иматум: «Или я выхожу замуж, или ты женишься на мне». Тот посоветовал не спешить и подождать еще немного. «Но если годы поджимают, – сказал он, – то ничего не жди, выходи замуж, пока зовут». Юля кровно обиделась на него и пошла в загс с нелюбимым мужчиной. Когда Лев стал тяжелобольным стариком, начал выпивать и откровенничать, я выбрал подходящий момент и спросил: почему он в конце 1980-х годов не стал жить с женщиной, которая его искренне любила? Слов нет, после истории с абортом в их отношениях наступило похолодание, но все еще можно было исправить, создать нормальную семью, родить детей. Лев совершенно честно сказал, что тогда, много лет назад, он испугался менять годами налаженный быт и становиться молодым отцом. «Я старел, – сказал он, – а Юля с каждым годом только хорошела, становилась все более и более привлекательной. Зачем же ей жизнь ломать? Со мной не повезло, так пускай с другим мужчиной будет счастлива». Счастья не получилось. В 1993 году Юля родила мальчика с явными признаками ДЦП. Ребенок не мог самостоятельно ходить, нуждался в постоянном медицинском уходе. Лев проявил благородство и взялся оплачивать его лечение, хотя прекрасно знал, что это не его ребенок. Мальчик был так похож на законного мужа Юлии, что никаких сомнений в его отцовстве не возникало. Больной ребенок вновь сблизил Юлю и Льва, и они стали встречаться. Муж терпел-терпел это издевательство и ушел из дома, громко хлопнув дверью. Сейчас у него другая семья, двое совершенно здоровых детей. Мой племянник более-менее поправился, может самостоятельно ходить, выучился на компьютерщика – словом, нашел свою нишу в жизни. Карташов в начале двухтысячных годов предложил Юле сойтись, но она отказалась. И правильно сделала. Лев после шестидесяти пяти лет стал стремительно стареть. Казалось, совсем недавно он был полон сил и планов на будущее, и вдруг что-то в нем надломилось и он начал угасать. Сестру роль сиделки при больном старике не устраивала, но она регулярно встречалась со Львом, даже по ресторанам с ним ездила. В 2008 году Льву Ивановичу поставили смертельный диагноз. Врачи отвели ему год жизни, он протянул почти пять лет. Но это, на мой взгляд, была уже не жизнь. Полгода в одной больнице, полгода – в другой. Месяц дома, и вновь в больничную палату. На свое лечение Лев денег не жалел. Какие только лекарства ему из-за границы не привозили, какие только специалисты его не осматривали! Но тщетно! Жизнь они ему, безусловно, продлили, а с психическим здоровьем поделать уже ничего не могли. Лев, обколотый морфием, впадал в прострацию и становился легко управляемым. Осенью прошлого года он написал завещание, по которому шесть номеров в отеле «Артемида» на Кипре завещал сыну Юлии. О, сын! Фотографию его показать или не надо? С сыном была вот какая история. Когда мальчику было двенадцать лет, он приехал с лечения, открыл дверь своим ключом и услышал, как Юля говорит со Львом по телефону. Они тогда стали подменять личное общение телефонным и могли часами вспоминать, кто был прав, а кто виноват. Племянник встал в прихожей и слышит, как мать говорит в другой комнате: «Я до сих пор уверена: если бы он родился от тебя, то никаких проблем с ДЦП у него бы не было». У племянника были проблемы с конечностями, а с головой у него все в порядке. Он не стал устраивать разборки, хлопнул дверью, словно только что вошел, и стал вести себя как ни в чем не бывало. О подслушанном разговоре он сказал мне только в январе, когда все уже было кончено.
– Мы все равно подходим к истории с завещанием…
– Согласен! Из песни слова не выкинешь. История эта грязная, но черт с ним, расскажу! В декабре Юра объявил, что женится на дочке Любимова и уедет с ней жить за границу. Женишься – женись! Продавай все имущество и живи как хочешь! Мало ли русских иммигрантов по заграницам мотается, одним больше, одним меньше, но тут нарисовалась одна проблема – имущества у Юры фактически не было. Доли в квартирах он продать не мог, Лиля бы никогда не дала согласие на отчуждение части совместной собственности. По факту на конец прошлого года у него был портрет Саддама Хусейна и половина этажа в бывшем КБО. Портрет он собирался заложить в банке и получить солидный кредит, но это скользкий путь, ненадежный. Сегодня банки готовы принять портрет в качестве обеспечения кредита, а завтра могут отказать. С продажи части этажа в КБО много не выиграешь, на безбедную жизнь на берегу теплого моря не хватит. Тогда Юра решился на подлейший, бесчестный поступок. Он воспользовался беспомощным состоянием Льва, приехал к нему с нотариусом третьего января и подсунул на подпись дарственную, по которой шесть номеров в отеле переходили к нему. Часть этажа в кипрском отеле – это верный кусок хлеба. На долгие-долгие годы хватит. Лев осенью завещал эту недвижимость сыну моей сестры, а Юра перехватил. Примерно через неделю после подписания дарственной у Льва наступило прозрение, он позвонил Юле: «Приезжай! Я, кажется, совершил великую глупость». Юля примчалась, узнала о дарственной, разревелась: «Как ты мог? Ты моего сына нищим оставил». Лев стал оправдываться, убеждать, что все переделает, отзовет дарственную. Но не успел: впал в кому и умер, не приходя в сознание. Я проконсультировался с юристами. Они сказали так: завещание вступит в силу только через полгода после смерти завещателя, а дарственная действует с момента подписания, то есть Юра опередил нас на шаг. Пока бы мы законным путем запрашивали документы из регистрационной палаты Кипра о наличии недвижимости и ее рыночной стоимости, Юра просто бы приехал в Лимассол и вступил во владение частью отеля. Скотский поступок, слов нет, но юридически сделка проведена безупречно, документы подписаны в присутствии нотариуса. Лев находился в сознании, не бредил. Поди-ка сейчас докажи, что он не отдавал отчет своим действиям и не мог в полной мере руководить ими! Все бы у Юры получилось, да кто-то выписал ему путевку на тот свет вместо солнечного Кипра. Племянник на похоронах Льва Ивановича рассказал о подслушанном много лет назад звонке. «Больше меня здесь ничего не держит, – убежденно заверил он. – С отелем я пролетел, мать меня никогда не любила, так что делать мне здесь больше нечего. Уеду к любимой девушке в Германию». Уехал три дня назад.
