Эйдан напрягся, чувствуя на себе леденящее дыхание страха. Морэй внушал ему ужас. Но смерти он не страшился, хотя, конечно, предпочел бы жизнь.
– Ты ведь не спросил у меня, наделена ли она магической силой, – сказал он, пожимая плечами.
Морэй протянул руку и дотронулся ладонью до его щеки. Эйдан тотчас напрягся. Тогда Морэй едва ли не вплотную наклонился к нему, так что губы его почти касались лица Эйдана.
– Тогда я возьму твою женщину, – произнес он, касаясь губами его щеки. – На этот раз.
Эйдан в ужасе отпрянул от дьявола – ему не надо было объяснять, что стоит за этой угрозой. Морэй возьмет Изабель, попользуется ею и убьет, крича и корчась в экстазе. Более того, крича и корчась в экстазе, умрет и Изабель.
На этот раз.
Потому что в следующий раз это будет его сын.
И Эйдан рассвирепел. Схватившись за рукоять меча, он приготовился к поединку. Сердце ухало в груди, словно молот. Его долг – защитить возлюбленную, но за сына он готов умереть. Это исчадие Морэй превосходил его во всех отношениях, и победа наверняка достанется демону, но, если Древние простят ему, Эйдану, его прегрешения, кто знает, вдруг он обретет новые силы. Морэй не уйдет отсюда просто так.
Малкольм Данрохский, как человек благородный, защитит его сына от тьмы. Но тут в комнату вбежала служанка – красивая девушка пятнадцати лет, которую он иногда брал к себе в постель. Глаза ее смотрели невидящим взором, и Эйдан тотчас догадался, что она погружена в транс.
– Милорд! – Она бросилась на колени перед Морэем. Эйдан вытащил меч.
– Нет!
Морэй посмотрел на девушку, и та медленно осела на пол. Эйдану даже не было необходимости опуститься рядом с ней на колени, ибо он знал, что она мертва. Сила этого чудовища была столь велика, что за одно-единственное биение сердца он мог забрать человеческую жизнь всю целиком.
Морэй повернулся – одной жертвой он явно не удовлетворился. Его красные глаза горели похотью.
– Хочу предупредить. С каждым новолунием терпение изменяет мне.
Эйдан тяжело дышал.
– В один прекрасный день кто-нибудь да отправит тебя в ад!
Морэй расхохотался его словам, а в следующее мгновение невидимая сила отбросила Эйдана к дальней стене. Он не ожидал столь мощного удара и потому не успел задействовать собственные силы, чтобы его смягчить. Голова его ударилась о камень, и из глаз посыпались искры.
Когда же туман перед глазами рассеялся, он увидел, что Морэй стоит над ним.
– В следующий раз это будет Изабель. Эйдан кое-как поднялся на ноги.
– Мне она надоела, – солгал он, стараясь оградить от врага свои мысли. – Я уже присмотрел ей замену. Если хочешь, можешь ее взять.
Морэй в упор смотрел на него, и Эйдан понял, что он пытается проникнуть в его мысли. Тогда он изменил их ход. Морэй восстановил силы и теперь был страшнее, нежели в тот момент, когда только вошел сюда. Но в этом не было ничего удивительного. Он питался чужими жизнями – точно так же, как простой человек питается хлебом.
И до тех пор, пока не появится на земле великий Магистр, способный ему противостоять, зло будет и дальше править миром, обжигая землю свежепролитой кровью и превращая Невинных в орды демонов.
– Ты по-прежнему все тот же упрямый глупец, – произнес Морэй. – Твоя ненависть не идет тебе на пользу. Как будто ты не знаешь, что я могу одарить такой силой, о какой ты только можешь мечтать.
Эйдан напрягся. Сила была его заветной мечтой, но совсем по другой причине. Сила была ему нужна, чтобы оградить себя от Морэя. Себя и малолетнего сына.
– Вскоре, Эйдан, ты покоришься мне, – произнес Морэй. Его глаза постепенно утрачивали свой зловещий кровавый блеск. Сказав эти слова, он дьявольски улыбнулся и растворился в воздухе.
Эйдан же остался стоять, чувствуя, как его трясет от гнева и ненависти. Затем резко повернулся и бросился вверх по ступеням. Ему не терпелось убедиться, что Изабель по-прежнему в его постели, там, где он ее оставил, и самое главное – что она жива.
Изабель лежала недвижимо, словно статуя. Он подошел к ней и коснулся ладонью ее груди. Та мерно вздымалась – и у него тотчас отлегло от души. Эйдан выпрямился. Никого он не ненавидел так, как собственного отца.
Клэр меньше всего хотелось служить кому-то испытанием. Тем более когда речь шла о душе Малкольма. Если она все-таки ляжет с ним в постель, он наверняка сумеет сохранить самообладание. Клэр отвернулась, глядя на океан, что раскинулся за низкими монастырскими стенами. Ей с трудом верилось, как быстро она проникла в этот новый для нее, жуткий мир. На душе было тяжело. Интересно, это навсегда или она когда-нибудь сумеет сбросить с себя этот груз?
Он подошел и встал рядом с ней.
– Не переживай, – произнес он уже не так печально, хотя и с трудом.
Клэр поняла, что он пытается ее утешить.
– Ты ведь на Айоне, и, насколько мне известно, именно этого ты и хотела. Я попрошу МакНейла, чтобы он показал тебе «Катах».
Клэр тотчас обернулась к нему.
