– Хорошо, – похвалил Лайет. – Ты быстро учишься распознавать мои фокусы. Полина с проводником ушла из Аркаима, в этом ты прав. Но почему я остался?
– Не смеши, – встрял Кадилов. – Ты богомерзкий основатель. Как только запахнет жареным – бросишь тело. Сознанию не нужны порталы.
– И опять вы правы, – ухмыльнулся Лайет. – Но разве я могу уйти, не оставив на прощание подарок? Сюрприз ожидает вас на улице, ребята. Семеро метаморфов, бойцы высочайшего класса. Мерзнут, бедняги, хотят отведать свежего охотничьего мяса. Разве мы их разочаруем?
Азарод помрачнел.
Сжал покрепче топор, нависнув над бородачом.
– Внутри вездехода вас бы перебили, – кивнул Рамон. – А на открытой местности вы получаете свободу маневра.
– Именно! – воскликнул оборотень. – Поэтому я нанял полярных волколаков и урсов – холод им не страшен. А пулеметная турель «Арктоса» стреляет обычными пулями. Никакого прикрытия. Только вы и дети ночи. Наслаждайтесь общением.
Перемены.
Их никогда не ждешь. Думаешь, что подготовился к любым неожиданностям, но это не так.
Мужик начал трансформироваться.
Рамон прежде не наблюдал за оборотнями, переходящими из одной формы в другую. Он охотился по ночам. Полина всегда перекидывалась за закрытыми дверями и подвальным люком.
Одежда мужика начала расползаться по швам. Кости и сухожилия затрещали, сдвинулись, поплыли. Слишком быстро. Вместо лица – пасть. Вместо прямой спины – изогнутый волчий хребет. Руки оборачиваются лапами, отрастают когти. Даже зрачки становятся иными.
Сохраняется лишь человеческий взгляд.
Вполне осознанный.
– Стреляй! – рявкнул Кадилов.
– Нельзя, – возразил Рамон. – Рикошет.
И тогда в игру вступил некромант.
Двуручный топор, сверкнув, опустился на череп переверта. Раздался звук лопающегося арбуза. Голову твари буквально вдавило в шею. Нос и половину челюсти раскроило.
Рамон отвернулся.
Когти волколака продолжали скрести столешницу, пока Никита шел по коридору. К некоторым вещам привыкнуть тяжело.
Первым делом Рамон захлопнул скрипящую дверцу. Задраил люк над креслом водителя.
– Ты что делаешь? – не понял Кадилов. – Нам же идти надо.
– Куда ты собрался идти? К перевертам?
– Другого пути нет.
Рамон молча уселся в кресло водителя.
– Сломаем их план, Ефимыч.
Во взгляде Кадилова прорезалось понимание.
– Хочешь подогнать вездеход?
– Вплотную, – кивнул Рамон.
– Почему бы их просто не перебить, – заметил некромант, вытирая на ходу топор. Надо же, добыл где-то влажные салфетки. – Их всего семеро.
– Я не хочу рисковать.
Никита пробежался глазами по приборной панели.
– Уйди, – Ефимыч хлопнул лидера по плечу. – Сейчас батька все сделает.
Пожав плечами, Рамон уступил место «батьке». Ангел шестого уровня уселся за штурвал, начал бодро орудовать рычагами и педалями. Вспыхнули циферблаты, загорелись индикаторы. Ожил мотор. «Харьковчанка» медленно поползла сквозь ночь и вьюгу, цепляясь за луч прожектора.
Рамон включил рацию.
– Валик. Ты меня слышишь?
Треск.
– Слышу. Это вы запустили вездеход?
– Мы. Будь осторожен. Рядом урсы и волколаки. Не вздумай открывать люк без моего приказа. Ясно?
– Все понял.
Отбой.
Вездеход резко затормозил.
– Ты чего? – Рамон непонимающе уставился на Кадилова.
– Взгляни на топливный индикатор, капитан.
Никита покосился на приборную панель. Слова были не нужны. Пустые баки – еще один подарок Лайета. Абсолютный ноль.
Мотор заглох.
Рамон попробовал оценить расстояние до «Арктоса». Метров пятьдесят. Кажется, ерунда. Вот только придется брести сквозь метель по колено в снежных заносах. А из полярного мрака на тебя будут смотреть звериные глаза.
Пища.
Вот кто мы для них, подумал Рамон. Пища. Либо кирпичики для расширения ареала.
– Ладно, – Азарод покрепче перехватил топор. – Надо идти.
Рамон жестом остановил некроманта.
– Ты ничего не забыл?
Колдун уставился на Никиту.
– В смысле?
– Кают-компания, дружище. Там лежит труп. Давай-ка, приступай к своим магическим обрядам. Выводи его – пусть прокладывает колею.
– Разумно, – оценил Кадилов. – Голова у тебя варит, командир.
Азарод обрадовался:
– Это можно. Ждите ходячего.
Кадилов выключил свет в кабине.
Сквозь четыре окна внутрь пролез непроглядный мрак. Луч прожектора, вплетаясь в ткань действительности, превращал мир в полотно Босха.
За дверью – невразумительное мычание.
Скребущий звук.
– Пора, – сказал Рамон.
Ефимыч надвинул на глаза тепловизор. Натянул капюшон парки. И стал похож на выживальщика из постапокалиптического слоя. Или на киборга-убийцу из допотопного боевика.
– Двигай, – подбодрил Никита.
Они вывалились в снег.