У Черданцева зазвонил телефон. Он взглянул на определитель номера, усмехнулся.
– Вот и она, легка на помине!
– Кто? – не понял Лаптев.
– Лилия Львовна, кто же еще! Объявилась наконец-то.
Лаптев почувствовал себя одураченным. Стройная выверенная теория рассыпалась, как карточный домик. Один звонок перевернул все с ног на голову.
«Держи себя в руках! – мысленно приказал себе Лаптев. – Сейчас самое важное – это сохранять хорошую мину при плохой игре. Потом разберемся, откуда вынырнула вдова и где она пропадала все это время».
– Когда ты хочешь встретиться? Прямо сейчас? – спросил у Лилии Черданцев. – Окей! Еду… Где Юра? В морге, где ему еще быть… Лиля, такие вопросы по телефону не обсуждают. Приеду – решим, как дальше быть.
Черданцев убрал телефон.
– Я помчался, – сказал он. – Мой водитель доставит тебя до дома. Завтра позвоню, скажу, когда можно будет в следующий раз встретиться… Ты, Андрей Николаевич, в лице поменялся, когда узнал, что это Лиля звонит. Скажи честно, ты не ожидал, что она объявится? Ты, наверное, думал, что Лиля с пробитой головой валяется где-то в тайге и голодные забайкальские медведи обнюхивают ее бездыханное тело? Лев как-то проболтался, что хотел столкнуть ее мамашу со скалы, но я не Лев Иванович! У меня и мыслей об убийстве никогда не было. Я друзей юности не предаю, даже если эти друзья с годами стали мерзавцами и подонками. Бог им судья, а я останусь верен своим идеалам. Кстати! В день убийства Юрия Борзых я весь день был на виду, отмечал день рождения младшего сына. В ресторане меня видел не один десяток человек.
«Борзых убили утром, а в ресторане ты появился наверняка вечером», – мог возразить Лаптев, но промолчал.
Через несколько минут Черданцев и Лаптев разъехались в разных направлениях.
37
– Ты злой приехал? – спросила Лиза. – Что-то пошло не так?
– Хуже! Все пошло не так.
Лаптев прошел на кухню, открыл окно, закурил.
– Я заметил, что с годами становлюсь все более обидчивым. Если бы мне лет двадцать назад нащелкали по носу, то я бы не обратил на это внимания, а сегодня я почувствовал себя дураком только потому, что выстроенная стройная теория рухнула. Спрашивается, кто сказал, что она изначально была верной? Никто. Если с самого начала теория базировалась на неверных посылках и выводах, то какого черта я чувствую себя так, словно меня публично унизили и оскорбили?
– Тебе надо выговориться, – сказала Лиза. – Ужинать будешь или вначале расскажешь, что произошло?
– «В начале было слово», – процитировал Библию Лаптев. – Слово было «Лев Карташов», центральное звено в этой истории. За годы перестройки и дикого капитализма он сколотил неплохой капитал. Его состояние на конец прошлого года составляло примерно полмиллиона американских долларов. Средства в основном были вложены в недвижимость и акции известных фирм. Кому-то из нынешних богатеев полмиллиона долларов не хватит на недельку в Монако смотаться, а для кого-то, да не для кого-то, а для всех нас, полмиллиона зеленых американских денег – это фантастическая сумма, на которую можно безбедно и весело прожить до конца дней своих. В годы кризиса Карташов сумел остаться на плаву, не растратить средства на сомнительные проекты… Стоп, меня не туда понесло! Все, что было до января этого года, – это только прелюдия к развернувшимся событиям. Итак, в конце января Лев Иванович заканчивает земной путь и отправляется на встречу с Создателем. У него остаются три наследника. Всего три, других родственников нет. Наследница первой очереди – дочь Лилия Львовна. Потом идут внучка, живущая за границей, и зять, беспутный малый, потративший на красивую жизнь все, что с помощью Карташова заработал. Внучку из числа наследников условно исключим – она до сих пор не объявилась и вряд ли появится. Остаются зять и дочь. Зятя Юрия Борзых застрелили 31 мая этого года. Организатор убийства руководил исполнителем по интернету, то есть, на первый взгляд, это мог быть кто угодно, но ряд признаков указывает, что это был Черданцев, лучший друг покойного. Я рассуждал примерно так: если ликвидировать Борзых и Лилию Карташову, то вся наследственная масса повиснет в воздухе. Формально право на нее может предъявить внучка, но она связи с родственниками не поддерживает и о смерти дедушки не знает. Если убийцей наследников Карташова является Черданцев, то он может завладеть всеми средствами. Как? Есть несколько способов. Первый: предъявить миру подставную внучку. Выбрать девушку подходящего возраста, изготовить для нее поддельные документы, удостоверяющие личность, и вступить в права наследования. К сомнительной наследнице никто претензий предъявлять не будет, так как других наследников нет. Деньги Карташова после смерти дочери и зятя становятся ничейными. Формально его наследство должно пойти в доход государства, но государство о свалившемся на него «счастье»