Над выпуклой стеной светилось электронное табло. Два сектора. Правый показывает точное время. На левом – обратный отсчет до прибытия капсулы.
Чем-то профсоюзным повеяло.
Мысль заставила Рамона улыбнуться.
– Ты чего? – спросил Азарод.
– Так. Ерунда всякая.
Выпуклая стена паркинга представляла собой часть трубы. Когда цифры на левом табло превратились в нули, в трубе образовалась вертикальная щель. Целый сегмент сдвинулся в сторону, открывая пассажирам салон вакуумной капсулы.
– Идем, – Ефимыч тронул Никиту за плечо. – Нам пора.
Рамон шагнул в капсулу.
Белый свет резанул по глазам, привыкшим к полутьме паркинга. Капсула имела шарообразную форму. Шесть мягких кресел по кругу. Когда охотники пристегнулись, сегмент трубы вернулся на прежнее место. Затянулось входное отверстие. Из пола выдвинулся навигационный пульт.
– Круто, – оценил Рамон.
– Учись, студент, – Кадилов перешел на менторский тон. – Тебе еще ездить и ездить.
С этими словами ангел склонился над сенсорным экраном. Вывел простенькое меню, задал конечную цель и скорость движения. Нажал кнопку «Старт».
Рывка Никита не ощутил.
– Как это работает? – спросил Азарод.
– Не бери в голову, – отмахнулся Кадилов. – Пользуйся благами цивилизации, пока есть возможность.
Никита знал, что капсула сама выбирает оптимальный маршрут и регулирует скорость так, чтобы не столкнуться с другими пассажирами. По сути, это транспортное средство – беспилотник, разгоняющийся в вакуумной среде.
Волнение.
Вот что он испытывал, погружаясь в подбрюшье Иерихона. Полина и наемники Лайета уже обернулись. Или нет. Зависит от их мастерства. Действовать придется осторожно. Азарод попытается парализовать Полину, обездвижить ее своей магией. Остальных нужно убить.
– Мне что-то не нравится, – нарушил затянувшееся молчание Азарод.
Ефимыч и Никита уставились на некроманта.
– Что именно? – попробовал уточнить Кадилов.
Азарод пожал плечами.
– Сложно объяснить.
– Попробуй, – предложил Рамон.
– Это просто… чувство. – Азарод развел руками. – Словно нас ведут на убой. С самого начала Лайет знал, что мы преследуем Полину. Он ведет игру, которую мы не понимаем. У него все просчитано. У профсоюза – тоже. У нас – нет.
Рамон вздрогнул.
Упоминание профсоюза вынудило его задуматься. Хорошо ли он понимает мотивы своих боссов? Почему в одних срезах профсоюз тотально уничтожает всех перевертов, а в других позволяет им расплодиться? Почему враждующие Сферы сошлись вместе и распахнули перекресток в черте Форта? Логово – единственный срез, полностью захваченный оборотнями. Ну, поговаривали, конечно, и о других похожих местах, но Рамону не доводилось там воевать. Неужели экспансия метаморфов настолько опасна, что ангелы и демоны готовы договариваться друг с другом? Разве у перевертов нет душ? Кто бы ни победил, это не должно менять расклад сил. Или – должно.
– У оборотней есть душа? – спросил Рамон.
Кадилов напрягся.
Посмотрел в глаза напарнику.
– Ты о чем?
– О душе. Ты же ангел. Не важно, какого уровня. Скажи мне. Есть у них душа или нет?
– Я…
– Ты знаешь, – напирал Никита. – Отвечай на вопрос.
Кадилов вздохнул.
– Это сложно.
– Я пойму.
Старик провел рукой по бороде. Седые волоски делали его похожим на капитана китобойного судна. Этакий Ахав, преследующий своего кита.
– Переверты делятся на классы, Никита. Думаю, это тебе куратор рассказал.
Рамон кивнул.
– Дальше.
– Имей терпение. Если хочешь понять. Так вот, классы оборотней. Когда человека обращают, он становится адептом. Переворачивается каждую ночь, хочет того или нет. Не контролирует себя. Руководствуется инстинктами. Днем – обычный человек.
– Все верно, – подтвердил Азарод.
– Адепт превращается в знающего, – продолжил Кадилов. – Эти бегают в стаях, прайдах и других полузвериных сообществах. Кого-то едят, кого-то приобщают. Все зависит от приказа вожака.
– Умеют мыслить в зверином обличье, – добавил Азарод. – Поэтому довольно опасны.
– Воюют грамотно, – буркнул Рамон. – Есть представление о тактике.
– Да, – кивнул Ефимыч. – Вы правы, мои некрещеные братья. Следующий класс – вожаки. Это опытные бойцы, научившиеся справляться с вооруженным противником. Высокий авторитет, навыки убийц. Полностью сохраняют память о ночных похождениях, поэтому могут планировать рейды и захват новых территорий. В отличие от адептов и знающих.
– Да, – Рамон устало вздохнул. – Первые вообще ни черта не помнят, у вторых поутру – мешанина образов и эмоций. Как после пьянки.
– Хорошая аналогия, – похвалил Ефимыч.
– Спасибо.
– Но есть и четвертый класс, – напомнил Азарод.
– Да, – Кадилов отвел взгляд куда-то в сторону. Смотреть, впрочем, было не на что. Вогнутые матовые стены. – Метаморфы-универсалы. Высшая каста.
Азарод сплюнул:
– Пакость.