Вьюга наносила белые штрихи на пустынный холст. Рев ветра заглушал любые звуки. Рамон указал Ефимычу сектор обстрела. И перевел «аграм» в режим фиксированных очередей. С отсечкой по три патрона.
Прямоугольный проем выплюнул порождение фантазии Пикассо. Мертвяк в разорванной одежде, с карикатурными останками головы, начал спускаться по лесенке, булькая и причмокивая. Плюхнулся в снег. Замер, ожидая приказов господина.
Приземлившись рядом со своим порождением, Азарод что-то шепнул на неведомом языке.
Мертвяк медленно побрел к «Арктосу».
Некромант – следом.
Рамон поставил Кадилова замыкающим. Двинулись вдоль луча прожектора. Так, чтобы не слепило. Не успели пройти и десятка шагов, как снежные намети взорвались, выбрасывая укрывшихся перевертов. Со всех сторон обступили, отметил Никита.
Звери не стали мешкать.
Свирепый урс с белой шерстью атаковал мертвяка и Азарода. Чудовищный удар развалил ходячего на две части. Пока медведь разворачивался, некромант взмахнул секирой. Что-то отлетело в снег. Кажется, лапа. Медведь взревел.
А в следующий миг у Рамона появились собственные проблемы.
Волколаки.
С двух сторон.
Выхватив из чехла за спиной обрез, Рамон жахнул двенадцатым калибром по ближайшему оппоненту слева. Правая рука подняла «аграм» и выпустила короткую очередь в смазанную тень на противоположной стороне тропы. Первого оборотня отбросило назад. Второй уклонился от очереди и попробовал зайти со спины. Там его положил Ефимыч.
Осталось четверо.
Массивная кошка, шкура которой отливала черным, попыталась достать Рамона в прыжке. Ее скосила короткая очередь. Кошку бросило в снег, она из последних сил поднялась – и отгребла по хребту руничеким топором.
Слева нарисовался белый урс. Развел лапы и попробовал свернуть Никите челюсть. Шансы у переверта были неплохие – уклониться от такого удара нереально. Вот только в медвежью лапу вцепилась когтями павшая кошка. Молодец, Азарод. Успел воскресить раньше обратного превращения.
Никита поднял «аграм» и пристрелил отвлекшегося урса.
Вокруг начали восставать мертвяки.
Некромант стоял, широко разведя руки. Кончики пальцев, укрытые кольчужными перчатками (и как ему не холодно) испускали призрачное зеленоватое свечение. Чем-то напоминает огни святого Эльма, подумал Никита. Часть огоньков перебрасывалась на мертвых оборотней и поднимала их из небытия.
Мертвецы быстро оттеснили перевертов, разрывая опасную дистанцию. Кадилов и Рамон добили их одиночными выстрелами.
– Лучшие бойцы основателей? – презрительно скривился некромант. Он шел с открытым лицом, без шарфа и шапки.
– Слишком просто, – согласился Рамон. Перекрикивать ветер было тяжело.
Охотники сгрудились посреди тропы. Спина к спине. Рамон с Кадиловым негнущимися пальцами начали перезаряжать дробовики. В снег полетели отработанные гильзы. Азарод расставил мертвяков по периметру, опасаясь нового нападения. Но его не последовало.
Ожила рация.
– Держитесь? – спросил Валик.
– Все хорошо! – крикнул Никита. – Встречайте гостей.
До «Арктоса» охотники дошли без приключений. Азарод убедился, что все поднялись на броню, и лишь после этого отпустил мертвяков. Тела обмякли. Скоро их занесет снегом. Очередные жертвы изменчивого Гольфстрима.
Азарод ударил кулаком в крышку люка.
– Открывай, ведун!
Тишина.
Затем – лязг расходящихся задвижек.
– Холод не нагоняйте.
Троица спустилась в хозяйственный отсек. Кадилов задраил люк и спрыгнул на ребристую поверхность.
Начали топать, отряхивая налипший снег.
– Ну что? – не выдержал Валик.
– Нет их здесь, – ответил Рамон. – Едем к Аркаиму.
Тейн явился ночью.
Рамон плыл на механизированных волнах. В его сновидения врывались уличные шумы и ошметки дневных образов. Разложенные на подоконнике камушки с рунами, по словам напарника, охраняли его от вторжения. «Чьего вторжения?» – спросил Рамон. Ответа не последовало.
Вся предыдущая неделя промчалась в суматохе. Рамону пришлось ехать на один из мусорных островов, разыскивать там куратора и договариваться об установке тайника. Потом дожидаться Валика. Вместо Валика в квартирку у станции Микавасима ввалилась бригада ведунов. Все – резкие, грубые и спешащие. Не путайся под ногами, погуляй. Рамон последовал совету колдунов. Спустился на первый этаж, выбрался из здания и отправился нарезать круги в ближайший сквер. Вернувшись через сорок минут, Никита обнаружил ведунов на кухне. Сидят, попивают чаек, перебрасываются ничего не значащими фразочками.
– Готово? – спросил Рамон.
Один из колдунов, тот, что был похож на буддийского монаха, оторвался от созерцания микроволновки.
– Идем, покажу.
Тайник ведуны встроили в нишу над сливным бачком. Рамон был почти уверен, что этой ниши проектировщики не предусмотрели. Теперь тут красовалась неприметная дверца с замысловатой пентаграммой.
«Монах» открыл дверцу.
– Сюда кладешь записки. Указываешь, что нужно прислать. Канал пробит на отдел снабжения в одном из наших представительств. Мы получаем заказ и комплектуем партию. Получаешь в тот же день. Вопросы?