– У нас вроде бы все друзья. Друг Билл, друг Коль.
– Пока в Кремле сидел вечно пьяный президент, Россию всерьез никто не воспринимал. Сейчас руководство поменялось. Новый глава государства не сегодня, так завтра покажет западному миру зубы, и тогда они начнут строить нам козни. На открытое противостояние они пойти не рискнут, а в виртуальном мире начнут прощупывать оборону, и кто его знает, к чему это приведет!
– Полет мысли понял, – сказал Лаптев. – Хакер из чувства патриотизма встанет на защиту суверенитета России. Любой из нас готов принять участие в виртуальной войне, да не все знают, на какие кнопки нажимать. У меня вот какой вопрос: наш хакер обвиняется по уголовной статье, за которую не предусмотрено суровое наказание. Получит условно…
– Не получит! – перебил москвич. – Через два дня все изменится.
После отъезда инспекторской проверки из Москвы пришло негласное указание ужесточить ответственность за преступления, совершенные в сфере высоких технологий. Негласные указания в милиции принято исполнять беспрекословно, так как наказание за них гораздо жестче, чем за неисполнение письменного приказа. Судьба Хакера была решена: до суда он должен был содержаться в следственном изоляторе, после суда – отправиться в зону отбывать наказание. Перед Лаптевым стал выбор: пойти наперекор воле московских боссов и не дать парню погибнуть или направить дело в суд и получить похвалу за умело расследованное преступление в сфере высоких технологий. Подумав, он вызвал следователя, которому полностью доверял.
– Хакер – домашний мальчик, – сказал Лаптев. – В реальном мире он безобиден, как слепой котенок. В зоне он сломается, не выживет, а если каким-то чудом останется вменяемым, то станет непримиримым врагом государства и всей правоохранительной системы в целом. Представь, что будет, если мы года черед три получим опытного врага в той сфере, где у нас практически нет специалистов? Взломщик его уровня запросто уничтожит не какую-то программу по очистке сточных вод, а наши милицейские базы данных, которые только сейчас начинают формировать. Не будем сами себе наживать врага. Прими уголовное дело к производству и прекрати его под любым предлогом.
– Ему уже предъявили обвинение, – напрягся следователь. – Прокурор узнает – нам головы не сносить.
– Какое обвинение? – удивился Лаптев. – Вот это, что ли?
Андрей Николаевич вырвал из тома уголовного дела постановление о привлечении в качестве обвиняемого и допрос Хакера, порвал их на мелкие клочки и выбросил в урну.
– Обвинение предъявить не успели, появились новые обстоятельства. Какие? Подумай. Безвыходных ситуаций не бывает.
Судьба благоволила юному компьютерному гению. Как раз в это время скончалась подруга его бабушки, семидесятилетняя полуграмотная старушка. За три бутылки водки ее крепко пьющий безработный сын дал показания, что его мать целыми сутками пропадала у подруги, посещала платные порносайты, играла в стрелялки, похвалялась, что уничтожила файлы администрации области. Бабушка Хакера подтвердила эти показания: «Был грех, дала подруге воспользоваться компьютером внука! Кто бы знал, что она такая хулиганка стала под старость лет?» Сам Хакер показания изменил и пояснил, что первоначально оговорил себя под воздействием сотрудников милиции, внешность которых не запомнил. Жильцам подъезда, переплатившим за телефон крупные суммы, следователь объяснил, что ущерб с Хакера они могут взыскать через суд, в гражданском порядке.
– Так с него же взять нечего! – высказал коллективное мнение один из пострадавших. – Пускай извинится, и забудем об инциденте.
В областном следственном управлении Лаптева пожурили, что поспешил возбудить уголовное дело, не разобравшись, что к чему, и велели впредь быть внимательнее при проверке материалов. В прокуратуре постановление о прекращении дела подписали без вопросов, так как никто толком не знал, чем доказывать вину в преступлении, совершенном в виртуальном мире.
– По сути дела, – сказал прокурор города Лаптеву, – один человек с помощью набора цифр уничтожил другой набор цифр. Теоретически это преступление, а на практике? Как такое дело в суд направлять, если неизвестно, кто за клавиатурой сидел, циферки в интернет загружал? Версия с семидесятилетней пенсионеркой выглядит сомнительной, но чем ее опровергнешь? Ничем. Я считаю, что уголовное дело прекращено обоснованно: при вновь открывшихся обстоятельствах судебной перспективы оно не имеет.
Хакер, узнав, что избежал уголовной ответственности, поклялся Лаптеву, что до конца дней своих не забудет, кто его спас.
Прошли годы. Из субтильного подростка Хакер превратился в молодого худощавого мужчину с заостренными чертами лица. По хакерской моде он отпустил волосы до плеч, сделал на запястье загадочную татуировку. В отличие от многих собратьев по цеху, Хакер ежедневно принимал душ, чистил зубы, регулярно брился, так что от него не пахло псиной и несвежим телом, как от геймеров, сутками не встающих из-за компьютера. Но годы, проведенные у монитора, не прошли даром. И-за отсутствия солнечного света у Хакера нарушилась пигментация кожи, и лицо стало неестественно бледным, как у вампира в кровавых голливудских ужастиках. Чем именно занимается Хакер и на кого работает, Лаптев не интересовался, но, судя по всему, дела его шли неплохо. Жил молодой компьютерщик в коттеджном поселке на окраине областного центра, имел престижную иномарку, в ночных клубах появлялся в сопровождении двух шикарных блондинок, одетых по последнему слову моды.
