– Тексас – слишком распространенное, Лондон – девчачье. Имя Токио казалось классным, но Ричард не согласился: Токио Танг, ну нет. Как-то мы сидели и смотрели по телевизору сериал «Декстер». Вот это шикарное имя, решили мы. Так что сын назван в честь серийного убийцы, – рассказала Тереза с улыбкой. – Дело не в том, что мы хотели назвать ребенка в честь некоего осужденного преступника, а просто взяли имя персонажа сериала – выдуманного человека, который жил двойной жизнью. Днем занимался криминалистической экспертизой, составлял схемы преступлений и мест их совершения. А в свободное время карал злодеев.
В 2009 году, в год исчезновения Линды Чен, произошла еще одна семейная трагедия. Супругу Магнуса Анну-Кари нашли мертвой дома на полу в кухне.
– У нее была дочь от предыдущего брака, ее забрала соцслужба.
Тереза вмешалась и после нескольких визитов в социальную службу смогла забрать девочку домой, по крайней мере, на Рождество.
– У меня в кошельке лежали 500 крон, а подарков для нее не было. Тогда мы поехали в большой супермаркет «Ика Макси» и купили столько разных мелочей, на сколько хватило денег. Так что получилось много маленьких подарочков. Мы плакали и смеялись вместе, стали очень близки. Это было здорово, хотя и очень тяжело. Она – моя семья, хотя и не родная дочь. Я много ругалась из-за нее с социальными службами. Есть вещи, которые нельзя просто так оставлять. Гибель этих женщин стали поворотным событием в моей жизни. Пройдя через это, я поняла, как важна семья, что нужно ценить жизнь, ведь никогда не знаешь, чем обернется завтрашний день. Жить здесь и сейчас и радоваться тому, что имеешь, а не тому, что мог бы иметь. И стала размышлять, чем занимаюсь. Моложе не становлюсь, скоро тридцать. В модельном бизнесе платить будут все меньше, а потом и вовсе останусь без работы. Что сделать, чтобы остаться в мире моды как можно дольше?
В 2010 году Тереза пошла на курсы парикмахеров и художников-визажистов и начала учиться создавать стиль вместо того, чтобы позировать самой.
– Как-то раз со мной связался дизайнер из Милана. Он пригласил помочь ему с некоторыми моделями. Этот парень работал и в индустриальном дизайне, и в моде. Он один из лучших, попасть в его проект было очень круто.
В 2010 и 2011 годах Тереза жила между Швецией и Миланом, участвуя в разных проектах, как, например, запуск продукта большой итальянской косметической компании.
– Это была первая работа в новой профессии. Мне открылся новый мир, и весьма привлекательный. Поездки, отели, успешные люди.
А дома в Оскарсхамне ждала семья – трое детей, муж и новый дом. Скоро она стала задаваться вопросом: что в жизни самое главное? Отношения, семья, работа? Что такое успех на самом деле?
Другими словами, в чем настоящее счастье человека, который чувствует себя неполным, засыпая в одиночку в комнате отеля, на расстоянии сотен километров от родных?
– В те годы я часто летала и ездила на поездах. В дороге есть время подумать. Мне всегда было тяжело уезжать от детей. Одно дело на работе, когда голова занята, но вот потом в одиночестве… Я стала беспокойной, больше не радовалась жизни.
В конце лета 2011 года Тереза решила завязать с командировками. Модели, стайлинг и прически – отличная подработка, но жизнь нужно строить на чем-то другом.
– Не хотелось потерять семью. Поэтому я остановилась и задумалась: какая работа есть для меня здесь, в Оскарсхамне, прямо сейчас?
В Кальмарском лене расположено много фабрик. Значит, есть монотонная работа на конвейере или более квалифицированная, требующая опыта и образования.
Один из самых крупных работодателей в лене – кузовной завод фирмы «Скания» в Оскарсхамне. Основанный в 1946 году в качестве субпоставщика, завод впоследствии был поглощен автомобильным гигантом. Женщине тридцати лет с неоконченной гимназией получить там работу непросто. Среди мелких предприятий с опытом в ресторанном бизнесе, стайлинге и модели возможность найти работу тоже крайне мала. Есть еще атомная электростанция OKG на полуострове Симпеварп.
– Я попала туда через приятеля Ричарда.
Полная смена деятельности, многочасовой рабочий день, работа тяжелая, зато можно было заработать хорошие деньги – 30 000 крон в месяц.
– Я попала в отдел санации. Это сильно отличалось от всего, что я делала раньше. На собеседовании спросили, собираюсь ли иметь детей в ближайшие годы. Я сказала, что нет, и меня взяли.
Говоря простым языком, речь шла о работе уборщицы в потенциально радиоактивной среде.
– Один из секторов назывался подлодкой. Это большой охлаждающий элемент, уходящий на 25 метров под землю. Туда нужно спускаться по скользкой мокрой лестнице с налобным фонариком, так как там нет освещения. Оранжевый комбинезон, поверх еще один защитный, маска с воздушными фильтрами, обувь и перчатки с двойной защитой. Если что-то порвется, на кожу могли попасть опасные вещества.
