– Охранников не заинтересовало, кто приехал?
– У нас в базе данных есть точно такая же «Тойота». Дежурный контролер не рассмотрел госномер, но решил, что если водитель автомобиля открыл въездные ворота пультом, то он наш клиент, владелец офиса на пятом этаже. Как оказалось, в субботу он в офисный центр не приезжал.
– Нам будет нужен поэтажный план здания с указанием месторасположения видеокамер и ракурсами обзора.
– Сейчас сделаем! – охотно согласился Николаев.
– И еще! Завтра мы будем ждать всю дежурную смену в городском УВД. Много времени это не займет. Уточним кое-какие моменты и отпустим.
– Держите! – охранник протянул лист с отпечатанным планом здания.
– Так быстро? – поразился Лаптев. – Я думал, только к вечеру сделаете.
Николаев снисходительно улыбнулся.
– Что вы, господа! Не в каменном веке живем. Все данные есть в компьютере. Нажал на кнопочку – и готово!
– Почему-то в субботу от кнопочек толку было мало, – язвительно усмехнулся Лаптев. – Вы выяснили, в чем причина неполадок в системе видеонаблюдения?
– Сбой в программном обеспечении. Наши специалисты сейчас устанавливают точную причину выхода аппаратуры из строя. По предварительным данным, программы на сервере дали сбой в результате скачка напряжения.
Забрав план этажей, Лаптев и Блинов поехали на окраину города. По пути Андрей Николаевич велел остановиться. В первом попавшемся продовольственном магазине он купил три литровые коробки дешевого портвейна.
– Неудобно ехать в гости без подарка! – прокомментировал он покупки.
– Куда сейчас? – спросил водитель.
– На городскую свалку! – весело ответил Лаптев. – Давно, знаете ли, не был на помойке, не пинал пустые консервные банки.
– Если серьезно, то куда едем? – переспросил сержант.
– На свалку! – жестко повторил Андрей Николаевич. – Официально она называется городской полигон по захоронению и утилизации твердых бытовых отходов.
Въезд на полигон преграждал шлагбаум. Двое мужчин в униформе проверяли у водителей мусоровозов разрешения на въезд. Лаптев велел припарковать автомобиль у сторожки охранников, забрал пакет с вином и уверенно пошел к группе домиков на окраине полигона. Вслед за ним побежала беспородная собака, залаяла, прогоняя чужака со своей территории. Андрей Николаевич поднял осколок кирпича, замахнулся, собака тут же убежала к сторожке, под защиту мужиков в униформе.
От нечего делать Блинов стал обозревать открывшийся перед ним пейзаж. Посреди полигона возвышался террикон, насыпанный из чего-то темного, издалека похожего на шлак. Рядом с ним работал экскаватор. Чуть поодаль два бульдозера сгребали в ямы бытовой мусор. Повсюду на свалке копошились люди: перебирали мусор, отсортировывали понравившиеся вещи по пакетам и объемистым сумкам. Тут же сновали собаки, перебегали от укрытия к укрытию облезлые коты. Огромная стая ворон кружилась над людьми, высматривая добычу. Иногда, как по команде, птицы пикировали вниз, и тогда сборщики мусора отгоняли непрошеных гостей палками или камнями. Над всем этим безобразием невозмутимо парил одинокий коршун, брезгующий питаться объедками вместе с воронами. Мышей и молодых крыс на свалке было так много, что хищник всегда был сыт и мог полетать над полигоном в свое удовольствие, наслаждаясь прохладой и свежим воздухом.
«Ну и местечко! – подумал Блинов. – Двадцать минут езды от города, и ты попадаешь в другой мир. Интересно, эти граждане знают о присоединении Крыма и введенных против нас американских санкциях или тут жизнь остановилась много лет назад, когда еще был жив Советский Союз?»
Лаптев вернулся в сопровождении двух колоритных субъектов. Первым был мужчина лет пятидесяти с аккуратной черной бородкой и обесцвеченными волосами ниже плеч. Бородач что-то оживленно втолковывал Лаптеву, периодически показывая сотовым телефоном в сторону террикона. Второй незнакомец был, как видно, большим франтом. Он носил солнцезащитные очки, широкополую ковбойскую шляпу и светлую толстовку с надписью «Адидас». Оба мужчины были обуты в кирзовые сапоги – свалка ведь не Бродвей, на каждом шагу можно на ржавый гвоздь наступить. Чуть-чуть зазевался и привет! Сепсис, общее заражение крови, скоропостижная гибель, похороны в безымянной могиле за государственный счет.
У сторожки Лаптев попрощался с незнакомцами, сел в автомобиль.
– Ну и запах здесь! – сказал водитель, включая зажигание.
– Надо быть ближе к народу! – улыбнулся Андрей Николаевич. – Из кабинета жизнь простых людей не видать. Сейчас тут цивилизация, электричество подсоединили, почти в каждом доме телевизор есть, холодильник. Собаки бегают. В девяностые годы такой роскоши не было. По вечерам сидели в полутьме с керосинками, из собак похлебку варили. Вот были времена, как вспомнишь, так вздрогнешь! Зато весело было, каждый день приносил что-то новое.
– Как местные жильцы за электроэнергию платят? – спросил Блинов. – В каждом доме свой счетчик стоит?
