А я слушала, как клокочет собственное сердце в груди, как пульсирует грудная клетка и становится жарко. Словно во мне бурлил злой вулкан.
Как только дворецкий стянул, наконец, свои грязные портки, я выплюнула ему в лицо со всей яростью, которая копилась у меня внутри, требуя выхода:
— Чтоб ты сдох, Вилберн Хушт.
И замерла, не шевелясь.
Я вдруг поняла, что при всем моем человеколюбии, будь у меня такая возможность, убила бы этого червяка, не задумываясь.
Но у меня не было такой возможности. И я знала, что никто уже не придет ко мне на помощь.
Однако в последний момент, когда я уже решила, что мое положение совершенно безнадежно, ощущение собственной слабости едва не задушило меня. Я закрыла глаза и громко закричала от бессильной ярости. В этот момент у меня не нашлось ни одной мысли о том, чтобы кого-то позвать. Стены в постоялом дворе были довольно толстые, а сейчас, ближе к полудню, дом и вовсе пустовал. А потому кричала я только для того, чтобы выплеснуть те жгущие меня чувства, что сдавливали грудь до режущей боли.
И вслед за мной вдруг закричал Вилберн.
Я открыла глаза, услышав громкий шуршащий шум, и не поверила своим глазам. Вся комната была полна каким-то черным дымом, а из окна к нам летели и летели маленькие летучие мыши. Они хлопали своими кожистыми крыльями и нападали на дворецкого, впиваясь в него крохотными острыми зубами.
Это было что-то ненормальное. Ненастоящее.
Но я не могла отвернуться. Смотрела во все глаза, как с чудовищной силой пушистые зверьки вгрызаются в плоть Вилберна, который уже упал на пол и кричал все тише. Вокруг него на грязных досках расплывалось кровавое пятно.
А мне было не страшно. Только ярость постепенно угасала вместе с жизнью мерзкого дворецкого.
Мыши исчезли, убравшись туда, откуда пришли, стоило мне окончательно успокоиться. Исчез и густой обсидианово-черный мрак, в котором, чуть поразмыслив, я угадала Тьму.
Это была магия. Абсолютно точно. Эта мысль так ярко вспыхнула в сознании, что несколько минут я просто неподвижно сидела на кровати и смотрела на разорванного в клочья мужчину. Разглядывала ошметки его тела, которые больше не походили на человека. Лишь на кусок мяса.
А затем меня наконец стошнило.
Не прошло и десяти минут, как в комнату вбежал сперва хозяин постоялого двора, а затем и городская охрана. И, как бы это ни было смешно, меня все успокаивали, предлагая чай или горячее какао и даже не пытаясь заставить за это все платить.
Никто не поверил, что Вилберна Хушта могла убить я. Хрупкая бедная девушка, лишенная магии, денег и собственного дома. Никому даже в голову не могло прийти, что я — некромантка. Ведь статус темного мага автоматически означал достаток и всеобщее уважение. Я же находилась настолько низко на социальной лестнице, что до адептки сумеречной науки мне было так же далеко, как до луны.
И только я одна знала, что смерть бывшего дворецкого — вовсе не случайность. Его убила моя ярость. Вот только мне было совершенно не ясно, каким образом это могло произойти.
Мой анарель — магический источник всех колдунов — абсолютно точно был пуст. Даже граф Шерье проверял его неоднократно, видимо, в глубине души надеясь, что из его премиленькой любовницы можно сделать коллегу по темному ремеслу. Но увы. Природа не наделила Ниару Келли не только деньгами или благородной генеалогией, но и колдовскими способностями.
И вот теперь случилось это…
Однако уже к вечеру следующего дня ужасное происшествие немного отошло на второй план. Хозяин постоялого двора выделил мне другую комнату, дело о странной смерти насильника Хушта закрыли. А я снова осталась одна.
Однако теперь у меня в голове непрестанно крутились мысли о новообретенной силе.
Каковы ее границы? Могу ли я еще раз ей воспользоваться? И если да, то как это сделать?
Постепенно я пришла к выводу, что, вероятно, каким-то образом мне передалась сила графа Шерье, когда мы встретились в Сумерках. Я была рядом с графом возле статуи Аралишгаль, возможно, это повлияло на ход заклятия богини Смерти.
Хотя, конечно, точно сказать невозможно.
Впрочем, у меня была одна идея, как проверить эти догадки. Темная мысль, под стать настоящей некромантке.
С нетерпением дождавшись ночи, я надела черный плащ, а затем вышла прочь с постоялого двора. Луна сегодня скрылась за тяжелыми синими тучами, и поэтому повсюду вокруг разлилась непроглядная мгла. Здесь, вдали от замка и центральных улиц города, фонари отсутствовали, и не было смысла опасаться, что в их неровном свете меня кто-нибудь заметит.
Однако, не боясь привлечь ненужное внимание, я боялась одиночества. Ночь и тьма будто наваливались на меня со всех сторон, давили, пугали. Звук собственных шагов отражался у меня ушах, в грудной клетке, и я то и дело ждала, что вот-вот услышу за своей спиной звук от еще одной пары ног. Нечеловеческой пары. Тем более что двигалась я в сторону безлюдного поля.
