— Что это за артефакт? — спросила я, едва ли понимая в тот момент, насколько секретной должна быть эта информация.
Кайл вздохнул.
— Это мертвое человеческое сердце, — ответил он через секунду. — На нем лежит заклятье, которое позволит открыть портал прямо к нему. Артефакт гарантирует нам победу. Как только мы захватим его величество короля Альденора, битва закончится очень быстро.
— А если король успеет покинуть дворец? — уточнила я, кусая губы. — Ведь его наверняка предупредят о приближении таинственной армии мертвецов!
Кайл прищурился.
— Ты должна верить мне…
— Как только вы проникните в замок, путь назад будет отрезан, — неожиданно перебила его я, чувствуя, как завожусь все сильнее. — Вас там просто перебьют, если вы не найдете короля!
— Ниара! — на этот раз рявкнул Кайл, и я впервые увидела в его глазах такой огонь, от которого, казалось, на коже вот-вот вспыхнут ожоги. — Успокойся. И перестань бояться. Мы все продумали.
— Пожалуйста, не делай этого, — прошептала я и подалась к нему, вглядываясь в эти обжигающие черные радужки и не боясь, что будет больно. Боясь совсем другого. — Пожалуйста, отмени это безумие.
Кайл сжал челюсти. Мне казалось, что он хотел сказать что-то резкое, может быть, грубое. Но сдержался.
Он всегда сдерживался… ради своей служанки.
— Ниара, — проговорил он, глубоко вздохнув. — Я долго планировал это нападение, мечтал вернуть трон, который у меня незаконно отняли. И… я не знаю такой причины, что заставила бы меня забыть обо всем этом. Забыть и просто жить дальше. Довольствоваться ролью изгнанника и предателя, сосланного на границу королевства, словно преступник. Я не знаю такой причины, Ниара.
У меня ком застрял в горле.
— Но я люблю тебя, — пробормотала я хрипло, чувствуя, как перехватывает дыхание, как голос перестает повиноваться.
— Я тоже люблю тебя, Ниара. Но нет, — ответил он резко и, отпустив мои руки, встал, отвернувшись к окну.
И я вдруг вскочила вслед за ним, не узнавая саму себя.
— Значит, ты любишь меня недостаточно, — сорвалось жесткое с моих губ прямо в его широкую спину.
Кайл замер, несколько секунд не поворачиваясь ко мне. А я вдруг проговорила:
— Я не хочу ждать тебя и думать, вернешься ты из столицы с победой или в Найрен тебя привезут в каменном заколоченном гробу, как черного некроманта, преступившего черту.
В этот момент Кайл повернулся ко мне, окинув таким тяжелым и острым взглядом, что я едва не провалилась сквозь землю. Слезы подступали к глазам, душили. И я едва держала себя в руках, чтобы не показать виду.
Мне хотелось, чтобы он понял, почему я это говорю… Потому что хочу видеть его живым. И только.
Но кто я такая, чтобы перечить принцу?
А в следующий миг Кайл резко обошел меня, вышел за порог комнаты и хлопнул дверью, оставив меня одну.
Теперь я уже спокойно могла разреветься, но слезы никак не появлялись на глазах. Я повернулась к зеркалу, глядя на свое мертвенно-бледное отражение. И не могла поверить, что впервые в жизни перечила графу.
Но меня это больше не заботило. Я вдруг поняла, что и впрямь не буду ждать, когда все закончится. Весь следующий месяц я не собираюсь жить в ужасе ожидания, пока Кайл покинет меня. А затем не хочу наблюдать за развитием событий и с разрывающимся сердцем искать новостей из столицы.
Не хочу.
И поэтому уже сегодня к вечеру в замке Найрен и духу моего не останется.
В этот момент в зеркале за моей спиной прямо с потолка спустилась белесая тень Лорейны. Кровавые глазницы сверкнули, когда она окинула меня своим мертвенным злобным взглядом.
Я медленно повернулась к ней, неожиданно не испытывая ни капли прежнего страха, и, как только банши спустилась чуть пониже, я сняла туфлю и с силой бросила в нее, попав прямо в прозрачное лицо.
— Пошла вон отсюда! — крикнула остолбеневшему привидению, стянула вторую туфлю и послала туда же.
На этот раз Лорейна инстинктивно отшатнулась, сдвинув брови. Кровавые глазницы потухли. А я развернулась и ушла прочь.
Босая и злая, как тысяча призраков.
Этим же вечером меня уже не было в замке Найрен. Я оставила графу письмо, в котором написала, что люблю его и готова была бы разделить с ним весь мир. Но не войну.
И Кайл не стал меня искать.
Это было больно, несмотря на то, что, в общем-то, именно этого я и добивалась. Не видеть его больше, не слышать и не знать ничего о том, как сползаются в замок вооруженные люди и как сгущаются тучи над мрачным жилищем некроманта.
Я поселилась в городке неподалеку от дворца. Накопленных за полтора месяца работы у графа денег было не так много, но гораздо больше, чем прежде я могла собрать за полгода. Таким образом, на недолгую жизнь в комнатке захудалого постоялого двора мне должно было хватить. А потом я планировала уехать к себе в Серые ушки.
Однако едва минуло несколько дней после моего стремительного побега, как в дверь моей комнаты постучали.
Сердце в тот же миг остановилось, чтобы через мгновение как бешеное удариться о ребра. Кто мог знать о том, что я остановилась здесь? Кто был способен найти меня где угодно?
