деле, и что они с коллегами обязаны продолжать поиски, и что она все еще ждала развязки.
Мартин, казалось, находился на грани срыва. Психологический стресс отразился на нем физически. Когда он вошел, Тереза подумала, что не встречала в жизни человека, который нервничал бы сильнее.
– В довершение всего, он переживал из-за проблем в отношениях с Сарой. Она ругалась и говорила, что Мартин не заботится о Винсе, что ей приходится нянчиться и с ним, как со вторым ребенком. Я ответила, что, как мне казалось, Мартин хотел бы услышать: я здесь, и он может на меня рассчитывать.
Когда он начал рассказывать, как застукал ее с новым парнем, Йоханом, и разбил руку, Тереза показала на его костяшки, совершенно, на ее взгляд, не разбитые, и назвала его вруном: ни порезов от чьих-то зубов, ни отека от удара.
Она сказала это наугад и попала в точку: он ударил кулаком в стену не слишком сильно. Тереза снова стала мистической фигурой, которая видит то, что другие не замечают, и читает мужчину, как открытую книгу. Мистическая фигура, способная побеждать зло.
– Я сказала, что на него написали бы заявление, если бы он двинул кому-то в челюсть, а такого не было. Тогда он решил, что я искала его в базе данных полиции. Я не ответила, когда он спросил, только улыбнулась.
Первое правило хорошего лгуна – держаться как можно ближе к правде. Второе – избегать утверждений, которые легко проверить. Третье – предоставить фантазии собеседника возможность разгуляться.
– После этого у Мартина расширились зрачки. Тогда я сказала, что знаю о его вранье и что видела это несколько раз. Он спросил, как я это поняла и в чем он соврал. Я ответила, что в тот раз, когда мы с Агнетой приходили в Стеллегорден и он не пустил нас, Сара была дома. Его зрачки снова расширились.
Действительно, так и было, рассказал он позже. Когда они постучали в дверь, Сара побежала на второй этаж и зажала рот Винсу, чтобы он их не выдал.
В поэтичной цитате о том, что «глаза – зеркало души», есть крупица научной истины. Существует несколько теорий, что человеческие глаза реагируют на чувства и мысли, и на это невозможно повлиять. Когда человек думает над проблемой, он пытается воспринять как можно больше информации, чтобы найти решение. Больше света – больше деталей. Когда проблема становится слишком сложной или угрожающей и мощности процессора не хватает, мозг отключается. Зрачки сужаются. Подсознание говорит: «Оставь это, двигайся дальше». Диафрагма глаза пульсирует в такт вычислениям древнего механизма в мозгу. Так же и в ситуации сильного напряжения, эмоционального стресса. Если человек столкнулся с чем-то страшным, с опасностью, зрачки расширяются. Тело готовится к борьбе или к побегу, пытается собрать как можно больше данных, чтобы понять, где угроза и препятствия.
Тереза не изучала распознавание лжи в деталях, но оказалось нетрудно прочитать реакцию Мартина с помощью изменения зрачков.
– Он спросил, как я так легко читаю его, когда полиция не могла раскусить два года. Я сказала, что мы в обществе друг друга более расслаблены, возможно, дело в этом. Тогда он, наконец, сказал: «Ты думаешь, я имею отношение к Йорану?» Я ответила, что не думаю, а знаю. И зрачки снова расширились.
С нижнего этажа порой доносился стук. Птицы прилетали на подоконник в поисках крошек и стучали клювом, чем раздражали Терезу. Прошло уже несколько часов, и, наконец, наступил момент истины. Закусочная «У Лины» в центре Гамлебю уже давно открылась. Она была голодна, но прервать беседу было нельзя, иначе вся магия момента разрушится.
Вдруг зазвонил телефон, который лежал экраном вверх. Высветилось имя абонента: «Ульф Мартинссон, Крим». Комиссар полиции, следователь, глава расследования, решил ей позвонить, хотя должен был сделать это вчера вечером. Нужно было что-то быстро предпринять. Если ответить, Мартин поймет, что Мартинссону все известно. А если догадается, что Тереза ведет двойную игру, ситуация может выйти из-под контроля.
Мужчина мог наброситься на нее. Он сидел на пути к двери, так что убежать не получится. Мартинссон, конечно, услышит звуки драки в доме, но Мартин успеет несколько раз ее убить, прежде чем комиссар пришлет патруль. Можно спокойно успеть поджечь дом с телом, сесть в «Сааб» и уехать. По дороге в Северную Фёрлёсу он мог заглянуть к ней домой в Оскарсхамн, а там ее дети.
Если не ответить, Мартин все равно может что-то заподозрить. Даже если не бросится, момент будет упущен. Шанс получить признание будет утрачен.
– Видишь, помяни черта, – сказала Тереза и показала телефон.
Она тут же придумала версию, что Missing People снова проводили поиск, и полиция хотела знать о результатах.
– Он постоянно мне звонит, чтобы узнать про нашу деятельность. Но сейчас не до него, правда? Хватит ему разнюхивать.
Тереза убрала телефон и, не моргая, посмотрела Мартину прямо в глаза. Теперь остались только он и она. Никакой полиции, соседей, жен, мужей, родителей. Больше не перед кем врать.
