Попов, сорокадвухлетний мужчина невысокого роста, поджидал его у входа в приемную. По моде последних лет начальник полиции был наголо побрит. Сколько Лаптев себя помнил, лысеющие мужчины тщательно зачесывали пустующее место, аккуратно укладывали на лысине каждый волосок. С конца 1990-х годов подход к мужской моде кардинально изменился, и все лысые и плешивые стали бриться наголо, как герой Гражданской войны Котовский или бывший предводитель уездного дворянства Киса Воробьянинов. Как-то Лаптева пригласили на торжественное собрание, посвященное бывшему Дню милиции, переименованному в 2011 году так, что не сразу выговоришь. Лаптев, войдя в переполненный актовый зал управления, невольно засмеялся: десятки гладковыбритых черепов сверкали под люстрами освещения, как камни-гладыши на берегу моря после отлива.
– Привет еще раз! – обрадованно сказал Попов. – Проходи, устраивайся поудобнее!
Когда-то Попов начинал работать под руководством Лаптева, но сейчас он был начальником, а Андрей Николаевич – никем, пенсионером, человеком, о котором без большой нужды не вспоминают. Лучшим местом для пенсионера было полукресло за приставным столиком.
– Рассказывай, что у вас приключилось?
Вместо ответа начальник полиции достал из шкафчика початую бутылку армянского коньяка, из комнаты отдыха принес блюдечко с нарезанным дольками лимоном.
– По маленькой, за встречу? – предложил Попов.
– Если меня домой отвезут, то не откажусь. Если на общественном транспорте добираться, то ну его на фиг, на пассажиров перегаром дышать.
Хозяин кабинета разлил коньяк по рюмкам.
– Отвезут, конечно!
Мужчины выпили, обменялись мнением о погоде и перестановках, произошедших в последнее время в областной полиции.
– Ну что же, давай приступим к делу, – предложил Лаптев. – Какого черта вы вспомнили о Мамедове? От него уже праха не осталось, а вы решили убийцу найти?
Попов нажал потайную кнопку, отключающую в кабинете датчики пожарной сигнализации, открыл окно, предложил закурить.
– Убийство Мамедова вначале расследовала прокуратура Центрального района, потом его передали в следственный отдел городской прокуратуры. Архив нераскрытых уголовных дел в городской прокуратуре располагался в подвале. В 2008 году трубы отопления прорвало, архив затопило горячей водой. Уголовные дела пришли в негодность, и их уничтожили.
– Помню я этот случай! – оживился Лаптев. – Мне тогда показалось, что как-то вовремя архив затопило. Как только заинтересовались прошлым одного известного человека, так тут же все уголовные дела, связанные с ним, пришли в негодность и были сожжены в котельной. Удобно, черт возьми! Было у человека криминальное прошлое, да все сплыло. При всем желании ничего не откопаешь.
– Согласен! Потоп случился очень даже вовремя, но прокуратура представила справку из управления городского коммунального хозяйства, что трубы прорвало вследствие физического износа. Как бы там ни было, материалы уголовного дела об убийстве Мамедова поднять нельзя. Их больше не существует. Мы начали искать участников тех событий и обнаружили, что в добром здравии почти никого нет, а те, кто есть, давно позабыли и детали преступления, и версии, которые проверяли. Один из ветеранов областного уголовного розыска подсказал, что в декабре 1982 года лейтенант милиции Лаптев входил в следственно-оперативную группу, а потом куда-то делся. Помня о твоей цепкой памяти, я решил обратиться за помощью и, как вижу, не прогадал.
– Моя память имеет одну особенность: я помню действие – время, место, способ совершения преступления. С годами имена и фамилии стираются из памяти за ненадобностью, а действие я помню.
Лаптев достал из принтера лист бумаги, нарисовал схему.
– В этом девятиэтажном доме находилась аптека. Тогда она занимала целый этаж, а сейчас ютится в полуподвальном помещении. Напротив входа в аптеку расположена остановка общественного транспорта. На углу дома, почти на пересечении с проспектом Химиков, стоял киоск звукозаписи. По размеру он был примерно таким же, как нынешние киоски «Союзпечати» или киоски, торгующие мороженым. От здания с аптекой к киоску была проброшена воздушная линия электропередачи. Внутри киоска не развернуться. По бокам стоят коробки с кассетами, за спиной у приемщика – электрический обогреватель, с правой стороны на небольшом прилавке – магнитофон. Приемщик сидит на стуле с дополнительной подушечкой. Чтобы каждый раз не вставать к окошечку приема заказов, у него есть палка с крючком на конце. Витрины киоска заставлены катушками с магнитофонными записями. С улицы заглянуть внутрь киоска не получится, настолько плотно стоят кассеты. У приемщика есть тетрадь, в которой он записывает заказы на пластинки и ведет учет проданного товара. Пластинки рублевые, на гибком носителе, помнишь такие?
– Нет, конечно! Я родился на двенадцать лет позже тебя и таких древностей уже не застал.