Батарея в «подлодке», где водяной пар конденсируется и переходит в жидкое состояние, когда реактор включен, весит восемь тонн.
– Я довольно маленькая, поэтому помещалась под этой батареей. Там нужно было чистить, а потом откачивать всю воду. Представьте, каково это – лежа на спине, протискиваться под нее. Было тесно, пять сантиметров от носа до батареи. И надо было работать при очень слабом свете фонаря, которым кто-то светил сверху сквозь немногочисленные щели.
Однажды возле Терезы прорвало шланг с водой.
– Я запаниковала. Там не встать, не выбраться. Даже не выползти. И не за что схватиться, чтобы вытянуть себя. До места, где можно вылезти, десять-пятнадцать метров. Единственный способ передвижения – по-змеиному ползти на спине, протягивать себя вперед. А в это время вокруг поднимается вода. Два парня наверху кричат мне: «Успокойся!» Что значит «успокойся»? Вода была уже у щек и продолжала подниматься. Вообще я не из робкого десятка, но в подобной ситуации было не до бравады. Больше я туда не полезла.
Этот опыт, однако, не отпугнул ее от работы на атомной электростанции. В апреле 2012 года служба охраны электростанции, которая теперь называется НОКАС, набирала персонал, охранников. Туда принимали и женщин.
– Я понятия не имела, во что ввязываюсь, но думала, что будет круто научиться чему-то новому. Работа в охране показалась мне интересной, там были разные психологические упражнения, пожарные учения. Там объясняли, как человек ведет себя в стрессовой ситуации, что всегда нужно быть наготове. Это как раз для меня.
Весной 2012 года Тереза впервые переступила порог охранной службы реактора, оборудованный системой контроля безопасности по последнему слову техники, «как в аэропорту, только намного больше», и получила новую должность, которая требовала одобрения службы безопасности страны.
Работа в Симперварпе сильно отличалась от известных салонов Милана. Здесь могли отправить на осмотр к врачу, если дозиметр запищал. Нужно было ходить в униформе с резиновой дубинкой и быть готовой ко всему. А идеальный рабочий день был тот, когда не происходило ничего.
В апреле она познакомилась с другими новобранцами охраны. В общей сложности их было около двадцати человек. Они получили учебные материалы, униформу, персональные дозиметры и прошли по новому огромному месту работы.
Только в одном здании, где размещался реактор № 3, около полутора тысяч комнат, 3500 дверей, извилистые коридоры, винтовые лестницы и множество переходов. Здание на 30 метров уходило под землю и на 98 метров возвышалось над ней. Сам реактор был в 60 метров высотой и размером с футбольное поле. Почти все комнаты без окон. Два поворота, лестница вниз, пара дверей – и все, человек потерялся. Нужно было много времени, чтобы научиться ориентироваться.
Одного из опытных охранников, который присутствовал на вводном занятии, звали Андерс Линдфорс:
– После встречи с новичками я должен был проверить сигнализацию на крыше. Двое из них попросились со мной, чтобы учиться на практике. Одной из них была Тереза. Уже через пару недель она заговорила про Missing People, о которых постоянно писали в новостях. Ей хотелось, чтобы я присоединился к организации. У меня ведь было много опыта в поисках, и я умею хорошо ориентироваться в лесу и на местности.
Андерс и Тереза завязали знакомство, которое сыграло важную роль не только в их жизнях.
– Я быстро понял, что в Терезе есть что-то особенное. Она целеустремленная и увлеченная и ни перед чем не отступает. Если что-то решила, то не сдастся.
6. Довольно неплохо
В конце 2000-х Сара Лундблад была молодой девушкой, будущее которой представлялось вполне ясно – она унаследует многомиллионное состояние Лундбладов: леса, земли и недвижимость. Но все это доставалось тяжелым трудом. Йоран всю жизнь был работником у отца, а теперь Сара работала на него. В гимназии училась на отделении общественных наук с экономическим уклоном, а после год работала в лесу с отцом, чтобы на практике понять, как ухаживать за деревьями, следить за посадками, производить вырубку и последующую обработку древесины. Вот что Йоран написал в рекомендательном письме для нее:
Сара активно проявляла интерес к лесозаготовительной деятельности и принимала непосредственное участие в работе, поэтому решила получить профильное образование. Ее рабочие навыки и опыт могут подтвердить различные лица: представители лесного управления, закупщики леса, соседи, покупатели пиломатериалов.
Сара поступила в Вэрнамо на программу, называемую в народе «базовым годом леса», – профессиональное прикладное образование. Переезд в другой лен, за 32 километра от дома, стал для нее очередным шагом на пути к карьере лесозаготовителя. Студенты обучались конкретным навыкам, например, как управляться с бензопилой и кусторезом, водить трактор по бездорожью. Практику подкрепляли теорией: как планировать хозяйственную деятельность, чтобы лес и земля приносили максимальную выгоду, как вести экономику предприятия и т. д.