– Здешний народ никогда ни за что не платил и платить не будет. Электричество у них бесплатное. Воруют! Горэлектросеть хотела порядок навести, но местные авторитеты объяснили монтерам, что если их лишат света, то они пару столбов завалят, провода снимут и на цветмет сдадут. Экономисты генерирующей компании посчитали и пришли к выводу, что потери от незаконного съема электроэнергии обойдутся дешевле, чем каждодневный ремонт линий электропередач. Так и живут! Местные воруют, а за потери электроэнергии платят потребители, то есть мы с вами.
– Разве их трудно прижать к ногтю и порядок навести?
– Кого ты к ногтю прижать собрался? Тех, кто живет на помойке? – Изумлению Лаптева не было предела. – Ты сам-то понимаешь, о чем говоришь? Девяносто процентов местных обитателей – отбросы общества, маргиналы, бывшие бродяги. Примерно треть из них – психически больные люди. Их дети через одного умственно отсталые. Туберкулез, сифилис, антисанитария! Чем ты собрался этот сброд испугать, уж не тюрьмой ли? В любой зоне им будет предоставлено трехразовое питание, медицинское обслуживание, кровать с чистой простыней. В восьмидесятые и девяностые годы сюда, в Нахаловку, милиция без особой нужды не заезжала, так как неизвестно, какую заразу можно подхватить. Здесь дно общества, ниже которого не опустишься. Здесь клоака, где стеклоочиститель считается праздничным напитком, а кусок хлеба, найденный среди бытового мусора, – вполне нормальной едой.
Блинова подмывало спросить: а кто же те двое, что пришли с Лаптевым к сторожке? На опустившихся маргиналов они не были похожи: у одного из них был сотовый телефон, у другого – золотой перстень на левой руке.
«Потом поинтересуюсь, когда вдвоем останемся, – решил Блинов. – При водителе Лаптев не будет откровенничать, а мужики были преинтереснейшие! Особенно тот, в ковбойской шляпе».
Через полчаса они были около городского управления внутренних дел. Лаптев пошел обедать в кафе неподалеку от УВД, Блинов поехал за несовершеннолетней любовницей Борзых.
23
Несовершеннолетнюю любовницу Юрия Борзых звали Любимовой Софьей. Она была девушкой выше среднего роста, длинноногой, с прямыми светлыми волосами чуть ниже плеч. На первый взгляд Софья была худенькой, с только начинающей развиваться фигурой, но это только на первый взгляд. В обтягивающей одежде она была вполне сформировавшейся девушкой семнадцати лет. Одета Любимова была скромно: джинсы с прорезями на коленях и футболка с улыбающимся единорогом. На ногах – кеды, обувь, которую в начале 1980-х годов носили за неимением лучшего, например самых примитивных кроссовок.
С девочками, подвергшимися сексуальному насилию, нужно работать в одно касание. Если с первых слов доверительный контакт установить не удалось, то беседу следует отложить на некоторое время и попытаться установить контакт заново, с чистого листа. С юными девушками, добровольно вступившими во взрослую жизнь, взаимопонимание с одного касания наладить сложно, но попробовать можно. Все зависит от обстановки, где происходит разговор, от настроения девушки и от того, опасается ли она мужчину, задающего вопросы: чем старше собеседник, тем меньше недоверия он вызывает у свидетельницы или потерпевшей.
«Она сожительствовала с сорокадевятилетним мужчиной примерно полгода, – еще до встречи с Любимовой размышлял Лаптев, – то есть я для нее не древний старик, а скорее старший товарищ покойного любовника. С чего начать? Как с первых слов стать все понимающим другом, а не далеким от реалий молодежной жизни пожилым мужчиной? Пожалуй, гадать не стоит. Фаза озарения придет сама по себе, как только я увижу объект разработки».
Лаптев давно убедился, что самое первое впечатление о незнакомой девушке является единственно верным. Одежда, выражение лица, прическа, косметика, украшения, если их не рассматривать по отдельности, а воспринять как единое целое, лучше всего отражают внутренний мир собеседницы. Поняв его, можно найти подход к началу откровенного разговора.
Едва взглянув на Любимову, Лаптев понял, что девушка будет крепким орешком. Детали одежды, аксессуары и украшения говорили, что она уже вышла из подросткового возраста, но взрослой девушкой еще не стала.
Войдя в кабинет, Любимова скинула с плеч рюкзачок, украшенный крупными круглыми значками и плюшевой игрушкой – саблезубой белкой. Игрушка подсказала начало разговора.
– Софья, проконсультируй, – как к старой знакомой обратился к девушке Лаптев, – что девушки твоего возраста носят в рюкзачке? У меня есть дочь, но она младше тебя, почти ребенок, так вот у нее в рюкзачке всякая чушь. А что у тебя?
Любимова смутилась, не зная, что ответить. Раскрыла рюкзачок, протянула его незнакомому седому мужчине с приятными чертами лица, пояснила:
– Сбоку игрушка на счастье. Внутри маленькая бутылочка воды, косметичка, авторучка, пачка влажных салфеток, зарядник для мобильного телефона и вчерашняя пачка чипсов. Вроде все.
– Забавная игрушка, – похвалил Лаптев. – Юрий Николаевич подарил?