– Погоди, – Рамон поднял руку. – Это те парни, что перекидываются частично? Умеют сражаться нашими мечами и кастетами?
Ефимыч хмыкнул.
– Если бы.
– Это и вожаки вытворяют, – встрял некромант. – Велика невидаль.
– И вожаки, – тихо проговорил Кадилов, – и продвинутые знающие. Особенно те, у которых кисти похожи на человеческие после трансформации.
– Крысолюди, – догадался Рамон.
– Хотя бы.
Капсула двигалась совершенно бесшумно. Рамон не ощущал ускорений и торможений – видимо, в стенки зашиты мощные гирокомпенсаторы.
– Универсалы, – Кадилов воздел указательный палец, – способны произвольно менять формы. День или ночь – это не играет роли. Такой метаморф может перекинуться в урса, кхана, ворона или акулу. Полная свобода действий. Их не сковывают естественные ограничители.
Рамон задумался.
– Их мало, – сказал Азарод. – Единицы.
– К счастью. – Ефимыч подтянул к себе дробовик, валявшийся на соседнем кресле. – Иначе война не прекращалась бы с наступлением рассвета.
Никита глянул на сенсорный дисплей выдвижного столика. Желтая точка капсулы уже вплотную приблизилась к Медгородку.
– Ты не ответил на вопрос, – Рамон чувствовал, что информация, которую он хочет получить, очень важна. – Какое отношение к этому имеют души? И, кстати, ты забыл о классе оборотней-проводников.
– Не забыл, – отмахнулся Ефимыч. – Просто их не всегда выделяют в самостоятельный класс. Есть мнение, что звериные проводники – это подвид знающих.
– Чушь, – хмыкнул Азарод.
Кадилов перевел взгляд с некроманта на лидера.
– Систему видишь? Во всех этих классах?
– Развитие, – догадался Рамон. – Они развиваются!
– Правильно. Соображаешь. Логично предположить, что есть вершина этой пирамиды. Некий абсолют, к которому стремятся все переверты. Помимо своей воли, разумеется.
– Ты хочешь сказать, – медленно проговорил Никита, – что метаморф – всего лишь зародыш? А что дальше?
Тяжелая ладонь Кадилова легла на плечо Рамона.
– Дальше – тварь без души. Энергетическая субстанция, способная легко преодолевать трещины, вселяться в людей и предметы, пожирать чужие души, накапливать мощь. Принимать любые формы. Как материальные, так и астральные.
– Диаблеро, – тихо произнес Рамон. – Основатели.
– Ты мыслишь ограниченно! – Ефимыч рассмеялся. – Замкнутые круги – это для любителей Блока. Ночь, знаешь ли, не всегда заканчивается аптекой. Почему основатели примкнули к Сферам и профсоюзу в Логове? Враждующие стороны объединяются, когда им страшно.
– Хватит жути нагонять, – попытался разрядить обстановку некромант.
– Ничего я не нагоняю, – спокойно возразил Кадилов. – Говорю, как есть. Все струхнули, поскольку встретились с бездушной тварью. Прозвучало мнение, что это существо непобедимо.
– Мнение? – не понял Азарод.
– Предположение, – уточнил Кадилов. – Видишь ли, никто не смог одолеть тварь в поединке. Ни в реале, ни в астрале.
– Интересно, – Рамон задумался. – У бездушных есть название?
– Есть, – ответил Ефимыч. – Вендиго.
– Что-то индейское, – блеснул эрудицией Рамон.
– Правильно. Индейцы так называли проклятого духа-людоеда. Допустим, ты практиковал каннибализм и черную магию. Или тебя укусили. Ты превращаешься в вечно голодного демона, пожирающего человечину. Сам ты будешь полупрозрачным, невероятно высоким и неуязвимым. С кожей, которую ничем не пробить.
– Что из этого вымысел? – спросил Рамон.
– Почти все, – усмехнулся ангел. – Кроме неуязвимости. Вендиго не взять ни серебром, ни рунами. Демоны пробовали сжечь его – не знаю, что из этого вышло. Зато вендиго с легкостью разделываются и с охотниками, и с демонами, и с ангелами.
– Впечатляет, – оценил Рамон.
– Еще бы, – согласился Азарод.
– Стоп. – Никиту осенило. – Так вот для чего потребовалась экспансия оборотней! Кто-то выводит вендиго? Но зачем?
– Все очень просто, – вздохнул Кадилов. – Кто-то собирается использовать вендиго в своих интересах. Изменить баланс сил. И тут всего три варианта.
– Ангелы, демоны и профсоюз? – предположил Рамон.
– В точку.
– Почему ты не учитываешь основателей?
– Это не соответствует их политике. Основатели не любят себя афишировать, вступать в затяжные войны и что-либо захватывать. Они предпочитают держаться в стороне. Не трогайте меня, я не трону вас.
Рамон покачал головой.
– Не вижу логики.
– Почему? – удивился Ефимыч.
– Почему три стороны объединились против вендиго, если кто-то их собирается использовать?
– Не использовать, – поправил Кадилов. – Договориться. Это разные вещи, Никита.
– Ладно, – Рамон нетерпеливо махнул рукой. – Все равно логики нет. Уничтожение расы оборотней не сулит вендиго ничего хорошего. Я так понимаю, чем больше перевертов, тем выше процент эволционировавших вендиго?
– Правильно понимаешь, – кивнул старик. – Но логика есть. Слышал такое слово «эскалация»?