– Мамедов был приемщиком заказов в киоске звукозаписи. Его застрелили из импортного мелкокалиберного пистолета.
– Браво, старина! – восхитился Лаптев. – Как ты так быстро вспомнил дела давно минувших дней?
– Убийство Мамедова было самым громким преступлением в конце 1982 года. За то, что оно осталось нераскрытым, кто-то из наших парней выговор получил.
– Молодец! Память у тебя что надо. Теперь напряги извилины, блесни искусством аналитика и скажи, какие были версии этого убийства.
– Передел собственности.
– Чепуха! – огорчился Лаптев. – Это не версия, это путь в тупик.
– Зря ты так говоришь! – обиделся Ключников. – Вспомни те времена. Где мог частник верную деньгу зашибить? Шашлык, фотография, звукозапись, больше ничего на ум не приходит.
– Не путай 1982 год и 1992! Шашлыками во времена застоя торговали от ресторанов и кафе, фотографы снимали свадьбы и торжественные мероприятия от фотоателье, звукозапись работала от КБО. Это не частный бизнес, а род деятельности, где можно легко и относительно безопасно срубить левака. Какой тут может быть передел? Он начался немного позже и в другой отрасли. Первопроходцем в рэкете был Муха, царствие ему небесное. Мерзавец был первостатейный, наркоман, кокаинист, психопат, но в деловой хватке ему не отказать. Начал он с пива. Пиво все пьют, а музыкой увлекаются только подростки и редкие меломаны. Для начала Муха приказал сжечь несколько киосков, торгующих пивом. Одновременно по городу пустили слух, что киоски подожгли граждане, возмущенные разбавленным пивом. Помнишь разговор, что торговцы пивом в него стиральный порошок для пены добавляют? Уловка сработала, о рэкете и переделе собственности не сразу догадались, а только тогда, когда у ларьков новые хозяева появились. Заметь, у Мухи было несколько подручных-отморозков, способных на все, но ни одного торговца пивом не убили и даже не покалечили. Какой смысл убивать продавца, если завтра на его место другой придет? Убийство Мамедова не связано с переделом собственности. Как были все киоски звукозаписи от КБО, так и остались. Еще версии были?
– В самом начале отрабатывали причастность Карташова к преступлению, но потом эту версию спустили на тормозах. Оказалось, что Карташов в день убийства лежал в больнице и выйти незамеченным на улицу не мог.
– У Мамедова и Карташова был конфликт. Не помнишь, что они не поделили?
– Мутная история, что-то связанное с дочерью Карташова. То ли Мамедов обесчестил ее и высмеял, то ли жил с ней, но жениться отказался. Как-то так. Сеня, помнится, проверял дочь. В день убийства она была в школе. У Сени поинтересоваться не хочешь?
– Сеня умер год назад. В «Одноклассниках» объявление было.
– Не знал, – с сожалением сказал Ключников.
Дальнейшие расспросы новых сведений не принесли. Лаптев пошел обуваться, Ключников следом.
– Андрей Николаевич, дико извиняюсь, но у меня тут такая ситуация… Не мог бы ты пятьсот рублей занять до пенсии?
– Рад бы, да не могу! На выходные дочь внуков привезет. Внуки – это такие маленькие человечки, они как пылесосом деньги вытягивают: купи мороженое, купи машинку, своди в парк на каруселях покататься. Родители ребятишек в строгости держат, а дедушка по определению не может быть жмотом, так что…
– Понятно, – неохотно согласился бывший аналитик.
Оставив бутылку водки хозяину «на компрессы», Лаптев поехал в УВД. По дороге сделал звонок, попросил некоего Василия Игнатьевича собрать сведения о ребенке, усыновленном бездетной парой несколько лет назад. К приходу Лаптева Блинов уже закончил повторный опрос охранников. Андрей Николаевич бегло посмотрел объяснения и отложил их в сторону.
– Осмотр любовного гнездышка ничего не дал? – спросил он помощника.
– Ничего интересного! Квартира как квартира.
– Любимова не мешала?
– Она была занята делом – вещи упаковывала. Хозяйственная девушка, даже мыло и зубную пасту в пакетик положила. Кое-что меня попросила выбросить.
Лаптев с интересом посмотрел на молодого оперуполномоченного.
– Ты принял участие в сокрытии следов любовных утех?
– Практически да. Любимова, не стесняясь, вытащила из одежного шкафа чулки, кружевные трусики, прозрачную комбинацию, комплект одежды для ролевых игр. Говорит: «Домой эти тряпки я не повезу. Не выбросите в контейнер на обратном пути?» Я согласился. Андрей Николаевич, как вы думаете, вдова напишет на Любимову заявление в полицию?
– Вряд ли! Лилия Львовна – женщина обеспеченная. Зачем ей комплект постельного белья, на котором муж с любовницей кувыркался?
– Андрей Николаевич, можно я спрошу? Борзых серьезно собирался на ней жениться?
– Похоже на то, а тебя что-то смущает?
– Да как бы… Все! Любимова, скажем прямо, не топ-модель. Серенькая девушка, невзрачная. Умом не блещет. У нее какие-то перепады в рассуждениях: то она говорит как практичная взрослая девушка, то как девочка, которая в куклы не наигралась. Зачем она Борзых? Он состоятельный семейный мужчина, бизнесмен, а она не понять кто. Мог бы получше любовницу найти.