Как только дорога и жилые дома остались далеко позади, а вокруг меня раскинулся пустырь, я приготовилась сделать то, что планировала. Сперва скинула с себя плащ — все равно от страха меня так сильно бросало в жар, что в накидке не было никакой нужды. Затем я раскинула руки примерно так же, как неоднократно это делал на моих глазах граф Шерье. И наконец, страшно шепелявя и коверкая слова, проговорила:
— Erhbier fusiente dar, Enaleit Loreina!*
Это было то самое заклятие, которое произносил при мне граф, когда пытался вызвать банши. Единственное, что я изменила в нем на свой страх и риск, — это добавила имя призрака. Лорейна. Я звала не просто банши. А звала ручное привидение графа Шерье.
Ветер громко взвыл после моих слов, но ничего не произошло.
И немудрено! Запомнить и повторить с первого раза безупречное произношение Кайла Шерье смог бы, наверно, только Кайл Шерье.
Я вообще гордилась уже тем, что по какой-то неведомой причине помнила все до единого слова заклинания. Более того, если прокрутить в памяти те моменты, когда граф при мне колдовал, то становилось ясно, что и остальные магические формулы я тоже не забыла. Они врезались мне в память, будто на мертвом языке некромантов я говорила с детства. Хотя это, конечно же, не так.
В общем, сжав кулаки, я стала раз за разом пытаться повторить произношение графа.
— Erhbier fusiente dar, Enaleit Loreina!
После нескольких десятков попыток на меня сперва навалилась апатия, а затем истерика. У меня ничего не получалось! Да и на что я вообще рассчитывала? Что просто так возьму и стану великой некроманткой?
На глазах навернулись слезы, но я не давала им пролиться. Закусила губу и снова прокричала, не желая сдаваться:
— Erhbier fusiente dar, Enaleit Loreina!!!
И внезапно все получилось…
Тьма вырвалась из моего тела бешеной волной.
Не успела я ахнуть от неожиданности, как всю округу разорвал дикий, звенящий, как разбитое стекло, рев банши. Я едва смогла зажать уши, как передо мной прямо из воздуха возник белесый призрак мертвой женщины.
— Лорейна, — выдохнула я, не веря своим глазам, но вполне веря своим ушам. — Это ты…
А банши продолжала кричать, глядя на меня огромными, налитыми кровью глазами.
— Hiesterah! — воскликнула я, запоздало вспоминая приказ тишины.
К счастью, это заклятие получилось с первого раза.
Банши затихла, сжав губы и паря передо мной в своем рваном развевающемся платье.
— Чего тебе надо, мешок костей? — выдохнула она голосом, от которого мороз пробрал кожу.
Пора было отвечать.
А я все еще не верила, что у меня все получилось.
— Лорейна, — проговорила я, сделав свой голос тверже. — Почему ты явилась ко мне?
— Потому что ты меня позвала, — с отвращением ответила она. — Мертвые не могут противиться приказу некроманта.
Я кивнула, как будто что-то понимала.
— Стало быть, я некромант?
Банши странно оскалилась.
— Стало быть, так, Ниара Келли, — прошелестел ее ответ, напоминая кладбищенский ветер. — Так что тебе надо от меня?
Я набрала в легкие побольше воздуха и спросила:
— Что происходит с графом? Ты мертва. Ты должна знать, что сделала с ним Аралишгаль.
Лорейна склонила голову набок, внимательно глядя на меня.
— Какой хороший вопрос, Ниара. — А затем после короткой паузы ответила: — Кайл Шерье проклят.
На последних словах ее голос резанул уши отвратительным скрежетом. Но это еще был не конец ее объяснений.
— В его крови отныне голод мертвых. Так, словно он сам мертв, — продолжала она, и ее губы неприятно улыбались. — Хозяин — первый из людей, удостоившийся подобного подарка Смерти. И я бесконечно горда, что его получил именно он.
По моей спине пробежали ледяные мурашки.
— Значит… Он будет убивать? Станет карающей дланью Темной богини? Сойдет с ума? — прошептала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Лорейна поморщилась.
— Я на это очень надеюсь, — ответила она через мгновение. — Но, к сожалению, это вовсе не обязательно.
— Правда? — выдохнула я, вскинув голову и взглянув на банши так, словно она моя последняя надежда.
Лицо призрака еще сильнее скривилось.
— Когда ты выпала в Сумерки… кое-что случилось, — кажется, я даже перестала дышать от этих слов. А Лорейна продолжала говорить, глядя на меня горящими кровавыми глазами. — Кайл Шерье должен был вобрать в себя Тьму всего мира. Он должен был стать величайшим посланником Смерти…
Она замолкла, поджав свою сгнившую челюсть и буравя меня взглядом.
— Но?.. — подбадривала я призрака, лишь бы продолжала говорить.
— Но не вобрал, — ответила она. — Потому что решил спасти твою никчемную жизнь. В тот момент, когда ты выпала в мир мертвых, он заблокировал поток магии, льющийся в его сердце от Темной богини. Все для того, чтобы успеть спасти тебя. И теперь проклятие и благословение Аралишгаль работает не в полную силу. Источник магии Кайла Шерье теперь не бесконечен, как должен быть.