Только граф, хозяин провинции. Только перед ним открылись бы любые двери.
Но, к сожалению, я ошиблась. И, дернув ручку, я обнаружила на пороге человека, которого в глубине души вообще не чаяла увидеть в живых.
— Господин Хушт? — ахнула, не веря своим глазам.
Передо мной и впрямь стоял приснопамятный дворецкий, которого Кайл Шерье вышвырнул из дворца после того, как скользкий тип пытался изнасиловать меня прямо в коридоре.
— А ты думала кто? — оскалился он и без разрешения вошел в дом.
Аккуратная блестящая лысина, казалось, стала больше, а жирное лицо блестело еще сильнее прежнего. Я отшатнулась, разглядывая незваного гостя и отмечая, что увольнение не пошло ему на пользу.
— А-а-а, — протянул он, не дождавшись моего ответа. — Ты, наверное, ожидала увидеть своего графа. Думала, он прибежит за тобой и унесет на руках в светлое будущее? А может, вообще сделает тебя графиней? Своей женой?
После последних слов он расхохотался, а я невольно обхватила себя руками. На душе стало гадко.
Неужели я и впрямь думала об этом? Сейчас из уст бывшего дворецкого это звучало ужасно смешно. И глупо.
— Служанка, ставшая графиней! — повторил он, прищурив глаза и хлопнув себя по бедру, продолжая веселиться.
— Зачем вы пришли, господин Хушт? — оборвала я поток его бессмысленной радости.
— А ты как думаешь, гадкая девчонка? — резко нахмурился он, и от веселья не осталось и следа. В следующий миг он, не сводя с меня злого взгляда, захлопнул дверь и провернул замок.
Я попятилась назад, чувствуя, как спина обливается холодным потом.
— Из-за тебя я потерял работу, которой отдал семь лет своей жизни, — выдавил он ядовито.
— Из-за меня? — возмутилась я, пытаясь сохранять спокойствие. — А я думала, что вы потеряли место из-за того, что распускали руки с прислугой.
— Да как ты смеешь, дрянь?! — рявкнул он, резко шагнув вперед и со всей силы ударив меня по лицу.
Опять.
Как в первый раз.
— Вы повторяетесь, — прошипела я, отталкивая мужчину и пытаясь быстро прошмыгнуть мимо него к двери.
Но не успела.
Дворецкий перехватил меня за талию и поднял в воздух.
— Куда собралась, пташка? — оскалился он, развернул меня и тут же прижал к своему телу.
В нос ударил запах застарелого пота.
После слова “пташка” в голове так некстати всплыла улыбка графа Шерье и его шепот: “Моя бабочка…”
На глазах выступили непрошеные слезы.
Я была не пташкой… Я была бабочкой…
Но, увы, граф уже не придет, чтобы повторить это и спасти меня снова.
— Отпусти меня немедленно, — проговорила я зло. — Я тебя предупреждаю…
— И что ты мне сделаешь? — усмехнулся дворецкий, просовывая ладонь мне под юбку и лапая за бедро.
Тошнота подкатила к горлу.
Мокрые слюнявые губы прошлись по шее, оставляя скользкий след.
— Убери свои грязные руки, Вилберн! — прорычала я, отталкивая его и пытаясь пнуть мерзавца по причинному месту, которое сейчас так отвратительно топорщилось из штанов.
В этот момент дворецкий отстранился от меня и через секунду вновь ударил по лицу.
Из глаз, кажется, посыпались звезды.
— Не смей звать меня по имени, шлюха! Я научу тебя этикету. Для тебя я господин Хушт! А ты — всего лишь никому не нужная, дешевая девка, каких тысячи!!! Не знаю, почему тогда, в ту злополучную ночь, когда я встретил тебя в запретном крыле, мне вздумалось тебя трахнуть. Понятия не имею! Словно помрачение нашло. Но теперь-то я в своем уме, птичка. В своем! И раз уж меня уволили за то, что я чуть тебя не поимел, то будет честно, если я закончу дело, как ты думаешь? — кричал он, плюясь слюной. — Отвечай!
Я не отвечала, пытаясь сфокусировать взгляд на его отвратительном дряблом лице. Меня переполняла ненависть. Злость такой силы, что, казалось, подобное чувство вообще не может уместиться в человеческом разуме.
Я никогда и никого не ненавидела так.
— И не подумаю, — выплюнула я и, воспользовавшись тем, что он отпустил мою руку, со всего размаху ударила его по лицу ладонью.
На рыхлой коже остались четыре кровавых следа от моих ногтей.
Рука зудела, а мне хотелось ее помыть, потому что на пальцах алела его кровь.
Вилберн взвыл как дикий зверь.
Полагаю, тут-то мне и должен был прийти конец. Но меня почему-то это уже не заботило.
В голове вдруг мелькнуло: я уже потеряла все, и больше не страшно потерять что-то еще.
— Мерзкая тварь! — сплюнул дворецкий на пол, прижав раненую щеку, а в следующий миг схватил меня и кинул на мою же постель. — Сперва я закончу то, что начал еще в замке, а затем отведу тебя к себе и привяжу в подвале, как собаку. Будешь носить мне еду и вылизывать обувь, как и положено шлюхам.
— Почему я шлюха? — спросила негромко, раскинув руки по кровати и не понимая, чем заслужила такое обращение. Мне было просто интересно, но Вилберн, казалось, не слышал меня. Он торопливо развязывал тесемки на штанах и уже не обращал никакого внимания на мое бормотание.