Девятого марта вечером Лиля ждала парней у подъезда.
– Юра! Папа хочет с тобой поговорить, – упавшим голосом сообщила она.
– Юрец, – остановил приятеля Черданцев, – если что, то у меня пятнадцать рублей есть, еще десятку сестра сможет занять.
Борзых молча кивнул и пошел в подъезд, как на Голгофу. Лев Иванович предложил гостю раздеться и присоединиться к нему на кухне.
– Не подскажешь, что произошло? – спросил Карташов.
– Честное слово, я не хотел. Так получилось.
– Девяносто процентов техногенных катастроф случаются именно потому, что кто-то что-то сделал, не подумав. Не специально, а просто потому, что так получилось.
– Рука дрогнула, – тяжело вздохнув, признался Юра.
Сатана, весь год крутившийся рядом с парнем, шепнул на ухо: «Признайся, как было! Что он, не мужик, что ли? Поймет».
– Ничего бы не случилось, но я вашего виски попробовал, сигару курнул и не смог иглу проигрывателя точно в бороздку поставить.
– О, так вы до моего виски добрались? Много выпили?
– По одной рюмке.
Карташов сходил в гостиную, принес бутылку, посмотрел, сколько убыло, поставил на стол.
– Теперь поговорим о серьезном, – сказал он. – Как ты думаешь ущерб возмещать?
– Летом, на каникулах, работать пойду. С первой зарплаты все отдам.
– Не пойдет! Я не состою в Обществе всепрощающего милосердия. Ни о какой отсрочке платежа речи быть не может. Если ты не в состоянии оплатить причиненный вред, то это должны сделать твои родители. Мне обратиться в суд или ты сам маме с папой расскажешь, что случилось?
– Только не родители! – взмолился Юра. – Я что угодно для вас сделаю, только не говорите им про пластинку! Они ни за что мне не простят ни унижения, ни денег.
Карташов закурил, задумчиво посмотрел на поверженного гостя.
– Не выпадай в осадок! – приободрил он Юру. – Если нет денег, а ущерб причинен, то его надо отработать. Ты готов выполнить мои задания? Завтра придешь на второй этаж в комбинат бытового обслуживания. В студии звукозаписи скажешь приемщику, что ты от Льва Ивановича, и сделаешь заказ на десять магнитофонных пленок, то есть тебе должны будут записать десять альбомов западных исполнителей. За чистые кассеты ты уплатишь по прейскуранту. Сдачу можешь оставить себе, на мелкие расходы. Приемщик спросит твои данные. Ты назовешь свои фамилию, имя, отчество и место жительства. Запомни: если потом, хоть через месяц, хоть через год, к тебе нагрянет милиция, ты должен будешь подтвердить, что делал заказ и в бланке заказа стоит именно твоя подпись.
Юра мгновенно подсчитал стоимость готового заказа.
– Лев Иванович, десять кассет с записью будут стоить сто двадцать рублей. В милиции не поверят, что у меня были такие деньги.
– Во-первых, вероятность того, что к тебе придут с расспросами, я оцениваю как один к ста. Во-вторых, милицию будет интересовать, делал ты заказ или нет, а на какие деньги ты собирался выкупать кассеты, это уже никого не касается. На будущее подскажу тебе вариант, как объяснить происхождение денег, если ты не работаешь. «Пустые бутылки на свалках собирал!» У нас в стране никому не запрещено бутылки собирать. Этот вид дохода не облагается налогом. Общество презирает сборщиков бутылок, но они есть и недурно зарабатывают, особенно после праздников.
– Я все сделаю, как вы сказали, – пообещал Борзых.
Лев Иванович достал широкие бокалы, плеснул на донышко виски.
– За наш договор!
Юра выпил. Виски было ровно один глоток. Карташов принес испорченный диск.
– Это тебе! Делай с ним что хочешь. Вот список исполнителей, которых ты завтра закажешь. Это пятьдесят рублей за чистые пленки. Завтра в это же время придешь за новым заданием.
Лиля и Черданцев были поражены, когда Юра вышел с диском в руках.
– Как все прошло? – спросил ничего не понимающий Петя.
– Нормально. Лев Иванович вошел в положение, не стал зверствовать. Вы сегодня без меня погуляйте. Мне надо диск домой занести.
Остаток вечера Петя и Лиля провели вдвоем. В этот день они в первый раз поцеловались. Черданцев по-прежнему не испытывал к Лиле эротического влечения, но обычай требовал, провожая девушку домой, остановиться с ней в подъезде, поцеловать. Иногда такое расставание затягивалось и на час, и на два часа, но Лиля с Петей уложились всего за несколько минут. Девушка была довольна началом «настоящих» отношений. Наконец-то она могла сказать подругам, что у нее есть парень, да еще какой! Высокий, красивый, умный. Если в техникуме учится – значит, умный. Был бы глупым, в техникум бы не поступил.
На другой день совместная прогулка вновь не получилась. Лев Иванович вручил Юре двадцать записанных кассет и адреса киосков звукозаписи, куда их надо доставить.
Испорченный диск «Назарета» Юра продал за двадцать пять рублей.
– Юрец, ты что, шилом пластинку царапал? – спросил покупатель. – Знатная борозда получилась! Иголка ее не пройдет, прыгать будет.
