– Привет! Кого эти чуваки ждут? Карташову из восьмого «Б» класса? Пусть забирают! Она даром никому не нужна.
Сатана оживился и подтолкнул Юру: «Вашу девчонку оскорбляют, врежь ему, козлу!» До парня на крыльце было далеко, а князь тьмы требовал немедленного действия. Юра, недолго думая, с размаху ударил кулаком стоящего рядом парня в челюсть. От неожиданности тот поскользнулся и упал. Долю секунды пэтэушники соображали, что же произошло, и как по команде набросились на друзей. Когда через несколько минут Лиля вышла из школы, Борзых и Черданцев сидели на сугробе, прикладывали снег к разбитым носам и губам. От них по утоптанной пришкольной дорожке шла цепочка ярко-алых пятен, накапавших из разбитого носа именинника. Внезапно вспыхнувшая драка так же внезапно закончилась. Пэтэушникам показалось, что в окне первого этажа нарисовался силуэт завуча школы, знавшей всех бывших учеников в лицо. Связываться с ней никто не хотел, вот и пришлось местным забиякам убегать в темноту дворов, не доведя дело до конца.
Не на шутку встревоженная Лиля подбежала к парням.
– Кто вас так? – испуганно спросила она.
– Не знаю. Познакомиться не успели, – шмыгая носом, пошутил Юра.
Черданцев встал, сплюнул кровью из разбитого рта в сугроб.
– Юрец, когда у тебя в черепушке перемкнет, ты намек дай, а то я не понял, в честь чего ты побоище сделать решил.
Петя посмотрел в ту сторону, куда скрылись противники, потрогал языком кровоточащую губу.
– Давайте уматывать отсюда, пока они не вернулись.
– Пошли ко мне, кровь смоете, – потребовала Лиля.
По дороге парни рассказали, что к школе подошла толпа пьяных хулиганов, стали задираться, спрашивать, кого они ждут. Один их местных парней оскорбил Лилю, друзья вступились за ее честь, произошла драка, из которой доблестные представители 34-й школы вышли победителями. А как иначе? Враги-то с места драки смылись, значит, двое друзей на самом деле обратили местную шпану в бегство.
Дома у Лили парни прошли на кухню. Из гостиной вышел Лев Иванович, внимательно осмотрел потрепанных гостей дочери.
– Лиля, что случилось? – строго спросил он.
– Меня хулиганы оскорбили. Ребята заступились.
Карташов понимающе кивнул и ушел к себе в комнату.
17
Примерно через неделю после знакомства Юра попросил Лилю дать ему на день пластинку – переписать понравившийся альбом на магнитофон. Отец девочки запретил выносить пластинки из дома. Лиля нашла выход из положения. Она пригласила Борзых к себе после уроков. Пока отец девушки был на работе, они переписали пластинку на магнитофонную ленту, купленную Юрой в магазине «Мелодия». Запись вели не на импортный «Филлипс», а на обычный «Маяк-205 стерео». Зачем в семье два магнитофона, Борзых спрашивать не стал.
Седьмого марта отец Лили улетел по делам в Москву и должен был вернуться только во вторник, через двое суток. На восьмое марта квартира оставалась в полном распоряжении Лилии. Такой момент было грешно упускать. Девушка посоветовалась с парнями, и они решили отпраздновать Международный женский день в узком коллективе: Лиля, Юра и Петя. Перед отъездом Лев Иванович напомнил дочери:
– Лиля, я как-то тебе говорил: не спеши вступать во взрослую жизнь – она сама к тебе придет.
– Папа, неужели ты думаешь, что я в твое отсутствие буду с ума сходить и в квартире бардак развезу? Ты стал мне не доверять?
– Я просто напомнил.
Карташов поцеловал дочь в лоб и уехал в столицу, где его ждали не только иракские друзья, но и любовница, с которой его познакомили общие друзья. Новой знакомой Льва Ивановича было тридцать шесть лет. Разведена, двое детей, своя квартира. На праздники она могла отправить детей к маме и принять гостя по высшему разряду, с богато накрытым столом, в нарядном платье. Дочь Льва Ивановича не стала выдумывать чего-то нового и скопировала организацию вечеринки с праздников, которые иногда проходили у них дома. Накануне приема гостей мама Лилии начинала делать заготовки для салатов, подготавливать основное блюдо. Отец закупал спиртное и прохладительные напитки, помогал жене на кухне. Лиле пришлось все делать одной, но это было нетрудно: холодильник ломился от продуктов, в гости должны были прийти обычные советские парни, непритязательные в закусках и горячих блюдах.
Восьмого марта Лиля накрыла стол в гостиной, выставила салат «Мимоза», запекла в духовке курицу. Парни принесли с собой бутылку водки. Хозяйка встретила гостей в импортном костюме, купленном за чеки в магазине «Березка». Борзых и Петя были одеты как обычно. Когда Лиля вышла на кухню, Юра тихо сказал приятелю:
– По сравнению с Лилей мы с тобой выглядим как два бича, только что вылезшие с теплотрассы. На кой черт она так нарядилась?
– Юрец, сегодня женский праздник! Как мы одеты – неважно, а вот что букетик цветочков не принесли, тут мы маху дали. Почему мы не догадались у старухи у магазина купить три гвоздички за трешку?
– Ты пошутил – три рубля на ветер? Шесть пачек сигарет на какие-то цветочки поменять? Если у тебя есть лишние рубли, то шикуй, а я пас!
