– Гражданин, почему у вас выставлены на витрине магнитофонные кассеты с готовыми записями? Кто сделал заказ? Где зафиксировано, что заказ был оформлен в КБО? Вы, гражданин, занимаетесь частной предпринимательской деятельностью, советские законы нарушаете?
До скандала проверки обычно не доходили. После рейдов БХСС продавцов киосков звукозаписи увольняли и нанимали новых. Лев Карташов знал, как устранить противоречие между продажей готовой записи и отсутствием заказа. Для этого ему нужны были помощники, не связанные с КБО. Вторжение двух пареньков он воспринял как хороший знак: помощники сами заявились к нему домой, оставалось только проверить их и приобщить к делу.
16
В понедельник вечером, четвертого января 1982 года, Борзых и Черданцев пришли к Лиле. Вызывать девушку на улицу выпало Юре. Дверь открыл высокий худощавый мужчина, одетый в домашнюю футболку и трико с вытянутыми коленями.
– Здравствуйте! Лилю можно? – стараясь вести себя как обычно, спросил Борзых.
Мужчина кивнул, прикрыл дверь. Тут же выглянула Лиля.
– Я сейчас, мигом! – пообещала она и пошла одеваться.
С этого дня началась их странная дружба втроем. К неразлучной парочке Борзых и Черданцева присоединилась девушка, которая не была возлюбленной ни того ни другого.
До отъезда в Багдад у общительной жизнерадостной Лилии было много подруг, Ирак изменил все. Перед первым отъездом в отпуск в Союз мать внушала девочке:
– Не вздумай кому-то рассказать, что мы купили в Багдаде! Придут – обворуют. Народ сейчас знаешь какой? Как только мы вернемся в Ирак, как к нам тут же воры нагрянут и все из квартиры вынесут.
В Свердловске перед отъездом в санаторий на берегу Черного моря Лиля встретилась с бывшей лучшей подругой, но оказалось, что говорить им не о чем. У подруги появился новый круг общения, она стала присматриваться к одному парню, а Лилю мальчики еще не интересовали. В Русском городке в Багдаде была своя школа, в которой обучались дети советских специалистов со всей округи. В классах было по 10–15 человек, все друг друга знали, все друг у друга на виду не только в школе, но и после нее. Нравы среди учащихся царили пуританские: мальчики не заигрывали с девочками, одноклассницы в стенах школы не оставались с парнями один на один. «Не дай бог, учителя что-нибудь подумают и родителям сообщат!» Старшеклассники в период гормональной бури не находили себе места: уединиться в Русском городке было негде. Прийти в гости к девочке парню можно было только с другом, чтобы никто не заподозрил в этом визите эротическую подоплеку. Казалось бы, рядом огромный город, где можно найти тайное местечко и поцеловать возлюбленную, но нет! В мусульманской стране парень с девушкой, прогуливающиеся без сопровождения взрослых, априори вызывают подозрения: «Куда это они пошли? Почему за руки держатся?» Относительная свобода была только во время выезда на весенних каникулах на берег Персидского залива. Учителя, вместо того чтобы бдительно следить за подопечными, целыми днями пропадали на пляже, наслаждаясь теплым морем и красивыми рыбками, снующими у ног. В седьмом классе Лиля с завистью наблюдала, как ее одноклассницу, девочку с развитыми формами, старшеклассник увел в пустую комнату жилого корпуса. Дальше поцелуев у них дело не пошло, но Лиле и этого не доставалось – природа подкачала! В седьмом классе у Карташовой была фигура как у пятиклассницы. Перед окончательным отъездом в СССР Лиля влюбилась в парня из десятого класса и была готова пойти на все, лишь бы заполучить его, но старшеклассник не обращал внимания на плоскогрудую девочку. Для него Лиля как девушка просто не существовала. В Свердловск Карташова вернулась замкнутой девушкой, неохотно идущей на контакт с новыми одноклассниками. Какой смысл заводить подруг, если скоро переезжать в другой город? Письма потом друг другу писать и думать: «Когда же ты от меня отвяжешься? Делать мне больше нечего, как рассказывать о жизни за тридевять земель от Свердловска». Но мамина блудливая кровь временами давала о себе знать. В тот памятный вечер, когда Лиля опрометчиво открыла дверь, не поинтересовавшись, кто же пришел на ночь глядя, она почувствовала себя востребованной девушкой. Вломившиеся в квартиру парни относились к ней не как к бесполой малявке, а как к вполне взрослой девушке. Засыпая, Лиля вспомнила, каким оценивающим взглядом осмотрел ее Петя.
«Кого бы из них я выбрала? Наверное, Петю. Хотя и Юра – интересный паренек. Завтра посмотрим, кто из них начнет ко мне клеиться».