– Ты посмотри! – ткнул Борзых в испорченную сторону. – Две песни целыми остались.
– Вижу, что остались! Значит, так: новый пласт стоит шестьдесят рублей. Чирик – пакет, полтинник – пластинка. Одна сторона диска испорчена. Итого – четвертной!
– У тебя что-то плохо с математикой, – возразил Юра. – Одна сторона пластинки плюс пакет – это тридцать пять рублей, а не двадцать пять!
– Пластинка-то не новая! Держи четвертной и радуйся, что я вообще ее купил.
Покупатель бракованной пластинки знал, что делает. С помощью приятеля, занимающегося в фотокружке, он изготовил фотокопии обложки конверта пластинки и с хорошим наваром продал их.
18
В конце марта Карташов решил, что Борзых прошел испытания и готов к следующему этапу деятельности. Вечером, отправив дочь на улицу, Лев Иванович принес в гостиную два магнитофона «Маяк» и пульт, который изготовил сам.
– Запоминай, что ты должен будешь делать, – сказал он. – Последовательно соединишь проводами для записи проигрыватель, «Филлипс» и два «Маяка». Намочишь ватку одеколоном, протрешь у всех магнитофонов звукозаписывающие и стирающие головки. Включишь проигрыватель, установишь пластинку, плюшевой подушечкой протрешь поверхность диска. На магнитофоны установишь пленку для записи. Когда вся аппаратура будет готова, нажмешь вот эту кнопку на пульте. Звукоснимающая головка проигрывателя сама опустится на пластинку, и тут же магнитофоны начнут запись. Как только пластинка дойдет до конца, ты остановишь запись, нажав красную кнопку. На магнитофонной пленке останется место для одной песни. Допишешь ее по своему усмотрению, перевернешь бобины и запишешь другую сторону пластинки. Запомни: запись, которую сделает «Филлипс», надо отложить отдельно. И еще: перед тем как установить аппаратуру, или ты, или Лиля, закроете дверь на замок и не будете ее открывать никому до тех пор, пока не спрячете аппаратуру по разным комнатам.
На новом месте работы Лев Иванович разработал двухуровневую систему сбыта готовых аудиозаписей. На первом уровне была студия звукозаписи комбината бытового обслуживания. Прибыли Карташову она не приносила и служила ширмой для второго уровня. В этот уровень было вовлечено несколько человек, получающих за не совсем законную деятельность дополнительную «зарплату». Стержнем всей системы был сам Карташов. Ему принадлежали пластинки и аппаратура для записи. В КБО записывать кассеты в обход кассы было рискованно, так что пришлось разместить студию звукозаписи в собственной квартире. Регулярно приобретать в магазинах большое количество чистых магнитофонных пленок было так же рискованно. Рано или поздно продавцы, через одного работавшие на БХСС, сообщили бы в милицию о странном покупателе. Пленки пришлось закупать в Москве. Два раза в месяц Карташов вылетал в столицу, в иракском культурном центре покупал пластинки, которые заказывал. В магазинах, разбросанных в разных частях столицы, Лев Иванович приобретал по десять-двадцать чистых катушек, помещал их в объемный чемодан и ехал на железнодорожный вокзал. Проводники поезда, идущего через Сибирь, за небольшое вознаграждение доставляли груз до указанной станции. Первые партии чистых кассет получал Борзых, потом к этому делу подключился Петя. В случае задержания сотрудниками милиции при получении чемодана парни должны были рассказать заранее приготовленную историю: «Подошел незнакомый мужик, попросил забрать у проводника груз и привезти его к памятнику Пушкину. Пообещал за работу три рубля. Я согласился». Чемодан с чистыми пленками парни привозили к себе домой, по вечерам частями относили пленки в квартиру Карташова. В чемодан входило 50 катушек по 375 метров. Общая стоимость груза составляла 236 рублей 65 копеек. Проводник, ничем не рискуя, получал 10 рублей, парням Карташов платил отдельно. Чистая магнитофонная лента стоила 4 рубля 73 копейки. В киоске звукозаписи эта же пленка продавалась по 12–15 рублей, в зависимости от популярности исполнителя и качества записи. Картонные упаковки пленок, записанных на «Филлипс», отличались от двенадцатирублевых катушек фотографией исполнителя на лицевой стороне. Такая запись стоила на три рубля дороже, но была гарантированно высокого качества. Одна магнитофонная пленка, реализованная в обход кассы КБО, приносила доход от 7 до 10 рублей. В среднем за неделю в одном киоске продавалось от 10 до 20 левых пленок. Весной 1982 года в областном центре работало пять киосков звукозаписи. Продавец получал рубль с каждой катушки. Борзых за работу в квартирной студии звукозаписи и исполнение различных поручений Карташова за неделю зарабатывал от 40 до 50 рублей. Доход Карташова колебался от 250 до 900 рублей в неделю. Весной 1982 года в Сибири появился «Рождественский альбом» группы «Бони М». С первого прослушивания Лев Иванович понял, что проект Фрэнка Фариана под названием «Бони М» исчерпал себя. По указанию Карташова продавцы в киосках звукозаписи «по секрету» сообщали покупателям, что группа «Бони М» распалась, и «Рождественский альбом» – последний в их исполнении. С помощью такой нехитрой уловки Лев Иванович заработал вдвое больше обычного.