На этот вечер у парней и Лилии были разные планы. Юра и Петя думали распить спиртное, послушать музыку и всей компанией отправиться на улицу, встретиться с друзьями, повеселиться, похулиганить. Лиля же решила, что сегодня один из гостей станет ее парнем, и остаток вечера она проведет с ним вдвоем. Должны же когда-то они рассмотреть в ней девушку, а не бесполого друга! Застолье началось по-взрослому. Петя, подражая отцу, встал и предложил первую рюмку выпить за Лилю. Хозяйка немного смутилась, отпила полрюмки, поморщилась. Парни жахнули по целой рюмке, закусили чем бог послал. Часов в пять включили магнитофон. Черданцев даже не заметил, что пленку поставили на «Маяк», а не на импортное чудо техники. По обычаю начала восьмидесятых годов, музыку врубили на всю мощь, так, чтобы стены дрожали. Когда бутылка водки была почти пуста, Лиля сделала магнитофон тише и предложила гостям попробовать виски и сигару.
– Лиля, а если твой папа заметит, что в бутылке убыло? – спросил Юра. – Давай вместо виски туда чай дольем.
– Ты что! – воскликнула порозовевшая хозяйка. – Он по вкусу сразу догадается, что виски чаем разбавили. Оставим все как есть, я папе потом все объясню.
– Ругаться же будет, – с сочувствием заметил Петя. – Бутылка-то стоит немерено, в гастрономе такую не купишь.
– Ничего страшного, – заверила Лиля. – Поворчит и перестанет.
– Повезло тебе с отцом! Мой папаня за такую выходку меня на месте бы прибил.
Парни выпили по рюмке виски «Белая лошадь», попробовали раскурить сигару на кухне. О том, что настоящие сигары курят не затягиваясь, советские пареньки не знали. Сделав несколько затяжек, они отложили сигару в сторону.
– Чушь какая-то, – высказал общее мнение Петя.
После виски гости должны были проявить к хозяйке особый знак уважения. Петя разлил по рюмкам остатки водки и провозгласил тост за самую красивую девушку на свете – Лилю. Хозяйка покраснела от неожиданного признания и решила, что Петя наконец-то раскрыл свои чувства к ней. Воспользовавшись моментом, она изобразила, что слегка опьянела, пошатнулась и села Пете на колени. Черданцев тут же обнял ее за талию. Предложение дружбы было сделано и закреплено. Юра, увидев Лилю на коленях приятеля, испытал чувство облегчения. Наконец-то наступила какая-то определенность! На радостях он попросил у Лилии включить проигрыватель. Девушка разрешила. Ей в этот миг было не до аппаратуры. Коварный КНЯЗЬ ТЬМЫ не дремал. Как только Юра поставил пластинку на проигрыватель, он слегка подтолкнул его руку, и Юра, вместо того чтобы прицелиться и поставить иголку головки звукоснимателя точно в пустую бороздку в начале диска, разжал пальцы чуть-чуть раньше и испортил диск: иголка звукоснимателя пошла поперек пластинки, оставляя за собой глубокую длинную царапину. Колонки воспроизвели ее движение чудовищным скрипом. Подростки замерли. Прекрасно начавшийся вечер закончился катастрофой.
– Юрец, ты что угробил? – стараясь оставаться спокойным, спросил Петя.
– «Назарет», мать его! «Собачью шерсть».
Лиля подошла к проигрывателю, сняла пластинку, осмотрела в косо падающем свете.
– Можно выбрасывать, – сделала заключение она. – Теперь эта сторона диска безнадежно испорчена.
– Ей-богу, я не хотел! – стал оправдываться Юра. – Оно само собой как-то получилось. Был бы советский проигрыватель, иголка бы такого следа не оставила. Это несчастный случай! Инцидент.
– Пить меньше надо! – неожиданно злобно сказал Черданцев, словно приятель испортил его любимую пластинку. Юра разозлился, но поделать ничего не мог.
– Оставим все как есть! – предложил он. – У Лилиного папы полно пластинок, что, он их каждый день слушает, что ли?
– Не получится, – твердо заявила девушка. – Я сама ему расскажу, что мы пластинку испортили.
– Зачем? – одновременно удивились парни.
– У нас не те отношения, чтобы я врала отцу по мелочам.
– Что теперь будет? – спросил Юра.
– Не знаю, – пожала плечами хозяйка. – Но хорошего точно ничего не будет.
Вечеринка была безнадежно испорчена. Парни наскоро попрощались с Лилей и пошли по домам. В эту ночь Юра долго не мог уснуть, искал выход из сложившегося положения.
«Пластинка стоит рублей шестьдесят. Если купить такой же диск и заменить им испорченную пластинку, то отец Лили не догадается о подмене. Где взять деньги? Взаймы никто такую сумму не даст. У родителей не попросишь. Они, если узнают, что я в гостях пластинку за шестьдесят рублей в негодность привел, придут в ярость. Отец и так над каждой копейкой дрожит, а тут за какую-то царапину треть зарплаты отдать? Он лучше меня из дома выгонит, но платить не будет. Что за жизнь: ни украсть, ни заработать! А Лиля ну и чувиха! Могла бы промолчать, глядишь, папаша ее ничего бы не заметил, и дело бы само собой замялось. Если бы у меня дома такой казус случился, я бы ни за что не признался, что имею отношение к царапине. Молчал бы, как партизан на допросе, но правду бы не сказал».