– Может, я знаю больше, чем нужно, – сказал он и начал говорить о том, как Йоран портил Саре жизнь и это привело к исчезновению.
– Но куда он делся? Люди же не испаряются в воздухе! – воскликнула я. – Я знаю, что ты в курсе, где он, и уверена, что ты имеешь к этому отношение, – ответила я Мартину.
За время разговора он несколько раз сбегал в туалет. Ненадолго, каждый раз возвращался через минуту, которой было достаточно, чтобы наклониться над раковиной, опираясь руками о края, посмотреть пустыми глазами в зеркало, сплюнуть, когда тошнота подступает к горлу, плеснуть водой в лицо, сделать глубокий вдох. Вернуться к реальности происходящего и найти в себе силы продолжить разговор.
Когда он в очередной раз пришел, Тереза сказала:
– Разве ты еще не понял, что я вижу тебя насквозь?
Он был загнан в угол и собственными деяниями, и всем, что произошло с августа 2012 года. Теперь мужчина упорно и настойчиво отрезал себе последние пути к отступлению. Тереза никогда бы не остановилась. Ему некуда бежать, всего два варианта: бороться дальше или сдаться.
– Слова полились рекой. Он рассказал, что Сара пыталась убить Йорана раньше, комбайном, в лесу во время работы. Это выглядело бы как несчастный случай. Но ей не хватило духа. Тогда они решили, что Мартин его застрелит. Сара хотела сделать это ночью, но он считал, что лучше утром. Закапывая труп в это время, они сойдут за простых работников в поле.
Четко, просто и прямолинейно. Мы убили Йорана. Я убил Йорана. У Терезы получилось. Правда, она все еще ничего не раскрыла, только отыскала конец нитки в этом запутанном клубке.
Мартин заполз на кровать и свернулся комочком. Стал жаловаться, что болит живот, прислонился к Терезе, будто в поиске опоры. Она больше не видела ни его зрачков, ни глаз, ни выражения. Вообще лица не видела. Женщина положила руки ему на плечи, стала гладить по голове. Как мать утешает ребенка, когда у него что-то болит.
– Все будет хорошо. Как, должно быть, ужасно держать в себе подобное так долго.
Убийство было тщательно подготовлено. Могилу выкопали накануне. Назначенным утром Сара была дома, чтобы впустить Мартина. Он взял одно из охотничьих ружей отца из сейфа, зарядил патронами разного калибра, тройкой и пятеркой: один чуть грубее, потому что Мартин не был уверен, какого из них будет достаточно. Парень толком не умел стрелять, поэтому зарядил оба патрона.
– Мартин рассказал, как зашел в комнату Йорана. Тот лежал на боку лицом к стене. Когда он был в полутора метрах от мужчины, тот повернулся и собирался что-то крикнуть. Тогда Мартин выстрелил.
То, что случилось потом, было гораздо грязнее, чем в кино или компьютерной игре. Один глаз почти вылетел из глазницы. И запах, омерзительный запах заполнил комнату.
Мартина снова затошнило, заболел живот. В кошмарных снах ему виделся не сам выстрел, не кровь и не тот факт, что он убил человека.
– Его взгляд. Этот взгляд все еще мучает меня.
Он пошел в туалет, на этот раз шлюзы открылись. Колебания исчезли, и кажется, что Мартин с облегчением освобождался от всего. Будто опустошал организм от вонючей мерзости, гнившей внутри целую вечность.
– Трудно сказать, сколько времени занял рассказ. Чтобы как-то ограничить эту встречу по времени, я сказала, что Андерс с приятелем придут домой в четыре, правда, они должны были появиться не раньше шести. Я сосредоточилась на том, чтобы запомнить все. Он говорил несколько часов, ни разу не заплакал, хотя ему было тяжело.
Пока Мартин исповедовался, несколько раз звонил его телефон. Это была Сара, но он не брал трубку.
К середине дня 19 июня 2014 года Тереза узнала все о том, как Мартин и Сара обсуждали, планировали, готовили и в конце концов совершили убийство Йорана.
В этот момент она фактически стала участницей заговора. Мартин рассказал о выстреле и его последствиях. О крови, о брезенте, который Сара привезла, чтобы завернуть в него тело убитого отца. О том, как они с трудом несли, тащили, волокли его в гараж в подвале. О крови, которая размазалась по паркету, вылилась на пол в гараже и стекла в водосток. О том, как они вдвоем с трудом загрузили труп в пикап, чтобы отвезти к могиле. Вдвоем против всего мира.
Теперь Тереза знала все, хотя на практике это знание ничего не значило. Пока нет тела – нет преступления.
Сара и Мартин убрали в доме в тот же день. К 14.00 30 августа 2012 года они уже избавились от трупа и вычистили спальню. Этого оказалось достаточно, чтобы инспектор Йонас Блумгрен, который пришел в дом с обыском через неделю, не заметил ничего подозрительного.
Первое, от чего поспешил избавиться Мартин, были пустые гильзы от патронов. На всякий случай он уехал довольно далеко в глубь страны, в район Трекантена, и выбросил их в реку. Мобильный телефон Йорана разбил молотком и выкинул осколки в хранилище для навоза. Паспорт убитого бросил в камин дома, на ферме отца. Остальные личные вещи они сожгли на костре в лесу вместе с другим хламом.