Но ничего подобного не случилось. Парни с первого дня, с первой совместной прогулки по дворам стали относиться к Лиле как к другу, а не как к девушке, которую, провожая домой, так сладостно целовать в подъезде. При расставании парни говорили Лиле: «Пока!» – и спешили домой, даже не чмокнув в щечку на прощанье. Ни на какую эротику намеков не было. Вначале она ждала, что кто-то из парней начнет проявлять к ней повышенные знаки внимания, потом смирилась. Новые знакомые были необходимы ей, девушке, отвыкшей от реалий дворовой жизни в родной стране. Для Лилии все было в диковинку: разделение города на враждующие кварталы, комендантский час для подростков, многочасовые посиделки в подъездах, первый глоток вина из горлышка бутылки. Лиля Карташова понимала, что ей далеко до сверстниц, которые могли похвастать привлекательными формами. Мечтать о принце на белом коне было глупо, пришлось довольствоваться тем, что было. «На безрыбье и рак рыба». Если никто не предлагал дружбу, то отказываться от Юры и Пети смысла не было. Как-то раз они втроем подошли к подъезду, где на лавочках сидела толпа молодежи. «Привет! Привет! Как дела?» Лиля уже знала всех парней и девушек у подъезда, но в этот день ей открылось кое-что новое. Она скорее почувствовала, чем поняла, что девчонки завидуют ей. У многих из них не было постоянного парня, а у Лили их было сразу два! Никто же не знал, какие у них на самом деле отношения. Со стороны могло показаться, что Борзых и Черданцев ухаживают за Карташовой, а она никак не может определиться, с кем из них дружить.
Для Юры с Петей ситуация была еще более запутанная. Между собой они никогда не обсуждали Лилю как девушку. Эта тема по негласной договоренности была табу, но если бы один из друзей заявил, что хочет «дружить» с Лилей, то другой бы не возражал. Карташова была для них просто другом женского пола, подругой, к которой не испытываешь эротических чувств. В пятнадцать лет у Лили фигура была как у тринадцатилетней девочки. Узкие бедра, только начинающая развиваться грудь – какие тут игривые мысли, когда, как говорится, подержаться не за что? Но парней влекло к Карташовой. Девушкой она была незаурядной, начитанной, умеющей поддержать разговор на любую тему. Борзых и Черданцев стали первыми людьми, кому Лиля рассказала о жизни в Ираке, о бомбардировках Багдада иракской авиацией, о ранении отца и трагической гибели матери.
Пересуды о странной дружбе двух парней и девушки вскоре дошли до Юры. Сосед по подъезду как-то спросил его:
– Юрец, я никак не пойму, чья она чувиха, твоя или Петькина?
– Она не чувиха. Она – наш друг.
Ответ соседа не устроил, но уточнять, каким образом девушка может быть другом двум парням одновременно, он не стал. При вопросах о Лиле Борзых начинал с ходу заводиться, грубить на каждом слове. Зачем на ровном месте на конфликт нарываться? Не хочет правду говорить – не надо. Для себя же сосед решил, что отношения парней с Лилей не ограничиваются прогулками, а имеют интереснейшее продолжение у нее дома. Отец-то целыми днями на работе! О такой подруге можно только мечтать.
К февралю Лиля освоилась на новом месте и решила проверить друзей. Карташова училась в соседнем микрорайоне. Отец устроил ее в школу с углубленным изучением английского языка.
«Интересно, – подумала Лиля, – рискнут они меня встретить у 22-й школы или найдут сто причин, лишь бы не соваться в другой микрорайон?»
22-я школа не была враждебной 34-й, но и дружественной ее назвать было нельзя. Встретить девушку из школы в светлое время суток опасности не представляло, а вот вечером – тут как карта ляжет. Можно было на такой конфликт нарваться, что мама родная при встрече не узнает.
– Ко мне один парень в школе пристает, – пожаловалась парням Лиля. – Пока на улице светло, я его не боюсь, а если по темноте домой возвращаться, то он затащит меня куда-нибудь, начнет руки распускать. Завтра у нас дополнительные занятия в школе. Закончатся в шесть вечера. Вы сможете меня встретить?
– Конечно! – не сговариваясь, согласились парни.
А про себя подумали: «Лучше бы ты эти дополнительные занятия прогуляла!»
У Карташовой действительно на следующий день были дополнительные занятия по английскому, но ни в школе, ни во дворах к ней никто не приставал. Своих девчонок хватало. Выдумав мнимого преследователя, Лилия рассуждала так: «Если придут, значит, я им не безразлична. Ничего страшного около школы не случится. Я знаю местных парней. При мне они не станут задираться».
Расчет был отчасти верным. Ни одноклассники, ни учащиеся старших классов не стали бы конфликтовать со знакомыми девушки из одной школы. Но, кроме школьников, в этих дворах жили пэтэушники и учащиеся техникумов, для которых Лиля была чужим человеком. Как специально, на другой день у одного пэтэушника был день рождения, отмечать который начали сразу же после окончания занятий в училище. К шести вечера разгоряченный спиртным пэтэушник с друзьями вышел на улицу, и ноги сами привели его к родной школе. Недалеко от крыльца стояли два незнакомых парня.
– Кого-то ждете? – с вызовом спросил именинник.
– Ждем, – мрачно ответил Петя.
– Вы откуда такие дерзкие, из тридцать четвертой школы? Для вас что, законы не писаны? Где хотите, там гуляете и разрешения ни у кого спрашивать не собираетесь?
– Ха! – усмехнулся Юра. – Вы решили права качать? Как в Страну Лимонию идти, так у вас смелых не нашлось, а как толпой наехать, так все герои?
Потом Юра не мог объяснить, почему он вместо того, чтобы сгладить начинающийся конфликт, пошел на его обострение. Не иначе как князь тьмы, коварный и непредсказуемый, решил покуражиться и стал нашептывать Борзых неприемлемые дерзости. Все бы, наверное, обошлось – 22-я школа не Страна Дураков, где без драки чужаков не встречают, но тут на крыльцо вышел одноклассник Карташовой, успевший раньше нее получить одежду в гардеробе.