– На рублевой пластинке помещалась или одна песня, или поздравление. Устное поздравление надо было записывать в КБО на студии звукозаписи, а песню можно было заказать в киоске. Гибкие пластинки, чтобы не деформировались, прикреплялись к открытке. Ты спросишь, почему я о пластинках вспомнил? С ними связан вот какой факт – в день убийства Мамедов принял заказ на какую-то песню. По адресу в книге заказов мы нашли заказчика, и он показал, что разговаривал с Мамедовым в 11 часов дня, то есть до этого времени он был жив. В ночь перед убийством, в воскресенье, шел снег. Утром трактор очистил тротуар, лишний снег сгреб в сугроб около остановки. Но суть не в этом! Снег, конечно же, приглушил выстрелы, но их и так не было слышно. Приемщик, придя на работу, врубал на всю мощь магнитофон. Колонки были закреплены снаружи. У киоска можно было из автомата очередь дать, и вряд ли кто-нибудь обратил бы на нее внимание. Покупателю, чтобы пообщаться с приемщиком, надо было или постучать в окошечко, или толкнуть его внутрь, наклониться и сказать, что тебя интересует. Убийца, судя по всему, действовал так: слегка присел у киоска, распахнул окошечко, просунул внутрь руку с пистолетом и расстрелял Мамедова практически в упор. Нападения приемщик не ожидал, а если бы испугался, то бежать ему из тесной каморки было некуда. Дверь закрыта изнутри на замок, под прилавок не залезешь – он очень узкий и расположен высоко. Мамедов был обречен. Одна пуля попала ему в голову около глаза, пробила мозг и осталась в голове. Две другие поразили сердце и также остались в теле. Примечательно орудие убийства – небольшой пистолетик фирмы «Браунинг». Крохотный, как игрушечный. Калибр несерьезный – 6,35 мм. Убойная сила пули невелика, зато звук от выстрела тихий и отдача маленькая.
Попов достал фотографию, протянул гостю.
– Такой был пистолет?
– Судя по всему, такой же. Орудие преступления не нашли, но я потом у криминалистов в каталоге огнестрельного оружия нашел изображение карманного браунинга.
На фотографии Попова браунинг был сфотографирован рядом с криминалистической линейкой. Лаптев посчитал деления линейки.
– Чуть больше десяти сантиметров! Мамедова убили из такого же пистолета. Как он называется? «Браунинг 6,35»? Примерно такое же название было в каталоге. Помнится, я еще удивился, что патроны к этой модели браунинга выпускались в СССР до начала Великой Отечественной войны. Своих пистолетов, видать, не хватало, вот и использовали импортные браунинги в милиции и в качестве наградного оружия.
– Подозреваемые по делу были?
– За несколько дней до убийства Мамедов крупно повздорил со своим начальником Львом Карташовым. Интереснейшая личность! Карташов три года проработал в Ираке, был хорошо знаком с Саддамом Хусейном. После возвращения в Советский Союз ушел из энергетики и стал главным инженером в комбинате бытового обслуживания населения. В советские времена покупка телевизора или холодильника была знаковым событием. На телевизор или холодильник копили годами, и если он ломался, то наступала самая настоящая катастрофа. Ремонтировали бытовую технику только в КБО. Можно было, конечно, поискать мастера по знакомым, но тут неизвестно, на кого нарвешься и сколько будет стоить ремонт. Теперь представь ситуацию: у тебя сломался телевизор, вся семья стонет, что вечером нечем заняться: ни фильм посмотреть, ни новости послушать. Ты звонишь в КБО и узнаешь, что мастер придет через две недели, и не факт, что он починит твой любимый «Рекорд» или «Рассвет». Мастер может сказать, что необходимых радиодеталей нет и неизвестно, когда будут. Совсем другая картина, если у тебя есть знакомые в КБО! Один звонок Карташову – и мастер уже у тебя на пороге, перепаял пару транзисторов и починил голубой экран. Блат! Присущая только советскому строю система распределения товаров и услуг среди ограниченного количества лиц, связанных взаимными обязательствами по схеме «ты – мне, я – тебе». Карташов в начале 1980-х годов был влиятельнейшим человеком – телевизоры-то у всех ломались! Примерно в 1978 году в Сибири появились импортные магнитофоны. Штучный товар! Купить можно только в комиссионке за бешеные деньги или у моряков дальнего плавания. Как бы ни воспевали качество японской техники, «Сони» и «Хитачи» тоже ломались. Запчасти к лентопротяжному механизму достать можно было только в Москве по большому блату. Лев Иванович Карташов регулярно мотался в столицу и мог достать что угодно: хоть пассик, хоть редкий транзистор. Теперь тебе понятна сила и мощь этого человека? Для него все двери в городе были открыты, директора магазинов дефицитные товары оставляли. Проверять Карташова на причастность к убийству никому не хотелось, и послали меня, начинающего инспектора уголовного розыска. Представь больничный коридор. С одной стороны – палаты, с другой – служебные помещения. Посреди коридора – холл с сестринским постом. Напротив поста – палата, куда поместили Карташова. Двери в палату не закрываются даже ночью. Дежурная медсестра видит, кто вошел в палату, кто вышел и сколько отсутствовал. Верхнюю одежду, в которой Карташова доставили в больницу, закрыли на ключ в гардеробе. Проведя проверку, переговорив с медперсоналом и соседями Карташова по палате, я убедился, что в день убийства он больницу не покидал. Но у него накануне было много посетителей!