– Было бы здорово. – Она на мгновение задумалась. – Малкольм, ты ничего не чувствуешь? У меня такое ощущение, будто Морэй охотится за тобой прямо сейчас.
В глазах его мелькнул огонь, однако выражение лица осталось прежним.
– Охотился три года назад. А сейчас вряд ли. Теперь он нашел себе новую жертву.
С трудом верится, подумала про себя Клэр, а вслух произнесла:
– Что такое для Морэя три года? Малкольм тотчас напрягся.
– Сколько ему лет? Пятьсот? Тысяча?
– Не знаю. Никто не знает.
И тут Клэр прорвало. Не в силах больше себя сдерживать, она закричала:
– Ненавижу! Ненавижу их всех! Они убили мою мать, Лори, тысячи других людей и теперь охотятся за тобой! Разница лишь в том, что тебя они хотят переманить на свою сторону. Я правильно поняла? Чтобы ты переметнулся к ним, или как вы там называете это, когда Магистр переходит на сторону зла?
Казалось, ярость ее не знает границ.
– Я не переметнусь на сторону зла, Клэр, – успокоил ее Малкольм, глядя ей в глаза. – Я скорее убью самого себя, чем это допущу.
– Для меня это слабое утешение, – произнесла она и, поежившись, обняла себя за плечи. – Я все время думаю о моем мире. Мысли о нем не дают мне покоя. Всякий раз, когда газеты писали о новом преступлении плоти, Эми делала намеки. Ей что-то известно, или это просто догадки?
– Я не знаю твою кузину, Клэр.
– МакНейл сказал, что я вернусь домой. Но не уточнил когда.
Малкольм перевел взгляд вдаль. На лице его залегли суровые складки. Клэр схватила его за руку:
– Когда я вернусь, то буду вынуждена оберегать Эми и ее детей. Я буду вынуждена рассказать ей всю правду про силы зла.
Малкольм схватил ее за локоть. Глаза его сверкали.
– Позволь спросить у тебя, Клэр, каким образом ты намерена их оберегать?
Клэр задумалась. Резонный вопрос.
– А ты бы не мог меня научить, как сражаться с этими ублюдками или, лучше, как уничтожать их?
Он стоял рядом с ней с растерянным видом. Было видно, что ее просьба его ничуть не обрадовала. Скорее, наоборот.
– Боюсь, что не смогу.
Но Клэр его не слушала. Неожиданно к ней пришло прозрение. Она поняла, в каком мире она жила, но это значит, ей будет легче защитить в нем себя. Малкольм прав, это мир, раздираемый войной. И спрятаться ей негде. Эта мысль привела ее в ужас, но, если ей негде спрятаться, значит, она должна сражаться. Главное, знать как. А при наличии сообразительности даже самый обыкновенный человек, как она, способен победить демонов.
– Нет! Ты женщина и простая смертная. Тебе такое не по плечу! – Это Малкольм вторгся в ее мысли.
Но Клэр понимала: ей не оставалось выбора. Для нее он в буквальном смысле стоял так: сражаться или погибнуть.
– Они убили Лори, убили мою мать. Я сильная. Научи меня убивать демонов! Ты ведь сам сказал, что Морэй способен наделять силой. Почему бы мне ее также не получить?
– Мы Магистры, а не волшебники. Мы рождаемся наделенные силой, Клэр. Она с рождения в нашей крови. А вот Дуайшен у нас нет, зато есть у Морэя. Но даже обладай мы третьей книгой, она все равно была бы доступна только нам, а не простым смертным! – воскликнул он. – Возможно, тебе удастся убить кого-нибудь из низших демонов, как ты это недавно сделала. Не исключаю, что ты найдешь способ убить Сибиллу. Но настоящий демон, вроде Морэя, всегда прочитает твои мысли. И если ты каким-то образом сумеешь на него напасть, тебе придется отключить его разум, в противном случае он высосет из тебя всю жизнь, до последней капли! И будет при этом злобно хохотать!
Клэр охватила дрожь – намек был ею понят. Ее не просто убьют, ее заставят вожделеть демона!
– А как мне отключить его разум? Что нужно для этого сделать?
– Что ж, способы есть, – насмешливо произнес Малкольм. – Можешь размахнуться мечом и снести ему голову или проткнуть ему сердце.
Ага, значит, демона нужно убить на месте, сделала про себя вывод Клэр.
– А если его просто оглушить, чтобы он потерял сознание? Тогда он не сможет околдовать меня и забрать у меня мою жизнь?
– Даже не думай, я не позволю тебе сражаться ни с какими демонами! Я сам могу защитить тебя!
Если бы, мысленно возразила Клэр.
– Научи меня пользоваться мечом.
– Но для того чтобы им овладеть, нужны годы! Но в любом случае тебе не хватит сил, чтобы снести кому-то голову с плеч.
– Черт! – выругалась Клэр. – Пропади все пропадом!
Впрочем, кое-что ей по силам. Например, можно перерезать сонную артерию. Проткнуть сердце. Или легкие. Или перерезать запястья. Выбора у нее не было.
– Как хочешь, Малкольм, но я все равно это сделаю, даже без твоей помощи.
– И зачем я только сказал тебе правду!
Поздно сожалеть, подумала Клэр. В ее голове одну за другой быстро сменяли картины. Средневековье… современный мир… мир, в котором кипело сражение… между демонами и Магистрами. И тут ее посетила кошмарная мысль. Широко раскрыв глаза, она уставилась на Малкольма.