала, и тут что-то упало на пол. Я посмотрела вниз и на розоватых плитках пола увидела небольшой бумажник. Должно быть, Мик забыл его в джинсах. Я подняла его и открыла. Денег в нём не было. Но в одном из кармашков я нащупала пластиковую карту. Я вынула её. Это были водительские права. Я посмотрела на лицо человека на фото. Это был Мик. Никаких сомнений. Потом перевела взгляд на имя. Микаэль Оскар Хоффман.
Мне пришлось собраться с мыслями. Новость, что Мик тоже был из семьи Хоффманов, никак не укладывалась в голове. Всё это время я считала его кем-то вроде бессловесного исполнителя, бессильного вырваться из пут «Семьи». Но я никогда не думала, что он находится с ними в кровном родстве. Хотя, кто знает, возможно, для них он действительно был лишь исполнителем? Мне вдруг стало ужасно жаль Мика.