После Уркухарта он познал добрую сотню женщин, и никакого искушения не изведал. Нет, он все-таки лжет. Никакой он себе не хозяин. И он вновь задумался о том, что произошло тогда в Уркухарте.
Его мысли вернулись к женщине, что спала сейчас на втором этаже, еще одна невинная душа. Боже, сколь велик был соблазн отведать ее жизни.
Еще три года назад он почитал себя охотником, но, видит бог, заблуждался. Это за ним самим охотился Морэй. За ним и его душой. И вот теперь эта женщина наполняла его искушением, какого он не ведал раньше. Он думал, что душе его ничего не грозит. Боже, как же он заблуждался!
Клэр разбудили на следующее утро. Едва открыв глаза, она увидела перед собой маленького мальчика, который тыкал ей в ребра пальцем, мимикой и жестикуляцией давая понять, что пора одеваться и спускаться к завтраку. Еще разок помахав в сторону двери, мальчишка расплылся в улыбке и вышел. Прижимая к телу меховое одеяло, Клэр села в постели. Голова кружилась, словно с тяжелого похмелья.
Но нет, то было не похмелье, по крайней мере, не в привычном смысле. Стоило ей вспомнить, что она находится в средневековой Шотландии, как у нее участился пульс. Да, а еще прошлой ночью Малкольм подарил ей любовные утехи. Стоило ей вспомнить эти мгновения, как желание проснулось в ней с новой силой. Она обвела взглядом комнату. В очаге пылал огонь, на шатком столике – кувшин с водой, напротив – узкое высокое окно. Ставни распахнуты, и небо снаружи окрашено в кроваво-красные оттенки.
Ей не верилось, что после вчерашнего она уснет. Но стоило Малкольму выйти за дверь, как сон и усталость сморили ее. Она как убитая уснула и проспала до того самого момента, когда в дверь постучали. Мальчонка со всей ясностью дал понять, чтобы она поторопилась, и она знала почему.
Наконец сон окончательно оставил ее. Им предстоял путь в Данрох. При этой мысли Клэр охватило волнение. А вместе с ним пришли и подспудные опасения. Начинался новый день. Сейчас она увидит Малкольма. Что касается вчерашнего дня, господи, она даже не предполагала, что способна на такие вольности. Но, черт возьми, разве можно забыть, как он дарил ей неописуемое наслаждение, ничего не прося взамен!
Клэр умылась ледяной водой, надеясь в душе, что Малкольму хватит такта воздержаться от каких-либо замечаний по поводу того, что произошло между ними накануне. А как же Сибилла? Не опасно ли для них это путешествие? Дрожа не то от холода, не то от страха, Клэр накинула на плечи брошенный Малкольмом плащ и спустилась вниз. В обеденном зале были лишь служанки, и Клэр слегка расстроилась этому обстоятельству. Впрочем, она успела основательно проголодаться – господи, когда же она ела в последний раз? – и потому с радостью села за стол, где ее уже ждали хлеб, сыр, несколько видов копченой рыбы, а также миска овсянки. Пользуясь вилкой с двумя зубцами, ножом и ложкой, она быстро утолила голод, желая поскорее уйти отсюда. Пока ела, она не могла удержаться от того, чтобы несколько раз не взглянуть исподтишка, откроется ли внушительных размеров дверь. Но та так и не открылась.
Поев, она отодвинула от себя тарелку. Рано или поздно ей придется посмотреть Малкольму в глаза. Правда, она пока не знала, что скажет ему, да и как вообще поведет себя с ним. Лишь в одном не было никаких сомнений: никаких угрызений совести по поводу вчерашнего она не испытывала. Более того, притворяться, что она раскаивается, было бы лицемерием. Такой ночи, как эта, у нее не было давно.
Подумала и тотчас ощутила, как заливается краской. Малкольм – великолепный любовник, одновременно и нежный, и страстный. Так что ей придется расстаться с кое-какими из своих стереотипов. Она больше никогда не назовет его заносчивым средневековым самцом. Нет, конечно, он отнюдь не прост, зато как хорош в постели! Кстати, она бы не прочь оказаться в этой самой постели прямо сейчас! При этой мысли почему-то тотчас сделались ватными ноги.
«Не ходи туда», – приказала она самой себе и направилась к двери. Уж кого-кого, а себя она знала. Ведь случись им стать любовниками по-настоящему, она тотчас бы в него влюбилась. А вот это ей уже ни к чему. Не стоит слишком привязываться к нему душой. Надо быть полной дурой, ненормальной, чтобы влюбиться в Малкольма, особенно учитывая обстоятельства. И Клэр очередной раз попыталась убедить себя в том, что испытывает к этому средневековому сердцееду лишь академический интерес.
Стоило ей распахнуть двери, как в лицо ударил порыв ледяного горного ветра – боже, даже не верится, что сейчас лето! Клэр замерла на верхней ступеньке лестницы. Внизу около десятка мужчин седлали своих коней. Прямо под ней, держа под уздцы двух оседланных лошадей, стоял Малкольм и разговаривал с Ройсом. В следующее мгновение они оба, как по команде, обернулись в ее сторону.