– Когда мне принесут бумаги? Через час? – Лаптев посмотрел на часы, прикинул, как спланировать остаток дня. – Пока есть время, постараюсь объяснить некоторые аспекты философии возвращения. Итак, идем как-то летом с женой по дворам рядом с торговым центром «Лента». На балкон на втором этаже выходит мужик моих лет, в джинсах, в батнике. На шее – крест, в руках сигарета и бутылка пива. Окна в квартире открыты, и на всю мощь гремит музыка восьмидесятых годов. «Модерн Токинг» или что-то в этом роде. Впереди нас идут две девчонки. Одна из них говорит: «Дурак какой-то!» Жена поморщилась, но ничего не сказала, а для меня все было понятно: мужик выпил пива и решил поностальгировать по прошлому, погрузиться во времена своей молодости. А молодость-то была непростая! Советский подросток, если он не был отъявленным хулиганом, если его родители не были пьяницами или опустившимися маргиналами, с самого раннего детства был под гнетом запретов и условностей. Не делай то, не делай это! Шаг в сторону – и ты будешь наказан. Я вспоминаю детство и юность: каждый день приносил новые проблемы, и каждая из этих проблем казалась катастрофой вселенского масштаба. Поставили тройку на уроке, и ты думаешь, как лучше поступить: вырвать листочек из дневника или честно признаться и быть наказанным? Я как-то имел два дневника, научился мастерски подделывать подписи, но был разоблачен и наказан ремнем, чтобы врать неповадно было. В восьмом классе я влюбился без памяти, но девушка не обращала на меня внимания. Разве это не трагедия, когда ты рисуешь ее профиль в тетрадке, а ей плевать на тебя, потому что ты прыщавый юнец, а не старшеклассник с мопедом «Верховина»? Прошло еще немного времени, и как-то оказался я в кровати с одной общедоступной девицей. Трясущимися руками раздел ее и… обломился. От возбуждения и нетерпения ничего не получилось. Девица высмеяла меня перед общими знакомыми, рассказала, что в постели я ни на что не годен. От стыда и позора я был готов сквозь землю провалиться, но ничего, пережил, реабилитировался с другой чувихой. Но неприятный осадочек остался. И таких промахов и провалов в моей молодости было пруд пруди! Иногда вспоминаешь юные годы и видишь сплошную цепь промахов и ошибок. Потом сопоставишь с тем, что в итоге получилось, и поражаешься – было бы из-за чего волосы на голове рвать! Из-за тройки по математике целый день места себе не находить? Чушь ведь, правда? Через много лет тройка – это чушь, а тогда, в пятом классе, это трагедия. Борзых младше меня на пять лет, но принципиальной разницы нет. Конец семидесятых – начало восьмидесятых годов – это тягучее время, однообразное, лишенное ярких событий и общественных потрясений. Итак, был подросток Юра Борзых, а стал Юрием Николаевичем, уважаемым бизнесменом, владельцем недвижимости и солидного счета в банке. Он, как и я, оглядывался назад и видел грандиозное количество ошибок, которых он бы сейчас избежал. Он поумнел, набрался опыта, и вот ему подсовывают девушку, в которой нет ничего примечательного, кроме ее возраста. Она не красива, не умна, но она – это воплощение его прошлого, осязаемый призрак юности. У Борзых тридцать лет назад не получилось добиться взаимности от Маши, Даши и еще десятка девушек, а сейчас появилась Софья, кусок пластилина, из которого можно вылепить все, что душа пожелает. Душа его желала взять реванш за былые поражения. С юной любовницей он вернулся в прошлое, туда, где он умен и имеет не мопед, а престижный автомобиль. Как-то встретилась мне интересная иллюстрация из дореволюционного журнала. На ней были дугообразно нарисованы этапы развития мужчины с рождения и до глубокой старости. Вершиной развития до революции считался возраст пятьдесят лет. На рисунке он назван «Деловой человек», то есть мужчина, у которого есть положение в обществе, семья, материальный достаток. Борзых 49 лет. Достаток и положение в обществе у него были, а вот с женой, похоже, они уже несколько лет назад стали чужими. Но это неважно! Борзых на пике успеха и материального благополучия встречает девушку, с которой может осуществить свои самые дерзкие мечты. Податливая преданная Софья дурманит его разум, заставляет идти на безумства. Чем Борзых сможет удивить женщину тридцати лет? Ничем. А Софью? Дал ей пять тысяч на корм щенку, пообещал взять собачку в дом – вот он уже герой девичьих грез, принц на белом коне, жених, готовый носить ее на руках всю жизнь. Софья искренне восхищается Борзых, он млеет от самодовольства, наслаждается погружением в прошлое. Ему ведь не физическая близость от Любимовой нужна и не родство душ. Ему важен сам процесс погружения в прошлое, туда, где он был молод, не испытывал проблем с эрекцией, где не болела печень и не редели волосы на голове, где он мог запросто выпить бутылку водки и не умирать наутро с похмелья. Глоток молодости и здоровья дорого стоит! Поверь, не у одного Борзых сносило крышу от возможности начать жизнь заново на более выгодных стартовых условиях, чем много лет назад. Начало у этих историй всегда сказочно перспективное, продолжение, как правило, не очень радостное. Но! Есть одна вещь, которая может изменить всю картину. Мы не знаем истинного материального положения Борзых. Если он был близок к банкротству, то Любимова для него не призрак юности, а просто молодая девушка, на содержание которой много денег не уйдет. Не зря же он хотел уехать на постоянное место жительства за границу. Явно намеревался здесь провернуть какую-то грандиозную аферу и сбежать от кредиторов. Жена бы с ним не поехала, а Софья вприпрыжку бы побежала хоть на край земли, лишь бы ее щедрый и мудрый муж всегда был рядом.