Первое серьезное задание Лаптева Хакер выполнил в семнадцать лет. С тех пор Андрей Николаевич иногда прибегал к его услугам. Перед встречей с Лаптевым Хакер менял внешность: волосы собирал в хвостик на затылке, на лицо наносил тональный крем, надевал очки с фальшивыми линзами.
В назначенный час Хакер приехал к скверу у площади Победы на старенькой «Тойоте».
– Тебя вновь не узнать! – сказал Лаптев, садясь в салон автомобиля. – Ты подстригся и покрасился в рыжий цвет?
– Это парик, – усмехнулся компьютерный гений. – Люблю быть неузнанным!
– Мне нужна твоя помощь. Посмотри документы. Сможешь прояснить картину?
– Андрей Николаевич, зачем вы их распечатали? Оставили бы на компьютере. Я бы зашел, посмотрел.
– Черт! Все никак не могу привыкнуть, что ты заходишь в любой компьютер как к себе домой.
Хакер молча просмотрел материалы, вернул бумаги Лаптеву.
– Сделайте у себя на домашнем компьютере отдельную папку в разделе «Мои документы» и загрузите все материалы туда. Когда они мне понадобятся, я зайду, посмотрю. Скачивать ничего не буду, чтобы информация не расползалась по Сети. Дня через два я дам предварительный ответ, полностью исследовать обстоятельства смогу к концу недели. Кое-что могу сказать сразу. «Щит-2000» имеет локальную компьютерную сеть, не подключенную к интернету. Теоретически защищенная локальная сеть гарантирует, что посторонний пользователь не сможет проникнуть в нее и отключить камеры наблюдения. Прошлым летом в сети появилась «дырочка», и теперь камерами «Щит-2000» можно управлять с любой точки, где есть подключение к интернету.
– В ЧОП об этом знают?
– Даже не догадываются. Вход был сделан изнутри сети. Кто-то напрямую подключился к их проводам и установил вирус на сервере в офисном центре «Супер Плаза». Если из офисного центра пойти гулять по всем их объектам, то тогда программисты «Щит-2000» смогут вычислить вирус и место его расположения. Если действовать только внутри «Супер Плазы», то они не скоро его найдут. Я случайно узнал об этой «дырочке». Искал, как к ним ключик подобрать, а там, оказывается, тайная калиточка есть.
Лаптев попрощался с бывшим подопечным и пошел прогуляться по городу, подготовиться к встрече с Черданцевым.
34
Лаптев и Черданцев встретились в загородном ресторане. Услужливый хозяин заведения предоставил им уединенную кабинку, отгороженную от общего зала плотными портьерами. За прошедшие годы Черданцев не сильно изменился, был таким же физически крепким, ширококостным мужчиной. Единственное, что бросалось в глаза, – это отсутствие золотозубой улыбки. Став бизнесменом, Петр сменил металлические коронки на качественные имплантаты. К Лаптеву Черданцев обращался на «ты», но по имени-отчеству. Андрей Николаевич на панибратский тон внимания не обращал, он уже давно привык, что после выхода на пенсию те, кто еще вчера уважительно говорил «вы», стали тыкать, как равному.
– Прикинь, Андрей Николаевич, – начал разговор Черданцев, – ехал я сюда и видел чудовищную картину: у обочины стоял мужик лет шестидесяти, невысокого роста, с окладистой бородой, как у Льва Толстого, но… в шортах! Если бы я не спешил на встречу с тобой, то велел бы водителю остановиться и сказать этому гному: «Ты или бороду сбрей, или штаны надень, а то стоишь как посмешище, как вызов здравому смыслу!»
– Послал бы он тебя куда подальше, с твоими советами!
Петр не задумываясь продемонстрировал собеседнику увесистый кулак.
– Народная мудрость гласит: «Перед тем как послать незнакомца, посмотри назад – не ударишься ли затылком о стену». Но хватит о фриках! Я думаю, ты позвал меня поговорить о чем-то серьезном… О, погоди, один вопрос! Году так в восьмидесятом ходили у нас в городе в шортах или нет? Я что-то не припомню, чтобы кто-то разгуливал по улице в шортах или спортивных трусах.
– Если бы в шортах на улицу вышел взрослый мужчина, то прохожие подумали бы, что у него не все в порядке с головой. Если бы вышел пацан, то решили бы, что он недавно приехал с юга и еще не успел отойти от пляжного настроения. На девушку в шортах смотрели бы как на развратницу, потерявшую всякий стыд. Но, друг мой, времена изменились! Народ раскрепостился, стал ездить по теплым странам, а те, у кого нет денег, чтобы смотаться на недельку в Турцию, решили, что и здесь можно позагорать, пока дожди не начались. Нынче шорты носят все, кроме консерваторов вроде тебя или меня.
– Тут ты прав, Андрей Николаевич! Как только погода установится, так все раздеваются, как на пляже. Вчера вышел из дома, идет навстречу толстуха в шортах и топике. На животе складки колышутся, задница – метра полтора в ширину. С такими габаритами в подъезд надо боком заходить, а она разделась, чтобы красивой быть, чтобы кожа приобрела бронзовый оттенок. Спрашивается: какая разница, загоревшая ты или нет, если выглядишь как бегемот, вставший на задние лапы? Недостатки телосложения надо скрывать, а не выставлять на всеобщее обозрение. Но я опять ушел не туда. Ты, наверное, хочешь о Борзых поговорить? Ничем помочь не могу. Я не знаю, кто организовал его убийство.