Клэр встретилась с Малкольмом взглядом и тотчас зарделась. Ну вот, подумала она, что и следовало ожидать. Ведь что они знают друг о друге – почти ничего. Боясь посмотреть ему в глаза, она стала спускаться по ступеням. Пусть он думает о ней все, что хочет, что она женщина распущенных нравов, – впрочем, насколько далеко это утверждение от истины? Малкольм шагнул ей навстречу.
– Ну как, хорошо отдохнула? – поинтересовался он.
Он буквально сверлил, сжигал ее взглядом. Клэр не могла с уверенностью сказать, что он имеет в виду – сон или же физическое удовлетворение перед тем, как уснуть.
– Да. А ты как? – Нужно проявить учтивость, подумала она про себя, но как только вопрос сорвался у нее с языка, она тотчас пожалела. Скорее всего, он всю ночь до самого рассвета проворочался в постели.
Он пристально посмотрел на нее, затем пожал плечами и перевел взгляд на ее шею, после чего принялся расстегивать пряжку, которой она неловко сколола плащ.
– Тебе нужна одежда, – сказал он. – Как только прибудем в Данрох, я найду для тебя платье.
С этими словами он сорвал с ее плеч длинный, странной формы плащ, как следует его тряхнул, сложил, правда, не совсем ровно, перебросил ей через плечо и снова заколол. Теперь плащ ниспадал ей до колен, закрывая от посторонних глаз бедра и юбку. Клэр сглотнула застрявший в горле комок:
– Спасибо.
Одно только легкое прикосновение его рук вновь вызвало у нее дрожь. И как только она сумеет изучать свои книги, святилище, тайное общество – да что угодно, помимо этого средневекового мачо?
Их взгляды встретились.
– Похоже, я единственный, у кого есть глаза, – произнес он с легкой улыбкой и кивнул в сторону Ройса. На лице старого горца читалось недовольство.
Клэр не слишком переживала по поводу того, будет ли он разглядывать ее ноги или нет. Как вообще можно было о чем-то думать, когда рядом с нею Малкольм! Интересно, что он думает по поводу предыдущей ночи? Кто знает, вдруг у него каждую ночь в постели по новой женщине? Что, в свою очередь, означает, что их ночь мало что для него значит. Впрочем, оно даже к лучшему. Потому что лично для нее эта ночь значила ой как много. Так что ей в срочном порядке следовало разобраться в собственных чувствах, даже если сделать это было не так-то легко.
Малкольм помог ей сесть в седло, после чего запрыгнул на своего скакуна. Клэр вскоре поняла: для путешествия он выделил ей старую и спокойную лошадь, за что она была ему благодарна. Слегка пришпорив свою кобылу, она подъехала к Ройсу.
– Спасибо за комнату, постель и угощение, – поблагодарила она старого горца.
– Всегда к вашим услугам, леди Клэр. Приятного путешествия.
Его улыбка сделалась лукавой и многозначительной, словно он о чем-то догадывался. Оставалось лишь надеяться, что она не слишком громко кричала ночью.
– Всего доброго! – сказала она на прощание и, залившись краской, поскакала вперед.
Малкольм взмахнул рукой, и его дружина тотчас выстроилась колонной позади них с Клэр.
– Мы с тобой поговорим, как только я вернусь из Оу, – сказал он, обращаясь к Ройсу.
Тот кивнул и взял лошадь Малкольма под уздцы:
– Главное, не натвори глупостей.
Малкольм заставил себя улыбнуться. Подняв руку, он посмотрел на Клэр, и они двинулись в узкий проход в крепостной стене. Миновав темный каменный туннель, они бок о бок переехали перекидной мост, и в следующее мгновение им в глаза ударило слепящее солнце.
Как только темный туннель, служивший входом в крепость, остался позади, Клэр ощутила, что ее охватывает напряжение иного рода. Наступило очередное средневековое утро, утро ее второго дня в прошлом. Боже, сколько событий произошло с того момента, как она перенеслась сюда! Ощущение было такое, словно она находится здесь уже пару недель. И хотя она не могла с уверенностью сказать, чем рискует, отправляясь из Кэррика в Данрох, владевшее ею возбуждение затмевало собой любые опасения. Данрох был ее целью с самого начала, и к вечеру они будут там. Подумать только, всего несколько часов, и она попадет в святилище Айоны, ибо направляется туда вместе с Малкольмом, и какая разница, что он ей наговорил и что ему от нее нужно. Главное, что она едет туда вместе с ним!
Потому что это – святилище и его охраняют Повелители. Малкольм намеком дал ей это понять. И она раскроет тайну монастырского братства, какую до нее не сумел раскрыть ни один историк.
Теперь она в буквальном смысле дышала воздухом шотландской истории. Боже, просто невероятная удача! Все ее опасения развеялись или почти развеялись. Она пережила прыжок сквозь века, осталась жива после жестокой схватки со свирепыми воинами. Ей оказалась нипочем даже похоть Малкольма. И все это чуть больше чем за одни сутки!
Она не знала, когда вернется назад, в свое время, хотя и не сомневалась, что вернется обязательно. А пока этот момент не настал, почему бы не воспользоваться подвернувшейся возможностью? Самое главное – проникнуть в секреты тайного общества, священные книги и те распри, причиной которых они стали, и при этом не попасть на глаза Сибилле. Да, и еще постараться забыть о том, что произошло накануне ночью. Она посмотрела на Малкольма. Тот вел себя, словно ничего не произошло.